– И случаев БКЯ.
– Ничего такого не зарегистрировано. Придется еще подумать, доктор Харпер.
– Ладно, рассмотрим другие способы, как эти двое могли заразиться. Хирургическое вмешательство. Что-то не слишком значительное, вроде операции на роговице. Вы могли бы посмотреть, есть ли какие-то упоминания об этом в их амбулаторных картах?
Брэйс застонал:
– Что же вы зациклились на этом? Мои пациенты постоянно умирают, но я же не схожу с ума от этого.
Она со вздохом откинулась на спинку дивана.
– Я знаю, что это ничего не меняет. Знаю, что Гарри, скорее всего, мертв. Но если у него действительно был Крейцфельд-Якоб, он уже умирал, когда я осматривала его. И что бы я ни сделала, все равно не смогла бы спасти его. – Она посмотрела на Брэйса. – Но, возможно, не ощущала бы ответственности за его смерть.
– Значит, это чувство вины, так?
Она кивнула.
– И некоторый собственный интерес. Адвокат, представляющий сына Гарри, уже берет показания у персонала нашего отделения. Я не знаю, есть ли хоть какой-нибудь способ избежать суда. Но если бы я могла доказать, что Гарри уже был смертельно болен, когда я осматривала его…
– Тогда в суде с вас взыскали бы не очень много.
Она кивнула. И устыдилась. «Ваш отец все равно уже умирал, господин Слоткин, так в чем же дело?».
– Неизвестно, мертв ли Гарри, – заметил Брэйс.
– Он пропал месяц назад. Что с ним еще могло произойти? Осталось только найти тело.
Крики наверху прекратились, битва была выиграна. Тишина лишь подчеркнула тревожную паузу в их разговоре. Послышались скрип лестницы и звук шагов, и в комнату вошла женщина. Рыжая, с такой бледной кожей, что ее лицо в сиянии лампы казалось полупрозрачным.
– Моя жена Грета, – представил Брэйс. – А это доктор Тоби Харпер. Тоби зашла поговорить по работе.
– Извините за вопли, – сказала Грета. – Это наша ежедневная пытка. Скажи мне еще раз, Роби, зачем мы завели ребенка?
– Чтобы передать ему наши превосходные ДНК. Беда в том, детка, что она унаследовала твой норов.
Грета присела на ручку кресла рядом с мужем.
– Это называется решимость, а не норов.
– Ну, как бы это ни называлось, а уши вянут. – Он погладил жену по коленке. – Тоби работает в клинике Спрингер. Это она зашивала мне физиономию.
– Ой! – Грета благодарно кивнула. – Вы хорошо потрудились. Наверняка даже шрама не останется. – Она взглянула на кофейный столик и нахмурилась. – Роби, я надеюсь, ты предложил что-нибудь нашей гостье? Хотите чаю?
– Нет, детка, все в порядке, – возразил Роби. – Мы уже закончили.
«Похоже, это сигнал, что пора восвояси», – подумала Тоби и неохотно поднялась.
Встал и Роби. Чмокнув жену, он сказал:
– Я ненадолго, только заеду в клинику. – Затем он повернулся к Тоби, которая с удивлением смотрела на него. – Вы хотели видеть карты амбулаторных пациентов, верно? – уточнил он.
– Да, конечно.
– Тогда встречаемся там, в Казаркином Холме.
11
– Я так и знал, что вы не отвяжетесь от меня, – сказал Роби, отпирая входную дверь клиники Казаркин Холм. – «Проверьте это, проверьте то». Черт побери, я решил, что покажу вам эти записи, чтобы вы не думали, будто я специально их от вас скрываю.
Они вошли в здание; входная дверь захлопнулась, отчего в пустынном вестибюле заметалось эхо. Роби свернул направо и отпер дверь, на которой значилось: «Медицинская документация».
Тоби щелкнула выключателем и удивленно заморгала при виде шести рядов картотечных шкафов.
– По алфавиту? – спросила она.
– Да. Начало с этой стороны, конец – с той. Я поищу карту Слоткина, вы найдете Парментера.
Тоби направилась к букве «П».
– С ума сойти, сколько тут папок. Неужели в Казаркином Холме действительно так много пациентов?
– Нет. Это центральный архив всех домов престарелых компании «Оркутт».
– Это какой-то конгломерат?
– Да. Мы их крупнейшее учреждение.
– И сколько же домов престарелых в него входит?
– Около десятка. У нас общая бухгалтерия и справочная служба.
Тоби нашла нужный шкаф и просмотрела карты пациентов с фамилиями на «п».
– Ее здесь нет, – сообщила она.
– Я нашел Слоткина.
– А где же тогда Парментер?
Брэйс приблизился к Тоби.
– А, я забыл. Он скончался, так что его карту могли переместить в архив. – Он пошел к шкафу в глубине помещения. Через минуту он закрыл ящик, в котором рылся. – Должно быть, ее куда-то выложили. Не могу найти. Почему бы нам не остановиться на карте Гарри? Просмотреть ее еще раз, чтобы успокоиться и убедиться, что я ничего не упустил.
Тоби села за голый стол и открыла карту. Сведения в ней были проблемно ориентированы, раздел «Текущие заболевания» помещался на первой странице. Ничего интересного Тоби не увидела. Доброкачественная гипертрофия простаты. Хроническая боль в спине. Незначительная потеря слуха вследствие отосклероза. Обычные изменения для пожилого возраста.
Она заглянула в перечень предшествующих заболеваний. И снова стандартный список. Аппендэктомия в 35 лет. Трансуретральная резекция простаты в 68 лет. Удаление катаракты в 70. Гарри Слоткин был в общем-то человеком здоровым.
Тоби просмотрела записи врачей, которых посещал Гарри. По большей части это были периодические осмотры у Валленберга, иногда встречались записи доктора Бартелла, уролога. Тоби листала страницы, пока не дошла до визита двухлетней давности. Имя врача было написано совершенно неразборчиво.
– Кто это? – спросила она. – Подпись начинается с «Я» и что-то там дальше.
Брэйс прищурился, пытаясь разобрать каракули:
– Сдаюсь!
– Вам не знакомо это имя?
Он покачал головой.
– Иногда мы привлекаем специалистов со стороны. А по какому поводу обращение?
– По-моему, здесь сказано «искривление носовой перегородки». Наверное, ЛОР.
– Есть тут в Ньютоне такой специалист. Фамилия Грили. Значит, в подписи должно быть «Г», а не «Я».
Имя было ей знакомо. Грили время от времени консультировал и у них в клинике Спрингер.
Тоби посмотрела отпечатанную на принтере страничку с результатами последних анализов крови и биохимии. Все в пределах нормы.
– Очень неплохой гемоглобин для его возраста, – заметила она. – Сто сорок – это выше, чем у меня.
Тоби перевернула страницу и нахмурилась, вчитываясь в распечатку под заголовком «Диагностический центр Ньютона».
– Ого, ребята, вам ни к чему контроль за уровнем затрат, а? Вот это анализы! Радиоиммунотестирование на тироидный гормон, гормон роста, пролактин, мелатонин, кортикотропин. И еще, и еще. – Она перешла к следующему листу. – И еще. Перечень сделан год назад, другой – три месяца назад. Какая-то лаборатория в Ньютоне озолотилась на этом.
– Этот набор Валленберг заказывает для каждого своего пациента, кому проводятся инъекции гормонов.
– Но гормональная схема не упоминается в карте.
Брэйс задумался.
– Это ведь странно, верно? Заказывать все эти тесты, несмотря на то, что Гарри не включен в протокол.
– Возможно, Казаркин Холм подбрасывает деньжата диагностическому центру. Такой эндокринный анализ наверняка стоит несколько тысяч долларов.
– Его заказывал Валленберг?
– В отчете из лаборатории не сказано.
– Посмотрите в направлениях. Сравните даты.
Она отыскала раздел, озаглавленный «Направления». Эти странички были написаны от руки под копирку, на каждой – подпись и дата.
– Так, на первый эндокринный набор направил Валленберг. Второй подписан тем самым парнем с неразборчивым почерком. Доктором Грили, если это действительно он.
– Зачем ЛОРу направлять на эндокринное обследование?
Тоби просмотрела остальные направления.
– Вот опять эта подпись, дата – два года назад. Он назначил предоперационный валиум и транспортировку в Центр хирургии Ховарт в Уэллесли на шесть часов утра.
– Перед какой такой операцией?
– Мне кажется, здесь написано «искривление носовой перегородки». – Вздохнув, Тоби закрыла карту. – Все равно ничего не понятно, а?
– Значит, можно идти? Грета небось уже дуется на меня.
Тоби разочарованно отдала ему карту.
– Извините, что вытащила вас в такое время.
– Э-э, ну, я и сам не пойму, как согласился на это. Но вам теперь не особенно нужна карта Парментера, так ведь?
– Только если вы сможете ее найти.
Роби сунул карту Гарри Слоткина на место и захлопнул ящик.
– Сказать по правде, Харпер, это не входит в список моих первоочередных задач.
В гостиной горел свет. Когда Тоби подъехала к стоявшему возле дома «Саабу» Джейн Нолан, она увидела мягкий свет, пробивавшийся сквозь шторы, и силуэт женщины у окна. Такое вселяющее надежду зрелище – фигура у окна, неусыпный часовой, глядящий в темноту. Это значит, кто-то ждет дома.
Войдя в дом, Тоби заглянула в гостиную:
– Я вернулась.
Джейн Нолан отошла от окна, чтобы собрать журналы. На диване лежал «Нэйшнл инквайер», раскрытый на развороте с заголовком «Шокирующие предсказания». Джейн быстренько закрыла его и повернулась к Тоби, смущенно улыбаясь.
– Мои ночные забавы. Я знаю, что следовало бы развивать ум более серьезным чтением. Но, по правде говоря, не могу устоять, когда вижу на обложке Дэниела Дэй-Льюиса. – Она продемонстрировала таблоид.
– Я тоже, – призналась Тоби.
Они засмеялись – приятно осознавать, что некоторые причуды характерны для всех женщин.
– Как прошел вечер? – осведомилась Тоби.
– Очень хорошо. – Джейн повернулась и быстро поправила диванные подушки. – Мы поужинали в семь, и она прекрасненько все слопала. Затем я сделала ей ванну с пеной. Хотя, наверное, не нужно было, – с сожалением добавила она.
– Почему, что случилось?
– Ей так понравилось, что она не хотела выходить. Пришлось сначала спустить воду.
– По-моему, я никогда не делала ей ванну с пеной.
– О, это выглядит очень забавно. Она кладет пену себе на голову, а потом сдувает ее. Вы, наверное, уже видели беспорядок на полу. Это все равно, что смотреть на играющего ребенка. В некотором смысле так и есть.
Тоби вздохнула:
– И этот ребенок с каждым днем становится все младше.
– Но она такой милый ребенок. Мне приходилось работать с альцгеймеровскими пациентами, которые были весьма неприятны. Которые, старея, становились противными. Я думаю, ваша мама такой не будет.
– Не будет, – улыбнулась Тоби. – И никогда не была.
Джейн собрала остальные журналы, и Дэниел Дэй-Льюис исчез в ее рюкзачке. В стопке был и экземпляр «Современной невесты». Журнал для мечтательниц, подумала Тоби. Судя по резюме, Джейн была не замужем. Тридцатипятилетняя Джейн походила на многих других знакомых Тоби – одинокая, но не потерявшая надежды. Обеспокоенная, но не отчаявшаяся. Таким женщинам приходится довольствоваться фотографиями темноволосых кинокумиров, пока в их жизни не появится мужчина из плоти и крови. Если вообще появится.
Они подошли к входной двери.
– Значит, вы считаете, что все в порядке, – сказала Тоби.
– О да. Мы с Элен прекрасно поладили. – Джейн открыла дверь и остановилась. – Чуть не забыла. Звонила ваша сестра. И еще какой-то мужчина из судмедэкспертизы. Сказал, что перезвонит.
– Доктор Дворак? Он не сказал, чего хочет?
– Нет. Я сообщила, что вы будете позже. – Она улыбнулась и помахала рукой. – Спокойной ночи.
Тоби заперла дверь и пошла в спальню, чтобы позвонить сестре.
– Я думала, у тебя выходной, – сказала Вики.
– Так и есть.
– И удивилась, когда трубку сняла Джейн.
– Я попросила ее посидеть несколько часов с мамой. Знаешь, мне все же хочется побыть вне дома хотя бы один вечер за полгода.
Вики вздохнула:
– Ну вот, опять дуешься.
– Ничуть.
– Да ладно, я слышу. Тоби, я знаю, что ты прикована к маме. Знаю, что это кажется несправедливым. Но мне-то что делать? У меня дети, от которых голова кругом. У меня работа, да еще большая часть забот по дому. Я с трудом барахтаюсь.
– Вики, это что, соревнование – кто больше страдает?
– Ты понятия не имеешь, что такое дети.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49