Благодать. Как в отпуске. Хоть я и не знаю, что это такое.
- Встать! Лечь! Встать! Лечь!…
А это Гриффит аппарат интересный с госпиталя прислал. Что б его не забывали. Можно сказать, громогласная память сержанта Гриффита. И попробуй не поотжиматься! Стоит один период на бетоне поваляться, как на тебе:
- Вставай, свинья! Ложись!…
И уже по индивидуальной программе.
Янина близко не подпускает. Я тут по привычке ночью на плац забежал. Дополнительно поотжиматься. В свое личное время, заметьте. Смотрю, а она километры наяривает. Я к ней пристраиваюсь, поговорить чтоб. А она мне ногой под коленку и только след простыл. Ярко выраженная индивидуальная личность. А хороших слов я про нее и не знаю.
- Встать! Лечь!…
Народу еще меньше. Нас все время с кем-нибудь объединяют. Из других казарм. Там ситуация не лучше. И сержанты тоже на подбор. Зато кормить стали лучше. К пайку прибавили поджаренный бифштекс из говядины. Немного жестковатый, жуется плохо. Вкусный, зараза. Но время на прием пищи урезали вдвое. Так что приходиться выбирать. Или паек, набивший оскомину, но вовремя. Или говядину. Все почему-то выбрали первое. В мясо только успеешь зубы вонзить, слюной истечь, как все, времечко по мгновениям растаяло.
- Встать! Лечь!…
По секрету. Я успеваю и то и другое. Быстро поглощать пищу Твердь научила. Там же как, не успеешь вовремя Буяку, (это вроде пиявки ), в желудок запихать, все. Изжога на трое планетных суток. Так что по части пропитания вопросов у меня не возникало.
- Лечь! Встать!…
Зря я что ли по ночам всякую местную гадость собираю?
Уровень четвертый
На исходе десятый месяц
Гриффит штуку интересную придумал. На указательных пальцах отжиматься. А что б мы не шланговали в оставшиеся пальцы по гранате. Оно хоть и не сильно, но потом дня три руки мыть нельзя.
Мне то что, я пальцами покручу, в бетоне ямку пробуравлю и отжимаюсь на костяшках. Сосед мой тоже попробовал, как и я. Не справился. Домой со стертыми пальцами уехал. А жаль. Хороший парнишка, старательный. А Янина по этому поводу заявила, что я диффузор. До сих пор мучаюсь, что это такое? Да, чуть не забыл…
- Встать! Лечь!…
Привычка. Просыпаешься, завтрак в пасть, на ходу перевариваешь, в кусты выплескиваешь, на бетон плашмя шлепаешься и вперед.
Сержант появляется раз в два дня. Морально поддержать. Словом. Иногда делом. Как настроение. Сядет, бывало, сверху. Ботинки на шею поставит и в книжку уткнется. А ты его качай туда -сюда. И ведь что обидно, засыпает иногда и храпит. Вверх - хр-р. Вниз - фью. И так до ужина.
- Встать! Лечь!…
Это теперь постоянно в мозгах. Некоторые во сне сами себе командуют. Про плац и не говорю. Один тяжелый вздох. Как Янина? А никак. Не до нее сейчас. Хоть и привык.
Пятый уровень.
Уж минул год, как птица пролетел. Лечь! Встать!…
Завтра нас переводят на шестой уровень. Занятия закончились и наш родной сержант Гриффит напоследок объявил день абсолютно свободным. Впервые за все время.
В честь праздника нам выдали по дополнительной порции пайка. Но время урезали еще наполовину.
Я валялся на койке и внимательно рассматривал белый потолок. Уже третий час. От этого занимательного занятия отвлекла Янина. Я чуть не обалдел, когда она присела на край кровати и взяла меня за руку. Как током шибанула.
- Ты что это?… - сейчас начнет или по морде бить, или руки выкручивать. В команде всего одна осталась. Из женщин. К ней тут многие клеились. Без толку. На учении помешана. Как говорил сержант, хочет стать первой женщиной, затянутой в форму Легионера.
- Счастливчик…
- Ну я Счастливчик, - а сам бочком подальше от нее.
- Можно тебя спросить?
- Спросить можно, - не, по морде не станет. Уже не достанет. Но все равно, держаться подальше надо.
- Счастливчик. Когда мы встретились в первый раз… Почему у тебя были такие глаза?
Глаза ей мои не понравились. Мало ли что, кому не нравиться. Зачем помнить об этом целый год? Было б интересно, сразу спросила бы.
- Глаза, как глаза.
- А ты мне нравишься, Счастливчик.
Лучше б по морде дала. Нельзя так с человеком поступать. Свихнуться можно.
- Ну и…
- Я просто хочу что б ты знал. Гриффит сказал, что с шестого уровня начнется обучение на выживание. И иногда придется убивать. Это всем известно. Но… Если так случиться, и мне нужно будет выбирать, то знай… Ты станешь последним из тех, кого я разорву вот этими руками.
Янина наклонилась, схватилась руками за мои разом опавшие щеки и поцеловав меня в губы, испарилась.
Я не почувствовал ничего. Ни радости поцелуя. Ни счастья от того, что кому-то нравлюсь. Только одно сплошное блаженство. Эти губы… Ах эти губы. Эта кожа… Ах эта кожа…
А предупреждение обоснованно. Для того, чтобы пройти следующие пять уровней, не достаточно одних накачанных мышц. Требуется еще одно. Умение убивать. Что и как, врать не стану. В тонкости не посвящен. Как и все остальные. Знаю только, что эти пять уровней не подарок. Нас и так маловато осталось. Двести пятьдесят шесть. Всего. Штук. Потому, что мы не люди. Мы - рекруты. Мясо. И с завтрашнего дня на это мясо будет большой спрос. И никаких ограничений.
Я скосил глаза на койку Янины. Она валялась вниз лицом и мне показалось… Мне показалось. Но проверить стоит. Авось не саданет по башке.
Я опустился на корточки у изголовья. Так тихо, что не услышал бы и папа. Но эта дрянная девчонка почувствовала. Именно почувствовала.
- Ну что тебе еще? - не отрывая лица от подушки, пробурчала она.
Не знаю, что на меня нашло. Толи старое, доброе время вспомнилось, толи голос Росси в сердце услышал. Но пересилить себя не мог. Просто хотелось погладить эти волосы.
Едва рука коснулась мягких волос, Янина стремительно перевернулась и пристально посмотрела в глаза. Ладонь медленно сползла на влажную щеку.
Молчит.
Я замер. Неловко как-то получилось. Янина не двигается, замерла. Только смотрит. А рука непроизвольно ее щеку гладит. Понимаю, что нельзя, а ничего не могу поделать.
А в глазах ее небо играет. Голубое. И что-то еще. Незнакомое.
- Я….
Говорить что?
- Я….
- Да…
- Я…. Во общем… Если что, можешь на меня рассчитывать.
Янина только кивнула. Мне даже показалось, что с признательностью. Но потом тихо так, ласково говорит:
- Еще раз сделаешь нечто подобное - убью.
Тяжело ей не поверить.
И тут по селекторной связи срочный сбор. Всему личному составу. В полной экипировке. Личных вещей не брать. Можно подумать, они у кого то были.
Все на плац рванули. Построились. Чин по чину.
Сам Глава Академии явился. Как всегда в сопровождении офицеров. Прокашлялся, к нам обратился:
- Рекруты! Сегодня у вас особенный день. Вы все, только что, особым распоряжением Сената Коалиции зачислены на шестой уровень. Начальная подготовка закончилась. Все вы показали себя, как мужественные люди. Впереди вас ожидает пять средних уровней образования. Не хочу никого пугать, вы знаете на что идете. Но не всем дано остаться в живых. Опасность и смерть - вот что такое средние уровни. Сейчас каждого из вас проводят в отдельную комнату, которая станет для вас домом на ближайшие пять уровней. В дальнейшем, возможно, вы никогда не встретитесь с друг с другом. Никогда. Ни живыми, ни мертвыми. Если у вас есть друзья - попрощайтесь с ними. Если где-то остались родные и близкие - забудьте о них. Вас больше не существует. Все вы, собственность Академии. И Академия вправе распорядиться вами и вашими жизнями по своему усмотрению. Пять минут на принятие последнего решения. Кто сомневается в своих силах, кто боится смерти, кто испытывает страх, пусть уходит. Пока можно. Через пять минут Зона Академии будет закрыта силовым щитом.
И тишина. Мертвая. Последнее решение не простая штука. Тем более нас никто не предупреждал о существовании силового поля.
На четвертой минуте тишины строй покинула половина личного состава. На пятой осталось человек сто пятьдесят.
Когда последние сгорбленные фигурки исчезли за широкими воротами КПП, воздух наполнился ровным, глухим гудением, и голубое небо пропало. Силовой щит закрыл последнюю Дорогу.
Отныне ни одна живая душа не могла без особого разрешения, выдаваемого только Сенатом Коалиции выйти за пределы Академии.
Оставшиеся рекруты сгрудились в одну большую кучку и прощались друг с другом. Просто так. Только чтобы заполнить пустое пространство.
За все это время я не завел ни одного друга. Так получилось. Я всегда оставался одиночкой. Ночным Охотником. Разве что…
- Простимся? - я приблизился к одиноко стоявшей в стороне Янине.
Она даже не посмотрела.
- А зачем?
Я просто опешил. Как это зачем?
- Но может быть мы больше не увидим друг друга. Никогда.
Наконец настырная девчонка соизволила бросить взгляд на меня.
- Знаешь, что, Счастливчик. Я могу и ошибаться, но что-то подсказывает мне, что нам еще предстоит встретиться. Хотя… Если ты так этого хочешь…
Железные руки сцепились на моем горле, стиснули так, что перехватило дыхание, опрокинули назад и остановили валящееся тело в полуметре от земли.
- До встречи на твоих Дорогах, Ночной Охотник! - или я ослышался.
Губы впились с такой силой, что я почувствовал вкус крови. Ее и своей. Общей. На долгие, долгие мгновения.
А потом последовал приказ покинуть территорию плаца и всем составом переместиться на шестой уровень.
Пока я истошно метался по длинным коридорам в поисках своей фамилии на дверях, одна мысль буравила голову. Ночной Охотник! Откуда она знает? Единственный человек из человеческой стаи? Я уверен, что никогда, ни при каких обстоятельствах не произносил этих слов. Даже Главе Академии.
Мимо глаз промелькнула прикрепленная к дверям табличка - «Чат Счастливчик». Я резко затормозил, вернулся назад и долго не думая, толканув дверь плечом влетел в свою комнату.
Пола под ногами не оказалось.
Я только взмахнул руками, выругался, вспомнив последнюю, явно направленную ко мне лично, хитрую улыбку Главы Академии и рухнул вниз. Пятый уровень начинался прямо у порога.
Глава 4
Уровни «пять - десять»
Время - ориентировочно. Точному определению не подлежит.
… Еще десять шагов и я ложусь. Сил нет никаких. Всего десять.
Пустая и потому ненужная фляга отлетела в сторону и ее тут же засыпало песком.
Я посмотрел на солнце.
Огромное, раскаленное блюдце. Ни лучика пощады. Даже не сдвинется с места. Словно приклеенное, вот уже седьмые сутки висит над головой.
Я облизал, вернее попытался облизать потрескавшиеся губы, ничего не получилось. Со скрипом повернул шею и бросил долгий взгляд назад.
Где-то там остались остальные. Как говорил старина Гриффит - ни могилы, ни цветов по выходным. Прав оказался сержант. И прав Глава Академии. Это игра со смертью.
Как хочется пить. Как хочется пить. Как жутко хочется…
Не думать! Забыть о воде. Думать только о том, что где-то впереди, за многочисленными барханами песка дожидается спасательный транспорт. И ждать он будет еще два дня. Потом улетит.
А у меня нет никакой уверенности, что я двигаюсь точно на него. У меня вообще нет никакой уверенности в правильности того, что я делаю… Не думал, что Забросы такая жуткая штука…
… Первый Заброс я помню очень хорошо.
Нас, сводную группу из пяти человек выкинули в прекрасном, солнечном лесу, на какой-то периферийной планете.
Пение роскошных, ярких птиц в раскидистых кронах деревьев. Небо без единого облачка. Температура - сорок делений по шкале Крауза. Масса грибообразных образований и огромных зеленых ягод. Мягкая, густая трава. Не жизнь, а вечная благодать.
После года жуткого затворничества и унылого однообразия, мы, скинув одежду, голышом носились по лесу, прыгали как дети. Кувыркались до икоты в раскиданных повсюду горячих источниках. Спали там, где настигала усталость. И так целый месяц.
Иногда я даже думал, что Академия издевается над нами, устроив проверку на выживание в таком райском месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
- Встать! Лечь! Встать! Лечь!…
А это Гриффит аппарат интересный с госпиталя прислал. Что б его не забывали. Можно сказать, громогласная память сержанта Гриффита. И попробуй не поотжиматься! Стоит один период на бетоне поваляться, как на тебе:
- Вставай, свинья! Ложись!…
И уже по индивидуальной программе.
Янина близко не подпускает. Я тут по привычке ночью на плац забежал. Дополнительно поотжиматься. В свое личное время, заметьте. Смотрю, а она километры наяривает. Я к ней пристраиваюсь, поговорить чтоб. А она мне ногой под коленку и только след простыл. Ярко выраженная индивидуальная личность. А хороших слов я про нее и не знаю.
- Встать! Лечь!…
Народу еще меньше. Нас все время с кем-нибудь объединяют. Из других казарм. Там ситуация не лучше. И сержанты тоже на подбор. Зато кормить стали лучше. К пайку прибавили поджаренный бифштекс из говядины. Немного жестковатый, жуется плохо. Вкусный, зараза. Но время на прием пищи урезали вдвое. Так что приходиться выбирать. Или паек, набивший оскомину, но вовремя. Или говядину. Все почему-то выбрали первое. В мясо только успеешь зубы вонзить, слюной истечь, как все, времечко по мгновениям растаяло.
- Встать! Лечь!…
По секрету. Я успеваю и то и другое. Быстро поглощать пищу Твердь научила. Там же как, не успеешь вовремя Буяку, (это вроде пиявки ), в желудок запихать, все. Изжога на трое планетных суток. Так что по части пропитания вопросов у меня не возникало.
- Лечь! Встать!…
Зря я что ли по ночам всякую местную гадость собираю?
Уровень четвертый
На исходе десятый месяц
Гриффит штуку интересную придумал. На указательных пальцах отжиматься. А что б мы не шланговали в оставшиеся пальцы по гранате. Оно хоть и не сильно, но потом дня три руки мыть нельзя.
Мне то что, я пальцами покручу, в бетоне ямку пробуравлю и отжимаюсь на костяшках. Сосед мой тоже попробовал, как и я. Не справился. Домой со стертыми пальцами уехал. А жаль. Хороший парнишка, старательный. А Янина по этому поводу заявила, что я диффузор. До сих пор мучаюсь, что это такое? Да, чуть не забыл…
- Встать! Лечь!…
Привычка. Просыпаешься, завтрак в пасть, на ходу перевариваешь, в кусты выплескиваешь, на бетон плашмя шлепаешься и вперед.
Сержант появляется раз в два дня. Морально поддержать. Словом. Иногда делом. Как настроение. Сядет, бывало, сверху. Ботинки на шею поставит и в книжку уткнется. А ты его качай туда -сюда. И ведь что обидно, засыпает иногда и храпит. Вверх - хр-р. Вниз - фью. И так до ужина.
- Встать! Лечь!…
Это теперь постоянно в мозгах. Некоторые во сне сами себе командуют. Про плац и не говорю. Один тяжелый вздох. Как Янина? А никак. Не до нее сейчас. Хоть и привык.
Пятый уровень.
Уж минул год, как птица пролетел. Лечь! Встать!…
Завтра нас переводят на шестой уровень. Занятия закончились и наш родной сержант Гриффит напоследок объявил день абсолютно свободным. Впервые за все время.
В честь праздника нам выдали по дополнительной порции пайка. Но время урезали еще наполовину.
Я валялся на койке и внимательно рассматривал белый потолок. Уже третий час. От этого занимательного занятия отвлекла Янина. Я чуть не обалдел, когда она присела на край кровати и взяла меня за руку. Как током шибанула.
- Ты что это?… - сейчас начнет или по морде бить, или руки выкручивать. В команде всего одна осталась. Из женщин. К ней тут многие клеились. Без толку. На учении помешана. Как говорил сержант, хочет стать первой женщиной, затянутой в форму Легионера.
- Счастливчик…
- Ну я Счастливчик, - а сам бочком подальше от нее.
- Можно тебя спросить?
- Спросить можно, - не, по морде не станет. Уже не достанет. Но все равно, держаться подальше надо.
- Счастливчик. Когда мы встретились в первый раз… Почему у тебя были такие глаза?
Глаза ей мои не понравились. Мало ли что, кому не нравиться. Зачем помнить об этом целый год? Было б интересно, сразу спросила бы.
- Глаза, как глаза.
- А ты мне нравишься, Счастливчик.
Лучше б по морде дала. Нельзя так с человеком поступать. Свихнуться можно.
- Ну и…
- Я просто хочу что б ты знал. Гриффит сказал, что с шестого уровня начнется обучение на выживание. И иногда придется убивать. Это всем известно. Но… Если так случиться, и мне нужно будет выбирать, то знай… Ты станешь последним из тех, кого я разорву вот этими руками.
Янина наклонилась, схватилась руками за мои разом опавшие щеки и поцеловав меня в губы, испарилась.
Я не почувствовал ничего. Ни радости поцелуя. Ни счастья от того, что кому-то нравлюсь. Только одно сплошное блаженство. Эти губы… Ах эти губы. Эта кожа… Ах эта кожа…
А предупреждение обоснованно. Для того, чтобы пройти следующие пять уровней, не достаточно одних накачанных мышц. Требуется еще одно. Умение убивать. Что и как, врать не стану. В тонкости не посвящен. Как и все остальные. Знаю только, что эти пять уровней не подарок. Нас и так маловато осталось. Двести пятьдесят шесть. Всего. Штук. Потому, что мы не люди. Мы - рекруты. Мясо. И с завтрашнего дня на это мясо будет большой спрос. И никаких ограничений.
Я скосил глаза на койку Янины. Она валялась вниз лицом и мне показалось… Мне показалось. Но проверить стоит. Авось не саданет по башке.
Я опустился на корточки у изголовья. Так тихо, что не услышал бы и папа. Но эта дрянная девчонка почувствовала. Именно почувствовала.
- Ну что тебе еще? - не отрывая лица от подушки, пробурчала она.
Не знаю, что на меня нашло. Толи старое, доброе время вспомнилось, толи голос Росси в сердце услышал. Но пересилить себя не мог. Просто хотелось погладить эти волосы.
Едва рука коснулась мягких волос, Янина стремительно перевернулась и пристально посмотрела в глаза. Ладонь медленно сползла на влажную щеку.
Молчит.
Я замер. Неловко как-то получилось. Янина не двигается, замерла. Только смотрит. А рука непроизвольно ее щеку гладит. Понимаю, что нельзя, а ничего не могу поделать.
А в глазах ее небо играет. Голубое. И что-то еще. Незнакомое.
- Я….
Говорить что?
- Я….
- Да…
- Я…. Во общем… Если что, можешь на меня рассчитывать.
Янина только кивнула. Мне даже показалось, что с признательностью. Но потом тихо так, ласково говорит:
- Еще раз сделаешь нечто подобное - убью.
Тяжело ей не поверить.
И тут по селекторной связи срочный сбор. Всему личному составу. В полной экипировке. Личных вещей не брать. Можно подумать, они у кого то были.
Все на плац рванули. Построились. Чин по чину.
Сам Глава Академии явился. Как всегда в сопровождении офицеров. Прокашлялся, к нам обратился:
- Рекруты! Сегодня у вас особенный день. Вы все, только что, особым распоряжением Сената Коалиции зачислены на шестой уровень. Начальная подготовка закончилась. Все вы показали себя, как мужественные люди. Впереди вас ожидает пять средних уровней образования. Не хочу никого пугать, вы знаете на что идете. Но не всем дано остаться в живых. Опасность и смерть - вот что такое средние уровни. Сейчас каждого из вас проводят в отдельную комнату, которая станет для вас домом на ближайшие пять уровней. В дальнейшем, возможно, вы никогда не встретитесь с друг с другом. Никогда. Ни живыми, ни мертвыми. Если у вас есть друзья - попрощайтесь с ними. Если где-то остались родные и близкие - забудьте о них. Вас больше не существует. Все вы, собственность Академии. И Академия вправе распорядиться вами и вашими жизнями по своему усмотрению. Пять минут на принятие последнего решения. Кто сомневается в своих силах, кто боится смерти, кто испытывает страх, пусть уходит. Пока можно. Через пять минут Зона Академии будет закрыта силовым щитом.
И тишина. Мертвая. Последнее решение не простая штука. Тем более нас никто не предупреждал о существовании силового поля.
На четвертой минуте тишины строй покинула половина личного состава. На пятой осталось человек сто пятьдесят.
Когда последние сгорбленные фигурки исчезли за широкими воротами КПП, воздух наполнился ровным, глухим гудением, и голубое небо пропало. Силовой щит закрыл последнюю Дорогу.
Отныне ни одна живая душа не могла без особого разрешения, выдаваемого только Сенатом Коалиции выйти за пределы Академии.
Оставшиеся рекруты сгрудились в одну большую кучку и прощались друг с другом. Просто так. Только чтобы заполнить пустое пространство.
За все это время я не завел ни одного друга. Так получилось. Я всегда оставался одиночкой. Ночным Охотником. Разве что…
- Простимся? - я приблизился к одиноко стоявшей в стороне Янине.
Она даже не посмотрела.
- А зачем?
Я просто опешил. Как это зачем?
- Но может быть мы больше не увидим друг друга. Никогда.
Наконец настырная девчонка соизволила бросить взгляд на меня.
- Знаешь, что, Счастливчик. Я могу и ошибаться, но что-то подсказывает мне, что нам еще предстоит встретиться. Хотя… Если ты так этого хочешь…
Железные руки сцепились на моем горле, стиснули так, что перехватило дыхание, опрокинули назад и остановили валящееся тело в полуметре от земли.
- До встречи на твоих Дорогах, Ночной Охотник! - или я ослышался.
Губы впились с такой силой, что я почувствовал вкус крови. Ее и своей. Общей. На долгие, долгие мгновения.
А потом последовал приказ покинуть территорию плаца и всем составом переместиться на шестой уровень.
Пока я истошно метался по длинным коридорам в поисках своей фамилии на дверях, одна мысль буравила голову. Ночной Охотник! Откуда она знает? Единственный человек из человеческой стаи? Я уверен, что никогда, ни при каких обстоятельствах не произносил этих слов. Даже Главе Академии.
Мимо глаз промелькнула прикрепленная к дверям табличка - «Чат Счастливчик». Я резко затормозил, вернулся назад и долго не думая, толканув дверь плечом влетел в свою комнату.
Пола под ногами не оказалось.
Я только взмахнул руками, выругался, вспомнив последнюю, явно направленную ко мне лично, хитрую улыбку Главы Академии и рухнул вниз. Пятый уровень начинался прямо у порога.
Глава 4
Уровни «пять - десять»
Время - ориентировочно. Точному определению не подлежит.
… Еще десять шагов и я ложусь. Сил нет никаких. Всего десять.
Пустая и потому ненужная фляга отлетела в сторону и ее тут же засыпало песком.
Я посмотрел на солнце.
Огромное, раскаленное блюдце. Ни лучика пощады. Даже не сдвинется с места. Словно приклеенное, вот уже седьмые сутки висит над головой.
Я облизал, вернее попытался облизать потрескавшиеся губы, ничего не получилось. Со скрипом повернул шею и бросил долгий взгляд назад.
Где-то там остались остальные. Как говорил старина Гриффит - ни могилы, ни цветов по выходным. Прав оказался сержант. И прав Глава Академии. Это игра со смертью.
Как хочется пить. Как хочется пить. Как жутко хочется…
Не думать! Забыть о воде. Думать только о том, что где-то впереди, за многочисленными барханами песка дожидается спасательный транспорт. И ждать он будет еще два дня. Потом улетит.
А у меня нет никакой уверенности, что я двигаюсь точно на него. У меня вообще нет никакой уверенности в правильности того, что я делаю… Не думал, что Забросы такая жуткая штука…
… Первый Заброс я помню очень хорошо.
Нас, сводную группу из пяти человек выкинули в прекрасном, солнечном лесу, на какой-то периферийной планете.
Пение роскошных, ярких птиц в раскидистых кронах деревьев. Небо без единого облачка. Температура - сорок делений по шкале Крауза. Масса грибообразных образований и огромных зеленых ягод. Мягкая, густая трава. Не жизнь, а вечная благодать.
После года жуткого затворничества и унылого однообразия, мы, скинув одежду, голышом носились по лесу, прыгали как дети. Кувыркались до икоты в раскиданных повсюду горячих источниках. Спали там, где настигала усталость. И так целый месяц.
Иногда я даже думал, что Академия издевается над нами, устроив проверку на выживание в таком райском месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48