Лариса остановилась возле окна и нервно проговорила:
— Что-то не так, что-то не так… У меня странное чувство, что есть еще какая-то сила, которую мы не учли…
Я вжалась в землю, и, хоть от нее исходили сырость и холод, зубы от страха перестали стучать.
— Прекрати паниковать! — прикрикнул Роман. — Брось эти бабские штучки! Не хватало нам еще предчувствий и гадания на кофейной гуще! Соберись и доведи дело до конца!
— Да, наверное, ты прав, у меня просто разыгрались нервы. — Лариса шумно выдохнула и отошла от окна. — Поеду в город.
Я отползла от стены и, стараясь не издать ни звука, укрылась за густым кустом бузины. Через минуту на крыльце домика показалась Лариса. Быстрой, решительной походкой она подошла к серебристому «Фольксвагену», села за руль и исчезла в густом облаке пыли. Роман не вышел проводить ее.
Что ж, в лагере моих противников нет согласия, и это мне явно на руку.
Поскольку, в отличие от Ларисы, у меня не было собственной машины, я дотащилась пешком до шоссе и остановилась на обочине, призывно сигналя проезжающим водителям.
Уже второй шофер остановился и подсадил меня, причем, поскольку ему все равно было по пути, запросил сущую ерунду.
По дороге я усиленно размышляла.
Выходит, Лариса не знает, что киллер погиб, и все еще пытается связаться с ним. Не могу ли я этим воспользоваться? Ей нужен ключ от тайника… этот ключ у меня, но я не знаю, где этот тайник…
План начал складываться у меня в голове.
— Ты что, заснула, что ли?
Я вздрогнула и повернулась к водителю.
— Я с тобой говорю, говорю, а ты — ни слова! — обиженно проговорил мужчина. — Где хоть тебя высадить? Или так и будешь молчать?
— Извините, — я виновато улыбнулась ему, — задумалась… а вот, пожалуйста, тут и высадите!
Я увидела на углу выцветшую вывеску:
«Ремонт и срочное изготовление любых ключей».
— Как скажешь, — водитель затормозил и подъехал к тротуару.
Однако мастерская оказалась закрыта, что было неудивительно, потому что времени был одиннадцатый час вечера. Я потащилась домой пешком, благо здесь недалеко.
Лешка маялся дурью и, увидев меня целой и невредимой, просветлел лицом.
— Что-то я уже начал волноваться! — по-взрослому вздохнул он. — Наталья, ты влипла в какую-то историю? Расскажи!
— Много будешь знать… — начала я.
— Плохо буду спать! — обиженно закончил он.
— Дурачок! — Я усадила его на диван и попыталась обнять. — Я и так все время за помощью к тебе обращаюсь!
— Но ничего не рассказываешь!
— Когда можно будет, обязательно расскажу!
Тут в комнату заглянула невестка и, застав нас обнимающимися на диване, очень удивилась — ей-то Лешка давно уже такого не позволял!
Оказалось, что брат закончил какой-то важный этап в работе, по такому случаю заплатили много денег, и невестка испекла пироги. Мы все напились чаю и очень мило побеседовали. Спать я пошла почти спокойная, все же семейный вечер с чаем и пирогами очень помогает при расстроенных нервах!
Наутро я отправилась в ту самую мастерскую по изготовлению ключей.
В низком полуподвальном помещении сидел, сгорбившись, молодой бледный парень в темно-синем комбинезоне. Перед ним на столе небольшой станочек, вокруг разложены слесарные инструменты. На стене за его спиной висят в несколько рядов самые разные болванки для ключей — плоские и круглые, тонкие и толстые, гаражные и автомобильные.
Я протянула мастеру плоский серебристый ключик и сказала:
— У вас найдется такая болванка? Точно такая?
Парень надел толстые очки с перевязанной изолентой дужкой и внимательно уставился на мой ключ.
— Редкая вещь, — проговорил он наконец, подняв на меня заинтересованный взгляд. — От очень хорошего швейцарского замка… я такой замок только два раза видел.
— Так что, нет у вас такой болванки? — протянула я разочарованно и потянулась за ключом.
— Я вам разве сказал, что нет? — Мастер не торопился возвращать мне ключ и любовно поглаживал его большой тяжелой рукой. — У меня на вывеске что написано? Срочное изготовление любых ключей! Любых! Понятно?
Он выдвинул ящик стола, порылся в груде болванок самой необычной формы и наконец достал серебристую заготовку, очень напоминающую мой ключ, только еще без бородки, с гладкой плоской поверхностью.
— Вот и пригодилась, — улыбнулся парень. — Мне один знакомый из Швейцарии привез. Дорогая игрушка… только сразу хочу вас предупредить — чтобы такой ключ подходил к замку, мне недостаточно вашего ключа. Мне обязательно нужно на сам замок посмотреть, поработать с ним, подогнать ключ, а то не будет открывать. Специально швейцарцы так сделали, чтобы подобрать отмычку было невозможно. Высокий класс, индивидуальная работа! — Он с уважением рассматривал серебристый ключик.
— А мне не надо, чтобы он подходил к замку.
— Что? — мастер удивленно посмотрел на меня поверх очков. — Что-то я не понял…
— Я не хочу, чтобы ключ подходил к замку, — повторила я, — наоборот, я хочу, чтобы он к нему ни в коем случае не подходил! Только чтобы внешне был похож на мой, чтобы его на глаз было не отличить!
— Ну надо же! — парень удивленно присвистнул. — Чего только на свете не бывает! Первый раз такой заказ…
— Ну что, сделаете?
— Да сделать-то ничего не стоит, да только обидно как-то… я думал, классную работу выполню, приятно браться, а так… только болванку редкую испорчу… ну, конечно, клиент всегда прав…
— Я вам заплачу, сколько надо, — заторопилась я.
— Да не в деньгах дело. — Парень вставил болванку в станок. — Заплатить, конечно, придется — болванка редкая…
— Сколько?
— Пятьсот, — ехидно проговорил мастер.
Я тяжело вздохнула и полезла в карман. Хорошо, что поменяла вчера доллары, а то нечем было бы заплатить.
— Зачем вам это нужно? — проговорил слесарь, запустив свой станочек. — Ну, конечно, это ваше дело…
— Конечно, — подтвердила я.
Он остановил станок, достал ключик и протянул мне:
— Держите.
Я взяла два ключа и поразилась: невозможно было отличить, который из них старый, а который новый. Ключи были похожи, как две капли воды, как два экземпляра знаменитой клонированной овечки Долли.
— А он точно не откроет замок?
— Не сомневайтесь, — мастер усмехнулся, — так быстро изготовить копию этого ключа не сможет сам господь бог.
И тут я похолодела: я перепутала ключи. Забыла, который из них настоящий, а который сделан только что.
Парень перехватил мой взгляд, и усмешка его стала еще шире.
— Вот ваш ключ, а вот мой! — он положил ключи на стол. — Пометьте их как-нибудь.
Я повязала на настоящий ключ нитку и недоверчиво спросила:
— А вы уверены? Вы-то их не перепутали?
— Девушка, — обиженно проговорил мастер, — это же моя работа! Вы мне один фильм напомнили. Там негры на границе проверяют документы у белого пассажира, и один говорит: «Вроде не похож!» А второй отвечает: «Да брось ты, эти белые — все на одно лицо». Так и вы — для вас эти ключи на одно лицо, а для меня они — как разные люди…
Поблагодарив мастера и расплатившись с ним, я выбралась на улицу из подвальчика.
Приманка была приготовлена, теперь оставалось забросить удочку.
Я нашла исправный телефон-автомат и набрала номер старушки, через которую покойный киллер поддерживал связь со своими клиентами. Собственный мобильник в таком деле лучше не использовать.
— Диспетчер фабрики мягкой игрушки, — почти сразу раздался в трубке скрипучий старческий голос.
Я задумалась на секунду. От того, насколько точно я сейчас сыграю свою партию, зависит, попадется ли Лариса в мою ловушку. Вспомнила разговор, подслушанный в Морошкине. Как она сказала?
«Уже три раза звонила старухе, а она все повторяет, что синтепон не поступал…»
— Передайте, что поступил синтепон, — торопливо проговорила я и добавила, повинуясь внутреннему голосу: — Он будет на Московском в девятнадцать ноль-ноль.
— Принято, — подтвердила старуха и повесила трубку.
Конечно, я рисковала, возможно, условная фраза звучит совершенно не так, но другого выхода все равно не было. Я знала только одно место, где киллер встречался с заказчиками — Интернет-кафе «Мегабайт», и рискнула.
Правда, на меня играло то, что Лариса давно и безуспешно ждала сообщения от киллера и поэтому нервничала, из-за этого она могла быть не так внимательна, да и она все же не профессионал… Самого киллера мне, конечно, не удалось бы обмануть, но его, к счастью, больше нет в живых.
До назначенной встречи оставалось шесть часов. Я отправилась домой.
Мне снова понадобилась Лешкина помощь, и хотя я давала себе слово не впутывать ребенка в криминальные истории, видимо, снова придется поступиться принципами…
Нина Евгеньевна Аникеева всегда считала себя умной и целеустремленной женщиной. Она была твердо уверена, что достигла высокого положения и материального благосостояния исключительно благодаря собственному твердому и несгибаемому характеру. Действительно, хотя и положение, и безбедную жизнь обеспечивал ей муж Владимир, но разве не направляла его Нина Евгеньевна командным голосом и не указывала ему путь бестрепетной рукой? Где бы он был, если бы не ее неиссякающие наставления и постоянное руководство? Кем бы он стал без нее?
Нина Евгеньевна была строга, но справедлива, она никогда не ругала мужа просто так, из-за своего плохого настроения или легкого женского недомогания. Следуя раз и навсегда выбранной стратегии, мадам Аникеева выработала ряд правил и очень строго им следовала.
Так, например, она никогда не пилила мужа за все сразу, так сказать, оптом. Нет, Нина Евгеньевна полагала, что мужчины — существа примитивные и следует ставить перед ними только одну задачу, чтобы они могли полностью сосредоточиться только на ней одной. Как только муж выполнял грамотно поставленную перед ним задачу, его дражайшая половина тут же ставила перед ним новую.
Еще Нина Евгеньевна никогда не давала воли эмоциям.
«Никогда не следует терять голову», — этот постулат госпожа Аникеева сделала своим девизом на все времена. Она выбила бы этот девиз на щите, если бы у нее был щит.
Все шло прекрасно, и на женщин с трудной судьбой Нина Евгеньевна посматривала с улыбкой равнодушного презрения. «Сами во всем виноваты», — думала она.
Женщины сами виноваты, что выбрали неправильный тон в семейной жизни, что упустили свой шанс, что проглядели, что вовремя не заметили, как на горизонте их семейной жизни сгущаются тучи. Сама Нина Евгеньевна в этом отношении была абсолютно спокойна. Никаких женщин возле ее мужа Владимира Петровича просто не могло быть. Секретаршу она выбрала ему самолично, очень деловую, любезную и исполнительную девушку, дочку ее старинной… не подруги, нет, подруг у Нины Евгеньевны не было, просто приятельницы. По мнению Нины Евгеньевны, девушка очень подходила для этой работы, потому что была образованная и работящая. Правда, в своей внешности девушка имела существенный дефект, а именно: глаза ее были слишком близко посажены по обеим сторонам длинного носа, так что посетителям приемной казалось, что секретарша все время рассматривает несуществующую родинку на кончике этого самого носа. Но, как полагала Нина Евгеньевна, такой дефект внешности вовсе не мешал секретарше отлично выполнять свои служебные обязанности.
Кроме того, девица, благодарная за протекцию, всегда была на страже интересов Нины Евгеньевны и не пропустила бы никаких знаков внимания, вздумай Владимир Петрович одаривать ими молодых сотрудниц своей фирмы. Впрочем, ему такое и в голову не приходило.
Тщательно обеспечив себе тылы, Нина Евгеньевна немного расслабилась и занялась своей внешностью и здоровьем. Это оказалось очень увлекательным занятием и отнимало почти все время. И вот тут-то она совершила роковую ошибку — позволила мужу накануне своего дня рождения устроить мальчишник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40