— спросил Паппи.
— Нет, сэр, — ответил мистер Летчер. — На нашей дороге воды по пояс. Она уже залила всю веранду, а в доме поднялась на шесть дюймов.
Я не мог себе представить всех летчеровских детишек в доме, на полфута залитом водой.
— А как Либби и ребенок? — спросила Бабка, не в силах сдержать себя.
— С Либби все в порядке. А ребенок заболел.
— Нам лодка нужна, — сказал отец. — У Джетеров есть лодка, стоит в заводи Коклбер-Слаф.
— Он не станет возражать, если мы ее у него возьмем, — заметил Паппи.
Мужчины несколько минут обсуждали будущую спасательную операцию — как взять лодку, насколько далеко по дороге сможет пройти пикап, сколько поездок потребуется совершить. Что так и не было упомянуто, так это куда именно Летчеры направятся после того, как их вывезут из дома.
И опять Бабка проявила свою власть.
— Вы все можете пожить у нас, — сказала она мистеру Летчеру. — Сеновал у нас чистый — мексиканцы только что уехали. У вас будет и теплая постель, и довольно еды.
Я посмотрел на нее, Паппи тоже. Отец оглянулся, но тут же уставился себе на ноги. Орда вечно голодных Летчеров в нашем амбаре! Больной ребенок, который орет всю ночь. Наши запасы пищи, отданные на сторону. Я пришел в ужас при этой мысли и страшно разозлился на Бабку за то, что она им такое предложила, даже не обсудив это со всеми нами.
Потом я взглянул на мистера Летчера. У него губы дрожали, а глаза были мокрые. Свою старую соломенную шляпу он обеими руками прижимал к животу, а самому ему было так стыдно, что он не отрывал глаз от земли. В жизни не видал такого несчастного, грязного и совершенно упавшего духом человека!
Я посмотрел на маму. У нее тоже глаза были влажные. Я перевел взгляд на отца. Я никогда не видел, чтобы он плакал, да и сейчас он тоже не собирался, но его явно тронули страдания мистера Летчера. И мое сердце, закаменевшее было, тоже вдруг оттаяло.
— Ну, давайте двигайтесь, — скомандовала Бабка. — А мы пока амбар подготовим.
Все мы начали действовать. Мужчины грузились в пикап, женщины пошли в амбар. Проходя мимо, Бабка оттащила Пап-пи за рукав в сторонку и прошептала ему: «Первыми привезите Либби и ребенка». Это был прямой приказ, и Паппи только кивнул в ответ.
Я запрыгнул в кузов пикапа вместе с мистером Летчером, который уселся, подогнув свои тощие ноги и не сказав мне ни слова. У моста мы остановились, отец вылез и пошел по берегу. Его задачей было найти лодку мистера Джетера в Коклбер-Слаф и привести ее вниз по течению обратно к мосту, где мы будем его дожидаться. Мы переехали на другую сторону, свернули на дорогу, ведущую к дому Летчеров, и проехали менее ста футов, пока не уперлись в сплошную воду. Ничего другого впереди не было.
— Я скажу им, что вы сейчас подъедете, — сказал мистер Летчер, выпрыгнул из кузова и пошел по грязи, а потом через мутную воду. Очень скоро вода была ему уже по колено. — Берегитесь змей! — крикнул он нам, обернувшись через плечо. — Они сейчас отовсюду лезут!
Он брел через настоящее озеро. По обе стороны от него лежали затопленные поля.
Мы смотрели ему вслед, пока он не исчез вдали, а потом вернулись к реке и стали дожидаться возвращения отца.
* * *
Мы сидели на стволе поваленного дерева возле моста, а внизу перед нами неслась бурная река. Поскольку говорить все равно было не о чем, я решил рассказать Паппи про Хэнка. Но прежде я заставил его поклясться хранить секрет.
Начал я с того, с чего все это и началось, — с голосов, раздававшихся в ту ночь у нас на переднем дворе. Спруилы спорили, Хэнк собирался уезжать. Я крался за ним, держась в тени, и еще до того, как понял, что происходит, уже следовал не только за Хэнком, но и за Ковбоем. «Они дрались прямо вот тут», — сказал я, показывая на середину моста.
Паппи тут же напрочь забыл про наводнение и фермерские проблемы и даже про операцию по спасению Летчеров. Он уставился на меня, пораженный, но явно верил каждому моему слову. Я очень живо описал ему драку, со всеми подробностями, потом ткнул пальцем в реку: «Хэнк свалился вон туда, прямо посредине реки. И больше не всплыл».
Паппи прокашлялся, но не сказал ни слова. Я стоял перед ним, очень возбужденный, и говорил очень быстро. Когда я описал свое столкновение с Ковбоем на дороге возле дома, Паппи тихонько выругался.
— Надо было тогда же сказать мне, — сказал он.
— Да я просто не мог. Очень боялся.
Он поднялся на ноги и несколько раз обошел вокруг поваленного дерева. «Он убил у них сына и украл дочь, — произнес он как бы про себя. — О Господи!»
— Что нам теперь делать, Паппи?
— Дай подумать.
— Как ты думаешь, Хэнк где-нибудь всплывет?
— Не всплывет. Этот мексиканец ему брюхо распорол. Тело пошло прямо на дно, и его, наверное, уже сожрали эти сомики, где-нибудь ниже по течению. Теперь от него уже ничего не осталось.
Как бы все это было ни отвратительно, но я почувствовал некоторое облегчение. У меня не было никакого желания вновь увидеть Хэнка. Я вспоминал его всякий раз, когда переезжал через мост. Мне снился его вздувшийся труп, всплывающий из глубин реки, и это пугало меня до смерти.
— Я что-то не так сделал? — спросил я.
— Нет.
— А ты кому-нибудь расскажешь?
— Не-а. Не думаю. Давай-ка пока про это забудем. Потом еще поговорим.
Мы опять уселись на дерево и стали наблюдать за рекой. Паппи пребывал в глубоких раздумьях. Я пытался убедить себя, что мне теперь должно здорово полегчать, раз уж я в конце концов рассказал кому-то из взрослых о смерти Хэнка.
Через некоторое время Паппи произнес:
— Хэнк получил то, на что сам напрашивался. И мы об этом никому не станем рассказывать. Ты единственный свидетель, так что тебе нечего больше об этом волноваться. Это будет наш секрет, и мы его унесем с собой в могилу.
— А как насчет мистера и миссис Спруил?
— Если они об этом не узнают, так и переживать не будут.
— А Бабке ты расскажешь?
— Не-а. Никому не расскажу. Знать будем только ты и я.
Такому соглашению я мог доверять. Мне и в самом деле стало легче. Я разделил свой секрет с человеком, который, несомненно, мог выдержать эту ношу. И мы с ним приняли решение навсегда похоронить тайну Хэнка и Ковбоя.
* * *
Отец в конце концов приплыл в плоскодонке мистера Джетера. Навесного мотора на ней не было, но плыть в ней было легко по причине сильного течения. Он пользовался веслом как рулем. Причалил он под мостом, прямо под нами. Потом они с Паппи вытащили лодку из воды и на руках дотащили ее посуху до фузовичка. Потом мы направились обратно по дороге, ведущей к Летчерам. Там мы сняли лодку и вытолкнули ее к подступавшей воде. Потом мы все трое забрались в нее, перемазав все ноги в грязи. Взрослые гребли, и мы плыли над бывшей дорогой, в двух футах над землей, мимо рядов затопленного хлопчатника.
Чем дальше мы плыли, тем глубже была вода под нами. Поднялся ветер, он сносил нас в заросли хлопка. Паппи и отец поглядывали на небо и качали головами.
Все Летчеры уже собрались на их передней веранде, со страхом ожидая нашего приближения и следя за каждым нашим движением, пока лодка пробиралась по новоявленному озеру, окружавшему их дом. На веранде вода заливала пол по крайней мере на фут. Лодку подвели прямо к фасаду дома, и мистер Летчер ухватился за борт и подтянул ее вплотную к крыльцу. Он сейчас стоял по грудь в воде.
Я посмотрел на перепуганные и грустные личики, взиравшие на нас с веранды. Одежда на них была еще более грязной и рваной, чем когда я их видел в последний раз. Все тощие, кожа да кости, видимо, голодают. Те, что помоложе, сумели улыбнуться, и я вдруг почувствовал себя очень важно и уверенно. Из толпы вылезла Либби Летчер с ребенком на руках, завернутым в старое одеяло. Я никогда до этого не видел Либби вблизи, и очень удивился, поняв, какая она красивая. Длинные светло-каштановые волосы были туго стянуты в «конский хвост». Глаза у нее были светло-голубые и ярко блестели. Она была высокая и тоненькая, как и все они. Когда она ступила в лодку, Паппи и отец поддержали ее, не давая упасть. Она села рядом со мной, и я внезапно оказался лицом к лицу со своим новоявленным кузеном.
— Меня зовут Люк, — сказал я, хотя это было явно не самое удачное время для знакомства.
— А меня Либби, — сказала она и улыбнулась, от чего у меня тут же забилось сердце. Ребенок спал. Он не очень-то вырос с той ночи, когда я видел его в окне, сразу после его рождения. Он был какой-то очень маленький и весь сморщенный, скорее всего голодный. Но Бабка уже ждала его.
Рейфорд Летчер тоже влез в лодку и сел как можно дальше от меня. Он был один из тех троих, что побили меня, когда мы были у них на ферме в последний раз. Перси, самый старший из всего выводка и заводила этого нападения, прятался на веранде. Потом в лодку сунули еще двоих детей, а за ними влез мистер Летчер. «Мы через несколько минут вернемся», — сказал он миссис Летчер и остальным, по-прежнему торчавшим на веранде. Они смотрели на нас так, словно мы бросали их на верную смерть.
Тут пошел дождь, и налетел сильный ветер. Паппи и отец гребли изо всех сил, но лодка едва двигалась. Мистер Летчер спрыгнул в воду и на секунду полностью скрылся под водой. Потом, видимо, нащупал дно и выпрямился, стоя по грудь в воде. Ухватился за веревку, привязанную к носу лодки, и потащил нас дальше.
Ветер продолжал нас сносить в заросли хлопка, поэтому отец тоже вылез из лодки и стал толкать ее сзади.
— Берегитесь змей, — еще раз предупредил всех мистер Летчер. Они с отцом были совершенно мокрые.
— Перси одна чуть не цапнула, — сказала мне Либби. — Прямо к нам на веранду забралась. — Она склонилась над ребенком, стараясь прикрыть его от дождя.
— Как его назвали? — спросил я.
— Еще никак.
Никогда в жизни не слышал подобного вздора. Ребенок без имени! Большинство детей, рождавшихся в нашей баптистской общине, имели по два, даже по три имени еще до того, как появлялись на свет.
— Когда Рики возвращается? — шепотом спросила она.
— Не знаю.
— У него все в порядке?
— Да.
Она очень хотела получить любые сведения о нем, и мне от этого сделалось как-то неудобно. Однако мне было совсем не неприятно сидеть рядом с такой хорошенькой девушкой, которой хотелось со мной пошептаться. Ее младшие братья и сестры сидели, выпучив глаза, — так на них подействовало это приключение.
По мере приближения к дороге разлившееся озеро становилось все мельче, и в конце концов лодка уткнулась носом в грязь. Мы все выбрались из нее и Летчеров погрузили в пикап. Паппи сел за руль.
— Люк, ты останешься со мной, — сказал мне отец.
Пока грузовик разворачивался, мистер Летчер с отцом развернули лодку и потащили ее обратно к дому. Ветер был такой сильный, что им приходилось сильно наклоняться вперед, чтобы преодолеть его. Я сидел в лодке один, нагнув голову и пытаясь уберечься от дождя. Дождь лил ледяными потоками и с каждой минутой становился все сильнее.
Когда мы добрались до их дома, окружавшее его озеро уже все бурлило. Мистер Летчер опять подтянул лодку к самому дому и стал выкрикивать распоряжения миссис Летчер и остальным. Одного из самых младших Летчеров на руках перенесли в лодку, и он чуть не упал под мощным порывом ветра, ударившим в лодку и отбросившим ее от дома. Перси протянул мне с веранды палку от метлы, и я ухватился за нее и стал помогать подтягивать лодку обратно к веранде. Отец выкрикивал какие-то распоряжения, мистер Летчер тоже. На веранде еще оставалось четверо детей, и все они хотели попасть в лодку одновременно. Я помог им забраться, по очереди. «Осторожнее, Люк!» — несколько раз повторил отец.
Когда все дети уже были в лодке, миссис Летчер бросила в нее джутовый мешок, набитый, кажется, одеждой. Я так понял, что это все, что у них есть. Мешок упал к моим ногам, и я ухватился за него, словно это была большая ценность. Рядом со мной сидела маленькая босая девочка Летчеров — хотя они все были босые;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Нет, сэр, — ответил мистер Летчер. — На нашей дороге воды по пояс. Она уже залила всю веранду, а в доме поднялась на шесть дюймов.
Я не мог себе представить всех летчеровских детишек в доме, на полфута залитом водой.
— А как Либби и ребенок? — спросила Бабка, не в силах сдержать себя.
— С Либби все в порядке. А ребенок заболел.
— Нам лодка нужна, — сказал отец. — У Джетеров есть лодка, стоит в заводи Коклбер-Слаф.
— Он не станет возражать, если мы ее у него возьмем, — заметил Паппи.
Мужчины несколько минут обсуждали будущую спасательную операцию — как взять лодку, насколько далеко по дороге сможет пройти пикап, сколько поездок потребуется совершить. Что так и не было упомянуто, так это куда именно Летчеры направятся после того, как их вывезут из дома.
И опять Бабка проявила свою власть.
— Вы все можете пожить у нас, — сказала она мистеру Летчеру. — Сеновал у нас чистый — мексиканцы только что уехали. У вас будет и теплая постель, и довольно еды.
Я посмотрел на нее, Паппи тоже. Отец оглянулся, но тут же уставился себе на ноги. Орда вечно голодных Летчеров в нашем амбаре! Больной ребенок, который орет всю ночь. Наши запасы пищи, отданные на сторону. Я пришел в ужас при этой мысли и страшно разозлился на Бабку за то, что она им такое предложила, даже не обсудив это со всеми нами.
Потом я взглянул на мистера Летчера. У него губы дрожали, а глаза были мокрые. Свою старую соломенную шляпу он обеими руками прижимал к животу, а самому ему было так стыдно, что он не отрывал глаз от земли. В жизни не видал такого несчастного, грязного и совершенно упавшего духом человека!
Я посмотрел на маму. У нее тоже глаза были влажные. Я перевел взгляд на отца. Я никогда не видел, чтобы он плакал, да и сейчас он тоже не собирался, но его явно тронули страдания мистера Летчера. И мое сердце, закаменевшее было, тоже вдруг оттаяло.
— Ну, давайте двигайтесь, — скомандовала Бабка. — А мы пока амбар подготовим.
Все мы начали действовать. Мужчины грузились в пикап, женщины пошли в амбар. Проходя мимо, Бабка оттащила Пап-пи за рукав в сторонку и прошептала ему: «Первыми привезите Либби и ребенка». Это был прямой приказ, и Паппи только кивнул в ответ.
Я запрыгнул в кузов пикапа вместе с мистером Летчером, который уселся, подогнув свои тощие ноги и не сказав мне ни слова. У моста мы остановились, отец вылез и пошел по берегу. Его задачей было найти лодку мистера Джетера в Коклбер-Слаф и привести ее вниз по течению обратно к мосту, где мы будем его дожидаться. Мы переехали на другую сторону, свернули на дорогу, ведущую к дому Летчеров, и проехали менее ста футов, пока не уперлись в сплошную воду. Ничего другого впереди не было.
— Я скажу им, что вы сейчас подъедете, — сказал мистер Летчер, выпрыгнул из кузова и пошел по грязи, а потом через мутную воду. Очень скоро вода была ему уже по колено. — Берегитесь змей! — крикнул он нам, обернувшись через плечо. — Они сейчас отовсюду лезут!
Он брел через настоящее озеро. По обе стороны от него лежали затопленные поля.
Мы смотрели ему вслед, пока он не исчез вдали, а потом вернулись к реке и стали дожидаться возвращения отца.
* * *
Мы сидели на стволе поваленного дерева возле моста, а внизу перед нами неслась бурная река. Поскольку говорить все равно было не о чем, я решил рассказать Паппи про Хэнка. Но прежде я заставил его поклясться хранить секрет.
Начал я с того, с чего все это и началось, — с голосов, раздававшихся в ту ночь у нас на переднем дворе. Спруилы спорили, Хэнк собирался уезжать. Я крался за ним, держась в тени, и еще до того, как понял, что происходит, уже следовал не только за Хэнком, но и за Ковбоем. «Они дрались прямо вот тут», — сказал я, показывая на середину моста.
Паппи тут же напрочь забыл про наводнение и фермерские проблемы и даже про операцию по спасению Летчеров. Он уставился на меня, пораженный, но явно верил каждому моему слову. Я очень живо описал ему драку, со всеми подробностями, потом ткнул пальцем в реку: «Хэнк свалился вон туда, прямо посредине реки. И больше не всплыл».
Паппи прокашлялся, но не сказал ни слова. Я стоял перед ним, очень возбужденный, и говорил очень быстро. Когда я описал свое столкновение с Ковбоем на дороге возле дома, Паппи тихонько выругался.
— Надо было тогда же сказать мне, — сказал он.
— Да я просто не мог. Очень боялся.
Он поднялся на ноги и несколько раз обошел вокруг поваленного дерева. «Он убил у них сына и украл дочь, — произнес он как бы про себя. — О Господи!»
— Что нам теперь делать, Паппи?
— Дай подумать.
— Как ты думаешь, Хэнк где-нибудь всплывет?
— Не всплывет. Этот мексиканец ему брюхо распорол. Тело пошло прямо на дно, и его, наверное, уже сожрали эти сомики, где-нибудь ниже по течению. Теперь от него уже ничего не осталось.
Как бы все это было ни отвратительно, но я почувствовал некоторое облегчение. У меня не было никакого желания вновь увидеть Хэнка. Я вспоминал его всякий раз, когда переезжал через мост. Мне снился его вздувшийся труп, всплывающий из глубин реки, и это пугало меня до смерти.
— Я что-то не так сделал? — спросил я.
— Нет.
— А ты кому-нибудь расскажешь?
— Не-а. Не думаю. Давай-ка пока про это забудем. Потом еще поговорим.
Мы опять уселись на дерево и стали наблюдать за рекой. Паппи пребывал в глубоких раздумьях. Я пытался убедить себя, что мне теперь должно здорово полегчать, раз уж я в конце концов рассказал кому-то из взрослых о смерти Хэнка.
Через некоторое время Паппи произнес:
— Хэнк получил то, на что сам напрашивался. И мы об этом никому не станем рассказывать. Ты единственный свидетель, так что тебе нечего больше об этом волноваться. Это будет наш секрет, и мы его унесем с собой в могилу.
— А как насчет мистера и миссис Спруил?
— Если они об этом не узнают, так и переживать не будут.
— А Бабке ты расскажешь?
— Не-а. Никому не расскажу. Знать будем только ты и я.
Такому соглашению я мог доверять. Мне и в самом деле стало легче. Я разделил свой секрет с человеком, который, несомненно, мог выдержать эту ношу. И мы с ним приняли решение навсегда похоронить тайну Хэнка и Ковбоя.
* * *
Отец в конце концов приплыл в плоскодонке мистера Джетера. Навесного мотора на ней не было, но плыть в ней было легко по причине сильного течения. Он пользовался веслом как рулем. Причалил он под мостом, прямо под нами. Потом они с Паппи вытащили лодку из воды и на руках дотащили ее посуху до фузовичка. Потом мы направились обратно по дороге, ведущей к Летчерам. Там мы сняли лодку и вытолкнули ее к подступавшей воде. Потом мы все трое забрались в нее, перемазав все ноги в грязи. Взрослые гребли, и мы плыли над бывшей дорогой, в двух футах над землей, мимо рядов затопленного хлопчатника.
Чем дальше мы плыли, тем глубже была вода под нами. Поднялся ветер, он сносил нас в заросли хлопка. Паппи и отец поглядывали на небо и качали головами.
Все Летчеры уже собрались на их передней веранде, со страхом ожидая нашего приближения и следя за каждым нашим движением, пока лодка пробиралась по новоявленному озеру, окружавшему их дом. На веранде вода заливала пол по крайней мере на фут. Лодку подвели прямо к фасаду дома, и мистер Летчер ухватился за борт и подтянул ее вплотную к крыльцу. Он сейчас стоял по грудь в воде.
Я посмотрел на перепуганные и грустные личики, взиравшие на нас с веранды. Одежда на них была еще более грязной и рваной, чем когда я их видел в последний раз. Все тощие, кожа да кости, видимо, голодают. Те, что помоложе, сумели улыбнуться, и я вдруг почувствовал себя очень важно и уверенно. Из толпы вылезла Либби Летчер с ребенком на руках, завернутым в старое одеяло. Я никогда до этого не видел Либби вблизи, и очень удивился, поняв, какая она красивая. Длинные светло-каштановые волосы были туго стянуты в «конский хвост». Глаза у нее были светло-голубые и ярко блестели. Она была высокая и тоненькая, как и все они. Когда она ступила в лодку, Паппи и отец поддержали ее, не давая упасть. Она села рядом со мной, и я внезапно оказался лицом к лицу со своим новоявленным кузеном.
— Меня зовут Люк, — сказал я, хотя это было явно не самое удачное время для знакомства.
— А меня Либби, — сказала она и улыбнулась, от чего у меня тут же забилось сердце. Ребенок спал. Он не очень-то вырос с той ночи, когда я видел его в окне, сразу после его рождения. Он был какой-то очень маленький и весь сморщенный, скорее всего голодный. Но Бабка уже ждала его.
Рейфорд Летчер тоже влез в лодку и сел как можно дальше от меня. Он был один из тех троих, что побили меня, когда мы были у них на ферме в последний раз. Перси, самый старший из всего выводка и заводила этого нападения, прятался на веранде. Потом в лодку сунули еще двоих детей, а за ними влез мистер Летчер. «Мы через несколько минут вернемся», — сказал он миссис Летчер и остальным, по-прежнему торчавшим на веранде. Они смотрели на нас так, словно мы бросали их на верную смерть.
Тут пошел дождь, и налетел сильный ветер. Паппи и отец гребли изо всех сил, но лодка едва двигалась. Мистер Летчер спрыгнул в воду и на секунду полностью скрылся под водой. Потом, видимо, нащупал дно и выпрямился, стоя по грудь в воде. Ухватился за веревку, привязанную к носу лодки, и потащил нас дальше.
Ветер продолжал нас сносить в заросли хлопка, поэтому отец тоже вылез из лодки и стал толкать ее сзади.
— Берегитесь змей, — еще раз предупредил всех мистер Летчер. Они с отцом были совершенно мокрые.
— Перси одна чуть не цапнула, — сказала мне Либби. — Прямо к нам на веранду забралась. — Она склонилась над ребенком, стараясь прикрыть его от дождя.
— Как его назвали? — спросил я.
— Еще никак.
Никогда в жизни не слышал подобного вздора. Ребенок без имени! Большинство детей, рождавшихся в нашей баптистской общине, имели по два, даже по три имени еще до того, как появлялись на свет.
— Когда Рики возвращается? — шепотом спросила она.
— Не знаю.
— У него все в порядке?
— Да.
Она очень хотела получить любые сведения о нем, и мне от этого сделалось как-то неудобно. Однако мне было совсем не неприятно сидеть рядом с такой хорошенькой девушкой, которой хотелось со мной пошептаться. Ее младшие братья и сестры сидели, выпучив глаза, — так на них подействовало это приключение.
По мере приближения к дороге разлившееся озеро становилось все мельче, и в конце концов лодка уткнулась носом в грязь. Мы все выбрались из нее и Летчеров погрузили в пикап. Паппи сел за руль.
— Люк, ты останешься со мной, — сказал мне отец.
Пока грузовик разворачивался, мистер Летчер с отцом развернули лодку и потащили ее обратно к дому. Ветер был такой сильный, что им приходилось сильно наклоняться вперед, чтобы преодолеть его. Я сидел в лодке один, нагнув голову и пытаясь уберечься от дождя. Дождь лил ледяными потоками и с каждой минутой становился все сильнее.
Когда мы добрались до их дома, окружавшее его озеро уже все бурлило. Мистер Летчер опять подтянул лодку к самому дому и стал выкрикивать распоряжения миссис Летчер и остальным. Одного из самых младших Летчеров на руках перенесли в лодку, и он чуть не упал под мощным порывом ветра, ударившим в лодку и отбросившим ее от дома. Перси протянул мне с веранды палку от метлы, и я ухватился за нее и стал помогать подтягивать лодку обратно к веранде. Отец выкрикивал какие-то распоряжения, мистер Летчер тоже. На веранде еще оставалось четверо детей, и все они хотели попасть в лодку одновременно. Я помог им забраться, по очереди. «Осторожнее, Люк!» — несколько раз повторил отец.
Когда все дети уже были в лодке, миссис Летчер бросила в нее джутовый мешок, набитый, кажется, одеждой. Я так понял, что это все, что у них есть. Мешок упал к моим ногам, и я ухватился за него, словно это была большая ценность. Рядом со мной сидела маленькая босая девочка Летчеров — хотя они все были босые;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62