И если спонсоры вдруг почувствуют шаткость нашего положения, у нас возникнут огромные проблемы. Поэтому, если сведения, касающиеся лично меня — правдивые или ложные, — попадут к дурным людям, нам придется туго.
— Я не думала, что Чарли относится к дурным людям, — угрюмо проговорила она.
— Он — нет. Чарли достаточно надежный человек, поэтому меня не особенно беспокоит, что ты ему наговорила. Но мне очень не хотелось бы, чтобы ты делилась с другими, чем я занимаюсь. Ни с кем, Моника, ни с сотрудниками, ни с посторонними.
Пирс надеялся, до Моники дошло, что он имел в виду Никол и других людей, с которыми она ежедневно общалась.
— Хорошо, обещаю. Ни одна живая душа не узнает. Но прошу тебя, не втягивай меня в свои личные дела. Мне бы не хотелось больше наблюдать за доставкой твоих вещей или заниматься чем-то еще вне должностных обязанностей.
— Прекрасно. Больше не буду тебя просить ни о чем подобном. Это была моя ошибка, и я не думал, что возникнут проблемы. Ведь ты сама согласилась поработать сверхурочно.
— Да, я могу поработать сверхурочно, но меня не устраивают все эти неожиданные сложности.
Пирс внимательно взглянул на нее.
— Моника, а ты хоть понимаешь, чем мы занимаемся в «Амедео»? Я имею в виду, тебе известно, на что нацелен наш проект?
Она передернула плечами.
— В определенной мере. Я знаю, что это связано с разработкой молекулярных компьютеров. И читала копии статей и другую информацию, которая висит на стене в лаборатории. Но эти статьи какие-то уж очень... научные, и вообще все сильно засекречено. Но я никогда не задавала лишних вопросов, а занималась своими делами.
— Сам проект несекретный, закрытыми являются лишь связанные с ним изобретения и новые разработки. А это большая разница.
Пирс наклонился к Монике, пытаясь доходчиво объяснить ситуацию, стараясь не смущать ее и избегать закрытой информации. Он решил прибегнуть к тактическому приему, который Чарли Кондон часто применял при обработке потенциальных инвесторов, которых могли смутить сложные научные термины. Подобный ход Чарли использовал, например, когда обсуждал проект с Коуди Зеллером. Коуди увлекался кино. Впрочем, как и Пирс, который, однако, в последние годы очень редко посещал кинотеатры.
— Ты видела «Криминальное чтиво»?
Прищурившись, Моника бросила на него подозрительный взгляд.
— Да, но при чем здесь...
— Помнишь, в этой картине рассказывается о гангстерах, которые занимаются своими делишками — стреляют в людей, нюхают кокаин и все такое прочее. Но в центре сюжета находится портфель. И хотя ни разу не показано, что находится в портфеле, однако все очень хотят его заполучить. И когда портфель приоткрывают, точно определить, что там лежит, невозможно. Видно лишь таинственное сияние, напоминающее блеск золота. Ты просто видишь это сияние, которое буквально завораживает всех, кто смотрит на этот портфель.
— Да, припоминаю.
— Ну так вот. То же самое происходит и у нас в «Амедео». Мы видим это сияние, которое исходит от золота, но до самого золота пока не добрались. Мы жадно охотимся за этим золотом — и целая куча других людей тоже хочет его заполучить, — потому что все уверены, что оно перевернет мир.
Подождав немного, Пирс посмотрел на Монику, но та выглядела явно растерянной.
— Сейчас абсолютно все в мире электроники построено на микросхемах, сделанных из кремния. На данный момент это стандартный вариант, понимаешь?
Она снова передернула плечами.
— Ну да.
— И то, чем мы занимаемся у себя в «Амедео текнолоджиз» — а параллельно с нами «Бронсон техно», «Мидас молекьюлар» и десятки других фирм, университетов и правительственных организаций по всему миру, с которыми мы конкурируем, — это создание нового поколения компьютерных чипов на молекулярной основе. Такие микросхемы будут состоять из органических молекул. И молекулярные компьютеры, которые рано или поздно родятся в химических колбах, смогут воспроизводить себе подобных по соответствующим рецептам в тех же химических реакторах. Речь идет о компьютерах, в которых не будет ни кремния, ни каких-либо магнитных материалов. Это будут невероятно дешевые и более мощные вычислительные машины, в которых одна чайная ложка молекул обладает большей памятью, чем самый мощный современный компьютер.
Моника подождала из вежливости, желая убедиться, что Пирс закончил.
— Ого! — воскликнула она, хотя и не слишком уверенно.
Пирс улыбнулся ее непонятливости и подумал, что его объяснение больше походило на рекламное предложение уличного продавца, точнее, Чарли Кондона в качестве коммивояжера. И он решил зайти с другой стороны.
— Моника, ты немного представляешь, что такое компьютерная память?
— В общем, да.
Но по ее лицу он понял, что она притворяется. Как и большинство людей в наше время, Моника принимала компьютер как нечто само собой разумеющееся, не особенно вникая в принципы его работы.
— Я хочу коротко объяснить, как он работает, — продолжил Пирс свою лекцию. — Это всего лишь последовательность нулей и единиц. Любая информация, цифра или буква представлены в виде определенной последовательности нулей и единиц. Сочетание этих последовательностей дает тебе слово, число и т.д. Сорок лет назад компьютер, занимавшийся простейшими арифметическими вычислениями, был размером вот с эту комнату. А теперешние персональные компьютеры — на кремниевых чипах и куда большей мощности — уже размером с телевизор. — Он соединил большой и указательный пальцы, а затем развел их, оставив просвет. — Но мы сможем сделать их еще меньше, примерно вот такими.
Моника кивнула, однако Пирс так и не понял, дошло до нее или она сделала это по инерции.
— Ну да, за счет молекул, — пробормотала она.
— Именно так, Моника. Поверь мне, тот, кто сделает это первым, изменит весь мир. И вполне вероятно, именно мы сумеем создать первый компьютер, который по размерам будет меньше одного кремниевого чипа. То есть сумеем сжать несколько компьютеров, которые сейчас занимают почти целую комнату, до размеров дайма, маленький десятицентовой монетки. Это наша главная цель, которую у нас в лаборатории называют — мир величиной с монетку. Уверен, тебе уже приходилось слышать это выражение от сотрудников.
Она тряхнула головой.
— Но кому нужен такой маленький компьютер, размером с монету? Ведь на нем даже ничего не прочтешь.
Пирс чуть не рассмеялся, но сдержался. Он понимал, что не следует обижать женщину. Лучше убедить ее и привлечь на свою сторону.
— Это всего лишь пример. Одна из возможностей. Суть в том, что новая технология позволит изготавливать компьютеры, практически не ограниченные по своей емкости и быстродействию. Ты права, никому в принципе не нужен компьютер величиной с монету. Но подумай, какие огромные преимущества такие молекулярные наночипы обеспечат при создании новых видов ноутбуков или компьютерных записных книжек и органайзеров. Можно создать вычислительные машины, которые совсем не будут занимать места ни на столе, ни в сумке. Такой компьютер легко разместить в пуговице твоей блузки или оправе очков. А в офисе и дома компьютеры будут стоять не на столе или полке, а просто их растворят в краске, которой покрыты стены. И ты сможешь обращаться к стене, а оттуда слышать нужный тебе ответ.
Моника покачала головой, и Пирс понял, что до конца она так и не поверила в такие фантастические возможности и нарисованные перспективы. Она просто не могла оторвать свое сознание от мира, в котором сейчас жила и который ее вполне устраивал. Он достал из заднего кармана бумажник, вытащил оттуда кредитную карту «Американ экспресс» и протянул ей со словами:
— Что, если бы вот эта карта была компьютером? И ты могла бы свободно записать на этом чипе все свои покупки, сделанные с помощью этой карты, включая дату, время, названия и адреса магазинов? Причем здесь уместится информация за все время жизни пользователя, Моника. Бездонный источник памяти размером с маленькую пластиковую карту.
Моника смущенно пожала плечами.
— Полагаю, это было бы классно.
— Мы работаем над этой задачей всего пять лет, но уже создали молекулярное ОЗУ — оперативное запоминающее устройство. Сейчас мы опробуем логические фильтры. Рабочие каналы связи. Скоро мы соединим их вместе — память и логику — и получим интегральную схему. Вот так, Моника.
Упоминание о практической значимости молекулярных наночипов не на шутку разгорячило Пирса. Он положил карточку обратно в бумажник и сунул его в карман. Все это время Пирс не спускал глаз со своей секретарши, понимая, что она еще не созрела окончательно. Однако все-таки решил закруглить свою короткую лекцию и перейти к главному.
— Моника, все дело в том, что мы не одни в этой области. У нас множество конкурентов. В том числе и частных компаний типа нашей «Амедео текнолоджиз». Некоторые крупнее и богаче нас. А ведь еще есть университеты, АППНИР и...
— АППНИР? Что это такое?
— Агентство по поддержке перспективных научно-исследовательских работ при министерстве обороны. Его сотрудники отслеживают все важные технологические разработки. Оборонщики поддерживают сразу несколько проектов в нашей области. Я сознательно с самого начала отказался от патронажа со стороны правительственных организаций. А вот большинство наших конкурентов не брезгуют жирными подачками от властей, хотя и в ущерб собственной свободе. Поэтому, чтобы не проиграть эту гонку и остаться на плаву, нам нужна постоянная и мощная финансовая подпитка. И если эти вливания прекратятся, мы тут же пойдем ко дну, и об «Амедео текнолоджиз» все забудут.
— Понятно, Генри.
— Одно дело, если бы мы занимались производством автомобилей или чего-то в этом роде. Но мне представляется, что своей работой мы способны перевернуть весь мир. Невозможно представить команду лучше той, которую мне удалось собрать в этой лаборатории. И нам надо...
— Я поняла, Генри. Но если все это действительно так важно, то, наверное, и тебе самому надо с большей ответственностью относиться к тому, что ты делаешь. Утром я уже говорила тебе об этом. А вместо этого ты едешь к ней домой и занимаешься каким-то тайным расследованием.
Пирса захлестнула злость, и он выждал пару секунд, чтобы успокоиться.
— Послушай, меня просто заинтересовала эта история, и я хотел убедиться, что с женщиной все в порядке. Если ты считаешь, что я занимался тайной операцией, пусть так и будет. Но на данный момент с этим покончено. Я хочу, чтобы в ближайший понедельник ты позаботилась о смене моего телефона, и надеюсь, на этом все прекратится.
— Вот и хорошо. Ну теперь-то я могу уйти?
Пирс кивнул. Он сдался.
— Да. Спасибо, что дождалась грузчиков с мебелью. Желаю хорошо провести выходные, хотя бы их остаток. Увидимся в понедельник.
Последние слова Пирс произносил, уже не глядя на Монику. Она встала и вышла молча, что еще больше его разозлило. Он тут же решил, что в ближайшее время подберет нового личного секретаря, а Монику вернет в общую канцелярию.
Пирс сидел на диване, обдумывая ситуацию и дальнейшие планы, но от этих мыслей его оторвал очередной телефонный звонок. Еще один любитель «клубнички» жаждал встретиться с Лилли.
— Вы опоздали, любезный, — ответил Пирс. — Она завязала с этим делом и поступила в университет. — И положил трубку.
Немного погодя он снова придвинул к себе телефон и набрал номер Джеймса Уэйнрайта в Венисе. Мужчина ответил уже после второго гудка. Пирс подошел с трубкой к окну.
— Мне нужен владелец дома, который сейчас снимает Лилли Куинлан, — начал Пирс. — Того, что на Алтаир-авеню в Венисе.
— Да, это я.
— Меня зовут Пирс. Я пытаюсь разыскать Лилли и хочу узнать, не встречались ли вы с ней в течение последнего месяца или около того.
— Ну во-первых, не уверен, что знаком с вами, господин Пирс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52