»
Любимые туфли мистера Макклауда не потребовались.
Пэтси передала ему маленький коричневый бумажный пакет. Франц Голланд подхватил его с такой легкостью, словно это был сверток с завтраком.
– Родители мистера Макклауда; кажется, прибудут сегодня?
– Да, – сказала Пэтси, – они наняли лимузин из аэропорта Кеннеди.
– О! – сказал мистер Голланд, наклонившись вперед и сцепив за спиной руки. – Разумеется, я отлично помню старшего Макклауда. Они приходили к нам, когда упокоился дедушка вашего супруга, и мы сделали для них буквально все. Вы уже подумали о вместилище останков вашего супруга? – И он провел ее, чуть-чуть не касаясь локтя, за угол – в большую комнату, где стояли гробы с откинутыми крышками.
– Полагаю, вы видите, какой большой у нас выбор, миссис Макклауд? – сказал он, сделав широкий жест в сторону открытых зевов гробов. – И я уверен, что это сугубо личное дело будет завершено успешно. Если я могу… Мадам ведь из рода Тейлоров, правда?
Лишь через несколько секунд Пэтси поняла, что он говорит о ней.
– Да.
– Мой отец и я были распорядителями на похоронах вашего дедушки. «Борнли и Голланд» проводили в последний путь многие поколения Тейлоров, миссис Макклауд.
– Но не Джозефину Тейлор, – сказала Пэтси.
– Пардон?
– Вы ведь не работали над Джозефиной Тейлор, верно?
Моей бабушкой. Ее девичья фамилия тоже была Тейлор, и она была дальней кузиной моего дедушки. Вы работали над ее мужем, но не над ней. Его вы затолкали в один из ваших ящиков, но ее – нет.
– По-моему, бабушка мадам была больна, – заявил мистер Голланд, отступая на шаг. – Это очень печальная история. Бабушка мадам была очаровательной особой. Я верю, что ее достойно проводили в последний путь.
Пэтси не могла объяснить своего раздражения.
– Да, разумеется. Бабушка мадам была городской сумасшедшей, так что ее милейший муж поместил ее в лечебницу до конца дней.
Мистер Голланд вновь дотронулся пальцем до верхней губы.
– Это трагическая история, миссис Макклауд. И нет сомнения, что ее обстоятельства расстраивают вас. Но мы можем сделать из всего этого единственный вывод: мы должны сделать для наших любимых все, что в наших силах, поскольку они уже ничего не могут сделать сами.
– Я хочу, чтобы моего мужа кремировали, – сказала Пэтси. – Он же все равно уже почти кремирован, разве нет?
Я просто собираюсь довершить работу. Так что продайте мне самый дешевый чертов гроб и кремируйте его в нем.
Франц Голланд отступил еще на несколько шагов.
– Разумеется, но есть еще и другие члены семьи, которые должны решить…
Она вспыхнула.
– Я не собираюсь кремировать остальных членов семьи, по крайней мере пока. Я лишь намереваюсь кремировать своего мужа. А если вы не можете с этим справиться, я отнесу его туда, где это смогут сделать.
– Миссис Макклауд, – сдержанно сказал Голланд, и в этот миг, в миг, когда ее еще не покинуло самообладание, она пожалела его. Он, в конце концов, был тактичный, чувствительный человек и говорил таким тоном потому, что так научил его отец. – Миссис Макклауд, как жена любимого вами человека, вы, разумеется, имеете право решать так, как вам будет угодно, и мы сделаем все, что вам будет угодно. Но поскольку ваши предпочтения для нас – самое главное, мы хотели бы еще раз попросить вас подумать…
Пэтси чуть не упала в обморок. Мистер Голланд превратился в мертвеца. Этот приятный, глубокий баритон исходил из уродливого, провалившегося рта. Верхняя губа оттянулась к носу, и она увидела обнажившиеся челюсти и корни зубов. Язык почернел. Кожа мистера Голланда стала сухой, как пергамент, и приобрела коричневый оттенок. В некоторых местах она прорвалась, и из жутких дыр зияли лиловые внутренности. Теперь она увидела, что стоящее перед ней существо было одето лишь в жилетку и галстук. Кожа на бедрах разлезлась и обнажила кости, от пениса почти ничего не осталось.
Пэтси закричала.
Создание подпрыгнуло и протянуло к ней руки. Ногти были черно-лиловые и очень длинные.
– Не прикасайся ко мне! – вопила Пэтси.
Создание попятилось, шаркая босыми мертвыми ногами по толстому ковру.
Вот, значит, что видела ее бабушка?! Джозефина Тейлор зашла так далеко, как только могла, и видела друзей и незнакомцев, неожиданно превращающихся в гниющие тела незадолго до того, как они действительно умирали, и она больше не могла этого вынести и ушла от мира. Мистеру Голланду осталось жить не больше месяца, и вот во что он вскоре превратится.
Только, вероятно, когда он станет таким, никто его не увидит.
– Мистер Голланд, – дрожащим голосом сказала Пэтси.
Она смотрела вниз, на ковер. – Извините меня за этот крик.
У меня было тяжелое время. Пожалуйста, не подходите ближе. Я прошу извинить меня за эту сцену. Я боюсь, что я несколько не в себе.
– Разумеется, миссис Макклауд, – раздался низкий голос, и Пэтси содрогнулась.
– Могу ли я воспользоваться телефоном? Я должна позвонить друзьям и попросить их помочь. Нет, пожалуйста, не подходите близко, мистер Голланд. Просто покажите мне, где телефон.
Дрожащие ноги скелета отступили на шаг, и Пэтси увидела, что мертвая клешня тянется по направлению к холлу.
– Отлично, – сказала она. – Я сама найду его.
– На столе, в алькове, – сказала тварь, и Пэтси быстро прошла мимо, глядя в сторону.
– Я что-нибудь не то сделал? – услышала она его голос. – Я вас чем-то ужасно обидел? – В голосе слышались чуть ли не слезы. – Если вы хотите кремировать своего мужа, что ж, разумеется.
– Да, – сказала она, не обернувшись. – Оставайтесь в комнате, пожалуйста, мистер Голланд.
Она увидела альков, полускрытый тяжелой алой бархатной занавеской. Там стоял стол с телефоном. Телефонная книга лежала в верхнем правом ящике стола. Пэтси отыскала телефон Грема Вильямса и начала быстро набирать номер.
– Да, и Ричард тоже, – сказала она. – Оба, пожалуйста, приезжайте, заберите меня отсюда.
8
То, что случилось после того, как они втроем приехали в контору, можно описать несколькими словами. Лаура Альби, которая знала о Пэтси гораздо меньше, чем остальные двое, казалось, разобралась в ситуации в конторе «Борнли и Голланд» гораздо лучше, чем ее муж и Грем Вильямс. Лаура сразу подошла к Пэтси и обняла ее. Ричард и Грем глупо топтались за ее спиной, хлопая Пэтси по плечу и растерянно глядя на Франца Голланда, который до сих пор не решался выйти из своего хранилища гробов. Наконец Ричард уж совсем было собрался заговорить с ним, но тут Лаура окликнула похоронного распорядителя:
– Проблем с кремацией не будет?
– Разумеется, нет, если так желает миссис Макклауд, – ответил Голланд. – Я сделаю все необходимые приготовления.
– Ну, тогда все улажено, – заявила Лаура, по-прежнему стоя рядом с Пэтси, которая все еще судорожно цеплялась за нее. – Мы едем домой.
Грем отвез Пэтси на Чарльстон-роад, договорившись с ней, что позднее он привезет ее сюда, чтобы она отогнала машину.
– Джозефина напомнила мне о себе, – сказала ему Пэтси. – По крайней мере, я знаю, что вы все проживете долгую жизнь.
– Джозефина Тейлор никогда не говорила, кто из знакомых или членов семьи должен умереть, – сказал ей Грем. – Только о незнакомцах да о людях, которых она не слишком хорошо знала. Но все равно, спасибо.
Ричард должен был ехать на Род-Айленд для первой своей встречи с клиентом Моррисом Страйкером на следующее утро. Он и Лаура долго прощались после первой своей ночи в новом доме. Он обещал, что, как только вернется, навестит Пэтси Макклауд.
9
Вечером двумя днями позже, когда Ричард Альби начал понимать, что ему вряд ли удастся поладить со своим клиентом и что Моррису Страйкеру его новый реставратор тоже не слишком нравится, Бобби Фриц все еще жаловался Бобо Фарнсворту и Ронни Ригли на потерю своего лучшего заказчика. Они все трое сидели в боковом кабинете кафе «Пеннивистль», а на столе стояли две пустые пивные кружки.
Ронни рисовала на столе круги, размазывая пролитое пиво, и Бобби знал – как знал или подозревал уже множество раз, – что он надоел Ронни, она думала, что он инфантилен или глуп, она думала, что он шалопай и недостоин быть другом Бобо. С тех пор, как у них начался роман с Ронни, Бобо почти не заходил в «Пеннивистль», который был любимым баром Фрица, да и Бобо тоже.
– Он просто подкосил меня, ребята, – сказал он, хоть и помнил, что уже говорил это несколькими минутами раньше.
– Ты что же, думаешь, что можешь попросить его вновь нанять тебя? – спросила Ронни, все еще чертя круги на поверхности стола.
Ронни Ригли, как он полагал, была одной из самых привлекательных женщин, которых он когда-либо видел. У нее был если и не пятый, то вполне достойный четвертый номер. То, что Ронни была по меньшей мере лет на десять старше, чем он сам и Бобо, ни черта не значило, и ни черта не значило то, что она даже не старалась выглядеть моложе. Ей и не нужно было это делать. Даже тогда, когда она выглядела усталой и раздраженной, как, например, сегодня, Бобби все равно хотелось прижать ее. И чем больше он пил, тем больше ему хотелось. Но он боялся, что она лишь рассмеется ему в лицо, если он решится хоть на что-то.
– Клянусь, Ронни, он просто подкосил меня, – объяснял он. – Но я представляю себе, на что будет похож его газон. Скоро он весь зарастет сорняками и дикой травой.., и я даже не хочу думать, что случится с его садом.
– Я думаю, Ронни права, – сказал Бобо, обнимая ее, чем вызвал тайную боль Бобби. – Просто пойди к нему, позвони в дверь и объясни, как ты беспокоишься. Может, вы сможете как-то договориться.
– Договориться, как же, – сказал Бобби, – Если я подойду к его дому, он просто-напросто пристрелит меня. Боже!
Он здорово обращается с пушкой, верно? Он ведь застрелил этого Старбека, а у того пушка была уже в руке, разве нет?
– Мы его нашли так, – сказал Бобо, – с пистолетом в руке. – На самом деле, хоть Бобо не хотелось этого говорить, Ван Хорн стал популярен в штаб-квартире хэмпстедской полиции: Томми Турок доводил всех полицейских помоложе, заявляя, что им бы нужно брать у Ван Хорна уроки стрельбы.
– Но с теми, остальными, убийствами покончено, верно? – спросил Бобби.
Ронни кивнула головой, но Бобо сказал:
– Старбек был взломщиком, а не маньяком. Слишком много людей поверили в это и расслабились. На днях будет еще одно убийство, вот увидите.
– Это ты говоришь, – возразил Бобби. – А я говорю, с ним покончено. Поэтому и остальные копы ходят с такими довольными мордами, мать их так.
Он хлопнул себя рукой по лбу.
– Прости, Ронни. Я должен следить за собой. Сегодня я немного не в себе.
– Ты хлебнул лишнего, – сказала Ронни. – Я тебя не упрекаю, но ты прикончил три кружки и уже допиваешь четвертую.
– Эй, я же не пьян, – это даже для него самого прозвучало неубедительно. Он увидел себя самого глазами Ронни: инфантильный, не слишком умный, перепивший пива.
– Ну, я вот что скажу, – сказал Бобби. – Если я когда-нибудь увижу его, я имею в виду доктора Ван Хорна, я поговорю с ним по-доброму.
Ронни улыбалась ему, и Бобби неожиданно почувствовал, что все может еще наладиться.
– Я поговорю о том, о сем, а потом скажу ему, что буду стричь его газон бесплатно. Дважды в месяц. Бесплатное обслуживание газона. Потому что я просто не могу вынести, во что он превращается. А когда я так поступлю, что, вы думаете, он сделает? Он возьмет меня обратно.
– Ты напился, дурень, – сказал Бобо и перегнулся через стол, чтобы потрепать Бобби по голове. – Мы с Ронни отвезем тебя домой.
– Я буду делать это бесплатно. Разве ты не видишь, какой это отличный план? Ему просто придется взять меня обратно.
– Поехали, – сказал Бобо.
– Только если я сяду рядышком с Ронни, – сказал Бобби. – Ну и женщину ты себе отхватил, Бобо!
Выражение лица Бобо подсказало ему, что, может, он и вправду напился.
Бобби жил со своими родителями в маленьком домике на Пур-фокс-роад, которую когда-то называли «Хэмпстедскими Аппалачами».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Любимые туфли мистера Макклауда не потребовались.
Пэтси передала ему маленький коричневый бумажный пакет. Франц Голланд подхватил его с такой легкостью, словно это был сверток с завтраком.
– Родители мистера Макклауда; кажется, прибудут сегодня?
– Да, – сказала Пэтси, – они наняли лимузин из аэропорта Кеннеди.
– О! – сказал мистер Голланд, наклонившись вперед и сцепив за спиной руки. – Разумеется, я отлично помню старшего Макклауда. Они приходили к нам, когда упокоился дедушка вашего супруга, и мы сделали для них буквально все. Вы уже подумали о вместилище останков вашего супруга? – И он провел ее, чуть-чуть не касаясь локтя, за угол – в большую комнату, где стояли гробы с откинутыми крышками.
– Полагаю, вы видите, какой большой у нас выбор, миссис Макклауд? – сказал он, сделав широкий жест в сторону открытых зевов гробов. – И я уверен, что это сугубо личное дело будет завершено успешно. Если я могу… Мадам ведь из рода Тейлоров, правда?
Лишь через несколько секунд Пэтси поняла, что он говорит о ней.
– Да.
– Мой отец и я были распорядителями на похоронах вашего дедушки. «Борнли и Голланд» проводили в последний путь многие поколения Тейлоров, миссис Макклауд.
– Но не Джозефину Тейлор, – сказала Пэтси.
– Пардон?
– Вы ведь не работали над Джозефиной Тейлор, верно?
Моей бабушкой. Ее девичья фамилия тоже была Тейлор, и она была дальней кузиной моего дедушки. Вы работали над ее мужем, но не над ней. Его вы затолкали в один из ваших ящиков, но ее – нет.
– По-моему, бабушка мадам была больна, – заявил мистер Голланд, отступая на шаг. – Это очень печальная история. Бабушка мадам была очаровательной особой. Я верю, что ее достойно проводили в последний путь.
Пэтси не могла объяснить своего раздражения.
– Да, разумеется. Бабушка мадам была городской сумасшедшей, так что ее милейший муж поместил ее в лечебницу до конца дней.
Мистер Голланд вновь дотронулся пальцем до верхней губы.
– Это трагическая история, миссис Макклауд. И нет сомнения, что ее обстоятельства расстраивают вас. Но мы можем сделать из всего этого единственный вывод: мы должны сделать для наших любимых все, что в наших силах, поскольку они уже ничего не могут сделать сами.
– Я хочу, чтобы моего мужа кремировали, – сказала Пэтси. – Он же все равно уже почти кремирован, разве нет?
Я просто собираюсь довершить работу. Так что продайте мне самый дешевый чертов гроб и кремируйте его в нем.
Франц Голланд отступил еще на несколько шагов.
– Разумеется, но есть еще и другие члены семьи, которые должны решить…
Она вспыхнула.
– Я не собираюсь кремировать остальных членов семьи, по крайней мере пока. Я лишь намереваюсь кремировать своего мужа. А если вы не можете с этим справиться, я отнесу его туда, где это смогут сделать.
– Миссис Макклауд, – сдержанно сказал Голланд, и в этот миг, в миг, когда ее еще не покинуло самообладание, она пожалела его. Он, в конце концов, был тактичный, чувствительный человек и говорил таким тоном потому, что так научил его отец. – Миссис Макклауд, как жена любимого вами человека, вы, разумеется, имеете право решать так, как вам будет угодно, и мы сделаем все, что вам будет угодно. Но поскольку ваши предпочтения для нас – самое главное, мы хотели бы еще раз попросить вас подумать…
Пэтси чуть не упала в обморок. Мистер Голланд превратился в мертвеца. Этот приятный, глубокий баритон исходил из уродливого, провалившегося рта. Верхняя губа оттянулась к носу, и она увидела обнажившиеся челюсти и корни зубов. Язык почернел. Кожа мистера Голланда стала сухой, как пергамент, и приобрела коричневый оттенок. В некоторых местах она прорвалась, и из жутких дыр зияли лиловые внутренности. Теперь она увидела, что стоящее перед ней существо было одето лишь в жилетку и галстук. Кожа на бедрах разлезлась и обнажила кости, от пениса почти ничего не осталось.
Пэтси закричала.
Создание подпрыгнуло и протянуло к ней руки. Ногти были черно-лиловые и очень длинные.
– Не прикасайся ко мне! – вопила Пэтси.
Создание попятилось, шаркая босыми мертвыми ногами по толстому ковру.
Вот, значит, что видела ее бабушка?! Джозефина Тейлор зашла так далеко, как только могла, и видела друзей и незнакомцев, неожиданно превращающихся в гниющие тела незадолго до того, как они действительно умирали, и она больше не могла этого вынести и ушла от мира. Мистеру Голланду осталось жить не больше месяца, и вот во что он вскоре превратится.
Только, вероятно, когда он станет таким, никто его не увидит.
– Мистер Голланд, – дрожащим голосом сказала Пэтси.
Она смотрела вниз, на ковер. – Извините меня за этот крик.
У меня было тяжелое время. Пожалуйста, не подходите ближе. Я прошу извинить меня за эту сцену. Я боюсь, что я несколько не в себе.
– Разумеется, миссис Макклауд, – раздался низкий голос, и Пэтси содрогнулась.
– Могу ли я воспользоваться телефоном? Я должна позвонить друзьям и попросить их помочь. Нет, пожалуйста, не подходите близко, мистер Голланд. Просто покажите мне, где телефон.
Дрожащие ноги скелета отступили на шаг, и Пэтси увидела, что мертвая клешня тянется по направлению к холлу.
– Отлично, – сказала она. – Я сама найду его.
– На столе, в алькове, – сказала тварь, и Пэтси быстро прошла мимо, глядя в сторону.
– Я что-нибудь не то сделал? – услышала она его голос. – Я вас чем-то ужасно обидел? – В голосе слышались чуть ли не слезы. – Если вы хотите кремировать своего мужа, что ж, разумеется.
– Да, – сказала она, не обернувшись. – Оставайтесь в комнате, пожалуйста, мистер Голланд.
Она увидела альков, полускрытый тяжелой алой бархатной занавеской. Там стоял стол с телефоном. Телефонная книга лежала в верхнем правом ящике стола. Пэтси отыскала телефон Грема Вильямса и начала быстро набирать номер.
– Да, и Ричард тоже, – сказала она. – Оба, пожалуйста, приезжайте, заберите меня отсюда.
8
То, что случилось после того, как они втроем приехали в контору, можно описать несколькими словами. Лаура Альби, которая знала о Пэтси гораздо меньше, чем остальные двое, казалось, разобралась в ситуации в конторе «Борнли и Голланд» гораздо лучше, чем ее муж и Грем Вильямс. Лаура сразу подошла к Пэтси и обняла ее. Ричард и Грем глупо топтались за ее спиной, хлопая Пэтси по плечу и растерянно глядя на Франца Голланда, который до сих пор не решался выйти из своего хранилища гробов. Наконец Ричард уж совсем было собрался заговорить с ним, но тут Лаура окликнула похоронного распорядителя:
– Проблем с кремацией не будет?
– Разумеется, нет, если так желает миссис Макклауд, – ответил Голланд. – Я сделаю все необходимые приготовления.
– Ну, тогда все улажено, – заявила Лаура, по-прежнему стоя рядом с Пэтси, которая все еще судорожно цеплялась за нее. – Мы едем домой.
Грем отвез Пэтси на Чарльстон-роад, договорившись с ней, что позднее он привезет ее сюда, чтобы она отогнала машину.
– Джозефина напомнила мне о себе, – сказала ему Пэтси. – По крайней мере, я знаю, что вы все проживете долгую жизнь.
– Джозефина Тейлор никогда не говорила, кто из знакомых или членов семьи должен умереть, – сказал ей Грем. – Только о незнакомцах да о людях, которых она не слишком хорошо знала. Но все равно, спасибо.
Ричард должен был ехать на Род-Айленд для первой своей встречи с клиентом Моррисом Страйкером на следующее утро. Он и Лаура долго прощались после первой своей ночи в новом доме. Он обещал, что, как только вернется, навестит Пэтси Макклауд.
9
Вечером двумя днями позже, когда Ричард Альби начал понимать, что ему вряд ли удастся поладить со своим клиентом и что Моррису Страйкеру его новый реставратор тоже не слишком нравится, Бобби Фриц все еще жаловался Бобо Фарнсворту и Ронни Ригли на потерю своего лучшего заказчика. Они все трое сидели в боковом кабинете кафе «Пеннивистль», а на столе стояли две пустые пивные кружки.
Ронни рисовала на столе круги, размазывая пролитое пиво, и Бобби знал – как знал или подозревал уже множество раз, – что он надоел Ронни, она думала, что он инфантилен или глуп, она думала, что он шалопай и недостоин быть другом Бобо. С тех пор, как у них начался роман с Ронни, Бобо почти не заходил в «Пеннивистль», который был любимым баром Фрица, да и Бобо тоже.
– Он просто подкосил меня, ребята, – сказал он, хоть и помнил, что уже говорил это несколькими минутами раньше.
– Ты что же, думаешь, что можешь попросить его вновь нанять тебя? – спросила Ронни, все еще чертя круги на поверхности стола.
Ронни Ригли, как он полагал, была одной из самых привлекательных женщин, которых он когда-либо видел. У нее был если и не пятый, то вполне достойный четвертый номер. То, что Ронни была по меньшей мере лет на десять старше, чем он сам и Бобо, ни черта не значило, и ни черта не значило то, что она даже не старалась выглядеть моложе. Ей и не нужно было это делать. Даже тогда, когда она выглядела усталой и раздраженной, как, например, сегодня, Бобби все равно хотелось прижать ее. И чем больше он пил, тем больше ему хотелось. Но он боялся, что она лишь рассмеется ему в лицо, если он решится хоть на что-то.
– Клянусь, Ронни, он просто подкосил меня, – объяснял он. – Но я представляю себе, на что будет похож его газон. Скоро он весь зарастет сорняками и дикой травой.., и я даже не хочу думать, что случится с его садом.
– Я думаю, Ронни права, – сказал Бобо, обнимая ее, чем вызвал тайную боль Бобби. – Просто пойди к нему, позвони в дверь и объясни, как ты беспокоишься. Может, вы сможете как-то договориться.
– Договориться, как же, – сказал Бобби, – Если я подойду к его дому, он просто-напросто пристрелит меня. Боже!
Он здорово обращается с пушкой, верно? Он ведь застрелил этого Старбека, а у того пушка была уже в руке, разве нет?
– Мы его нашли так, – сказал Бобо, – с пистолетом в руке. – На самом деле, хоть Бобо не хотелось этого говорить, Ван Хорн стал популярен в штаб-квартире хэмпстедской полиции: Томми Турок доводил всех полицейских помоложе, заявляя, что им бы нужно брать у Ван Хорна уроки стрельбы.
– Но с теми, остальными, убийствами покончено, верно? – спросил Бобби.
Ронни кивнула головой, но Бобо сказал:
– Старбек был взломщиком, а не маньяком. Слишком много людей поверили в это и расслабились. На днях будет еще одно убийство, вот увидите.
– Это ты говоришь, – возразил Бобби. – А я говорю, с ним покончено. Поэтому и остальные копы ходят с такими довольными мордами, мать их так.
Он хлопнул себя рукой по лбу.
– Прости, Ронни. Я должен следить за собой. Сегодня я немного не в себе.
– Ты хлебнул лишнего, – сказала Ронни. – Я тебя не упрекаю, но ты прикончил три кружки и уже допиваешь четвертую.
– Эй, я же не пьян, – это даже для него самого прозвучало неубедительно. Он увидел себя самого глазами Ронни: инфантильный, не слишком умный, перепивший пива.
– Ну, я вот что скажу, – сказал Бобби. – Если я когда-нибудь увижу его, я имею в виду доктора Ван Хорна, я поговорю с ним по-доброму.
Ронни улыбалась ему, и Бобби неожиданно почувствовал, что все может еще наладиться.
– Я поговорю о том, о сем, а потом скажу ему, что буду стричь его газон бесплатно. Дважды в месяц. Бесплатное обслуживание газона. Потому что я просто не могу вынести, во что он превращается. А когда я так поступлю, что, вы думаете, он сделает? Он возьмет меня обратно.
– Ты напился, дурень, – сказал Бобо и перегнулся через стол, чтобы потрепать Бобби по голове. – Мы с Ронни отвезем тебя домой.
– Я буду делать это бесплатно. Разве ты не видишь, какой это отличный план? Ему просто придется взять меня обратно.
– Поехали, – сказал Бобо.
– Только если я сяду рядышком с Ронни, – сказал Бобби. – Ну и женщину ты себе отхватил, Бобо!
Выражение лица Бобо подсказало ему, что, может, он и вправду напился.
Бобби жил со своими родителями в маленьком домике на Пур-фокс-роад, которую когда-то называли «Хэмпстедскими Аппалачами».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61