Затем он позвонил вам и попросил вас утрясти это. Вы занервничали так же, как и он, и позвонили мне. К ее имени у меня прибавилось еще одно – Вилли Шульца. Тогда вы велели Шульцу уладить это, верно?
– Да. – Он энергично кивнул. – Все это так.
– О'кей. По каким-то соображениям Вилли не захотел делать этого сам и нанял для исполнения просьбы Ральфа Джордана и его сестру.
– Я не знал об этом, – вставил он.
– Думаю, что вы продолжаете лгать, дружище, – одернул его я.
Тяжелые веки слегка приспустились.
– Знаете что, Холман? – прошептал он. – Теперь я раскусил вас. Вы говорили об анонимном клиенте? Вы мерзкий обманщик, все это проклятое время вы работали на Ларсена!
– Это не правда, – возразил я.
– Сделайте мне одолжение, – произнес он тонким голоском. – Выматывайте-ка отсюда к чертовой бабушке! Если мне и дальше придется сидеть здесь и созерцать вашу жалкую физиономию, то меня, возможно, стошнит!
Я вдруг сообразил, что в этом он прав. Если бы я оказался на его месте, то рассуждал бы точно так же. И в тот момент я был совершенно бессилен изменить его настроение. Поэтому я допил то, что оставалось в бокале, и вышел из бара. До моего дома в Беверли-Хиллз было пятнадцать минут езды, и когда я прибыл туда, самочувствие мое не улучшилось.
В гостиной на диване сидела Сара Джордан и читала журнал. Я решил, что она читает, потому что Сара держала журнал в руках, а на нос нацепила огромные круглые очки, каких мне не приходилось видеть за всю свою жизнь. Помимо очков на ней был бесформенный свитер и обтягивающие белые трусики.
– Хай! – Она спустила пониже на нос очки и посмотрела на меня поверх оправы. – Я великолепно поплавала в твоем бассейне и не ждала, что ты так скоро возвратишься домой, а то бы я опять оделась. Ты ведь сказал, что послеобеденные спектакли тебе не очень нравятся?
– Я бы не стал сожалеть о времени, – философски заметил я. – Только о деньгах.
– О деньгах? – Ее черные глаза стали холодными.
– Понятно, что о деньгах, – подтвердил я. – Я, конечно, признателен за вчерашнее “пробное” обслуживание, но во что мне будет обходиться все это впредь?
– Я полагаю, ты настоящий сукин сын! – Медленно выговорила она. – Но не дешевка.
– Ты могла бы объяснить мне… – проворчал я.
– Что? – Она посмотрела на меня с издевкой. – Что я профессиональная наложница по вызову? Разве это шокировало бы тебя, Рик? Или тебя волнует просто мысль о том, что тебе, возможно, придется раскошелиться за то, что вчера ты получил задаром?
Я плюхнулся в ближайшее кресло и закурил сигарету.
– Может быть, ты и права. – Я с раздражением пожал плечами – У меня сегодня выдался скверный день.
– Жаль. Может быть, попозже ты почувствуешь себя лучше. Почему бы тебе пока что не побиться головой о стенку? – Она поправила очки, подтолкнув их на переносицу, и продолжила чтение журнала.
– Знала ли ты о том, что Вилли Шульц был не просто сутенером? – спросил я как ни в чем не бывало. – Он также шантажировал некоторых клиентов своих подопечных наложниц.
– Да, знала, – ответила она, продолжая чтение.
– И это не беспокоило тебя?
– Это были их проблемы.
– Как обычно? – поинтересовался я. – Фотографии и все такое.
– Разве это имеет значение? – Она очень аккуратно перевернула страничку и продолжала чтение.
– Имеет, если один из шантажируемых клиентов Вилли решил пришить его, – сказал я.
Она опять опустила очки на кончик носа и посмотрела на меня поверх оправы:
– Ты искренне думаешь, что его убили именно поэтому?
– Мне бы не хотелось в это верить, – продолжал я. – Но такая возможность существует и от нее нельзя отмахнуться.
– Ральф помогал ему, – сказала она ровным голосом. – Ральф говорил, что с их стороны никогда не последуют агрессивные выпады, потому что Вилли проявлял настоящую осторожность и не тянул с них слишком много. Брал лишь порядка двойной оплаты, не больше.
– Сколько же стоили твои услуги?
– Ты что, хочешь получить эротическое удовольствие от разговора об этом? – Она опять уткнулась в журнал. – Триста долларов.
– Обычная ставка Глории равнялась четыремстам.
– Отличный рэкет! – В ее голосе появились нотки напряжения. – Почему бы тебе не попробовать заняться им самому? Иди и купи себе красивый вечерний наряд, и кто знает? Может быть, в первую же ночь ты заработаешь целых пять баксов. Если, конечно, не против получить их гривенниками и пятачками!
– Был ли когда-нибудь среди твоих клиентов Джейсон Траверс?
– Я никогда не запоминаю ни их фамилии, ни лица. – Она, разыграла целую пантомиму, давая понять, что она думает. – Можешь ты описать, как он выглядит от пояса и ниже?
– А Ден Ларсен?
– Нет, – решительно отрицала она.
– Есть ли у Глории Клюн брат или хотя бы постоянный ухажер?
– Мне это неизвестно. – Она громко зевнула. – Мне бы хотелось не бояться возвратиться домой, тогда бы я уехала к себе. Ты уже достал меня и знаешь об этом, Холман.
– Бывают моменты, когда я проедаю плешь самому себе, – признался я. – Какой исключительный для гурманов обед ты готовишь сегодня?
– Окрошку, – односложно бросила она. Зазвонил телефон, и я испытал чувство облегчения, потому что звонок положил конец нашему разговору. Я подошел к телефону, поднял трубку и сказал:
– Холман слушает.
– На Гавайях прекрасная погода, – раздался знакомый голос. – Если бы у вас была небольшая черная коробочка, вы могли бы узнать об этом и сами.
– Я кое-что припомнил вчера ночью, – отозвался я. – Даже с помощью небольшой черной коробочки вы не можете выйти на мой номер, да и вообще не можете подсоединиться к междугородным сетям. Поэтому тот ваш звонок якобы из Австралии и все остальное – просто липа. Вероятно, вы предварительно все записали на магнитофонную пленку, ведь так?
– На кассету, – весело подтвердил он.
– Вы здорово потрудились, мошенник! – сказал я.
– Я такой человек, который не боится трудностей и неприятностей, – продолжал он. – Так, скажите, что слышно насчет Глории Клюн?
– Я бы не стал больше беспокоиться о ней, – холодно посоветовал я ему. – Она умерла. – И повесил трубку.
Примерно через десять секунд телефон задребезжал опять. Но я возвратился в гостиную и опять сел. Примерно минуту спустя, когда беспрерывный трезвон стал действовать мне на нервы, Сара Джордан взглянула на меня поверх очков.
– Не собираюсь жаловаться, хотя я гостья в твоем доме и все такое, – изрекла она, – но неужели ты не слышишь, что звонит телефон?
– Пусть звонит, – ответил я ей.
– А-а! – И она опять уткнулась в журнал, а снова заговорила только секунд через двадцать:
– Это какая-то групповая игра?
– Предположим, что кто-то сказал вам, что ваш брат умер, – обратился я к ней. – А потом стал отказываться подходить к телефону, как бы долго вы ни звонили. Как бы вы поступили?
Она немного подумала об этом:
– Думаю, я схватила бы ближайшее такси и поехала бы к этим людям, чтобы выяснить, какого дьявола они затеяли.
– Мое предположение точно такое же, – радостно отозвался я.
Чтобы внести некоторое разнообразие, я подошел к телефону, поднял трубку. Через некоторое время писклявый голосок отчаянно заскулил, но я бросил трубку на аппарат и на этот раз.
– Просто дал ему знать, что я все еще здесь, но разговаривать с ним не собираюсь, – объяснил я.
Она закатила глаза. Было уже половина седьмого, время, чтобы выпить что-нибудь. Я зашел за стойку бара, поставил на стойку пару бокалов, и в этот момент телефон зазвонил опять.
– Водка с мартини и со льдом, – попросила для себя брюнетка. Она положила на диван свой журнал и очки, поднялась на ноги и аппетитно потянулась. – У меня появилась проблема.
– Какая? Скажем, надо ли положить один или два кусочка льда?
– Если Ральф попытается связаться со мной дома, то совершенно очевидно, там он меня не застанет. Он не очень сообразительный, но в конце концов попытается позвонить тебе, и я бы хотела переговорить с ним, чтобы узнать, где он находится и как у него идут дела.
– О'кей, – согласился я. – Наверняка в данный момент ко мне все еще пытается дозвониться мой прежний незнакомец. Через некоторое время ему надоест и он повесит трубку. Потом, возможно, он сделает еще попытку, а может быть, и нет. На следующий звонок трубку поднимешь ты. Только обещай, что, если это не Ральф, ты кладешь трубку.
– Спасибо, – поблагодарила она.
– Я поступлю аналогично, если позвонит красотка по сексуальному обслуживанию, – с подковыркой добавил я.
Она подошла к стойке бара, взяла свой коктейль из водки с мартини и целиком выплеснула его мне в физиономию. Пока я вытирал лицо, телефон перестал звонить.
– Если ты уже утерся, то можешь налить мне другую порцию, – сердито буркнула она.
– Я опасаюсь, – сказал я, подбирая слова, – что ты можешь пробудить во мне зверя.
– Ты хочешь сказать, что ты способен и на худшее? – Она опять закатила глаза. – Какая отвратительная перспектива!
Я горжусь одним обстоятельством: знаю точное расположение каждого предмета в своем баре. Правой рукой я пошарил на полке, нащупал, что нужно, и потом ухватил пальцами сифон с содовой водой. Она с опаской приоткрыла рот, когда я поднял сифон, увидела его и допустила первую ошибку. Потому что тут же в ее рот хлынула струя содовой воды. Она отчаянно "замотала головой, одновременно лихорадочно глотая ее, потом быстро повернулась ко мне спиной. В этом заключалась ее вторая ошибка, потому что она открыла для меня цель, от поражения которой нельзя было удержаться. Я старательно прицелился.., нажал на кнопку, выпустив новую струю, и, не отпуская кнопку, постепенно передвигал сифон, чтобы струя все время попадала в цель. Она устрашающе взвизгнула и как газель подпрыгнула на месте, прижав обе руки к своему подмоченному заду.
Я отплатил за свою поруганную честь, если так можно выразиться. Потом поставил сифон на место и занялся приготовлением нового коктейля, потому что теперь он действительно понадобился ей. Телефон опять зазвонил, когда она повернулась ко мне с потемневшим от ярости лицом, со слетавшими с уст словами, которыми она пыталась выразить свое тогдашнее отношение ко мне.
– Звонит телефон, – любезно заметил я. Она сказала мне, что я могу сделать со своим телефоном. Даже предложила что-то новенькое относительно его звонка.
– О'кей, – пожал я плечами. – Он же ведь твой брат, а не мой.
Она долго стояла возле меня и смотрела на меня ненавидящими глазами, потом вдруг резко повернулась и одеревенело пошла в другой конец гостиной. Я наблюдал, как она подняла трубку, немного послушала и затем бросила ее.
– Это был не Ральф? – спросил я.
– Какой-то кретин облаял тебя, – Она опять подошла к бару. – Чтобы мне сдохнуть! – выругалась она и, не останавливаясь, прошла дальше в спальню.
Я смешал ей новый коктейль из водки с мартини. Через пару минут она возвратилась, закутавшись в длинное, как простыня, банное полотенце.
– Ты похожа на Дороти Ламур из ночных телевизионных киносеансов, – сравнил я. – Что, если мне взять гитару?
Она внесла неоригинальное предложение относительно того, что я мог бы сделать со своей гитарой, используя каждую струну по отдельности, но тут опять затренькал телефон. Она объяснила, когда опять подошла к бару и взяла бокал со свежей порцией спиртного, что все тот же чудак опять облаивает меня. В первое мгновение мои нервы немного напряглись, но на этот раз она только пригубила из бокала.
Телефон больше не звонил. Мы допили свои бокалы будто в каком-то арктическом безмолвии, потом она отправилась на кухню. Обед представлял собой сборную мешанину – кстати, неплохую мешанину, – но все-таки мешанину. Мы поглощали его почти что в ледяной тишине, потом опять возвратились в гостиную.
Я приготовил еще по коктейлю просто для того, чтобы чем-то заняться, а она опять занялась своим журналом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Да. – Он энергично кивнул. – Все это так.
– О'кей. По каким-то соображениям Вилли не захотел делать этого сам и нанял для исполнения просьбы Ральфа Джордана и его сестру.
– Я не знал об этом, – вставил он.
– Думаю, что вы продолжаете лгать, дружище, – одернул его я.
Тяжелые веки слегка приспустились.
– Знаете что, Холман? – прошептал он. – Теперь я раскусил вас. Вы говорили об анонимном клиенте? Вы мерзкий обманщик, все это проклятое время вы работали на Ларсена!
– Это не правда, – возразил я.
– Сделайте мне одолжение, – произнес он тонким голоском. – Выматывайте-ка отсюда к чертовой бабушке! Если мне и дальше придется сидеть здесь и созерцать вашу жалкую физиономию, то меня, возможно, стошнит!
Я вдруг сообразил, что в этом он прав. Если бы я оказался на его месте, то рассуждал бы точно так же. И в тот момент я был совершенно бессилен изменить его настроение. Поэтому я допил то, что оставалось в бокале, и вышел из бара. До моего дома в Беверли-Хиллз было пятнадцать минут езды, и когда я прибыл туда, самочувствие мое не улучшилось.
В гостиной на диване сидела Сара Джордан и читала журнал. Я решил, что она читает, потому что Сара держала журнал в руках, а на нос нацепила огромные круглые очки, каких мне не приходилось видеть за всю свою жизнь. Помимо очков на ней был бесформенный свитер и обтягивающие белые трусики.
– Хай! – Она спустила пониже на нос очки и посмотрела на меня поверх оправы. – Я великолепно поплавала в твоем бассейне и не ждала, что ты так скоро возвратишься домой, а то бы я опять оделась. Ты ведь сказал, что послеобеденные спектакли тебе не очень нравятся?
– Я бы не стал сожалеть о времени, – философски заметил я. – Только о деньгах.
– О деньгах? – Ее черные глаза стали холодными.
– Понятно, что о деньгах, – подтвердил я. – Я, конечно, признателен за вчерашнее “пробное” обслуживание, но во что мне будет обходиться все это впредь?
– Я полагаю, ты настоящий сукин сын! – Медленно выговорила она. – Но не дешевка.
– Ты могла бы объяснить мне… – проворчал я.
– Что? – Она посмотрела на меня с издевкой. – Что я профессиональная наложница по вызову? Разве это шокировало бы тебя, Рик? Или тебя волнует просто мысль о том, что тебе, возможно, придется раскошелиться за то, что вчера ты получил задаром?
Я плюхнулся в ближайшее кресло и закурил сигарету.
– Может быть, ты и права. – Я с раздражением пожал плечами – У меня сегодня выдался скверный день.
– Жаль. Может быть, попозже ты почувствуешь себя лучше. Почему бы тебе пока что не побиться головой о стенку? – Она поправила очки, подтолкнув их на переносицу, и продолжила чтение журнала.
– Знала ли ты о том, что Вилли Шульц был не просто сутенером? – спросил я как ни в чем не бывало. – Он также шантажировал некоторых клиентов своих подопечных наложниц.
– Да, знала, – ответила она, продолжая чтение.
– И это не беспокоило тебя?
– Это были их проблемы.
– Как обычно? – поинтересовался я. – Фотографии и все такое.
– Разве это имеет значение? – Она очень аккуратно перевернула страничку и продолжала чтение.
– Имеет, если один из шантажируемых клиентов Вилли решил пришить его, – сказал я.
Она опять опустила очки на кончик носа и посмотрела на меня поверх оправы:
– Ты искренне думаешь, что его убили именно поэтому?
– Мне бы не хотелось в это верить, – продолжал я. – Но такая возможность существует и от нее нельзя отмахнуться.
– Ральф помогал ему, – сказала она ровным голосом. – Ральф говорил, что с их стороны никогда не последуют агрессивные выпады, потому что Вилли проявлял настоящую осторожность и не тянул с них слишком много. Брал лишь порядка двойной оплаты, не больше.
– Сколько же стоили твои услуги?
– Ты что, хочешь получить эротическое удовольствие от разговора об этом? – Она опять уткнулась в журнал. – Триста долларов.
– Обычная ставка Глории равнялась четыремстам.
– Отличный рэкет! – В ее голосе появились нотки напряжения. – Почему бы тебе не попробовать заняться им самому? Иди и купи себе красивый вечерний наряд, и кто знает? Может быть, в первую же ночь ты заработаешь целых пять баксов. Если, конечно, не против получить их гривенниками и пятачками!
– Был ли когда-нибудь среди твоих клиентов Джейсон Траверс?
– Я никогда не запоминаю ни их фамилии, ни лица. – Она, разыграла целую пантомиму, давая понять, что она думает. – Можешь ты описать, как он выглядит от пояса и ниже?
– А Ден Ларсен?
– Нет, – решительно отрицала она.
– Есть ли у Глории Клюн брат или хотя бы постоянный ухажер?
– Мне это неизвестно. – Она громко зевнула. – Мне бы хотелось не бояться возвратиться домой, тогда бы я уехала к себе. Ты уже достал меня и знаешь об этом, Холман.
– Бывают моменты, когда я проедаю плешь самому себе, – признался я. – Какой исключительный для гурманов обед ты готовишь сегодня?
– Окрошку, – односложно бросила она. Зазвонил телефон, и я испытал чувство облегчения, потому что звонок положил конец нашему разговору. Я подошел к телефону, поднял трубку и сказал:
– Холман слушает.
– На Гавайях прекрасная погода, – раздался знакомый голос. – Если бы у вас была небольшая черная коробочка, вы могли бы узнать об этом и сами.
– Я кое-что припомнил вчера ночью, – отозвался я. – Даже с помощью небольшой черной коробочки вы не можете выйти на мой номер, да и вообще не можете подсоединиться к междугородным сетям. Поэтому тот ваш звонок якобы из Австралии и все остальное – просто липа. Вероятно, вы предварительно все записали на магнитофонную пленку, ведь так?
– На кассету, – весело подтвердил он.
– Вы здорово потрудились, мошенник! – сказал я.
– Я такой человек, который не боится трудностей и неприятностей, – продолжал он. – Так, скажите, что слышно насчет Глории Клюн?
– Я бы не стал больше беспокоиться о ней, – холодно посоветовал я ему. – Она умерла. – И повесил трубку.
Примерно через десять секунд телефон задребезжал опять. Но я возвратился в гостиную и опять сел. Примерно минуту спустя, когда беспрерывный трезвон стал действовать мне на нервы, Сара Джордан взглянула на меня поверх очков.
– Не собираюсь жаловаться, хотя я гостья в твоем доме и все такое, – изрекла она, – но неужели ты не слышишь, что звонит телефон?
– Пусть звонит, – ответил я ей.
– А-а! – И она опять уткнулась в журнал, а снова заговорила только секунд через двадцать:
– Это какая-то групповая игра?
– Предположим, что кто-то сказал вам, что ваш брат умер, – обратился я к ней. – А потом стал отказываться подходить к телефону, как бы долго вы ни звонили. Как бы вы поступили?
Она немного подумала об этом:
– Думаю, я схватила бы ближайшее такси и поехала бы к этим людям, чтобы выяснить, какого дьявола они затеяли.
– Мое предположение точно такое же, – радостно отозвался я.
Чтобы внести некоторое разнообразие, я подошел к телефону, поднял трубку. Через некоторое время писклявый голосок отчаянно заскулил, но я бросил трубку на аппарат и на этот раз.
– Просто дал ему знать, что я все еще здесь, но разговаривать с ним не собираюсь, – объяснил я.
Она закатила глаза. Было уже половина седьмого, время, чтобы выпить что-нибудь. Я зашел за стойку бара, поставил на стойку пару бокалов, и в этот момент телефон зазвонил опять.
– Водка с мартини и со льдом, – попросила для себя брюнетка. Она положила на диван свой журнал и очки, поднялась на ноги и аппетитно потянулась. – У меня появилась проблема.
– Какая? Скажем, надо ли положить один или два кусочка льда?
– Если Ральф попытается связаться со мной дома, то совершенно очевидно, там он меня не застанет. Он не очень сообразительный, но в конце концов попытается позвонить тебе, и я бы хотела переговорить с ним, чтобы узнать, где он находится и как у него идут дела.
– О'кей, – согласился я. – Наверняка в данный момент ко мне все еще пытается дозвониться мой прежний незнакомец. Через некоторое время ему надоест и он повесит трубку. Потом, возможно, он сделает еще попытку, а может быть, и нет. На следующий звонок трубку поднимешь ты. Только обещай, что, если это не Ральф, ты кладешь трубку.
– Спасибо, – поблагодарила она.
– Я поступлю аналогично, если позвонит красотка по сексуальному обслуживанию, – с подковыркой добавил я.
Она подошла к стойке бара, взяла свой коктейль из водки с мартини и целиком выплеснула его мне в физиономию. Пока я вытирал лицо, телефон перестал звонить.
– Если ты уже утерся, то можешь налить мне другую порцию, – сердито буркнула она.
– Я опасаюсь, – сказал я, подбирая слова, – что ты можешь пробудить во мне зверя.
– Ты хочешь сказать, что ты способен и на худшее? – Она опять закатила глаза. – Какая отвратительная перспектива!
Я горжусь одним обстоятельством: знаю точное расположение каждого предмета в своем баре. Правой рукой я пошарил на полке, нащупал, что нужно, и потом ухватил пальцами сифон с содовой водой. Она с опаской приоткрыла рот, когда я поднял сифон, увидела его и допустила первую ошибку. Потому что тут же в ее рот хлынула струя содовой воды. Она отчаянно "замотала головой, одновременно лихорадочно глотая ее, потом быстро повернулась ко мне спиной. В этом заключалась ее вторая ошибка, потому что она открыла для меня цель, от поражения которой нельзя было удержаться. Я старательно прицелился.., нажал на кнопку, выпустив новую струю, и, не отпуская кнопку, постепенно передвигал сифон, чтобы струя все время попадала в цель. Она устрашающе взвизгнула и как газель подпрыгнула на месте, прижав обе руки к своему подмоченному заду.
Я отплатил за свою поруганную честь, если так можно выразиться. Потом поставил сифон на место и занялся приготовлением нового коктейля, потому что теперь он действительно понадобился ей. Телефон опять зазвонил, когда она повернулась ко мне с потемневшим от ярости лицом, со слетавшими с уст словами, которыми она пыталась выразить свое тогдашнее отношение ко мне.
– Звонит телефон, – любезно заметил я. Она сказала мне, что я могу сделать со своим телефоном. Даже предложила что-то новенькое относительно его звонка.
– О'кей, – пожал я плечами. – Он же ведь твой брат, а не мой.
Она долго стояла возле меня и смотрела на меня ненавидящими глазами, потом вдруг резко повернулась и одеревенело пошла в другой конец гостиной. Я наблюдал, как она подняла трубку, немного послушала и затем бросила ее.
– Это был не Ральф? – спросил я.
– Какой-то кретин облаял тебя, – Она опять подошла к бару. – Чтобы мне сдохнуть! – выругалась она и, не останавливаясь, прошла дальше в спальню.
Я смешал ей новый коктейль из водки с мартини. Через пару минут она возвратилась, закутавшись в длинное, как простыня, банное полотенце.
– Ты похожа на Дороти Ламур из ночных телевизионных киносеансов, – сравнил я. – Что, если мне взять гитару?
Она внесла неоригинальное предложение относительно того, что я мог бы сделать со своей гитарой, используя каждую струну по отдельности, но тут опять затренькал телефон. Она объяснила, когда опять подошла к бару и взяла бокал со свежей порцией спиртного, что все тот же чудак опять облаивает меня. В первое мгновение мои нервы немного напряглись, но на этот раз она только пригубила из бокала.
Телефон больше не звонил. Мы допили свои бокалы будто в каком-то арктическом безмолвии, потом она отправилась на кухню. Обед представлял собой сборную мешанину – кстати, неплохую мешанину, – но все-таки мешанину. Мы поглощали его почти что в ледяной тишине, потом опять возвратились в гостиную.
Я приготовил еще по коктейлю просто для того, чтобы чем-то заняться, а она опять занялась своим журналом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19