– Провалиться мне на месте, если это не я! – фыркнул он. – Но вы еще не ответили на мой вопрос.
– Мне нужно только одно – найти некоего человека по имени Вилли Шульц, – чистосердечно объяснил я.
– Зачем?
– Это мое дело.
– Ну уж дудки! Последние пять минут Манни Крюгер распекал меня на высоких тонах. Однако в настоящее время я завершаю крупнейшую сделку за всю свою жизнь, и какой-то ублюдок, с которым я даже не знаком, похоже, сорвал ее! Холман, вы можете понять мое состояние?
– Мое сердце обливается кровью, – посочувствовал я. – Но, повторяю, единственно, что мне нужно, – это найти Вилли Шульца.
– Вы знаете, какой доверчивый человек Манни Крюгер? – продолжал позвонивший. – Если ему испекла пирог даже его собственная родная мать, то он на всякий случай попросит сначала попробовать его кого-нибудь другого. Вам следует убедить его, что это простое совпадение, Холман, или я погиб!
– Попытаюсь, – уступил я, – если вы скажете мне, где можно найти Шульца.
– В настоящий момент я и сам не знаю этого, – признался Даррах. – Я могу только позвонить по нескольким номерам и выяснить, но не уверен, повезет ли мне. Если повезет, то я попрошу его позвонить вам. Идет?
– Пожалуй, – согласился я.
– Вечером вы будете дома?
– Если только Ракуэл Уэлш не позвонит мне и не пригласит меня на обед, – пошутил я. – Но это маловероятно, поскольку я с ней не знаком.
– Может быть, мне повезет и я найду Вилли, – продолжал Даррах. – Но не забывайте, что я целиком полагаюсь на вас: вы должны настроить Манни Крюгера в мою пользу, Холман!
Последующие два часа прошли без единого телефонного звонка. В конце концов, я перестал гадать, почему, шут меня возьми, я позволил телефонному анониму втянуть себя в эту аферу, которая мне совершенно непонятна, и в результате я уже нажил себе двух заклятых врагов. Но тут позвонили в дверь, однако это мало что изменило, кроме ровного течения времени.
На парадном крыльце, когда я отворил дверь, засияло голубое мерцание. Я невольно крепко зажмурился, а когда через несколько секунд снова осторожно открыл глаза, мерцание не пропало: я быстро сообразил, что оно исходило от яркой голубой кофточки фирмы “Люрекс” и что эта кофточка была надета на высокой, прекрасно сложенной брюнетке. Я подумал еще, что она будет продолжать сиять и без этого ослепительного наряда фирмы “Люрекс”.
– Вы нездоровы? – спросила брюнетка мягким контральто. – Может быть, это рецидив старой болотной лихорадки, ваша бледность?
– Дело в том, – честно признался я, – что не могу рассмотреть вас как следует в этой блузке с люрексом. Вы превратились в сплошное сияние!
– Могу снять ее, – предложила она. – Но под кофточкой ничего нет, а мне не хотелось бы простужаться. Хотя, знаете, наплевать на болотную лихорадку!
Блузка ее, как я заметил, была заправлена в полинявшие синие джинсы “Ливайс”. И подумалось, что она, судя по всему, стояла в них под душем до тех пор, пока джинсы не обтянули ее туже собственной кожи. Я заметил также, что у нее было весьма привлекательное лицо. Отливавшие блеском черные волосы, наподобие старомодного “конского хвоста” перевязанные высоко над затылком, спадали двумя густыми прядями и обрамляли ее лицо. Ее большие, темные, блестящие глаза, прямой нос и аппетитная нижняя губка даже у вампира породила бы приятное предвкушение.
– Теперь вы меня, очевидно, видите лучше, – заявила она. – Это заметно по ухмылке в ваших глазах. Вы Рик Холман? Я хочу сказать, что вы не дворецкий, не мойщик окон или кто-то в этом роде?
– Я действительно Рик Холман, – подтвердил я. – А кто вы такая?
– Я Вилли Шульц. Может быть, вы все же позволите мне войти в дом?
Глава 2
Я поплелся за ней в гостиную в состоянии изумления, но не такого сильного, чтобы не суметь оценить пружинистые подпрыгивания ее аппетитного округленного зада. Когда она обернулась и взглянула на меня, сияющее мерцание значительно ослабло в менее ярком , освещении внутреннего помещения, что позволило мне по достоинству оценить вызывающие священный трепет полушария ее больших грудей.
– Лифчик тридцать восьмого размера, – сообщила она, интуитивно отвечая на мое немое восхищение. – С чашечками объема “С”. Скажу вам прямо, Холман, у вас на лице написано, что вы распутник!
– Причем закоренелый, – вырвалось у меня признание. – Я предполагал, что Вилли Шульц – мужчина.
– В этом можете не сомневаться, – кивнула она.
– Ах, вот как? – Я как-то криво улыбнулся ей. – Полагаю, что этим все и объясняется.
Она села на диван, закинула руки за спинку и, улыбаясь, глядела на меня.
– Как относительно проявлений гостеприимства, Холман? Я бы выпила ржаного виски со льдом.
Я зашел за свой домашний бар и налил пару коктейлей.
– Значит, вы Вилли Шульц, – произнес я задумчиво. – Никогда бы не подумал, что Манни Крюгер или Даррах такие близорукие. Потому как они, говоря о вас, явно все время имели в виду мужчину.
– Думаю, что это дурная и всем надоевшая шутка, не более того, – парировала она. – Они имели в виду моего брата, я говорю о Вилли. Мы с ним партнеры и тезки. Наши родители решили, что будет забавно назвать своего сына Вильямом, а дочку Вильяминой.
– Ух ты! – удивленно и радостно на сей раз воскликнул я.
Она сошла с дивана каким-то плавным покачивающимся движением и села на высокий стул у стойки бара напротив меня.
– У Вилли не оказалось времени, чтобы прийти сюда с визитом, – пояснила она. – Поэтому вместо него пришла я.
– Это, несомненно, улучшенный вариант, – прокомментировал я.
Она взглянула на коктейль, который я поставил только что перед собой, пожала слегка плечиками:
– Мой брат дипломатничает. А я беру быка за рога. Итак, чего вы хотите, Холман? Чтобы мы держали язык за зубами? Относительно меня? Денег? Или, пожалуй, как мне кажется, и того и другого?
Передо мной стоял бокал со свежесмешанным коктейлем, и я немного отпил из него, а когда опустил бокал на стойку, она все так же продолжала смотреть на меня, явно ожидая ответа. Поэтому я снова поднял бокал и отпил еще немного. Может быть, я питал слабую надежду на то, что, если буду продолжать по капле тянуть из бокала, она как-то растворится в воздухе и исчезнет с глаз долой.
– Вы что, язык проглотили? – наконец поинтересовалась она.
– Что-то никак не могу собраться с мыслями, – признался я. – Думаю, главным образом потому, что растерял их все.
– Не знаю, как вам удалось встрять в это дело, – с досадой заметила она. – Но одно неосторожное слово сможет разрушить всю эту проклятую затею, и думаю, вы это знаете. Холман, надеюсь, я буду верна долгу. Просто назовите вашу цену и вы ее получите. – Она опять как-то вымученно улыбнулась. – Даже если в вашу цену буду включена и я.
– Мне нужна девушка, – осторожно произнес я. – Ее зовут Глория Клюн.
– Вы хотите Глорию?! – Ее глаза от удивления расширились. – Ну, вы задели мое тщеславие, Холман! Я считала, что любой мужчина с горячей кровью в жилах предпочтет меня.
– Ее благополучием интересуется мой клиент, – пояснил я.
– Кто? – выпалила она.
– Это конфиденциально. – Я допил остатки своего коктейля. – Он хочет знать, что произошло с нею. Все ли у нее в порядке, счастлива ли она, находится ли в добром здравии.
– Находится, – холодно бросила брюнетка. – Можем ли мы опять вернуться к существу дела?
– В этом как раз и состоит существо дела, – объяснил я. – Но мне нужны доказательства.
Теперь она стала потягивать коктейль из своего бокала. И опорожнила его тремя большими глотками. Я же занялся тем, что стал наливать по новой порции.
– И больше вам ничего не надо? – спросила она с недоумением.
– Да, – подтвердил я.
– И вы надежно прикусите язык в отношении всего остального? Значит, можно передать Крюгеру и Дарраху, что вы совершили ошибку?
– Манни Крюгер скоропалительно сделал неверные выводы, – пояснил я. – Это один из многих его недостатков.
Неожиданно она рассмеялась:
– Просто дикость какая-то! Понимаете ли вы это? Я была готова сбросить с себя одежду и лечь под вас, а потом выписать вам чек на кругленькую сумму. А вы пожелали лишь узнать, жива ли Глория и все ли у нее в порядке!
– Правильно, – подтвердил я.
– Вы можете мне почти что понравиться, – счастливо проворковала она. – Ладно, Холман. Какого именно доказательства вам будет достаточно?
– Увидеть – значит поверить.
– О'кей! Сколько сейчас времени? Я взглянул на свои ручные часы:
– Десять минут седьмого.
– Значит, у нас есть еще время допить этот коктейль. Потом я отвезу вас на квартиру Глории. К нашему приезду она должна уже вернуться домой.
– Отлично, – одобрил я.
Она отпивала из бокала свой второй коктейль, и я заметил, как ее черные глаза наблюдали за мной поверх стеклянного ободка. Ее взгляд вдруг приобрел напряженную сосредоточенность.
– Мне только что на ум пришла не очень приятная мысль, – сказала она. – А вдруг вы меня обманываете?
– Ну что вы, – искренне разуверил я ее.
– Первый этап, – продолжала она, – как всегда, сводится к тому, чтобы устранить сопротивление прекраснословием и уверениями в искренности. Второй – обмануть еще более медоточивыми словами и всего одной какой-нибудь просьбой. А третий?..
– Вы ошибаетесь, – возразил я.
– Думаю, мне надо посоветоваться с братом Вилли. – Она соскользнула с высокого стула у стойки бара. – Не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном?
– Чувствуйте себя как дома, – любезно предложил я. Телефон стоял у дальней стены комнаты. Она набрала номер, потом демонстративно повернулась ко мне спиной и стала говорить так тихо, что я ничего не смог расслышать. Поэтому я стал пить свой второй коктейль и думал о пустяках.
– Вилли одобряет, но хочет тоже присутствовать там. – Она взглянула на меня через плечо. – О'кей?
– Запугиваете? – предположил я. – “Эй, Глория, скажи этому человеку, что у тебя все в ажуре и навалом счастья, а не то получишь по морде после его ухода”. Примерно так?
Она поговорила еще некоторое время с братом.
– Вилли говорит, что ничего подобного. Глория знает обо всем, что происходит, и он считает, что вы, воспользовавшись удобным случаем, станете задавать ей вопросы, которых задавать не надо.
– Получается мексиканская неопределенность, – крякнул я.
Брюнетка что-то еще проворковала в трубку.
– Вилли даже согласен, чтобы вы держали его под прицелом, ну.., связали бы ему руки за спиной, словом, делали, что хотите, чтобы доказать Глории, что она может сказать вам все, что сама захочет. Лишь бы не выдать нашего плана. Он хочет только присутствовать там и слышать весь ваш разговор.
– Ладно, – неохотно согласился я. – Мне нечего терять, кроме клиента, который в любом случае мне не по душе.
Она передала все это брату, какое-то время слушала его, потом повесила трубку:
– Вилли предложил встретиться с ним – это его последнее слово. – И подошла опять к стойке бара. – Но у нас есть еще время допить наши коктейли.
– Где находится квартира Глории?
– Вы узнаете об этом, когда мы туда приедем.
– Каким бизнесом занимаетесь вы с братом Вилли?
– Не ваше дело, – произнесла она ровным голосом. – Почему бы нам не поговорить о погоде?
– Честность – причина всех неудач, – вздохнул я. – Если бы я немного приврал вам некоторое время назад, то и вас бы поимел, и получил бы кругленькую сумму.
– Цыплят по осени считают! – живо посоветовала она, потом допила свой коктейль. – Ну что, поехали?
***
На въездной площадке у дома стоял белый спортивный “мерседес”. Брюнетка скользнула за баранку, я устроился рядом на переднем сиденье для пассажира. Она завела мотор, и мы тут же лихо понеслись по Беверли-Хиллз.
– Квартира расположена на Манхэттене? – нервно спросил я ее.
– Спокойно, птенчик! – Она громко и презрительно фыркнула. Но, пожав плечами, снизила скорость до установленных тридцати пяти миль в час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19