– Я могу арестовать вас за покушение на убийство, – сказал я.
– Да, лейтенант, – прошептал он. – Даже не знаю, что это на меня нашло?
– А вы попытайтесь объяснить, – сказал я. – Но если вы будете только твердить, что ничего не знаете, то я упрячу вас за решетку в пять минут.
Он медленно покачал головой.
– Я думал, что это Харкнесс, – просто сказал он.
– Изумительно! – сказал я. – Я сразу все понял.
Он отпил немного виски: к счастью, в баре нашлась еще одна бутылка.
– Дело в том, лейтенант, – сказал Лютер, – что ту женщину, секретаршу, убил Харкнесс.
– Харкнесс, – тупо повторил я. – Вы можете это доказать?
– Я это знаю, – сказал он коротко.
– Интуиция?
Лютер сунул руку в карман, нашел пачку сигарет и закурил.
– Я знаю, почему он ее убил, – сказал он. – И когда я вам расскажу, лейтенант, вы сможете со мною согласиться.
– Будем надеяться, – сказал я.
Он глубоко вздохнул:
– Дон Харкнесс – режиссер. Я думаю, вы это знаете. И он не может поставить ни одной картины, пока не найдет человека, который согласится финансировать ее; его последние два фильма хороши, но они не дали полных сборов, потому что в них не играли знаменитые актеры.
– Так, – сказал я, – и что же?
– Он пришел ко мне с предложением поставить новый фильм с участием Руди Равеля и Джуди Мэннерс, – продолжал Лютер. – Эти два имени наверняка дали бы полный сбор. Я сказал ему, что, если он гарантирует их участие в картине, я гарантирую ему, в свою очередь, двести тысяч долларов. При таком капитале банки бы оплатили ему все остальные расходы в кредит.
– Мистер Лютер, – сонно вмешалась Камилла, – вы не знаете, почему все считают, что неприлично иметь столько денег и не желать ими делиться?
Он взглянул на Камиллу, потом вновь перевел взгляд на меня.
– Харкнесс впервые заговорил об этом примерно с месяц назад в Лос-Анджелесе, – сказал он:
– Затем неделю назад он позвонил мне и сообщил, что Равель с женой уехали отдыхать на Парадиз-Бич. Он попросил меня приехать, чтобы обсудить фильм всем вместе. Естественно, я приехал. Мы встретились в их доме и заговорили о фильме: сценарий им понравился, но никакого ответа они сразу не дали. После этого я предупредил Харкнесса, что не дам ни цента, пока они не подпишут контракт, и вот через три дня он мне показывает контракт, подписанный, и я немедленно передаю ему первые сто тысяч долларов.
– Сколько прекрасных денег! – вздохнула Камилла. – И все на какую-то глупую картину!
Лютер допил виски, и лицо его стало приобретать естественную окраску.
– Вчера утром мне позвонила Барбара Арнольд, которую я тогда встретил в их доме. Она сказала мне, что очень волнуется, так как сделка еще не заключена, и что Харкнесс у них уже два дня не был. Когда же он в последний раз был у них, то ей пришлось куда-то отойти от стола, на котором лежали разные подписанные документы, и когда она вернулась, то ей показалось, что с подписей Равеля и Джуди были сняты копии: на подлинниках они выглядели бледнее, как будто их перенесли на другой лист бумаги. Если бы Барбара ошиблась и все рассказала бы своим хозяевам, ее могли бы выгнать за это. Она не хотела терять работу. Тогда она позвонила мне, так как знала, что я финансирую съемки, и волновалась, что Харкнесс мог подделать подписи под контрактами, которые, как она точно знала, еще не были подписаны.
Лютер устало вытер пот с лица.
– До вчерашнего вечера я нигде не мог поймать Харкнесса. Я честно рассказал ему все, и он ответил, что Барбара лжет в отместку за то, что он пытался поцеловать ее. Я дал ему двадцать четыре часа, чтобы он доказал, что подписи не поддельные, либо вернул мне деньги.
– Почему бы вам просто не спросить Руди или Джуди, подписывали они контракт или нет? – сказал я. – Проще ведь не придумаешь.
Он потер лоб:
– Нет, лейтенант, это, слишком тонкий вопрос. Допустим, они действительно подписали, а секретарша солгала. Это бы только показало им, что я не доверяю Харкнессу, что я даже считаю его способным на жульничество. А если я не доверяю собственному партнеру, они бы крепко задумались, стоит ли связываться с нами.
Понимаете?
– Пожалуй, – согласился я.
– После того как вы сегодня утром ушли от него, – продолжал он, – я был так потрясен страшной новостью, что сначала ни о чем другом не мог думать. Харкнесс так уверенно говорил о контрактах и заявил, что докажет свою невиновность уже к вечеру. Он обещал мне прийти в отель в половине одиннадцатого, но не пришел. Я чувствовал, что он не придет. Тогда я на все махнул рукой и позвонил Равелю, но его не было дома. К телефону подошла Джуди, и я прямо ее спросил, подписала ли она контракт с Харкнессом. Она ответила, что нет, они с мужем все еще обсуждают наше предложение.
Лютер размял сигарету дрожащими пальцами.
– Для меня стало ясно, что Харкнесс сначала подделал подписи, а потом убил секретаршу, чтобы она не могла свидетельствовать против него. Одна только мысль об этом привела меня в такую ярость, что я взял свой пистолет и отправился искать этого лжеца, подлеца и убийцу, укравшего у меня сто тысяч долларов. Подъезжая к отелю "Старлайт", я увидел, как его автомобиль отъезжал от стоянки. Я поехал следом, потерял его, отстав на красном светофоре, но затем решил, что снова напал на след, когда увидел, как Харкнесс – тот, кого я считал Харкнессом, – вышел из автомобиля и вошел в эту дверь, и я последовал за ним. Остальное вы знаете, лейтенант. Поверьте, я вам вечно буду благодарен за то, что не убил невинного человека.
Он вновь нервно закурил, глядя прямо перед собой.
– Пистолет я забрал, – сказал я. – И я вас не арестую, Лютер!
– Нет? – Он дико посмотрел на меня.
– При одном условии, – сказал я. – Вы больше не должны видеть Харкнесса. Договорились?
– Конечно! – Он взглянул на меня ошарашенно. – Не знаю, как и благодарить вас. Я…
– Хватит, – резко прервал я его. – Я не знаю, как Равель посмотрит на это дело утром, но думаю, что он не предъявит никаких обвинений. И запомните, если вы попробуете хоть на пушечный выстрел подойти к Харкнессу, я швырну вас уже не об стенку, а об землю, так что вас придется откапывать экскаватором.
– Поверьте, лейтенант, я этого не сделаю! – сказал он. – Я не заслужил этого, благодарю!
– Вы лучше идите сейчас домой, – сказал я. – На сегодня с меня хватит.
– Да, конечно.
Он поднялся с кушетки и подошел к двери. На секунду он остановился и взглянул на Камиллу.
– Пожалуйста, пришлите мне счет за весь тот беспорядок, что я у вас учинил, – вежливо сказал он, поклонился и вышел.
Глаза Камиллы полезли на лоб.
– Как ты думаешь, он заплатит, если я попрошу пятьдесят тысяч? – спросила она.
– Он может оспаривать последние три нуля, – предположил я.
Она тепло улыбнулась:
– Ты самый приятный полицейский из всех, что я знала, Эл. Когда я соберусь кого-нибудь убить, я позабочусь, чтобы тебя поблизости не было.
– Это точно, – согласился я. – Мягкое сердце, глупый ум… Ты веришь в совпадения?
– То есть?
– Лютер подъезжает к отелю как раз тогда, когда Харкнесс покидает его. Он теряет его, отстав на красном светофоре, но потом обнаруживает опять, как он считает. Но это не Харкнесс, это Равель. По-моему, это совпадение, причем с большой буквы.
– Ты думаешь, он лжет, Эл?
– Конечно, лжет, – сказал я. – Интересно только зачем? В том-то и главная трудность, когда расследуешь дело об убийстве. Все лгут, никто не говорит правды.
– Все? – спросила она холодно.
– Все, – подтвердил я. – Джуди Мэннерс, Руди Равель, Харкнесс, Лютер и ты.
– То есть как это я? – спросила она негодующе.
– Спокойно, Золушка, – сказал я. – Кстати, тебя не раздражает, что я так тебя зову?
– Почему бы тебе прямо не сказать, в чем дело, Эл Уилер, – сказала она ледяным тоном, – и не прекратить эту комедию!
– Может быть, в имени Камилла ты нашла именно ту экзотику, которой не хватает в имени Сандра? – сказал я.
Она медленно поднялась с кушетки, подошла к стенному шкафчику и, повернувшись ко мне спиной, начала смешивать себе коктейль.
– Как ты узнал? – спросила она спокойно.
– Что твое имя Сандра Шейн? – сказал я. – Наверное, в Окридже. Когда услышал, что Руди и Джуди Мэннерс приезжали туда три месяца назад, я сразу понял, что такая девушка, как ты, не создана для Окриджа, а Руди как раз такой мужчина, который оценит твои таланты.
– Я жила там еще целую неделю, – медленно сказала она. – Затем я приехала в Пайн-Сити, позвонила ему и на следующий день сняла себе здесь квартиру.
– Руди немного перестарался, когда рассказывал мне о тебе, – сказал я. – О том, как вы познакомились в Париже и что он специально смотрел твой паспорт, чтобы убедиться в том, что ты Камилла Кловис. Я даже удивился, зачем он так старается.
– Да, – согласилась она. – Руди плохой актер.
– И когда-нибудь то, что он сыграет, станет кошмарной былью, – ответил я.
– Благодарю вас, профессор! – воскликнула она с энтузиазмом.
– Не пропустите следующей моей лекции в среду, – сказал я. – Дегенеративные пороки людей и их влияние на половую жизнь птиц и пчел. Интереснейший материал.
Она нетерпеливо пожала плечами:
– Что с того, что я Сандра Шейн, и какое это имеет значение?
– Для меня ты всегда будешь Золушкой, – сказал я страстно. – Но если тебе интересно, это имеет огромное значение. Это указывает, что ты знала Джуди Мэннерс еще в Окридже, а следовательно, у тебя была причина ее убить.
– Я не знала, что ее убили, – сказала она спокойно.
– Существует версия, что смерть секретарши – это ошибка преступника. Жертвой должна была стать Джуди Мэннерс. Ты была любовницей ее мужа, он платил за тебя ренту, а многие женщины предпочитают быть миссис. А не мисс.
– Не я, – сказала она холодно.
– Уводить у Джуди мужчин из-под носа, кажется, вошло у тебя в привычку, – заметил я. – Сначала Джонни Кей, теперь Руди.
– Что здесь такого? – Она пожала плечами. – Я интереснее Джуди. После того как умерла Пирл Коулмен, нам с Джонни не имело смысла хранить в тайне наши отношения, нравилось это моему отцу или нет. Тем более, что Джонни должен был идти в армию.
– Джуди тебя, наверное, обожала, – сказал я.
– Наши чувства всегда были взаимными, – ответила она холодно.
– Вчера вечером ты мне сказала, что Руди в ту ночь был у тебя и что он ушел примерно в половине двенадцатого. Так?
– Да.
– Но раньше ты говорила, что это было в половине первого.
– Половина двенадцатого, половина первого, неужели ты думаешь, что я смотрела на часы?
– Тогда я подумал, что ты просто даешь Руди алиби.
Сейчас я не уверен. Это алиби нужно и тебе.
– В каком бы часу Руди от меня ни ушел, лейтенант, я всю ночь провела в своей квартире в постели!
– Это может кто-нибудь подтвердить? – спросил я холодно.
– Почему бы тебе не поинтересоваться у этого лилипута с биноклем? Он наверняка торчал в кустах за окном.
– А если нет? Кто это подтвердит?
– Зачем?
– Затем, что это наводит на размышления.
Камилла – это имя действительно подходило ей куда больше, чем Сандра, – весело мне улыбнулась:
– Не забываешь ли ты об одном обстоятельстве?
– Каком?
– Мы с Джуди знаем друг друга с детства. Если бы даже у нее была сестра-близняшка, я и то сразу бы их отличила. И если бы я захотела убить Джуди – ошибки бы не произошло.
– Может быть, – согласился я. – И все же лучше тебя никто не знает ее окриджского прошлого, а в тех письмах, что она получила, это прошлое пересказано чуть ли не наизусть.
– Ну ладно! – В ее глазах загорелась злость. – Так что же ты собираешься делать? Арестовать меня?
Я взглянул на часы – было уже четверть третьего – и покачал головой.
– Не могу, – сказал я. – У меня сейчас просто не осталось сил.
– Прекрасно, – сказала она. – Тогда спокойной ночи!
– Прощай, Золушка, – сказал я с сожалением.
Я уже дошел до двери, когда услышал за спиной смех.
Камилла стояла всего в нескольких шагах позади меня:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17