Ты ревновала к Эллен Спек, поскольку она увела Эверарда прямо у тебя из-под носа. Может, ты его возненавидела за то, что он отдал Эллен предпочтение?
– Не возненавидела, – пробормотала она, – просто сочла дурачком, раз он мне предпочел эту суку четырехглазую. Может, весь фокус в каком-нибудь интеллектуальном снобизме. Они могли перебрасываться дурацкими формулами и трахаться одновременно!
Я невольно усмехнулся.
– “Я тебе продемонстрирую свой нестойкий элемент, если ты мне предъявишь свои”? Она наполовину подавила смешок.
– Или: “Дай-ка я вставлю свою реторту в твою пробирку, поглядим, не получим ли новый раствор”?
– Можешь придумать какую-нибудь причину, по которой Вейл захотел бы убить Эверарда?
– Шутишь? – Она посмотрела на меня как на сумасшедшего. – Неужели ты думаешь, что сказала бы, даже если б придумала?
– Безусловно, – кивнул я. – Если ты по-настоящему сообразительная.
Она задумалась на пару секунд.
– Я всегда подозревала, что в “Калкон” собралась куча подонков. Тим, на мой взгляд, – единственное исключение. Может быть, потому, что не относится к этим чертовым химикам-экспериментаторам. – Она решительно встряхнула головой. – Нет, извини, не такая уж я сообразительная и не могу даже вообразить причину, по которой Тиму понадобилось бы его убивать.
– Ладно. – Я покончил с выпивкой, поставил пустой стакан на подлокотник кресла и поднялся на ноги. – Благодарю за обед и за все остальное.
В больших синих глазах промелькнуло удивление и обида.
– Ты уходишь? Уже?
– Знаешь, как говорят, – небрежно бросил я, – коп всех своих дел никогда не переделает.
– Спокойной ночи, Эл, – бесстрастным тоном проговорила она.
Я прошел уже полкоридора, когда низкий хриплый голос окликнул меня. Я оглянулся. Она стояла абсолютно голая, на полу мягкой кучкой лежала одежда. На высоко вздымающихся округлых и полных грудях торчали большие соски. Она пошла ко мне с легкой таинственной улыбкой на губах, и я вдруг болезненно ощутил все ее тело – тонкую талию, покатые пышные бедра, пушистый треугольничек золотистых волос под изящно очерченным животом. У меня внезапно перехватило горло. Я сглотнул.
Она стояла передо мной.
– Ты и правда уже уходишь, Эл?
– Угу, – промычал я.
– Что за спешка? – Она встала близко, слишком близко, так что вся моя кровь словно хлынула в низ живота. Напрягшиеся соски почти касались моей груди. Она протянула руку, нежно провела ладонью по моей груди сверху вниз, нащупала быстро набирающий силу член.
– Совсем неплохо, Эл, – хрипло шепнула она, легонько разминая его пальцами. – Может быть, даже не хуже, чем…
И я не успел понять, что она делает, не говоря уж о том, чтоб попробовать остановить ее, как Джуди опустилась передо мной на колени, ловко расстегнула “молнию”, залезла в ширинку и вытащила мой пенис. Потом с легким вздохом обхватила его губами и заработала языком.
Искушение было чересчур сильным, и мне пришлось сделать колоссальное усилие, чтобы оттолкнуть ее на ковер. Затем, быстро приведя себя в порядок, я еще раз пожелал доброй ночи и удалился. Уже в лифте, на пути вниз, в животе разлилась тупая боль, и я проклял себя, что свалял дурака. Опять оказался в проигрыше. Мне все даром шло в руки, так каким, черт возьми, надо быть идиотом, чтобы отвергнуть подобное предложение? Должно быть, я скатываюсь к старческому слабоумию и маразму. И все-таки в глубине подсознания я чувствовал, что поступил правильно.
Я вернулся к себе домой чуть позже одиннадцати и приготовил выпивку. Но на сей раз был в дурном настроении.
Минут через пять зазвонил телефон, и я снял трубку.
– Лейтенант? – просвистел шепот, лишенный как половых, так и индивидуальных признаков.
– Так точно, – ответил я. – Кто это?
– Браунинг. – Прижатая к моему уху трубка надолго умолкла.
– Вы еще тут? – спросил я.
– Так и сижу здесь с тех пор, как вы ушли, – продолжил все тот же загробный шепот. – Переживаю позор, оплакиваю свои грехи. Все, что вы говорили, правда. Она была беззащитной женщиной, и я этим воспользовался. Силой принудил ее к унизительной плотской связи, ублажая свою греховную похоть! Совершил гнуснейшее прегрешение, на какое способно одно человеческое существо по отношению к другому. Я обращался с ней как с вещью, а не с человеческой личностью. С вещью, необходимой для удовлетворения моих мерзких нужд! В аду обязательно должно быть особое место для проклятых, вроде меня!
– Мистер Браунинг, – резко перебил я, – я…
– Но я ее не убивал, – продолжал он, словно не слыша меня. – Я не убивал ни Джен, ни Эверарда. Я ваш должник, лейтенант. Вы отчетливо продемонстрировали мне мой грех и позор, заставив увидеть, каким я был и каков есть. Я кое-что вспомнил после вашего ухода. В свое время это казалось не слишком важным, но, может быть, как-нибудь пригодится в расследовании. Я все перепроверил как следует и теперь склонен считать это еще более важным.
– А именно? – пробурчал я.
– Я предпочел бы не обсуждать это по телефону, – еле слышно вымолвил он. – Вам лучше приехать ко мне.
– Сейчас? – переспросил я.
– Сейчас! – И он бросил трубку.
Я в два поспешных глотка прикончил стакан, спустился в подземный гараж и вырулил на дорогу. Путь до Дэйдрим-Вэлли занял минут пятнадцать. Когда я остановился на подъездной дорожке, дом казался полностью погруженным во тьму. Я четырежды позвонил в звонок и не дождался ответа. Есть шанс, что Браунинг совсем скуксился, думал я, и, наверно, сидит в темноте, каясь в грехах. Обогнув по дорожке дом, я толкнул заднюю дверь. Она была не заперта.
Я прошел через кухню и, включая по пути свет, добрел до гостиной. Он сидел за аккуратно вписанным в угол комнаты столиком с вертящейся крышкой, наклонившись на стуле вперед, уронив голову на портативную пишущую машинку. В виске зияла кровавая дыра, окруженная темным пороховым кольцом. Пистолет 32-го калибра, выпав из безжизненных пальцев, валялся на полу, прямо под правой рукой. Из раны еще медленно сочилась густая кровь, разливаясь лужицей на столе рядом с машинкой. Я пошел к телефону и набрал номер службы шерифа.
– Еще одно убийство, а, лейтенант? – радостно переспросил дежурный сержант. – Вам, похоже, попался крепкий орешек. – Он вдруг фыркнул. – Может, все они укокошат друг друга, и вам беспокоиться не придется.
– Смешно до колик, – холодно заметил я. – Будьте любезны минуточку обождать, а я тем временем покатаюсь от хохота по полу.
– О, прошу прощения, лейтенант, – встревоженно извинился он. – Просто сегодня вечером кругом совсем глухо, так что это убийство внесло какое-то оживление.
– Ну, если подобные вещи доставляют вам удовольствие, – сказал я, – попрошу криминалистов покрупней сфотографировать пулевое ранение, чтобы вы могли унести снимки домой и показать своим деткам.
Он старательно прокашлялся.
– Помните, вы искали побитый черный “битл”?
– Нашли?
– Так точно, мы его обнаружили!
– В жизни всегда есть место чуду, – пробормотал я.
– То есть сторож его обнаружил, – поправился он.
– Сторож?
– Угу. Он стоял в подземном гараже с самого утра после убийства. Сторож знал, что машина не принадлежит никому из жильцов, но думал, кто-нибудь, может быть, одолжил ее у друзей. Но за ней никто не приходил, и он позвонил нам.
– Откуда? – спросил я. – Из космоса?
– По-моему, вас это заинтересует, лейтенант, – с надеждой предположил он. – Машина стояла в подземном гараже дома, где жил тот тип, Эверард.
– И если бы не звонок сторожа, мы никогда не узнали бы об этом, – едко заметил я.
– Ну… – Он снова прокашлялся. – Пожалуй, я лучше начну запускать в ход шестеренки, а, лейтенант? Вы дождетесь там дока Мэрфи и остальных?
– Дождусь, – сказал я. – Раз уж я тут, погляжу, не найду ли еще чего, способного скрасить вам ночку, скажем, очередной растреклятый труп!
– Гм… Благодарю вас, лейтенант. – Он звучно сглотнул. – Сейчас буду всех обзванивать.
Я положил трубку и вернулся к столику. В машинке торчал лист бумаги, и оказалось, что его можно вытащить, не задев лежавшей на клавишах головы Браунинга. Вверху было напечатано: “Лейтенанту Уилеру” . И дальше:
«Не могу после этого жить и не стану пытаться. Я убил шлюху за то, что она обманула меня и поехала в мотель с Эверардом. Я подождал, пока они насытятся и заснут, пробрался в номер, убил обоих, забрал одежду и 4кп кшп4по…»
Я смекнул, что заключительные признания на наречии племени мумбо-юмбо были сделаны в тот момент, когда он вышиб себе мозги и голова рухнула на клавиатуру машинки. Я закурил сигарету и пошел поискать выпивку. В целом доме нашлась одна-единственная бутылка бренди, наполненная на четверть. Я предположил, что Браунинг держал ее исключительно в медицинских целях, и задумался, принял ли он глоток, прежде чем сесть за пишущую машинку. Приготовил себе солидную порцию бренди со льдом, взял с собой и пошел по дому. Похоже, все было в полнейшем порядке, чистенько, аккуратненько, вплоть до сложенной пижамы на застланной покрывалом постели Браунинга.
Я вернулся в гостиную, попытался припомнить, нет ли чего хорошего в вечерней развлекательной телепрограмме, а потом решил, что ни одно зрелище не перешибет впечатления от согнувшегося на стуле Браунинга. Пожалуй, я был с ним чересчур груб. Ну, я обязан был обойтись с ним сурово, решительно вступился я за себя. Жалкий ублюдок сознательно вынудил молодую вдову лечь с ним в постель… “Видишь? – указал я сам себе. – Миссис О'Хара теперь не кто-нибудь, а молодая вдова. А прав ли ты, нахамив ему так, что несчастный мерзавец решился на самоубийство? Предпочел покончить с собой, чем признаваться перед твоей гнусной рожей?” Я опять потащился на кухню к остаткам бренди.
Эд Сэнджер прибыл через пять минут, а еще через несколько – док Мэрфи. Я с нетерпением ждал, гадая, почему они так задерживаются.
– Быстро вы до него добрались, Эл, – заметил Мэрфи. – Он умер меньше часа назад.
– Похоже на то, – подтвердил я. – Он звонил мне, просил приехать. Я потратил пятнадцать минут на дорогу, а когда вошел, он был уже мертв.
– Ну так могли бы и обождать, – проворчал Мэрфи. – Жена просто взбесится, когда я вернусь.
– Почему это, док? – задал Эд Сэнджер дурацкий вопрос.
– Она только успела натянуть сапоги и взять в руки проволочный хлыст, как зазвонил телефон. Ей такие помехи не нравятся. Она простая женщина без особенных интеллектуальных способностей.
Сэнджер застонал и прикинулся, что не расслышал.
– Нашли что-нибудь, Эд? – спросил я.
– Похоже на чистое самоубийство, лейтенант, – бодро объявил тот. – Пороховое кольцо вокруг раны, и все прочее. Я, конечно, проверю пистолет на отпечатки пальцев.
– А как насчет записки в машинке? Он медленно заморгал, глядя на меня.
– Да вроде бы тоже чисто. Признался в убийстве, потом покончил с собой.
– И чертовски поторопился покончить, не успел даже дописать до конца, – добавил я.
– Думаю, именно так, – вежливо подтвердил он.
– Этим стоит полюбоваться, Эд, мой мальчик, – сардонически усмехнулся Мэрфи. – Уилер снова мыслит. Слышите, как у него в черепушке колеса скрипят?
– А чем выгодно недописанное признание, отпечатанное на машинке? – спросил я.
– Не уверен, что уловил вашу мысль, лейтенант, – обеспокоенно ответил Эд.
– Под ним не надо подписываться, – мягко подсказал док. – Верно?
– Верно, – подтвердил я. – И по-моему, это явный признак, что убил его жалкий дилетант.
Глава 9
Большая толстая сигара быстро описала в воздухе пару кругов и замерла, нацелив пылающий кончик прямехонько на меня.
– Готов признать, вы добились чертовского прогресса, лейтенант, – объявил шериф Лейверс. – Начинали расследование с двойного убийства, а теперь умудрились приплюсовать к ним третье. – Он вдруг фыркнул. – Может, вам обождать, пока все подозреваемые не прикончат друг друга, и тогда будет не о чем беспокоиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
– Не возненавидела, – пробормотала она, – просто сочла дурачком, раз он мне предпочел эту суку четырехглазую. Может, весь фокус в каком-нибудь интеллектуальном снобизме. Они могли перебрасываться дурацкими формулами и трахаться одновременно!
Я невольно усмехнулся.
– “Я тебе продемонстрирую свой нестойкий элемент, если ты мне предъявишь свои”? Она наполовину подавила смешок.
– Или: “Дай-ка я вставлю свою реторту в твою пробирку, поглядим, не получим ли новый раствор”?
– Можешь придумать какую-нибудь причину, по которой Вейл захотел бы убить Эверарда?
– Шутишь? – Она посмотрела на меня как на сумасшедшего. – Неужели ты думаешь, что сказала бы, даже если б придумала?
– Безусловно, – кивнул я. – Если ты по-настоящему сообразительная.
Она задумалась на пару секунд.
– Я всегда подозревала, что в “Калкон” собралась куча подонков. Тим, на мой взгляд, – единственное исключение. Может быть, потому, что не относится к этим чертовым химикам-экспериментаторам. – Она решительно встряхнула головой. – Нет, извини, не такая уж я сообразительная и не могу даже вообразить причину, по которой Тиму понадобилось бы его убивать.
– Ладно. – Я покончил с выпивкой, поставил пустой стакан на подлокотник кресла и поднялся на ноги. – Благодарю за обед и за все остальное.
В больших синих глазах промелькнуло удивление и обида.
– Ты уходишь? Уже?
– Знаешь, как говорят, – небрежно бросил я, – коп всех своих дел никогда не переделает.
– Спокойной ночи, Эл, – бесстрастным тоном проговорила она.
Я прошел уже полкоридора, когда низкий хриплый голос окликнул меня. Я оглянулся. Она стояла абсолютно голая, на полу мягкой кучкой лежала одежда. На высоко вздымающихся округлых и полных грудях торчали большие соски. Она пошла ко мне с легкой таинственной улыбкой на губах, и я вдруг болезненно ощутил все ее тело – тонкую талию, покатые пышные бедра, пушистый треугольничек золотистых волос под изящно очерченным животом. У меня внезапно перехватило горло. Я сглотнул.
Она стояла передо мной.
– Ты и правда уже уходишь, Эл?
– Угу, – промычал я.
– Что за спешка? – Она встала близко, слишком близко, так что вся моя кровь словно хлынула в низ живота. Напрягшиеся соски почти касались моей груди. Она протянула руку, нежно провела ладонью по моей груди сверху вниз, нащупала быстро набирающий силу член.
– Совсем неплохо, Эл, – хрипло шепнула она, легонько разминая его пальцами. – Может быть, даже не хуже, чем…
И я не успел понять, что она делает, не говоря уж о том, чтоб попробовать остановить ее, как Джуди опустилась передо мной на колени, ловко расстегнула “молнию”, залезла в ширинку и вытащила мой пенис. Потом с легким вздохом обхватила его губами и заработала языком.
Искушение было чересчур сильным, и мне пришлось сделать колоссальное усилие, чтобы оттолкнуть ее на ковер. Затем, быстро приведя себя в порядок, я еще раз пожелал доброй ночи и удалился. Уже в лифте, на пути вниз, в животе разлилась тупая боль, и я проклял себя, что свалял дурака. Опять оказался в проигрыше. Мне все даром шло в руки, так каким, черт возьми, надо быть идиотом, чтобы отвергнуть подобное предложение? Должно быть, я скатываюсь к старческому слабоумию и маразму. И все-таки в глубине подсознания я чувствовал, что поступил правильно.
Я вернулся к себе домой чуть позже одиннадцати и приготовил выпивку. Но на сей раз был в дурном настроении.
Минут через пять зазвонил телефон, и я снял трубку.
– Лейтенант? – просвистел шепот, лишенный как половых, так и индивидуальных признаков.
– Так точно, – ответил я. – Кто это?
– Браунинг. – Прижатая к моему уху трубка надолго умолкла.
– Вы еще тут? – спросил я.
– Так и сижу здесь с тех пор, как вы ушли, – продолжил все тот же загробный шепот. – Переживаю позор, оплакиваю свои грехи. Все, что вы говорили, правда. Она была беззащитной женщиной, и я этим воспользовался. Силой принудил ее к унизительной плотской связи, ублажая свою греховную похоть! Совершил гнуснейшее прегрешение, на какое способно одно человеческое существо по отношению к другому. Я обращался с ней как с вещью, а не с человеческой личностью. С вещью, необходимой для удовлетворения моих мерзких нужд! В аду обязательно должно быть особое место для проклятых, вроде меня!
– Мистер Браунинг, – резко перебил я, – я…
– Но я ее не убивал, – продолжал он, словно не слыша меня. – Я не убивал ни Джен, ни Эверарда. Я ваш должник, лейтенант. Вы отчетливо продемонстрировали мне мой грех и позор, заставив увидеть, каким я был и каков есть. Я кое-что вспомнил после вашего ухода. В свое время это казалось не слишком важным, но, может быть, как-нибудь пригодится в расследовании. Я все перепроверил как следует и теперь склонен считать это еще более важным.
– А именно? – пробурчал я.
– Я предпочел бы не обсуждать это по телефону, – еле слышно вымолвил он. – Вам лучше приехать ко мне.
– Сейчас? – переспросил я.
– Сейчас! – И он бросил трубку.
Я в два поспешных глотка прикончил стакан, спустился в подземный гараж и вырулил на дорогу. Путь до Дэйдрим-Вэлли занял минут пятнадцать. Когда я остановился на подъездной дорожке, дом казался полностью погруженным во тьму. Я четырежды позвонил в звонок и не дождался ответа. Есть шанс, что Браунинг совсем скуксился, думал я, и, наверно, сидит в темноте, каясь в грехах. Обогнув по дорожке дом, я толкнул заднюю дверь. Она была не заперта.
Я прошел через кухню и, включая по пути свет, добрел до гостиной. Он сидел за аккуратно вписанным в угол комнаты столиком с вертящейся крышкой, наклонившись на стуле вперед, уронив голову на портативную пишущую машинку. В виске зияла кровавая дыра, окруженная темным пороховым кольцом. Пистолет 32-го калибра, выпав из безжизненных пальцев, валялся на полу, прямо под правой рукой. Из раны еще медленно сочилась густая кровь, разливаясь лужицей на столе рядом с машинкой. Я пошел к телефону и набрал номер службы шерифа.
– Еще одно убийство, а, лейтенант? – радостно переспросил дежурный сержант. – Вам, похоже, попался крепкий орешек. – Он вдруг фыркнул. – Может, все они укокошат друг друга, и вам беспокоиться не придется.
– Смешно до колик, – холодно заметил я. – Будьте любезны минуточку обождать, а я тем временем покатаюсь от хохота по полу.
– О, прошу прощения, лейтенант, – встревоженно извинился он. – Просто сегодня вечером кругом совсем глухо, так что это убийство внесло какое-то оживление.
– Ну, если подобные вещи доставляют вам удовольствие, – сказал я, – попрошу криминалистов покрупней сфотографировать пулевое ранение, чтобы вы могли унести снимки домой и показать своим деткам.
Он старательно прокашлялся.
– Помните, вы искали побитый черный “битл”?
– Нашли?
– Так точно, мы его обнаружили!
– В жизни всегда есть место чуду, – пробормотал я.
– То есть сторож его обнаружил, – поправился он.
– Сторож?
– Угу. Он стоял в подземном гараже с самого утра после убийства. Сторож знал, что машина не принадлежит никому из жильцов, но думал, кто-нибудь, может быть, одолжил ее у друзей. Но за ней никто не приходил, и он позвонил нам.
– Откуда? – спросил я. – Из космоса?
– По-моему, вас это заинтересует, лейтенант, – с надеждой предположил он. – Машина стояла в подземном гараже дома, где жил тот тип, Эверард.
– И если бы не звонок сторожа, мы никогда не узнали бы об этом, – едко заметил я.
– Ну… – Он снова прокашлялся. – Пожалуй, я лучше начну запускать в ход шестеренки, а, лейтенант? Вы дождетесь там дока Мэрфи и остальных?
– Дождусь, – сказал я. – Раз уж я тут, погляжу, не найду ли еще чего, способного скрасить вам ночку, скажем, очередной растреклятый труп!
– Гм… Благодарю вас, лейтенант. – Он звучно сглотнул. – Сейчас буду всех обзванивать.
Я положил трубку и вернулся к столику. В машинке торчал лист бумаги, и оказалось, что его можно вытащить, не задев лежавшей на клавишах головы Браунинга. Вверху было напечатано: “Лейтенанту Уилеру” . И дальше:
«Не могу после этого жить и не стану пытаться. Я убил шлюху за то, что она обманула меня и поехала в мотель с Эверардом. Я подождал, пока они насытятся и заснут, пробрался в номер, убил обоих, забрал одежду и 4кп кшп4по…»
Я смекнул, что заключительные признания на наречии племени мумбо-юмбо были сделаны в тот момент, когда он вышиб себе мозги и голова рухнула на клавиатуру машинки. Я закурил сигарету и пошел поискать выпивку. В целом доме нашлась одна-единственная бутылка бренди, наполненная на четверть. Я предположил, что Браунинг держал ее исключительно в медицинских целях, и задумался, принял ли он глоток, прежде чем сесть за пишущую машинку. Приготовил себе солидную порцию бренди со льдом, взял с собой и пошел по дому. Похоже, все было в полнейшем порядке, чистенько, аккуратненько, вплоть до сложенной пижамы на застланной покрывалом постели Браунинга.
Я вернулся в гостиную, попытался припомнить, нет ли чего хорошего в вечерней развлекательной телепрограмме, а потом решил, что ни одно зрелище не перешибет впечатления от согнувшегося на стуле Браунинга. Пожалуй, я был с ним чересчур груб. Ну, я обязан был обойтись с ним сурово, решительно вступился я за себя. Жалкий ублюдок сознательно вынудил молодую вдову лечь с ним в постель… “Видишь? – указал я сам себе. – Миссис О'Хара теперь не кто-нибудь, а молодая вдова. А прав ли ты, нахамив ему так, что несчастный мерзавец решился на самоубийство? Предпочел покончить с собой, чем признаваться перед твоей гнусной рожей?” Я опять потащился на кухню к остаткам бренди.
Эд Сэнджер прибыл через пять минут, а еще через несколько – док Мэрфи. Я с нетерпением ждал, гадая, почему они так задерживаются.
– Быстро вы до него добрались, Эл, – заметил Мэрфи. – Он умер меньше часа назад.
– Похоже на то, – подтвердил я. – Он звонил мне, просил приехать. Я потратил пятнадцать минут на дорогу, а когда вошел, он был уже мертв.
– Ну так могли бы и обождать, – проворчал Мэрфи. – Жена просто взбесится, когда я вернусь.
– Почему это, док? – задал Эд Сэнджер дурацкий вопрос.
– Она только успела натянуть сапоги и взять в руки проволочный хлыст, как зазвонил телефон. Ей такие помехи не нравятся. Она простая женщина без особенных интеллектуальных способностей.
Сэнджер застонал и прикинулся, что не расслышал.
– Нашли что-нибудь, Эд? – спросил я.
– Похоже на чистое самоубийство, лейтенант, – бодро объявил тот. – Пороховое кольцо вокруг раны, и все прочее. Я, конечно, проверю пистолет на отпечатки пальцев.
– А как насчет записки в машинке? Он медленно заморгал, глядя на меня.
– Да вроде бы тоже чисто. Признался в убийстве, потом покончил с собой.
– И чертовски поторопился покончить, не успел даже дописать до конца, – добавил я.
– Думаю, именно так, – вежливо подтвердил он.
– Этим стоит полюбоваться, Эд, мой мальчик, – сардонически усмехнулся Мэрфи. – Уилер снова мыслит. Слышите, как у него в черепушке колеса скрипят?
– А чем выгодно недописанное признание, отпечатанное на машинке? – спросил я.
– Не уверен, что уловил вашу мысль, лейтенант, – обеспокоенно ответил Эд.
– Под ним не надо подписываться, – мягко подсказал док. – Верно?
– Верно, – подтвердил я. – И по-моему, это явный признак, что убил его жалкий дилетант.
Глава 9
Большая толстая сигара быстро описала в воздухе пару кругов и замерла, нацелив пылающий кончик прямехонько на меня.
– Готов признать, вы добились чертовского прогресса, лейтенант, – объявил шериф Лейверс. – Начинали расследование с двойного убийства, а теперь умудрились приплюсовать к ним третье. – Он вдруг фыркнул. – Может, вам обождать, пока все подозреваемые не прикончат друг друга, и тогда будет не о чем беспокоиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17