– Вы никогда не подумывали развестись с миссис Лейверс? – серьезно спросил я.
– Что? – гаркнул он. – За каким чертом мне это нужно?
– Дело в том, что дежуривший в прошлую ночь сержант и вы просто созданы друг для друга, – пояснил я.
– Это еще что за бред?
– Забудем, – предложил я. – Но у меня все равно остаются глубокие подозрения.
– Чего вы добились на данный момент, ведя свое так называемое расследование? – пробурчал он. – Ничего!
– Я бы сказал, что итог подведен точно, – согласился я. – Только одна лишь ничтожная ниточка от менеджера мотеля к Браунингу. Браунинг что-то припомнил, позвонил мне и попросил приехать. Я прибыл через пятнадцать, может быть, максимум через двадцать минут и нашел его мертвым. Он узнал нечто настолько важное, что его понадобилось убить, пока он не рассказал мне. Так у кого же он уточнял информацию? У своего собственного убийцы, вот у кого.
– Лейтенант, – с благоговейным восторгом воскликнул Лейверс, – это просто блестящее дедуктивное рассуждение!
– Знаю, – кивнул я, – но оно все равно ничего нам не даст, правильно?
– Правильно! – рыкнул он. – Единственное, что нам сейчас требуется, – еще одно чертово убийство, чтобы крупнейшие в стране газеты прислали сюда армию репортеров, которые сочинят красочные истории о немыслимой некомпетентности сотрудников местной службы шерифа.
– Не знаю. – Я осторожно пожал плечами. – Нам до сих пор удавалось держать все в тайне. Если мы будем действовать заодно…
– Хватит! – Он обождал, пока прекратят дребезжать оконные стекла. – Вы решили, будто все это дело завязано на работниках “Калкон”. Так должны были к этому времени обнаружить мотив?
– Есть у меня нехорошее ощущение, – честно признался я. – Я не думаю, что за убийством миссис О'Хара и Эверарда стоит логичный мотив. Разумеется, убийство Браунинга имеет логичный мотив, ибо убийца его совершил ради спасения собственной шкуры. “Калкон” – нечто вроде стерильного сумасшедшего дома, и большинство его работников можно с полным основанием причислить к типичным обитателям психушки. Лейверс слабо застонал.
– Не морочьте мне голову, Уилер. Звонить в городской отдел по расследованию убийств слишком поздно. Они даже в резиновых перчатках не возьмутся за это дело после всего, что вы напортачили!
– Я лишь хочу сказать, что мотив убийства той первой парочки должен казаться логичным убийце, и никому больше. – Я глубоко вздохнул. – Мы имеем дело с жалким непрофессионалом, шериф. Смотрите, как он постарался подделать смерть Браунинга под самоубийство.
– Я получил результаты аутопсии от Мэрфи, – буркнул он. – Они подтверждают, что это самоубийство. Эд Сэнджер проверил пистолет. Он принадлежит Браунингу. У него даже была лицензия, а на рукоятке его отпечатки пальцев.
– Единственное, чего не смог сделать убийца, – заставить Браунинга дописать признание, – напомнил я. – А из-за этого все остальные его старания уже не имеют значения.
– Пожалуй, вы правы, – с явным облегчением согласился шериф. – Что собираетесь делать дальше?
– Еще не решил, – сказал я. – Либо пойду в “Калкон” и перестреляю всех, кто остался в живых, либо буду сидеть у вас в офисе и начну вырезать бумажных кукол.
– Катитесь отсюда, – взорвался он. – Прочь с глаз моих ко всем чертям, пока я собственноручно не совершил убийство!
Я выкатился в приемную и наткнулся на горящий любопытством взгляд синих глаз Аннабел.
– Похоже, у вас состоялся очередной раунд? – сладким голосом поинтересовалась она. – И, судя по вашему виду в данный момент, можно предположить чистое поражение?
– Не возражаю, когда он орет на меня, – жалобно молвил я. – А вот когда вытаскивает резиновую дубинку и принимается лупить меня по башке, начинаю тревожиться.
– Это, должно быть, еще и больно?
– Держись под напором изменчивых обстоятельств! – с легким вздохом провозгласил я. – Таков наш семейный девиз. Смотри в лицо судьбе и не пытайся бежать. Именно так говорил мой прадедушка полковнику Кастеру.
– За миг до того, как ваш дедушка пустился наутек? – вежливо уточнила Аннабел.
– Это еще одна фамильная черта, – скромно добавил я. – Мы, Уилеры, всегда были отличными бегунами. У меня есть еще один предок, всю дорогу бежавший на милю впереди Пола Ревира.
– Он при этом кричал: “Пол Ревир скачет!” Правильно?
– Правильно, – подтвердил я. – А знаете, что ему кричали вслед?
– “Кто такой, черт возьми, Пол Ревир”?
– Совершенно верно. – Я подозрительно посмотрел на нее. – Вы уверены, что на протяжении вашей семейной истории ни один Джексон не вступал в брак ни с одним Уилером?
– Не думаю, будто кто-то из них мог пасть так низко, – задумчиво проговорила она. – Была у меня прапрабабушка по боковой линии, Эмма, которая вышла замуж за “саквояжника”, но у нас не принято упоминать ее имени. Я наверняка знала бы, если б кто-то когда-то вступил в брак с каким-нибудь Уилером, потому что его тут же повесили бы на ближайшем трехгранном тополе.
– Раз уж Юг так хорош, – проворчал я, – назовите мне хоть одну вещь, которая есть там и которой нет тут, в Калифорнии.
– Там нет Уилеров, – ответила она, не задумавшись ни на секунду.
– Пожалуй, пойду и покончу с собой, – объявил я.
– Какая прекрасная мысль! – Лицо ее озарилось восторгом:
– Можно пойти посмотреть? Умоляю!
Она меня снова умыла. И я вышел в жаркий, суровый мир, где смог не развеивался и не выбирал, чьи губить легкие. Путь к корпусам “Калкон” был скучным и не богатым событиями. Хорошо бы пройти таким путем всю оставшуюся жизнь. Охранник у ворот махнул мне, и я притормозил возле него.
– Никого нет, лейтенант, – доложил он. – Сегодня все позакрывали. Должно быть, после того, что стряслось ночью с мистером Браунингом, просто не знают, что еще можно сделать.
– И в здании вообще никого нет?
– По-моему, мистер Демарест пока там. Если хотите пойти посмотреть, пожалуйста.
– Спасибо, – поблагодарил я.
Поставив машину перед центральным входом, я вошел в вестибюль. Демареста не оказалось ни в собственной лаборатории, ни в двух других. Наконец я нашел его в кабинете Браунинга, восседающего за огромным столом, словно он давно уже получил на это право. Вонючие клубы дыма из трубки успели отравить некогда чистый воздух. Он взглянул на меня и коротко кивнул.
– Доброе утро, лейтенант. Какое печальное, прискорбное происшествие с бедным стариной Браунингом.
– Безусловно, – подтвердил я.
– На сегодня я отпустил всех по домам. Похоже, единственный разумный выход. Крупные шишки в Лос-Анджелесе все еще шушукаются в своих тесных кругах. Обещали сегодня мне звякнуть и сообщить решение, так что приходится ждать. Ну, думаю, в ожидании можно что-нибудь разобрать. Все лучше, чем сидеть без дела, а?
– Пожалуй, – согласился я. – И какого же рода решение обещают вам сообщить крупные шишки из Лос-Анджелеса?
– Ну, – ухмыльнулся он, – полагаю, либо пришлют сюда кого-то на смену, либо посадят в этот кабинет меня.
– Выходит, нет худа без добра?
– Наверно, мне стоило бы обозлиться на вас. Да только к чему лукавить? Мне искренне жалко, что Браунинг покончил с собой, но ко мне это не имеет ни малейшего отношения. Таким образом, – выразительно пожал он плечами, – если я подхожу на его место, ничего в этом нет плохого.
– Кто вам сказал, будто он покончил с собой?
– А разве нет? – Он со сдержанным удивлением поднял мохнатые брови. – Я слышал по радио нынче утром. Припоминаю сейчас, было сказано что-то вроде “предполагается самоубийство”.
Получалось, что Лейверсу пришлось сделать заявление для прессы и прочих средств массовой информации, и процитированное выражение звучало чертовски похоже на Лейверса, который уперся рогом и не доверял россказням своего верного лейтенанта.
– Где вы были вчера вечером? – спросил я.
– Примерно до восьми здесь, – ответил он. – Потом поехал домой и пораньше лег спать. А наутро дело вон как обернулось!
– Вы были один?
– Один. – Он чистосердечно ухмыльнулся. – Терпеть не могу признаваться в этом, но моя сексуальная жизнь оставляет желать много лучшего, лейтенант.
– Вы, случайно, еще не нашли записей Эверарда?
– Нет. По секрету скажу, заподозрил, что их мог прибрать Браунинг, попридержать, а по прошествии времени объявить собственной разработкой. Впрочем, я уже пару раз обшарил его стол и не нашел ничего даже близко похожего.
– Сообщите мне, если найдете?
– Шутите, лейтенант? – вежливо уточнил он.
– Нет, – отрезал я и вышел из кабинета. Остановился у телефонного коммутатора и решил, что “Калкон” возражать не станет, если я сделаю за его счет телефонный звонок.
– Кто там еще, черт возьми? – ответил после четвертого гудка усталый голос Джуди Трент.
– Эл Уилер, – представился я. – Тим Вейл, случайно, не у тебя?
– Нет, случайно, не у меня, – равнодушно проговорила она.
– Ты не знаешь, он у себя дома?
– Насколько я знаю, он в данный момент улетает куда-то из города на собственном вертолете, – выпалила она. – Можешь выйти на улицу и посмотреть в небеса. Надеюсь, солнце выжжет твои бесстыжие глаза! – После чего она брякнула трубкой.
Вейл проживал в потрясающем, рассчитанном на холостяков доме, где имелся бассейн, площадка для барбекю и даже образцы масляной живописи в вестибюле. Квартира его располагалась на втором этаже, и он отворил после второго звонка. На нем была розовато-лиловая рубаха с синими узорчатыми вертикальными полосками и вельветовые слаксы сливового цвета. В целом он смахивал на беспечного плейбоя, который расслабляется в своей берлоге. Я с надеждой взглянул через его плечо, однако пляшущих обнаженных девиц не увидел.
– Вы! – Приветственная улыбка застыла на физиономии, и даже ослепительный блеск зубов, казалось, слегка померк. – Ах да, конечно, – поспешно пустился он в объяснения. – Как только вы вчера вечером ушли от Джуди, она мне позвонила, и я поехал ее утешать. Только злилась она на меня, не на вас. Я в итоге вернулся сюда не в лучшем расположении духа, напился и спустился в гостиную. Часов в семь меня разбудил телефон, от чего я едва не лишился остатков рассудка. Звонил Демарест – он услышал по радио новость насчет Браунинга и решил, что лучше закрыть лавочку на весь день. Ну а я с тех пор пытаюсь набраться мужества и позавтракать, только меня тошнит при любой мысли об этом! – глубоко вздохнул он. – Я ответил на все ваши вопросы, лейтенант?
– Почти. Может быть, пригласите меня на чашку кофе?
Он болезненно скривил физиономию.
– Приглашу, если сами сварите.
Вся квартира свидетельствовала о попытках хитроумно компенсировать недостаток пространства. Попробовав взять за хвост кошку и повертеть ее по кухне, можно было бы начисто сломать руку в запястье. Я приготовил кофе и понес его в гостиную, где на стуле с жесткой спинкой сидел Вейл, закрыв глаза.
– Это вы наделали столько шуму? – плаксиво спросил он. – Как будто орды бродячих котов плясали на битых стеклах!
– Вам с сахаром? – спросил я.
– Сахар – источник энергии, – еле вымолвил он. – Сыпьте в чашку сколько влезет.
Я пододвинул к нему кофе с сахаром, после чего закурил сигарету.
– Помните, вы мне сказали, будто Джен О'Хара намеревалась отметить что-то?
– Надеетесь, я что-нибудь помню? – Он осторожно качнул головой. – Как меня зовут?
– Может, отправимся в офис к шерифу и поглядим, не удастся ли там освежить вашу память? – проворчал я. – Прямо в глаза вам ударит чудный и яркий свет…
Он лихорадочно содрогнулся.
– Вспомнил! Я вспомнил. Меня зовут Тим Вейл, вы – лейтенант Уилер, и… – Он приоткрыл один глаз, разглядел на моем лице убийственное выражение и поспешно добавил:
– Вспомнил, как Джен говорила мне, будто намеревается что-то отметить.
– Можете точно припомнить ее слова?
– Я сказал нечто вроде того, что надеюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17