— Да.
— Чушь! Зачем ему тогда поднимать такой шум? И к тому же он только что поел. — Девушка криво усмехнулась.
Они стали осторожно приближаться к валунам. На камнях никого не было, но между ними зияли бесчисленные норы и лазы. — подстрахуемся и обойдем завал, — предложил Том.
— Хорошо.
Они стали забирать выше, чтобы оставить нагромождение валунов под собой. Туман продолжал сгущаться. Том чувствовал, как намокает единственная оставшаяся у него одежда. Послышался шорох, он замер.
Сэлли тоже остановилась.
— Идите за мной.
— Но у меня оружие.
— Говорю вам, держитесь за мной!
— С чего бы это? — возмутилась она, но повиновалась. Том сжал в кулаке мачете, и они двинулись вперед. Со всех сторон их окружали деревья — кургузые, с нависающими над головой покрытыми мхом ветвями. Туман настолько сгустился, что их верхушки исчезли в белом молоке. Том понял, что они оказались с наветренной стороны от ягуара: он сделал круг, чтобы постоянно ощущать их запах, если не было возможности за ними наблюдать.
— Сэлли, я чувствую, что он охотится на нас.
— Это просто смешно.
Том застыл. Впереди, примерно в двадцати ярдах, показался ягуар. Он стоял на ветви над тропинкой, спокойно на них смотрел и подергивал кончиком хвоста. От такой великолепной картины у Тома перехватило дыхание.
Сэлли выстрелила, не поднимая ствола, и Том понял почему. Ей не могло прийти в голову убить такого красивого зверя.
Ягуар помедлил, а затем легко перепрыгнул на другую ветку и, не сводя с них глаз, пошел по ней. Мускулы играли под золотистой шкурой — казалось, это переливается жидкий мед.
— Какой красавец! — задохнулась от восхищения Сэлли.
Зверь был на самом деле красив. Легким движением он перескочил на другую ветку — ту, что была к ним еще ближе, — и присел. Ягуар не испытывал ни малейшего страха и не пытался прятаться. Открыто смотрел на них и не шевелился, только по-прежнему подергивался кончик хвоста. Тому показалось, что он прочитал в глазах хищника презрение.
— Он нас совершенно не боится, — прошептала Сэлли.
— Потому что никогда не встречал людей. — Том осторожно попятился, девушка последовала за ним. А ягуар остался на ветке и смотрел на них, пока не исчез в клубящейся дымке.
В лагере они рассказали о своей встрече дону Альфонсо. Старик озабоченно нахмурился.
— Нам надо проявлять осторожность, — заявил он. — Больше нельзя упоминать о звере, иначе он будет нас преследовать. Гордый хищник не любит, когда о нем плохо говорят.
— Я считала, что ягуары не нападают на людей, — заметила Сэлли.
Индеец рассмеялся и хлопнул ее по колену:
— Отличная шутка! Как ты думаешь, что он видит, когда смотрит на нас?
— Не знаю.
— Он видит слабый, неповоротливый, глупый, нелепо стоящий кусок мяса без рогов, клыков и когтей.
— Так почему же он не напал?
— Как всем кошкам, ягуару нравится сначала поиграть с добычей.
Сэлли поежилась.
— Знаешь, целительница, это не очень приятно, когда тебя жрет ягуар. Сначала он выедает язык, хотя его жертва в это время не обязательно мертва. Так что если в следующий раз представится возможность убить ягуара, не сомневайся.
Ночью лес настолько притих, что Том никак не мог уснуть. Решив, что ему поможет свежий воздух, он выбрался из гамака, вышел из шалаша и застыл от представившегося глазам зрелища. Джунгли мерцали фосфоресцирующим сиянием, словно на все вокруг просыпали светящийся порошок. Обозначились контуры поваленных стволов и пней, опавших листьев и грибов. А дальше светящиеся предметы сливались в одно мерцающее зарево. Казалось, что на землю опустились небеса.
Через пять минут Том снова забрался в самодельную палатку и потряс Сэлли за плечо. Она перевернулась, волосы сбились в золотистый узел. Как все остальные, она спала в одежде.
— В чем дело? — спросила она заспанным голосом.
— Выйдите, там есть на что посмотреть.
— Я сплю.
— Это стоит того. Вы должны подняться.
— Я ничего никому не должна. Отстаньте!
— Хоть раз мне поверьте.
Недовольно бормоча, Сэлли вылезла из гамака, вышла наружу и в изумлении замерла.
— Боже! Ничего красивее не видела! Словно смотришь на Лос-Анджелес с высоты тридцати тысяч футов.
Марево слегка подсвечивало ее лицо, и оно бледно выделялось на фоне темных деревьев. Волосы каскадом ниспадали на плечи, но теперь они казались серебристыми, а не золотыми.
Подчиняясь минутному импульсу, Том взял ее за руку. И в этом обычном движении ощутил так много эротичного.
— Том! — Да?
— Почему вы позвали меня на это посмотреть?
— Ну… — Он колебался. — Хотел, чтобы вы порадовались вместе со мной.
— И только? — Сэлли пристально посмотрела на него. Ее глаза лучились как-то по-особому. Или это была всего лишь игра света? — Спасибо, Том, — наконец проговорила она.
И в тот же миг тишину ночи разорвало рычание ягуара. На фоне мерцавшей земли, словно черная дыра, кралась непроглядная тень. Ягуар повернул к ним офомную голову, и его глаза вспыхнули: в орбитах, точно в двух маленьких вселенных, отразились тысячи искорок.
Том тихонько потянул Сэлли к кострищу, шевельнул ногой тлеющие угли, вспыхнуло пламя, и ягуар исчез.
Вскоре к ним у костра присоединился дон Альфонсо.
— Все еще играет со своей добычей? — пробормотал старик.
36
Когда на следующее утро они отправились в путь, туман был настолько густым, что куда бы они ни поворачивали головы, видели не больше чем на десять футов. Отряд продолжал подъем, придерживаясь едва заметной звериной тропы.
Вскоре они преодолели гребень и начали спуск. Том слышал, как внизу шумит водопад. Через несколько минут они оказались на берегу перекатывавшейся по камням реки.
— Свалим дерево, — сказал дон Альфонсо и, оглянувшись, подыскал нетолстое и притом стоявшее таким образом, чтобы упало в нужную сторону. — Рубите с этой стороны, — приказал он.
Все дружно навалились, и через пятнадцать минут дерево рухнуло, образовав своего рода мост через ревущие речные пороги.
Несколькими ударами мачете дон Альфонсо срубил молодое деревце и соорудил из него шест длиной двенадцать футов. Он подал шест Вернону.
— Ты первый.
— Почему я?
— Чтобы проверить, насколько надежен мост.
Вернон вытаращился на него, но старый индеец только рассмеялся и похлопал его по плечу.
— Прежде сними ботинки. Бог недаром сотворил людей босоногими.
Вернон снял кроссовки, связал шнурки и повесил на шею. Дон Альфонсо вручил ему шест.
— Иди медленно и тут же останавливайся, если почувствуешь, что ствол раскачивается.
Вернон ступил на бревно и, балансируя шестом, как канатоходец, пошел вперед. Его ступни белели на темном дереве.
— Скользко, как на льду, — заметил он.
— Помедленнее, помедленнее, — наставлял его дон Альфонсо.
Вернон сделал несколько шагов, и ствол начал прогибаться и вихлять. Минута-другая, и Вернон оказался на противоположном берегу и кинул обратно шест.
— Твоя очередь, — сказал индеец и подал шест Тому.
Тот снял обувь и поднял шест. Он чувствовал себя по-идиотски в роли циркача. Осторожно попробовал ногой бревно, переступил по холодной, осклизлой коре. От каждого движения дерево тряслось и раскачивалось. Он двигался, пережидал и снова шел вперед. Примерно на полпути спящий в кармане Волосатик высунул наружу голову и огляделся. Увидев под собой бурную реку, обезьянка пронзительно взвизгнула и полезла вверх — по лицу, на самую макушку. От неожиданности Том слишком низко опустил конец шеста. В панике попытался его поднять, но поторопился, и конец резко взмыл вверх. Стараясь снова обрести равновесие, Том сделал два быстрых шага. Бревно его сильно подбросило.
И он упал.
Долю секунды парил в воздухе, а потом его поглотило нечто черное и ледяное. Поток подхватил, потащил за собой, тело невесомо кувыркалось в воде, все вокруг ревело, его колотило о камни. Том отчаянно забил руками, пытаясь подняться, но понятия не имел, в какой стороне поверхность. И вдруг река вынесла его на топляк. Он вцепился в комель руками, но тут же почувствовал жестокий удар в грудь. Из легких разом выдавило весь воздух. Том отчаянно пытался оттолкнуться, освободиться, но течение не выпускало из обволакивающих объятий скользких ветвей. Он был словно заживо погребен. Перед глазами плясали всполохи света. Он закричал, но только набрал полный рот воды. Бился в ловушке ветвей, отчаянно пытаясь выбраться на воздух, но потерял всякое представление о том, где верх, где низ. Крутился, извивался, однако чувствовал, как убывают силы, тело становится невесомым и он уплывает куда-то далеко-далеко.
И вдруг вокруг шеи обвилась чья-то рука, его грубо вернули в мир, протащили по воде и по камням и опустили на землю. Том лежал, видел знакомое лицо, но не сразу понял, что это Вернон.
— Том! — кричал брат. — Смотрите, у него открыты глаза! Господи, он не дышит!..
Внезапно рядом оказалась Сэлли, и Том почувствовал давление на грудь. Все происходило на удивление странно, как в замедленной съемке. Вернон наклонился над ним и заставлял грудь то подниматься, то опускаться. Завел за голову руки. И тут у него внутри все взорвалось — он закашлялся. Брат повернул его на бок. Кашель бил с такой силой, что голову сдавила ледяная боль. Возвращение к жизни давалось не просто.
Том попытался сесть. Верном подсунул руку ему под плечи и помог приподняться.
— Что случилось?
— Твой глупый братец, вот этот самый Вернито, прыгнул в реку и выловил тебя из-под дерева. Мне ни разу в жизни не приходилось видеть такого безрассудства.
— В самом деле? — Том посмотрел на Вернона. Брат насквозь промок, на лбу алела ссадина. Борода слиплась то ли от воды, то ли от крови.
С помощью брата Том поднялся и посмотрел на кипящую стремнину: в этом месте река образовывала бурную круговерть, в которой он заметил поваленные стволы и торчащие ветви. Том снова поднял глаза на брата. И только тут до него стало доходить.
— Ты прыгнул туда? — Вернон лишь пожал плечами.
— Ты спас мне жизнь.
— Как ты мою, — ответил брат, словно защищаясь. — Ради меня ты обезглавил змею. А я всего-то взял и прыгнул.
— Пресвятая Дева Мария — ты только посмотри! Не могу в это поверить, — заявил дон Альфонсо.
Том снова закашлялся.
— Спасибо тебе, Вернон.
— Смерть сегодня посрамлена! — воскликнул старый индеец и показал на скрючившуюся на камне у воды обезьянку. — Даже этот карапуз посмеялся над ней.
На Волосатика жалко было смотреть. Он забрался к Тому в карман и, сердито ворча, устроился на привычном месте.
— Нечего жаловаться, — пожурил его Том. — Сам виноват.
Обезьянка дерзко чмокнула губами.
За рекой тропа снова начала подниматься — отряд продолжал углубляться в горы. Вместе с сумерками подобрался холод. Том не успел обсохнуть и начал дрожать.
— Помните зверя, о котором мы вчера говорили? — спросил как бы невзначай дон Альфонсо.
Том не сразу сообразил, что он имел в виду.
— Это самка. Она до сих пор идет за нами.
— Откуда вы знаете?
— У нее зловонное дыхание.
— Вы ее чуете? — спросила Сэлли. Индеец кивнул.
— И как долго она будет нас преследовать?
— Пока не насытится. Она беременна и поэтому постоянно голодна.
— Потрясающе! Стало быть, мы для нее — маринованные огурчики и мороженое?
— Вознесем молитвы Божьей Матери, чтобы ей на пути попался неуклюжий муравьед. — Дон Альфонсо повернулся к Сэлли: — Держи ружье заряженным.
Тропа продолжала подниматься через лес, и, по мере того как нарастала высота, искривленные деревья стояли гуще. Том заметил, что стало светлее. Казалось, пахло совсем по-другому — повеяло легким ароматом духов. И вдруг туман расступился, и они вышли на солнце. Том изумленно застыл. Перед ними расстилался белый океан. Над ватным, подушкообразным горизонтом садилось солнце, опускаясь в оранжевый раскаленный огонь. Лес был окутан алмазными бликами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Чушь! Зачем ему тогда поднимать такой шум? И к тому же он только что поел. — Девушка криво усмехнулась.
Они стали осторожно приближаться к валунам. На камнях никого не было, но между ними зияли бесчисленные норы и лазы. — подстрахуемся и обойдем завал, — предложил Том.
— Хорошо.
Они стали забирать выше, чтобы оставить нагромождение валунов под собой. Туман продолжал сгущаться. Том чувствовал, как намокает единственная оставшаяся у него одежда. Послышался шорох, он замер.
Сэлли тоже остановилась.
— Идите за мной.
— Но у меня оружие.
— Говорю вам, держитесь за мной!
— С чего бы это? — возмутилась она, но повиновалась. Том сжал в кулаке мачете, и они двинулись вперед. Со всех сторон их окружали деревья — кургузые, с нависающими над головой покрытыми мхом ветвями. Туман настолько сгустился, что их верхушки исчезли в белом молоке. Том понял, что они оказались с наветренной стороны от ягуара: он сделал круг, чтобы постоянно ощущать их запах, если не было возможности за ними наблюдать.
— Сэлли, я чувствую, что он охотится на нас.
— Это просто смешно.
Том застыл. Впереди, примерно в двадцати ярдах, показался ягуар. Он стоял на ветви над тропинкой, спокойно на них смотрел и подергивал кончиком хвоста. От такой великолепной картины у Тома перехватило дыхание.
Сэлли выстрелила, не поднимая ствола, и Том понял почему. Ей не могло прийти в голову убить такого красивого зверя.
Ягуар помедлил, а затем легко перепрыгнул на другую ветку и, не сводя с них глаз, пошел по ней. Мускулы играли под золотистой шкурой — казалось, это переливается жидкий мед.
— Какой красавец! — задохнулась от восхищения Сэлли.
Зверь был на самом деле красив. Легким движением он перескочил на другую ветку — ту, что была к ним еще ближе, — и присел. Ягуар не испытывал ни малейшего страха и не пытался прятаться. Открыто смотрел на них и не шевелился, только по-прежнему подергивался кончик хвоста. Тому показалось, что он прочитал в глазах хищника презрение.
— Он нас совершенно не боится, — прошептала Сэлли.
— Потому что никогда не встречал людей. — Том осторожно попятился, девушка последовала за ним. А ягуар остался на ветке и смотрел на них, пока не исчез в клубящейся дымке.
В лагере они рассказали о своей встрече дону Альфонсо. Старик озабоченно нахмурился.
— Нам надо проявлять осторожность, — заявил он. — Больше нельзя упоминать о звере, иначе он будет нас преследовать. Гордый хищник не любит, когда о нем плохо говорят.
— Я считала, что ягуары не нападают на людей, — заметила Сэлли.
Индеец рассмеялся и хлопнул ее по колену:
— Отличная шутка! Как ты думаешь, что он видит, когда смотрит на нас?
— Не знаю.
— Он видит слабый, неповоротливый, глупый, нелепо стоящий кусок мяса без рогов, клыков и когтей.
— Так почему же он не напал?
— Как всем кошкам, ягуару нравится сначала поиграть с добычей.
Сэлли поежилась.
— Знаешь, целительница, это не очень приятно, когда тебя жрет ягуар. Сначала он выедает язык, хотя его жертва в это время не обязательно мертва. Так что если в следующий раз представится возможность убить ягуара, не сомневайся.
Ночью лес настолько притих, что Том никак не мог уснуть. Решив, что ему поможет свежий воздух, он выбрался из гамака, вышел из шалаша и застыл от представившегося глазам зрелища. Джунгли мерцали фосфоресцирующим сиянием, словно на все вокруг просыпали светящийся порошок. Обозначились контуры поваленных стволов и пней, опавших листьев и грибов. А дальше светящиеся предметы сливались в одно мерцающее зарево. Казалось, что на землю опустились небеса.
Через пять минут Том снова забрался в самодельную палатку и потряс Сэлли за плечо. Она перевернулась, волосы сбились в золотистый узел. Как все остальные, она спала в одежде.
— В чем дело? — спросила она заспанным голосом.
— Выйдите, там есть на что посмотреть.
— Я сплю.
— Это стоит того. Вы должны подняться.
— Я ничего никому не должна. Отстаньте!
— Хоть раз мне поверьте.
Недовольно бормоча, Сэлли вылезла из гамака, вышла наружу и в изумлении замерла.
— Боже! Ничего красивее не видела! Словно смотришь на Лос-Анджелес с высоты тридцати тысяч футов.
Марево слегка подсвечивало ее лицо, и оно бледно выделялось на фоне темных деревьев. Волосы каскадом ниспадали на плечи, но теперь они казались серебристыми, а не золотыми.
Подчиняясь минутному импульсу, Том взял ее за руку. И в этом обычном движении ощутил так много эротичного.
— Том! — Да?
— Почему вы позвали меня на это посмотреть?
— Ну… — Он колебался. — Хотел, чтобы вы порадовались вместе со мной.
— И только? — Сэлли пристально посмотрела на него. Ее глаза лучились как-то по-особому. Или это была всего лишь игра света? — Спасибо, Том, — наконец проговорила она.
И в тот же миг тишину ночи разорвало рычание ягуара. На фоне мерцавшей земли, словно черная дыра, кралась непроглядная тень. Ягуар повернул к ним офомную голову, и его глаза вспыхнули: в орбитах, точно в двух маленьких вселенных, отразились тысячи искорок.
Том тихонько потянул Сэлли к кострищу, шевельнул ногой тлеющие угли, вспыхнуло пламя, и ягуар исчез.
Вскоре к ним у костра присоединился дон Альфонсо.
— Все еще играет со своей добычей? — пробормотал старик.
36
Когда на следующее утро они отправились в путь, туман был настолько густым, что куда бы они ни поворачивали головы, видели не больше чем на десять футов. Отряд продолжал подъем, придерживаясь едва заметной звериной тропы.
Вскоре они преодолели гребень и начали спуск. Том слышал, как внизу шумит водопад. Через несколько минут они оказались на берегу перекатывавшейся по камням реки.
— Свалим дерево, — сказал дон Альфонсо и, оглянувшись, подыскал нетолстое и притом стоявшее таким образом, чтобы упало в нужную сторону. — Рубите с этой стороны, — приказал он.
Все дружно навалились, и через пятнадцать минут дерево рухнуло, образовав своего рода мост через ревущие речные пороги.
Несколькими ударами мачете дон Альфонсо срубил молодое деревце и соорудил из него шест длиной двенадцать футов. Он подал шест Вернону.
— Ты первый.
— Почему я?
— Чтобы проверить, насколько надежен мост.
Вернон вытаращился на него, но старый индеец только рассмеялся и похлопал его по плечу.
— Прежде сними ботинки. Бог недаром сотворил людей босоногими.
Вернон снял кроссовки, связал шнурки и повесил на шею. Дон Альфонсо вручил ему шест.
— Иди медленно и тут же останавливайся, если почувствуешь, что ствол раскачивается.
Вернон ступил на бревно и, балансируя шестом, как канатоходец, пошел вперед. Его ступни белели на темном дереве.
— Скользко, как на льду, — заметил он.
— Помедленнее, помедленнее, — наставлял его дон Альфонсо.
Вернон сделал несколько шагов, и ствол начал прогибаться и вихлять. Минута-другая, и Вернон оказался на противоположном берегу и кинул обратно шест.
— Твоя очередь, — сказал индеец и подал шест Тому.
Тот снял обувь и поднял шест. Он чувствовал себя по-идиотски в роли циркача. Осторожно попробовал ногой бревно, переступил по холодной, осклизлой коре. От каждого движения дерево тряслось и раскачивалось. Он двигался, пережидал и снова шел вперед. Примерно на полпути спящий в кармане Волосатик высунул наружу голову и огляделся. Увидев под собой бурную реку, обезьянка пронзительно взвизгнула и полезла вверх — по лицу, на самую макушку. От неожиданности Том слишком низко опустил конец шеста. В панике попытался его поднять, но поторопился, и конец резко взмыл вверх. Стараясь снова обрести равновесие, Том сделал два быстрых шага. Бревно его сильно подбросило.
И он упал.
Долю секунды парил в воздухе, а потом его поглотило нечто черное и ледяное. Поток подхватил, потащил за собой, тело невесомо кувыркалось в воде, все вокруг ревело, его колотило о камни. Том отчаянно забил руками, пытаясь подняться, но понятия не имел, в какой стороне поверхность. И вдруг река вынесла его на топляк. Он вцепился в комель руками, но тут же почувствовал жестокий удар в грудь. Из легких разом выдавило весь воздух. Том отчаянно пытался оттолкнуться, освободиться, но течение не выпускало из обволакивающих объятий скользких ветвей. Он был словно заживо погребен. Перед глазами плясали всполохи света. Он закричал, но только набрал полный рот воды. Бился в ловушке ветвей, отчаянно пытаясь выбраться на воздух, но потерял всякое представление о том, где верх, где низ. Крутился, извивался, однако чувствовал, как убывают силы, тело становится невесомым и он уплывает куда-то далеко-далеко.
И вдруг вокруг шеи обвилась чья-то рука, его грубо вернули в мир, протащили по воде и по камням и опустили на землю. Том лежал, видел знакомое лицо, но не сразу понял, что это Вернон.
— Том! — кричал брат. — Смотрите, у него открыты глаза! Господи, он не дышит!..
Внезапно рядом оказалась Сэлли, и Том почувствовал давление на грудь. Все происходило на удивление странно, как в замедленной съемке. Вернон наклонился над ним и заставлял грудь то подниматься, то опускаться. Завел за голову руки. И тут у него внутри все взорвалось — он закашлялся. Брат повернул его на бок. Кашель бил с такой силой, что голову сдавила ледяная боль. Возвращение к жизни давалось не просто.
Том попытался сесть. Верном подсунул руку ему под плечи и помог приподняться.
— Что случилось?
— Твой глупый братец, вот этот самый Вернито, прыгнул в реку и выловил тебя из-под дерева. Мне ни разу в жизни не приходилось видеть такого безрассудства.
— В самом деле? — Том посмотрел на Вернона. Брат насквозь промок, на лбу алела ссадина. Борода слиплась то ли от воды, то ли от крови.
С помощью брата Том поднялся и посмотрел на кипящую стремнину: в этом месте река образовывала бурную круговерть, в которой он заметил поваленные стволы и торчащие ветви. Том снова поднял глаза на брата. И только тут до него стало доходить.
— Ты прыгнул туда? — Вернон лишь пожал плечами.
— Ты спас мне жизнь.
— Как ты мою, — ответил брат, словно защищаясь. — Ради меня ты обезглавил змею. А я всего-то взял и прыгнул.
— Пресвятая Дева Мария — ты только посмотри! Не могу в это поверить, — заявил дон Альфонсо.
Том снова закашлялся.
— Спасибо тебе, Вернон.
— Смерть сегодня посрамлена! — воскликнул старый индеец и показал на скрючившуюся на камне у воды обезьянку. — Даже этот карапуз посмеялся над ней.
На Волосатика жалко было смотреть. Он забрался к Тому в карман и, сердито ворча, устроился на привычном месте.
— Нечего жаловаться, — пожурил его Том. — Сам виноват.
Обезьянка дерзко чмокнула губами.
За рекой тропа снова начала подниматься — отряд продолжал углубляться в горы. Вместе с сумерками подобрался холод. Том не успел обсохнуть и начал дрожать.
— Помните зверя, о котором мы вчера говорили? — спросил как бы невзначай дон Альфонсо.
Том не сразу сообразил, что он имел в виду.
— Это самка. Она до сих пор идет за нами.
— Откуда вы знаете?
— У нее зловонное дыхание.
— Вы ее чуете? — спросила Сэлли. Индеец кивнул.
— И как долго она будет нас преследовать?
— Пока не насытится. Она беременна и поэтому постоянно голодна.
— Потрясающе! Стало быть, мы для нее — маринованные огурчики и мороженое?
— Вознесем молитвы Божьей Матери, чтобы ей на пути попался неуклюжий муравьед. — Дон Альфонсо повернулся к Сэлли: — Держи ружье заряженным.
Тропа продолжала подниматься через лес, и, по мере того как нарастала высота, искривленные деревья стояли гуще. Том заметил, что стало светлее. Казалось, пахло совсем по-другому — повеяло легким ароматом духов. И вдруг туман расступился, и они вышли на солнце. Том изумленно застыл. Перед ними расстилался белый океан. Над ватным, подушкообразным горизонтом садилось солнце, опускаясь в оранжевый раскаленный огонь. Лес был окутан алмазными бликами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53