Это вызвало небольшой переполох, но никто так и не смог доказать, что Эневер сознательно манипулировал данными.
— Что, по-твоему, тогда произошло?
— Думаю, что Эневер не устоял перед опасностью, которая с начала времен преследует всех ученых. Он так хотел получить определенные результаты, что проигнорировал противоречащие его выводам факты.
— Да, теперь я понимаю, почему Лайзе это не могло понравиться. Но как получилось, что её уволили?
— Ты же знаешь Лайзу. Она стала задавать разнообразные вопросы.
— О «Невроксиле-5»?
— Да.
— А что в нём не так?
Генри откинулся на спинку стула, помолчал и ответил:
— Лично я считаю, что с «Невроксилом-5» все в порядке.
— А как Лайза? Что думала она?
— Лайза уговорила Эневера предоставить ей некоторые данные по «Невроксилу-5». Ей очень хотелось знать, можно ли использовать этот препарат для лечения Болезни Паркинсона. Получив эти данные, она вдруг стала задавать вопросы о чистоте экспериментов. Ты же знаешь Лайзу. Она не может успокоиться до тех пор, пока не получит ответы на все интересующую её вопросы, — Генри улыбнулся и продолжил: — Ты знаешь, как с ней обращаться, а Эневеру терпения, видимо, не хватило.
— И он её уволил?
— Да. Твоя жена не смогла остановиться. Я пытался уговорить её плюнуть на все это дело, но она отказывалась прислушиваться к голосу рассудка.
— И что же её особенно беспокоило?
— Этого я тебе сказать не могу, — ответил Генри, внимательно глядя на меня.
— Что значит «не могу сказать»?
— Послушай, Саймон. «Невроксил-5» является сердцевиной всех исследовательских программ «Био один». Впрочем, это тебе прекрасно известно. Я не имею права тебе сказать о препарате ничего такого, чего не было бы известно публике. Особенно учитывая то, что все это — ничем не обоснованные домыслы.
— Значит, ты полагаешь, что озабоченность Лайзы — всего лишь пустые подозрения?
— Да. Лайза обладает непревзойденной интуицией при выборе направлении исследования, но иногда она забывает о том, что является ученым. Если вы проверяете гипотезу и обнаруживаете, что данные эксперимента её не подтверждают, то ваши построения перестают быть гипотезой, превращаясь в пустопорожние домыслы.
Подобные лекции мне уже приходилось выслушивать не один раз. С ними выступала передо мной Лайза. В том, что её критические постулаты были на сей раз использованы против неё, я увидел какую-то злую иронию.
— Значит, данные не подтвердили её гипотезу, в чем бы она ни заключалась?
— По моему мнению — нет, — ответил Генри.
Не являясь ученым, я полностью доверял интуиции Лайзы.
— Саймон, мне страшно хочется, чтобы Лайза сейчас работала со мной, — продолжал Генри. — Но все изменилось с тех пор, как «Бостонские пептиды» утратили свою самостоятельность. Не думаю, что Лайза смогла бы привыкнуть к этим изменениям. Она получила прекрасную работу у Меттлера в Стэнфорде. Убежден, что там она будет более счастлива, чем была бы, оставшись здесь. Мне очень хотелось бы последовать её примеру, но я должен довести дело «Бостонских пептидов» до конца.
— Лайза испытывала к тебе громадное уважение, Генри, — сказал я, поднимаясь. — Но это было еще одно из её многочисленных заблуждений. Прощай.
Генри от изумления и возмущения не знал, что ответить, и ему не оставалось ничего, кроме как беспомощно помаргивать за линзами своих огромных очков. Возможно, я вел себя с ним слишком резко, но мне на это было плевать. Лайза нуждалась в помощи, а Генри ей в этой помощи отказал.
Проходя мимо лаборатории, в которой когда-то работала Лайза, я открыл дверь и увидел знакомый ряд лабораторных столов, уставленных стеклянными, мистических форм сосудами и электронными приборами, о предназначении которых я не имел ни малейшего представления. В лаборатории трудились с полдесятка ученых.
Одна из них — рыжеволосая девица — подняла на меня глаза. Келли. Вскочив с места, она ринулась ко мне.
— Убирайся отсюда, Саймон! Если кто-то тебя узнает, нас ждут серьезные неприятности.
— О’кей, о’кей, — сказал я, когда она стала выталкивать меня из дверей лаборатории. — Но поговорить-то я с тобой могу?
— Ни за что. Убирайся! — продолжала она, гоня меня по коридору.
— Тебе известно, где сейчас Лайза?
— Да.
— Где?
— Этого я тебе не скажу.
Мы уже были у выхода из здания.
— Она в порядке?
— Нет, — ответила Келли. — Лайза не в порядке.
— Келли, я должен с тобой поговорить.
— Нет, не должен. Уходи.
Мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться.
Я ждал её на Массачусетс авеню, рядом с закусочной, где Лайза, как я знал, покупала себе ленч на вынос. Моя затея имела мало шансов на успех, поскольку я не только не знал, посещала ли Келли это заведение, но и вообще не был уверен в том, что она ходила на ленч. Я занял стратегическую позицию на углу Масс авеню и улицы, на которой располагались «Бостонские пептиды» ровно в двенадцать дня. Вначале я прочитал свежий номер «Глоуб». Затем изучил «Уолл-стрит джорнэл». За «Уолл-стрит джорнэл» последовал номер «Дейли миррор» трехдневной давности. Из этого издания я узнал, что моя любимая команда «Челси», выиграв субботний матч, возможно сумеет скинуть «Астон виллу» с первого места в премьер-лиге. Примерно в половине третьего в тот момент, когда я размышлял, что купить — «Бизнесс уик» или «Нэшнл инкуайер» — на улице появилась Келли.
В качестве прикрытия я использовал «Уолл стрит джорнэл», поскольку его формат оказался самым большим во всей моей газетной коллекции. Я решил дать Келли возможность купить сэндвич и перехватить её на обратном пути, в надежде, что она отправится обратно на работу.
Мой расчет оказался верным. Когда она проходила мимо, я встал на её пути.
— Келли!
— Саймон! Я разве я не говорила тебе, чтобы ты отвалил!
— Говорила. Но мне надо с тобой потолковать.
— Саймон, ты одиозная личность, и нас может кто-нибудь увидеть.
— О’кей, — сказал я, и, взяв её под руку, увлек с оживленной улицы в узкий боковой проход. — Здесь нас никто не заметит.
Прислонившись спиной к кирпичной стене, Келли, пыталась на ощупь извлечь из сумочки сигарету.
— Не буду я с тобой разговаривать, — сказал она.
— Скажи мне по крайней мере, что с Лайзой, — не сдавался я. — Ты дала мне понять, что она чувствует себя скверно. Я очень беспокоюсь.
— Ты и должен беспокоиться, — сказала Келли сердито. — Её отец умер, и она считает, что его убил муж. Она потеряла работу. Бедная девочка в ужасном состоянии. И, насколько мне известно, до этого довел её ты.
Мною овладели одновременно гнев и отчаяние. Не в силах сдержаться, я повернулся и что есть силы пнул ногой пустой бак для мусора.
— Келли, я не убивал её отца! И уволили её не из-за меня!
Келли затянулась сигаретой, полностью презрев мой протест.
— Келли, ты лучшая подруга Лайзы и, конечно, на её стороне, — сказал я, попытавшись вернуть самообладание. — Я это понимаю и высоко ценю. Меня радовало то, что она остановилась у тебя. Но и ты должна постараться понять меня. Она все истолковала неправильно. И я просто обязан показать ей это. Ради её самой и ради меня.
Келли слушала, подозрительно поглядывая на меня из-под опущенных век.
— Мне кажется, что смерть её отца каким-то образом связана с «Био один», — продолжал я. — Может быть, это имеет отношение к тем вопросам, которые задавала Лайза. Мне надо знать, что её беспокоило. Генри Чан мне ничего на этот счет не сказал. Ты должна мне помочь.
— Ни за что, — сказала Келли, бросила сигарету и наступила на окурок. — Я не стану обсуждать с тобой дела «Био один». Тебе не удастся навредить и мне.
Она повернулась и зашагала по проулку к улице.
— Келли, сделай это хотя бы ради Лайзы.
— Чушь. Лайза здесь ни при чем, и ты всего-навсего пытаешься спасти свою задницу. В этом предприятии я помогать тебе не намерена.
Мы шагали по тротуару по направлению к «Бостонским пептидам». Келли шла очень быстро, но я не отставал.
— Скажи же мне, по крайней мере, где она живет.
— Если бы она этого хотела, то сама тебе все сказала, — заявила, остановившись на секунду, Келли. — А теперь проваливай, или я завизжу. Учти, что я умею делать это очень громко.
Келли произнесла свою угрозу настолько серьезно, что мне пришлось отступить и двинуться к станции метрополитена.
26
К тому времени, когда я вернулся в офис, Даниэл не только пришел в себя, но и созрел для того, чтобы посплетничать.
— Привет, Саймон. Как дела?
— Привет, Даниэл. Дела как всегда.
— Ты мог бы предположить, что подобное может случиться с Джоном?!
— Нет не мог. Это просто ужасно.
— А ты знал, что он гомик?
— Нет, Даниэл, не знал, — ответил я, чувствуя, как во мне закипает раздражение. — Человек умер, и теперь это не имеет никакого значения.
Я посмотрел на письменный стол Джона. За ним никого не было, а на самом столе царил необыкновенный порядок.
Проследив за моим взглядом, Даниэл сказал:
— Копы там все перерыли и забрали с собой тонну документов. Уверен, что, изучая их, они сдохнут от скуки.
Я подошел к столу и увидел, что на нем не осталось ничего, что представляло бы для Джона какую-то ценность. Все файлы, с которыми он работал, тоже исчезли.
— Копы все утро задавали самые разные вопросы, — внимательно, не спуская с меня глаз, сказал Даниэл. — Спрашивали, знал ли я, что между ним и Фрэнком существовали особые отношения. Фрэнк! Кто бы мог подумать!!
— Даниэл, парень, с которым мы в течение двух лет трудились бок о бок два года, убит. И его личная жизнь нас совершенно не касается, — со вздохом произнес я.
— Конечно, не касается, — согласился Даниэл. — Но каков наш Фрэнк Кук! Интересно, ты хоть чего-нибудь подозревал? Ведь он, как никак, был твоим тестем.
— Нет, я ничего не подозревал, — ответил я, уже не пытаясь скрыть раздражения.
— Я слышал, что ты весь вечер провел в полицейском участке. Как мне кажется, они считают, что Джона убил ты. И все из-за того, что ты обнаружил его тело.
— Да, что-то вроде этого, — сказал я. — Но у них нет против меня никаких улик.
— Тебе, видимо, крепко досталось.
— Да. Никому бы не пожелал пройти через это.
— А у нас здесь воцарился сущий ад, — продолжал Даниэл. — Джил рвет и мечет. Мне кажется, что он выходит из себя как из-за того, что Джон и Фрэнк оказались гомиками, так и потому, что Джона убили. Нам повезло, что пресса еще не докопалась до этих пикантных подробностей. Арт отправился на ленч и пропал, а Рави похож на испуганного кролика. Лишь Дайна сохраняет хладнокровие. Ну и я, конечно.
— Естественно.
— Все страшно напуганы. Вначале Фрэнк. Затем Джон. Все задают вопрос — кто следующий. Вообще-то, следующим можешь быть ты.
— Спасибо, Даниэл. Как ни странно, но подобный вариант приходил и мне в голову.
— Береги себя, Саймон, — на редкость серьезно произнес Даниэл.
— В этом отношении я мало на что способен, а вот ты можешь мне помочь.
— Каким образом?
— Не мог бы ты узнать для меня кое-что о «Био один»?
— «Био один»? Какое отношение к происходящему может иметь эта достойная фирма?
— Пока не знаю. Тебе известно, что Лайзу прогнали из «Бостонских пептидов»?
— Да. Мне об этом сказал Арт. По-моему, он этим страшно доволен.
— Мерзавец, — пробормотал я.
— Как только увидишь жену, передай ей мои соболезнования.
— Боюсь, что это невозможно, — ответил я. — Она вернулась в Калифорнию.
— Это плохо.
— Очень плохо, — согласился я. — Но если хочешь знать, её уволили за то, что она начала задавала Томасу Эневеру неприятные вопросы о волшебном лекарстве, которое разрабатывает его фирма.
— Ну и что из этого следует?
— Джон незадолго до смерти мне звонил, — склонившись к Даниэлу, негромко произнес я. — Он оставил сообщение на автоответчике. Сказал, что узнал о «Био один» нечто такое, что может меня заинтересовать. Поэтому я и зашел к нему в субботу вечером.
— Но ты успел до этого с ним поговорить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Что, по-твоему, тогда произошло?
— Думаю, что Эневер не устоял перед опасностью, которая с начала времен преследует всех ученых. Он так хотел получить определенные результаты, что проигнорировал противоречащие его выводам факты.
— Да, теперь я понимаю, почему Лайзе это не могло понравиться. Но как получилось, что её уволили?
— Ты же знаешь Лайзу. Она стала задавать разнообразные вопросы.
— О «Невроксиле-5»?
— Да.
— А что в нём не так?
Генри откинулся на спинку стула, помолчал и ответил:
— Лично я считаю, что с «Невроксилом-5» все в порядке.
— А как Лайза? Что думала она?
— Лайза уговорила Эневера предоставить ей некоторые данные по «Невроксилу-5». Ей очень хотелось знать, можно ли использовать этот препарат для лечения Болезни Паркинсона. Получив эти данные, она вдруг стала задавать вопросы о чистоте экспериментов. Ты же знаешь Лайзу. Она не может успокоиться до тех пор, пока не получит ответы на все интересующую её вопросы, — Генри улыбнулся и продолжил: — Ты знаешь, как с ней обращаться, а Эневеру терпения, видимо, не хватило.
— И он её уволил?
— Да. Твоя жена не смогла остановиться. Я пытался уговорить её плюнуть на все это дело, но она отказывалась прислушиваться к голосу рассудка.
— И что же её особенно беспокоило?
— Этого я тебе сказать не могу, — ответил Генри, внимательно глядя на меня.
— Что значит «не могу сказать»?
— Послушай, Саймон. «Невроксил-5» является сердцевиной всех исследовательских программ «Био один». Впрочем, это тебе прекрасно известно. Я не имею права тебе сказать о препарате ничего такого, чего не было бы известно публике. Особенно учитывая то, что все это — ничем не обоснованные домыслы.
— Значит, ты полагаешь, что озабоченность Лайзы — всего лишь пустые подозрения?
— Да. Лайза обладает непревзойденной интуицией при выборе направлении исследования, но иногда она забывает о том, что является ученым. Если вы проверяете гипотезу и обнаруживаете, что данные эксперимента её не подтверждают, то ваши построения перестают быть гипотезой, превращаясь в пустопорожние домыслы.
Подобные лекции мне уже приходилось выслушивать не один раз. С ними выступала передо мной Лайза. В том, что её критические постулаты были на сей раз использованы против неё, я увидел какую-то злую иронию.
— Значит, данные не подтвердили её гипотезу, в чем бы она ни заключалась?
— По моему мнению — нет, — ответил Генри.
Не являясь ученым, я полностью доверял интуиции Лайзы.
— Саймон, мне страшно хочется, чтобы Лайза сейчас работала со мной, — продолжал Генри. — Но все изменилось с тех пор, как «Бостонские пептиды» утратили свою самостоятельность. Не думаю, что Лайза смогла бы привыкнуть к этим изменениям. Она получила прекрасную работу у Меттлера в Стэнфорде. Убежден, что там она будет более счастлива, чем была бы, оставшись здесь. Мне очень хотелось бы последовать её примеру, но я должен довести дело «Бостонских пептидов» до конца.
— Лайза испытывала к тебе громадное уважение, Генри, — сказал я, поднимаясь. — Но это было еще одно из её многочисленных заблуждений. Прощай.
Генри от изумления и возмущения не знал, что ответить, и ему не оставалось ничего, кроме как беспомощно помаргивать за линзами своих огромных очков. Возможно, я вел себя с ним слишком резко, но мне на это было плевать. Лайза нуждалась в помощи, а Генри ей в этой помощи отказал.
Проходя мимо лаборатории, в которой когда-то работала Лайза, я открыл дверь и увидел знакомый ряд лабораторных столов, уставленных стеклянными, мистических форм сосудами и электронными приборами, о предназначении которых я не имел ни малейшего представления. В лаборатории трудились с полдесятка ученых.
Одна из них — рыжеволосая девица — подняла на меня глаза. Келли. Вскочив с места, она ринулась ко мне.
— Убирайся отсюда, Саймон! Если кто-то тебя узнает, нас ждут серьезные неприятности.
— О’кей, о’кей, — сказал я, когда она стала выталкивать меня из дверей лаборатории. — Но поговорить-то я с тобой могу?
— Ни за что. Убирайся! — продолжала она, гоня меня по коридору.
— Тебе известно, где сейчас Лайза?
— Да.
— Где?
— Этого я тебе не скажу.
Мы уже были у выхода из здания.
— Она в порядке?
— Нет, — ответила Келли. — Лайза не в порядке.
— Келли, я должен с тобой поговорить.
— Нет, не должен. Уходи.
Мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться.
Я ждал её на Массачусетс авеню, рядом с закусочной, где Лайза, как я знал, покупала себе ленч на вынос. Моя затея имела мало шансов на успех, поскольку я не только не знал, посещала ли Келли это заведение, но и вообще не был уверен в том, что она ходила на ленч. Я занял стратегическую позицию на углу Масс авеню и улицы, на которой располагались «Бостонские пептиды» ровно в двенадцать дня. Вначале я прочитал свежий номер «Глоуб». Затем изучил «Уолл-стрит джорнэл». За «Уолл-стрит джорнэл» последовал номер «Дейли миррор» трехдневной давности. Из этого издания я узнал, что моя любимая команда «Челси», выиграв субботний матч, возможно сумеет скинуть «Астон виллу» с первого места в премьер-лиге. Примерно в половине третьего в тот момент, когда я размышлял, что купить — «Бизнесс уик» или «Нэшнл инкуайер» — на улице появилась Келли.
В качестве прикрытия я использовал «Уолл стрит джорнэл», поскольку его формат оказался самым большим во всей моей газетной коллекции. Я решил дать Келли возможность купить сэндвич и перехватить её на обратном пути, в надежде, что она отправится обратно на работу.
Мой расчет оказался верным. Когда она проходила мимо, я встал на её пути.
— Келли!
— Саймон! Я разве я не говорила тебе, чтобы ты отвалил!
— Говорила. Но мне надо с тобой потолковать.
— Саймон, ты одиозная личность, и нас может кто-нибудь увидеть.
— О’кей, — сказал я, и, взяв её под руку, увлек с оживленной улицы в узкий боковой проход. — Здесь нас никто не заметит.
Прислонившись спиной к кирпичной стене, Келли, пыталась на ощупь извлечь из сумочки сигарету.
— Не буду я с тобой разговаривать, — сказал она.
— Скажи мне по крайней мере, что с Лайзой, — не сдавался я. — Ты дала мне понять, что она чувствует себя скверно. Я очень беспокоюсь.
— Ты и должен беспокоиться, — сказала Келли сердито. — Её отец умер, и она считает, что его убил муж. Она потеряла работу. Бедная девочка в ужасном состоянии. И, насколько мне известно, до этого довел её ты.
Мною овладели одновременно гнев и отчаяние. Не в силах сдержаться, я повернулся и что есть силы пнул ногой пустой бак для мусора.
— Келли, я не убивал её отца! И уволили её не из-за меня!
Келли затянулась сигаретой, полностью презрев мой протест.
— Келли, ты лучшая подруга Лайзы и, конечно, на её стороне, — сказал я, попытавшись вернуть самообладание. — Я это понимаю и высоко ценю. Меня радовало то, что она остановилась у тебя. Но и ты должна постараться понять меня. Она все истолковала неправильно. И я просто обязан показать ей это. Ради её самой и ради меня.
Келли слушала, подозрительно поглядывая на меня из-под опущенных век.
— Мне кажется, что смерть её отца каким-то образом связана с «Био один», — продолжал я. — Может быть, это имеет отношение к тем вопросам, которые задавала Лайза. Мне надо знать, что её беспокоило. Генри Чан мне ничего на этот счет не сказал. Ты должна мне помочь.
— Ни за что, — сказала Келли, бросила сигарету и наступила на окурок. — Я не стану обсуждать с тобой дела «Био один». Тебе не удастся навредить и мне.
Она повернулась и зашагала по проулку к улице.
— Келли, сделай это хотя бы ради Лайзы.
— Чушь. Лайза здесь ни при чем, и ты всего-навсего пытаешься спасти свою задницу. В этом предприятии я помогать тебе не намерена.
Мы шагали по тротуару по направлению к «Бостонским пептидам». Келли шла очень быстро, но я не отставал.
— Скажи же мне, по крайней мере, где она живет.
— Если бы она этого хотела, то сама тебе все сказала, — заявила, остановившись на секунду, Келли. — А теперь проваливай, или я завизжу. Учти, что я умею делать это очень громко.
Келли произнесла свою угрозу настолько серьезно, что мне пришлось отступить и двинуться к станции метрополитена.
26
К тому времени, когда я вернулся в офис, Даниэл не только пришел в себя, но и созрел для того, чтобы посплетничать.
— Привет, Саймон. Как дела?
— Привет, Даниэл. Дела как всегда.
— Ты мог бы предположить, что подобное может случиться с Джоном?!
— Нет не мог. Это просто ужасно.
— А ты знал, что он гомик?
— Нет, Даниэл, не знал, — ответил я, чувствуя, как во мне закипает раздражение. — Человек умер, и теперь это не имеет никакого значения.
Я посмотрел на письменный стол Джона. За ним никого не было, а на самом столе царил необыкновенный порядок.
Проследив за моим взглядом, Даниэл сказал:
— Копы там все перерыли и забрали с собой тонну документов. Уверен, что, изучая их, они сдохнут от скуки.
Я подошел к столу и увидел, что на нем не осталось ничего, что представляло бы для Джона какую-то ценность. Все файлы, с которыми он работал, тоже исчезли.
— Копы все утро задавали самые разные вопросы, — внимательно, не спуская с меня глаз, сказал Даниэл. — Спрашивали, знал ли я, что между ним и Фрэнком существовали особые отношения. Фрэнк! Кто бы мог подумать!!
— Даниэл, парень, с которым мы в течение двух лет трудились бок о бок два года, убит. И его личная жизнь нас совершенно не касается, — со вздохом произнес я.
— Конечно, не касается, — согласился Даниэл. — Но каков наш Фрэнк Кук! Интересно, ты хоть чего-нибудь подозревал? Ведь он, как никак, был твоим тестем.
— Нет, я ничего не подозревал, — ответил я, уже не пытаясь скрыть раздражения.
— Я слышал, что ты весь вечер провел в полицейском участке. Как мне кажется, они считают, что Джона убил ты. И все из-за того, что ты обнаружил его тело.
— Да, что-то вроде этого, — сказал я. — Но у них нет против меня никаких улик.
— Тебе, видимо, крепко досталось.
— Да. Никому бы не пожелал пройти через это.
— А у нас здесь воцарился сущий ад, — продолжал Даниэл. — Джил рвет и мечет. Мне кажется, что он выходит из себя как из-за того, что Джон и Фрэнк оказались гомиками, так и потому, что Джона убили. Нам повезло, что пресса еще не докопалась до этих пикантных подробностей. Арт отправился на ленч и пропал, а Рави похож на испуганного кролика. Лишь Дайна сохраняет хладнокровие. Ну и я, конечно.
— Естественно.
— Все страшно напуганы. Вначале Фрэнк. Затем Джон. Все задают вопрос — кто следующий. Вообще-то, следующим можешь быть ты.
— Спасибо, Даниэл. Как ни странно, но подобный вариант приходил и мне в голову.
— Береги себя, Саймон, — на редкость серьезно произнес Даниэл.
— В этом отношении я мало на что способен, а вот ты можешь мне помочь.
— Каким образом?
— Не мог бы ты узнать для меня кое-что о «Био один»?
— «Био один»? Какое отношение к происходящему может иметь эта достойная фирма?
— Пока не знаю. Тебе известно, что Лайзу прогнали из «Бостонских пептидов»?
— Да. Мне об этом сказал Арт. По-моему, он этим страшно доволен.
— Мерзавец, — пробормотал я.
— Как только увидишь жену, передай ей мои соболезнования.
— Боюсь, что это невозможно, — ответил я. — Она вернулась в Калифорнию.
— Это плохо.
— Очень плохо, — согласился я. — Но если хочешь знать, её уволили за то, что она начала задавала Томасу Эневеру неприятные вопросы о волшебном лекарстве, которое разрабатывает его фирма.
— Ну и что из этого следует?
— Джон незадолго до смерти мне звонил, — склонившись к Даниэлу, негромко произнес я. — Он оставил сообщение на автоответчике. Сказал, что узнал о «Био один» нечто такое, что может меня заинтересовать. Поэтому я и зашел к нему в субботу вечером.
— Но ты успел до этого с ним поговорить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64