— спросил он.
— Не знаю. Я, черт бы все побрал, понятия не имею, и от этого можно свихнуться.
— А Джоггер знал, как по-твоему?
— Возможно, он что-то обнаружил. И потому умер, а я вовсе не хочу, чтобы так было. Я просто молился в душе, чтобы это был несчастный случай.
— И с самого начала ты подозревал, что это убийство. — Он рассеянно почесал шею. — Что такое Джоггер имел в виду, говоря о расческах под твоими фургонами? Мои коллеги сильно интересуются.
— Сейчас покажу, — сказал я. — Пойдем в гостиную.
Мы прошли в мою разрушенную гостиную, и я повел его туда, где я оставил коробку, которую Джоггер нашел под девятиместным фургоном неделю назад.
Я подвел Сэнди к этому месту, но коробки там не было.
— Странно, — сказал я. — Она тут и лежала, на газете.
— Что лежало?
Я описал ему ящик для денег: серый, металлический, ничем особо не пахнущий внутри, пустой, с круглым светлым пятном в том месте, где он держался на магните, а в остальном весь снаружи в грязи и смазке. Добавил, что Джоггер его открыл.
Мы с Сэнди поискали его среди общей разрухи в гостиной.
Никакого ящика мы не обнаружили.
— Когда ты его в последний раз видел? — спросил Сэнди.
— Во вторник, скорее всего. Я показывал его сестре. — Я нахмурился. — Когда тут поорудовали, я не догадался посмотреть, на месте ли он.
Он ответил, что это вполне понятно, и спросил, не пропало ли еще чего.
— Не думаю.
— Джоггер говорил «расчески». Во множественном числе. Значит, должны быть еще.
— Он обнаружил контейнеры еще под двумя фургонами, но они, как и этот, были пусты.
— В прошлую субботу в кабаке все слышали, как он болтал об этом. Я что хочу сказать, не может быть, чтобы его убили, чтобы заставить молчать. Он уже успел все рассказать.
— Более того, — заметил я, — Дейв, Харв и Бретт тоже видели ящик в этой комнате, сразу как Джоггер снял его с фургона. Он стоял тогда на столе, на виду. На пол я его переставил позже.
— У тебя должна быть какая-то идея насчет того, для чего он, — сказал Сэнди, в котором полицейский начал брать верх, несмотря на то что мы находились с ним по одну сторону баррикады.
— Мы думали о наркотиках, ты об этом? Обсуждали это с Джоггером и Харвом. Но наркотики сами по себе не возникают. Кто-то должен их поставлять. Мы с Харвом не думаем, что кто-то из наших водителей занимается наркотиками. Я хочу сказать, что были бы какие-то признаки. Много денег, к примеру. Мы бы заметили.
— А почему ты мне об этом не рассказал в прошлый вторник? — Тон его все еще был подозрительным. — Я так понимаю, ты должен был сказать.
— Я хотел сам выяснить, что происходит. Я и сейчас хочу того же, но какие уж у меня шансы, если убийство расследуется. Признайся, стоит только твоим коллегам заинтересоваться контейнерами под фургонами, и — привет, никто к ним больше не прикоснется. Я же хотел, чтобы все осталось как было, молчать и ждать. Я умолял Джоггера держать язык за зубами, но против пива он устоять не мог. Боюсь, он сказал лишнее. Боюсь, он все разболтал и распугал всю рыбу, которую мы надеялись поймать. Я так надеялся, что он промолчит. Но твои коллеги вспугнут преступника раз и навсегда, и я так никогда и не узнаю... Вот почему я ничего не сказал тебе, ты ведь сначала полицейский, а потом уже друг, тебе совесть не позволила бы промолчать.
— Здесь ты прав, — медленно проговорил он.
— Сегодня пятница, — сказал я. — Как долго ты сможешь молчать насчет того, что я тебе сегодня рассказал?
— Фредди... — Вид у него был несчастный.
— До понедельника?
— О, черт. Что ты собираешься за это время сделать?
— Найти кое-какие ответы.
— Надо еще знать правильные вопросы, — заметил он.
Он не пообещал мне молчать хотя бы какое-то время, и я не стал нажимать на него. Он поступит так, как позволит ему его совесть.
Он застегнул китель на своей объемистой фигуре. Сказал, что, пожалуй, поедет. По дороге к двери он прихватил свою фуражку и надел ее, так что к машине он подошел при полном параде, настоящий неподкупный полицейский при исполнении своих обязанностей.
Я вылил остатки виски из его стакана в раковину и от души пожелал, чтобы наша дружба не исчезла так же легко.
Глава 11
Когда позвонила Нина и сказала, что она вернулась, я поехал на ферму, где она, зевая, заправляла баки.
Льюис уже закончил уборку фургона и ставил его на привычное место, Харв и Фил еще не вернулись, так как путь до Вулвергемптона неблизкий, но все остальные фургоны, перевозившие кобыл, кроме машины Азиза, уехавшего в Ирландию, были на месте.
Льюис просунул свой журнал в прорезь для писем и коротко рассказал мне, что он благополучно довез свою пару до мистера Ашера и что ему пришлось помогать старшему конюху седлать лошадей, потому что все остальные конюхи мистера Ашера делать этого не умели, а Нина сказала, что у нее нет с собой, подходящей одежды. Как я понял, он был не слишком высокого мнения о Нине потому, что она оставила много работы на его долю. Пожалуй, зря, с некоторым злорадством подумал я, она так разорялась утром по поводу фотографий младенца.
Нина отвела фургон на мойку и взялась за шланг. Глядя на ее старые джинсы, некрасивый свитер и выбившиеся пряди волос, я понял, почему ей не хотелось показываться на людях, да и кроме того, кто-нибудь из толпы на ипподроме вполне мог ее узнать и начать задавать ненужные вопросы.
Льюис уехал. Я подошел к Нине и предложил вычистить за нее фургон, если она в свою очередь сделает кое-что для меня. Она с облегчением вздохнула и спросила:
— А если Харв приедет?
— Что-нибудь придумаю.
— Ладно. А мне что делать?
— Возьмите новые салазки и посмотрите, нет ли каких контейнеров над баками с горючим. Она удивилась.
— А я думала, Джоггер все осмотрел и нашел только три.
— Действительно, — ответил я, — он сказал мне о трех. Но я совсем не уверен, что он заглядывал под другие фургоны. Хочу проверить.
— Идет, — согласилась она. — А почему вы сами не посмотрите?
— Особые причины.
Она с интересом посмотрела на меня, но ничего не сказала, просто взяла салазки из сарая и методично начала осматривать фургоны. Я закончил уборку и снаружи и внутри и поставил фургон куда положено. Потом присоединился к ней у дверей конторы.
— Что ж, — сказала она, стряхивая грязь с локтей, — еще один есть, под фургоном Льюиса, тоже пустой. Льюис! Значит, мы сегодня возили два пустых контейнера в Лингфилд, но я все время находилась рядом. Льюису это не понравилось, но он вполне был в состоянии единолично помочь старшему конюху седлать лошадей, я ему была без надобности. Тем не менее он теперь занес меня в черные списки. — Было непохоже, что это обстоятельство ее сильно расстроило. — Никто к фургонам не подходил, могу поклясться. И днища никого ни в малейшей степени не интересовали.
Я немного подумал.
— Льюис в своем фургоне катил во Францию, когда Джоггер обнаружил второй и третий контейнеры. Он уехал в пятницу и вернулся около двух утра во вторник.
— Ну так, значит, Джоггер ничего не знал про этот Контейнер. Когда Льюис вернулся, он уже был мертв.
Во двор въехал Харв, разгоняя светящимися фарами спускающиеся сумерки.
— Хотите, посмотрю под фургоном Харва? — предложила Нина.
— При случае. И под другими, которые мы пропустили.
— Хорошо. — Она опять зевнула. — Завтра я куда еду?
— Изабель записала вам поездку в Лингфилд.
— А, ну ладно... по крайней мере, дорогу знаю. Я спросил с безразличным видом:
— Даже не знаю, где вы живете. Вам далеко сюда ездить?
— Около Стоу на Уолде, — ответила она. — Час езды.
— Далековато. Гм... что, если я угощу вас ужином где-нибудь по дороге домой?
— Так я для ужина не одета.
— Тогда в пабе?
— Согласна. И спасибо.
Я направился к Харву, который заправлял баки своего фургона, и нашел его в прекрасном настроении. Жеребец, которого он возил в Вулвергемптон, пришел первым, а он к тому же на него поставил. Конюх, сопровождавший лошадь, уверил его, что это верняк. Как ни странно, на этот раз он не ошибся.
Когда он кончил заправляться, я попросил его зайти в контору и посмотреть график на следующий день Я заметил, как Нина воспользовалась случаем и исчезла под фургоном Харва.
Мы обсудили график, который был, к нашему общему удовольствию, вполне насыщенным. Сам он должен был ехать в Чепстоу, один из его самых любимых маршрутов.
— Здорово, — сказал он, а я рассказал ему, как Бенджи Ашер забыл отправить лошадей на барьерные скачки. — Ума не приложу, как ему удается выигрывать, — сказал он. — Поверь мне, ему дьявольски везет. Прошлым летом в тех скачках, в которых он участвовал, постоянно снимали по три лошади. Помнишь, в Пиксхилле ходила какая-то зараза. Так в этих классических скачках чаще всего участвуют только пять-шесть лошадей, так что мистер Ашер обожает в них выигрывать. Он выиграл кубок Честера в прошлом году, имея всего двух противников. Я точно знаю, сам возил победителя, если помнишь.
Я кивнул.
— Он всегда старается выставлять своих лошадей в тех скачках, где очень мало участников, — согласился я. — Я сам выигрывал для него в скачках, где участвовали всего две-три лошади, по большей части трехмильных с препятствиями.
— И еще он выжимает из бедняг все, что можно, — неодобрительно добавил Харв. — Похоже, ему плевать, если они к финишу охромеют.
— Хромые не хромые, а кругленькую сумму он огребает.
— Ты можешь шутить сколько хочешь, — запротестовал Харв, — только он все равно поганый тренер.
— Нам нужно привезти его жеребца из Италии на следующей неделе, — напомнил я. — Изабель уже подготовила бумаги и договорилась о переправе.
— Жеребец-то загнанный, — фыркнул Харв.
— Вообще-то, да.
— Кто поедет?
— А кого ты предлагаешь? Он просил Льюиса и Дейва.
Харв пожал плечами.
— Можно сделать, как он просит.
— Я тоже так думаю.
Во дворе Нина вылезла из-под фургона и отрицательно покачала головой.
— Ты помнишь, — спросил я Харва, — тот кассовый ящик, что Джоггер нашел под девятиместным фургоном? Как ты думаешь, для чего он?
— Да я об этом не думал, — честно признался он. — Джоггер ведь еще пару нашел и тоже пустые? Что бы там ни было, все уже в прошлом. — Тон был беспечный. — Бедняга Джоггер.
Поскольку Сэнди поведал мне неофициально, что теперь смерть Джоггера считается убийством, я ничего Харву не сказал. Рано или поздно и так все узнают. Мы с Харвом вернулись к его фургону, откуда нам хорошо была видна спина Нины, направляющейся к сараю.
— Работенка-то ей не по плечу, — беззлобно заметил Хари. — Безусловно, водитель она классный, но Найджел сказал, быстро устает.
— Так она временно. Еще на неделю, если, конечно, никто больше не свалится с гриппом.
Вернулся еще один фургон из Вулвергемптона. Я оставил Харва заканчивать трудовой день и последовал за машиной Нины, которая как раз выезжала из ворот. Через полмили она остановилась, подошла ко мне и предложила поужинать в маленьком ресторанчике, мимо которого она проезжала каждый день. Так что тридцатью минутами позже мы уже парковали машины на стоянке у ресторана, где можно было вкусно и недорого поесть и куда редко заглядывали выпивохи.
Она распустила и причесала волосы и подкрасила губы, так что ужинал я с Ниной, выглядевшей куда моложе и на полпути к оригиналу. Народу было много, крошечные столики тесно составлены. Мы заказали бифштекс с жареным луком, графин домашнего красного вина и сыр на десерт.
— Надоело есть только то, что полезно, — заметила Нина, для которой проблемы веса, судя по всему, не существовало. — А вы голодали в бытность жокеем?
— Жареная рыба и салаты, — кивнул я.
— Возьмите масло, — сказала она с улыбкой, пододвигая ко мне серебряный пакетик с маслом. — Обожаю полуфабрикаты. Дочь меня презирает за это.
— Шоколадный торт? — предложил я, протягивая ей меню.
— Нет, до этого я еще не дошла.
Мы с удовольствием, не торопясь, выпили кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Не знаю. Я, черт бы все побрал, понятия не имею, и от этого можно свихнуться.
— А Джоггер знал, как по-твоему?
— Возможно, он что-то обнаружил. И потому умер, а я вовсе не хочу, чтобы так было. Я просто молился в душе, чтобы это был несчастный случай.
— И с самого начала ты подозревал, что это убийство. — Он рассеянно почесал шею. — Что такое Джоггер имел в виду, говоря о расческах под твоими фургонами? Мои коллеги сильно интересуются.
— Сейчас покажу, — сказал я. — Пойдем в гостиную.
Мы прошли в мою разрушенную гостиную, и я повел его туда, где я оставил коробку, которую Джоггер нашел под девятиместным фургоном неделю назад.
Я подвел Сэнди к этому месту, но коробки там не было.
— Странно, — сказал я. — Она тут и лежала, на газете.
— Что лежало?
Я описал ему ящик для денег: серый, металлический, ничем особо не пахнущий внутри, пустой, с круглым светлым пятном в том месте, где он держался на магните, а в остальном весь снаружи в грязи и смазке. Добавил, что Джоггер его открыл.
Мы с Сэнди поискали его среди общей разрухи в гостиной.
Никакого ящика мы не обнаружили.
— Когда ты его в последний раз видел? — спросил Сэнди.
— Во вторник, скорее всего. Я показывал его сестре. — Я нахмурился. — Когда тут поорудовали, я не догадался посмотреть, на месте ли он.
Он ответил, что это вполне понятно, и спросил, не пропало ли еще чего.
— Не думаю.
— Джоггер говорил «расчески». Во множественном числе. Значит, должны быть еще.
— Он обнаружил контейнеры еще под двумя фургонами, но они, как и этот, были пусты.
— В прошлую субботу в кабаке все слышали, как он болтал об этом. Я что хочу сказать, не может быть, чтобы его убили, чтобы заставить молчать. Он уже успел все рассказать.
— Более того, — заметил я, — Дейв, Харв и Бретт тоже видели ящик в этой комнате, сразу как Джоггер снял его с фургона. Он стоял тогда на столе, на виду. На пол я его переставил позже.
— У тебя должна быть какая-то идея насчет того, для чего он, — сказал Сэнди, в котором полицейский начал брать верх, несмотря на то что мы находились с ним по одну сторону баррикады.
— Мы думали о наркотиках, ты об этом? Обсуждали это с Джоггером и Харвом. Но наркотики сами по себе не возникают. Кто-то должен их поставлять. Мы с Харвом не думаем, что кто-то из наших водителей занимается наркотиками. Я хочу сказать, что были бы какие-то признаки. Много денег, к примеру. Мы бы заметили.
— А почему ты мне об этом не рассказал в прошлый вторник? — Тон его все еще был подозрительным. — Я так понимаю, ты должен был сказать.
— Я хотел сам выяснить, что происходит. Я и сейчас хочу того же, но какие уж у меня шансы, если убийство расследуется. Признайся, стоит только твоим коллегам заинтересоваться контейнерами под фургонами, и — привет, никто к ним больше не прикоснется. Я же хотел, чтобы все осталось как было, молчать и ждать. Я умолял Джоггера держать язык за зубами, но против пива он устоять не мог. Боюсь, он сказал лишнее. Боюсь, он все разболтал и распугал всю рыбу, которую мы надеялись поймать. Я так надеялся, что он промолчит. Но твои коллеги вспугнут преступника раз и навсегда, и я так никогда и не узнаю... Вот почему я ничего не сказал тебе, ты ведь сначала полицейский, а потом уже друг, тебе совесть не позволила бы промолчать.
— Здесь ты прав, — медленно проговорил он.
— Сегодня пятница, — сказал я. — Как долго ты сможешь молчать насчет того, что я тебе сегодня рассказал?
— Фредди... — Вид у него был несчастный.
— До понедельника?
— О, черт. Что ты собираешься за это время сделать?
— Найти кое-какие ответы.
— Надо еще знать правильные вопросы, — заметил он.
Он не пообещал мне молчать хотя бы какое-то время, и я не стал нажимать на него. Он поступит так, как позволит ему его совесть.
Он застегнул китель на своей объемистой фигуре. Сказал, что, пожалуй, поедет. По дороге к двери он прихватил свою фуражку и надел ее, так что к машине он подошел при полном параде, настоящий неподкупный полицейский при исполнении своих обязанностей.
Я вылил остатки виски из его стакана в раковину и от души пожелал, чтобы наша дружба не исчезла так же легко.
Глава 11
Когда позвонила Нина и сказала, что она вернулась, я поехал на ферму, где она, зевая, заправляла баки.
Льюис уже закончил уборку фургона и ставил его на привычное место, Харв и Фил еще не вернулись, так как путь до Вулвергемптона неблизкий, но все остальные фургоны, перевозившие кобыл, кроме машины Азиза, уехавшего в Ирландию, были на месте.
Льюис просунул свой журнал в прорезь для писем и коротко рассказал мне, что он благополучно довез свою пару до мистера Ашера и что ему пришлось помогать старшему конюху седлать лошадей, потому что все остальные конюхи мистера Ашера делать этого не умели, а Нина сказала, что у нее нет с собой, подходящей одежды. Как я понял, он был не слишком высокого мнения о Нине потому, что она оставила много работы на его долю. Пожалуй, зря, с некоторым злорадством подумал я, она так разорялась утром по поводу фотографий младенца.
Нина отвела фургон на мойку и взялась за шланг. Глядя на ее старые джинсы, некрасивый свитер и выбившиеся пряди волос, я понял, почему ей не хотелось показываться на людях, да и кроме того, кто-нибудь из толпы на ипподроме вполне мог ее узнать и начать задавать ненужные вопросы.
Льюис уехал. Я подошел к Нине и предложил вычистить за нее фургон, если она в свою очередь сделает кое-что для меня. Она с облегчением вздохнула и спросила:
— А если Харв приедет?
— Что-нибудь придумаю.
— Ладно. А мне что делать?
— Возьмите новые салазки и посмотрите, нет ли каких контейнеров над баками с горючим. Она удивилась.
— А я думала, Джоггер все осмотрел и нашел только три.
— Действительно, — ответил я, — он сказал мне о трех. Но я совсем не уверен, что он заглядывал под другие фургоны. Хочу проверить.
— Идет, — согласилась она. — А почему вы сами не посмотрите?
— Особые причины.
Она с интересом посмотрела на меня, но ничего не сказала, просто взяла салазки из сарая и методично начала осматривать фургоны. Я закончил уборку и снаружи и внутри и поставил фургон куда положено. Потом присоединился к ней у дверей конторы.
— Что ж, — сказала она, стряхивая грязь с локтей, — еще один есть, под фургоном Льюиса, тоже пустой. Льюис! Значит, мы сегодня возили два пустых контейнера в Лингфилд, но я все время находилась рядом. Льюису это не понравилось, но он вполне был в состоянии единолично помочь старшему конюху седлать лошадей, я ему была без надобности. Тем не менее он теперь занес меня в черные списки. — Было непохоже, что это обстоятельство ее сильно расстроило. — Никто к фургонам не подходил, могу поклясться. И днища никого ни в малейшей степени не интересовали.
Я немного подумал.
— Льюис в своем фургоне катил во Францию, когда Джоггер обнаружил второй и третий контейнеры. Он уехал в пятницу и вернулся около двух утра во вторник.
— Ну так, значит, Джоггер ничего не знал про этот Контейнер. Когда Льюис вернулся, он уже был мертв.
Во двор въехал Харв, разгоняя светящимися фарами спускающиеся сумерки.
— Хотите, посмотрю под фургоном Харва? — предложила Нина.
— При случае. И под другими, которые мы пропустили.
— Хорошо. — Она опять зевнула. — Завтра я куда еду?
— Изабель записала вам поездку в Лингфилд.
— А, ну ладно... по крайней мере, дорогу знаю. Я спросил с безразличным видом:
— Даже не знаю, где вы живете. Вам далеко сюда ездить?
— Около Стоу на Уолде, — ответила она. — Час езды.
— Далековато. Гм... что, если я угощу вас ужином где-нибудь по дороге домой?
— Так я для ужина не одета.
— Тогда в пабе?
— Согласна. И спасибо.
Я направился к Харву, который заправлял баки своего фургона, и нашел его в прекрасном настроении. Жеребец, которого он возил в Вулвергемптон, пришел первым, а он к тому же на него поставил. Конюх, сопровождавший лошадь, уверил его, что это верняк. Как ни странно, на этот раз он не ошибся.
Когда он кончил заправляться, я попросил его зайти в контору и посмотреть график на следующий день Я заметил, как Нина воспользовалась случаем и исчезла под фургоном Харва.
Мы обсудили график, который был, к нашему общему удовольствию, вполне насыщенным. Сам он должен был ехать в Чепстоу, один из его самых любимых маршрутов.
— Здорово, — сказал он, а я рассказал ему, как Бенджи Ашер забыл отправить лошадей на барьерные скачки. — Ума не приложу, как ему удается выигрывать, — сказал он. — Поверь мне, ему дьявольски везет. Прошлым летом в тех скачках, в которых он участвовал, постоянно снимали по три лошади. Помнишь, в Пиксхилле ходила какая-то зараза. Так в этих классических скачках чаще всего участвуют только пять-шесть лошадей, так что мистер Ашер обожает в них выигрывать. Он выиграл кубок Честера в прошлом году, имея всего двух противников. Я точно знаю, сам возил победителя, если помнишь.
Я кивнул.
— Он всегда старается выставлять своих лошадей в тех скачках, где очень мало участников, — согласился я. — Я сам выигрывал для него в скачках, где участвовали всего две-три лошади, по большей части трехмильных с препятствиями.
— И еще он выжимает из бедняг все, что можно, — неодобрительно добавил Харв. — Похоже, ему плевать, если они к финишу охромеют.
— Хромые не хромые, а кругленькую сумму он огребает.
— Ты можешь шутить сколько хочешь, — запротестовал Харв, — только он все равно поганый тренер.
— Нам нужно привезти его жеребца из Италии на следующей неделе, — напомнил я. — Изабель уже подготовила бумаги и договорилась о переправе.
— Жеребец-то загнанный, — фыркнул Харв.
— Вообще-то, да.
— Кто поедет?
— А кого ты предлагаешь? Он просил Льюиса и Дейва.
Харв пожал плечами.
— Можно сделать, как он просит.
— Я тоже так думаю.
Во дворе Нина вылезла из-под фургона и отрицательно покачала головой.
— Ты помнишь, — спросил я Харва, — тот кассовый ящик, что Джоггер нашел под девятиместным фургоном? Как ты думаешь, для чего он?
— Да я об этом не думал, — честно признался он. — Джоггер ведь еще пару нашел и тоже пустые? Что бы там ни было, все уже в прошлом. — Тон был беспечный. — Бедняга Джоггер.
Поскольку Сэнди поведал мне неофициально, что теперь смерть Джоггера считается убийством, я ничего Харву не сказал. Рано или поздно и так все узнают. Мы с Харвом вернулись к его фургону, откуда нам хорошо была видна спина Нины, направляющейся к сараю.
— Работенка-то ей не по плечу, — беззлобно заметил Хари. — Безусловно, водитель она классный, но Найджел сказал, быстро устает.
— Так она временно. Еще на неделю, если, конечно, никто больше не свалится с гриппом.
Вернулся еще один фургон из Вулвергемптона. Я оставил Харва заканчивать трудовой день и последовал за машиной Нины, которая как раз выезжала из ворот. Через полмили она остановилась, подошла ко мне и предложила поужинать в маленьком ресторанчике, мимо которого она проезжала каждый день. Так что тридцатью минутами позже мы уже парковали машины на стоянке у ресторана, где можно было вкусно и недорого поесть и куда редко заглядывали выпивохи.
Она распустила и причесала волосы и подкрасила губы, так что ужинал я с Ниной, выглядевшей куда моложе и на полпути к оригиналу. Народу было много, крошечные столики тесно составлены. Мы заказали бифштекс с жареным луком, графин домашнего красного вина и сыр на десерт.
— Надоело есть только то, что полезно, — заметила Нина, для которой проблемы веса, судя по всему, не существовало. — А вы голодали в бытность жокеем?
— Жареная рыба и салаты, — кивнул я.
— Возьмите масло, — сказала она с улыбкой, пододвигая ко мне серебряный пакетик с маслом. — Обожаю полуфабрикаты. Дочь меня презирает за это.
— Шоколадный торт? — предложил я, протягивая ей меню.
— Нет, до этого я еще не дошла.
Мы с удовольствием, не торопясь, выпили кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48