Еще через пять минут молодой детектив сидел под оштукатуренным сводом перед целой кучей микрофильмов, выложенных прямоугольником, склеенных красной ленточкой, содержащих свидетельства о рождении во всей Великобритании в третьем квартале шестьдесят четвертого года. Ему пришлось порядком повозиться с дурацкими кнопками, просматривая имена и фамилии, набранные мельчайшим шрифтом и расплывавшиеся перед уставшими глазами.
По ценному совету консультанта Крисси Франклин он отыскивал незамужних матерей под фамилией Джонс. Ребенок должен носить девичью фамилию матери. Хотя библиотекарша предупредила, что столь распространенную фамилию иногда носят и оба супруга.
Несмотря на надпись крупными золочеными буквами с просьбой сохранять тишину, какой-то папаша у него за спиной разъяснял что-то большеротому любопытному сыну. Ник сделал мысленную пометку никогда не позволять собственному мальчишке кричать в библиотеке. По правде сказать, он уже запутался в мысленных пометках относительно сына, полностью на нем зациклившись, но родитель и должен быть рабом собственного ребенка. Фактически никто никогда его не предупреждал о подобной зависимости. Была ли у них с Джен когда-нибудь близость? Он уже забыл. Почти вся их прошлая совместная жизнь превратилась в далекое воспоминание.
Вентилятор на секунду взъерошил листы бумаги и крутанулся в сторону. Перед Николлом на темном экране быстро мелькали фамилии. Наконец он дошел до Джонсов.
Беверли, Белинда, Бернар, Бретт…
Неумело вращая железную ручку, на мгновение потерял Джонсов, потом опять нашел.
Даниела, Дафна, Дэвид, Дэвис, Дин, Делия, Дениз, Дэннис. На Десмонде остановился. Десмонд – первое имя Бишопа в свидетельстве о рождении.
Десмонд. Девичья фамилия матери Треворс. Родился в Ромфорде.
Не тот.
Десмонд. Девичья фамилия матери Джонс. Родился в Брайтоне.
Есть!
Больше в списке нет Десмондов Джонсов.
Теперь надо найти имя матери. Впереди маячит серьезная проблема. Двадцать семь имен. Он все их записал, выскочил из библиотечного зала и немедленно позвонил Рою Грейсу.
Решив, что быстрей доберется пешком, оставил машину на стоянке и промчался бегом, срезая путь по узеньким улочкам, по обеим сторонам которых стояли дешевые ювелирные лавки. Впереди виднелось впечатляющее серое здание муниципалитета.
Через пять минут он сидел в маленькой приемной с жесткими серыми стульями, паркетным полом и большим аквариумом с тропическими рыбками. Вскоре к нему присоединился Грейс, которому инспекторша по усыновлению подсказала, что сведения, возможно, придется вытягивать из всех.
В двери показался высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, в аккуратном костюме с галстуком, вспотевший от жары и спешки.
– Добрый день, джентльмены, – сказал он. – Я Клайв Равенсбурн, старший регистратор. Вы хотели поговорить со мной?
– Большое спасибо, что так быстро откликнулись на нашу просьбу, – кивнул Грейс.
– Прошу прощения, но могу уделить вам лишь десять минут. – Регистратор взглянул на часы. – Фактически уже девять.
– Я объяснил вашей помощнице, какое у нас к вам дело. Она предупредила?
– Да-да, дело об убийстве.
Николл протянул регистратору список из двадцати семи свидетельств о рождении Джонсов.
– Мы ищем близнецов, – сказал он. – И просим вас сказать, есть ли близнец у ребенка по имени Десмонд Уильям Джонс.
Регистратор пришел в ужас:
– Сколько, говорите, у вас в этом списке фамилий?
– Двадцать семь. Просмотрите, пожалуйста, данные, и найдите того самого близнеца. Он наверняка существует, и нам надо срочно его отыскать.
Регистратор снова взглянул на часы.
– У меня… постойте… можно быстренько разобраться… – Он кивнул самому себе. – У вас есть свидетельство о рождении того самого Десмонда Уильяма Джонса?
– Копии с оригинала и удостоверения об усыновлении, – ответил Николл.
– Покажите свидетельство о рождении. Там должен быть индекс.
Николл вытащил бумагу из конверта и протянул регистратору. Тот развернул и быстро просмотрел листок.
– Вот, видите? – Регистратор указал на верхний левый угол. – Обождите, я сейчас вернусь.
Он выскочил из приемной и уже через пару минут вернулся с большой зеленой регистрационной книгой в кожаной обложке. Открыв ее приблизительно посередине, он быстро перевернул несколько страниц и успокоился.
– Есть. Десмонд Уильям Джонс. Мать – Элинор Джонс. Родился седьмого сентября шестьдесят четвертого года в пятнадцать сорок семь в Королевской больнице. Отдан на, усыновление, видите? Это тот, кого ищем?
Грейс и Николл кивнули.
– Очень хорошо. А чуть ниже написано: Фредерик Роджер Джонс. Мать – Элинор Джонс. Родился седьмого сентября шестьдесят четвертого года в шестнадцать ноль пять в Королевской брайтонской больнице. Впоследствии тоже усыновлен. – Регистратор улыбнулся. – По-моему, все ясно. Это и есть ваш близнец. Фредерик Роджер Джонс. Родился на восемнадцать минут позже.
Грейс разволновался.
– Спасибо. Вы очень нам помогли. Что еще можете к этому добавить?
Регистратор решительно захлопнул книгу:
– Больше, к сожалению, ничего. Сведения об усыновлении хранятся строже драгоценностей короны. Теперь вам придется сражаться со службой социального обеспечения. Желаю удачи.
Через десять минут, потраченных почти полностью на попытки пробиться по мобильнику в муниципальную службу социального обеспечения, где его перекидывали с одного номера на другой, Грейс начал понимать, что имел в виду регистратор. А еще через пять минут, слушая бесконечную музыку в ожидании ответа, был готов на смертоубийство.
110
Через двадцать минут, стоя в огромном вестибюле муниципалитета, Грейс в конце концов дозвонился до директора социальной службы. Изо всех сил стараясь держать себя в руках, изложил обстоятельства дела и объяснил, зачем ему нужен доступ к архивам.
Директор сочувственно его выслушал.
– Вы, суперинтендент, разумеется, понимаете, что мы делаем чрезвычайное исключение из обычной своей практики, – педантично предупредил он. – Я обязан проверить имеющуюся у вас информацию. И должен удостовериться, что информация будет использована только в указанных вами целях. Многие приемные дети не знают, что их усыновили. Узнав об этом, они могут получить тяжелую душевную травму.
– Может быть, не такую тяжелую, какую может вызвать зверское убийство двух женщин, – парировал Грейс. – Или возможное убийство еще одной.
Директор помолчал.
– Вы действительно считаете убийцей близнеца?
– Я уже говорил: есть такая вероятность, и если это он, то он чрезвычайно опасен. По-моему, в данный момент гораздо важней обеспечить безопасность жителей города, чем бояться расстроить мужчину средних лет.
– Если мы предоставим вам сведения, которые помогут его отыскать, как вы ими распорядитесь?
– Я использую их исключительно для того, чтоб как можно скорее найти его, допросить и исключить причастность к расследуемым делам.
– Или арестовать?
– Ничего не могу сказать наперед. Но если в ходе допроса мы удостоверимся в его причастности к жестокому убийству двух женщин, то, конечно, арестуем.
Вновь последовало молчание, на этот раз долгое. Грейс из последних сил сдерживался, как питбуль на поводке. А поводок был слабенький.
– Это для нас трудный вопрос.
– Понимаю. Но если произойдет третье убийство и окажется, что убийца и есть наш близнец, то как вы себя будете чувствовать, зная, что могли предотвратить трагедию?
– Переговорю сейчас с нашим юристом. Пять минут обождете?
– Я должен вернуться в офис по служебным делам, – ответил Грейс. – Ровно пять минут, не больше!
– Обещаю быстро управиться, суперинтендент, я вам позвоню.
Грейс связался с Роджером Полом, занимавшимся предполагаемым покушением на Клио Мори, и справился, как идут дела. Пол сообщил, что нынче утром два его сотрудника беседовали с бывшим женихом Ричардом Норторп-Тернером у него на квартире в Честере. Похоже, надежное алиби. Разговор еще не закончился, как на мобильнике пискнул входящий звонок. Грейс поблагодарил Пола и переключился. Звонил директор службы социального обеспечения.
– Все в порядке, суперинтендент. Вам ничего не придется объяснять инспектору по усыновлению, я ее попросил предоставить вам необходимые сведения и архивные данные. Достаточно фамилии супружеской пары, которая усыновила Фредерика Роджера Джонса?
– Хорошая отправная точка, – признал Грейс. – Спасибо.
Под окнами маленького, почти пустого конференц-зала на первом этаже муниципалитета прогромыхал автобус. Грейс всматривался сквозь жалюзи в розовый рекламный плакат телевизионного сериала «Сахарный тростник». Он сидел в этом чертовом зале вместе с Ником Николлом почти четверть часа, за которые им не предложили ни кофе, ни даже стакана воды. Утро промелькнуло, но в конце концов они слегка продвинулись. Нервы на последнем пределе. Он старался сосредоточиться на своих делах, только никак не мог отбросить ежеминутное беспокойство за Клио.
– Как там твой парнишка? – спросил Грейс молодого констебля, у которого был измученный вид, несмотря на чудесное летнее утро.
– Замечательно, – ответил тот. – Потрясающий парень. Только спит плоховато.
– Ты уже научился пеленки менять?
– Становлюсь чемпионом мира.
На столе лежал буклет с надписью «Совет Брайтона и Хоува по детским, семейным и школьным проблемам». На стенах висели плакаты с изображением улыбающихся ребятишек разных рас.
Наконец дверь открылась, и вышла молодая женщина сурового вида, лет тридцати пяти, тощая, как палка, востроносая, с круглыми, подведенными ярко-красной помадой губами, вытравленными до белизны агрессивно торчавшими волосами, смазанными гелем; в длинном, почти до пола, муслиновом платье с трафаретным рисунком и в сандалиях. В руках у нее была папка с наклейкой.
– Вы из полиции? – холодно уточнила она с южнолондонским акцентом, глядя сквозь стекла очков в изумрудной оправе в пространство между детективами.
Грейс с Николлом встали.
– Суперинтендент Грейс и констебль Николл из уголовной полиции Суссекса, – подтвердил Грейс.
Женщина не представилась.
– Директор сказал, что вас интересуют усыновители Фредерика Джонса, родившегося седьмого сентября шестьдесят четвертого года. – Она враждебно взглянула на Грейса.
– Да, спасибо, – кивнул он.
Женщина оторвала от папки наклейку, протянул» ему. На ней аккуратным почерком было написано: «Трипвелл, Дерек и Джоан».
Грейс показал листок Николлу и посмотрел на папку.
– Что еще можете сообщить?
– Извините. Больше полномочий не имею. – Женщина старалась не смотреть им в глаза.
– Директор объяснил, что речь идет об убийстве?
– Но также и о личной жизни, – парировала она.
– Мне нужен только адрес приемных родителей. – Грейс взглянул на желтую бумажку. – Дерека и Джоан Трипвелл. – Потом кивнул на папку: – Наверняка он у вас есть.
– Мне поручено только назвать фамилию. И больше ничего.
Грейс тяжело вздохнул.
– Могу только напомнить, что женщинам в нашем городе грозит опасность, – сказал он.
– Ваш долг, суперинтендент, как и вашего коллеги, – обеспечивать безопасность жителей Брайтона и Хоува. Моя обязанность – обеспечивать безопасность усыновленных детей. Ясно?
– Разрешите и мне кое-что пояснить, – сказал Грейс, оглядываясь на Николла и еще сдерживая гнев. – Если в городе произойдет еще одно убийство, а вы скрыли от нас информацию, которая его могла бы предотвратить, я устрою вам веселую жизнь.
– Буду ждать, – ответила женщина и вышла.
111
Грейс ехал в своей «альфе» в горку мимо книжных магазинов, сворачивая к воротам Суссекс-Хаус, когда позвонила Памела Бакли.
– Не знаю, суперинтендент, хорошо это или плохо, – сказала она, – но я проверила телефонный справочник и список избирателей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67