в Брайтоне и Хоуве никаких Трипвеллов нет. Расширила поиск: одни живут в Хорэме, две пары в Саутгемптоне, одни в Дувре, одни в Гилдфорде. В Гилдфорде имена совпадают: Дерек и Джоан.
– Давайте адрес.
Грейс записал: Спенсер-авеню, 18.
– Как ехать?
Дорожное движение в центре Гилдфорда организовывала одуревшая обезьяна, объевшаяся мухоморами. Он каждый раз терялся в Гилдфорде, заблудился и теперь, останавливаясь и сверяясь с дорожной картой, обещая себе при первой же возможности купить спутниковый навигатор. Впустую потратив несколько минут и страшно разозлившись, в конце концов отыскал Спенсер-авеню в тупичке за собором, свернул в крутую узкую улочку, заставленную с обеих сторон машинами, застроенную меленькими домишками. Слева за низкой оградкой находился дом под номером 18. Грейс проехал мимо, поставил машину и пошел назад. Поднялся по ступенькам к двери небольшого дома, примыкающего одной стеной к другому, с аккуратным садиком впереди, чуть не споткнувшись о пробежавшую мимо черно – белую кошку, и позвонил.
Открыла невысокая седовласая женщина в полосатой куртке, мешковатых джинсах, резиновых сапогах и садовых перчатках.
– Здравствуйте! – весело воскликнула она. Он предъявил удостоверение:
– Суперинтендент Грейс из суссекской уголовной полиции. Женщина побледнела.
– Боже мой, снова Лора?
– Какая Лора?
– Опять что-нибудь натворила? – Вытянувшиеся губки напоминали носик чайника.
– Простите, я, может быть, ошибся адресом. Ищу Дерека и Джоан Трипвелл, которые в сентябре шестьдесят четвертого года усыновили мальчика по имени Фредерик Джонс.
Женщина как-то вдруг расстроилась, глаза забегали.
– Нет… не ошиблись. Входите. – Женщина всплеснула руками. – Извините, что я в таком виде, гостей не ждала…
Грейс прошел за ней следом в узкий коридорчик, где пахло стариками и кошками, а затем в небольшую гостиную и заодно столовую. В комнате стоял гарнитур с диваном и двумя креслами и большой включенный телевизор, где шел матч по крикету. Перед телевизором в кресле сидел сгорбившийся пожилой мужчина с укутанными одеялом ногами, с редкими прядями седых волос, то ли спавший, то ли мертвый, судя по цвету лица.
– Дерек, – сказала женщина, – к нам пришел полицейский.
– А… – Мужчина открыл один глаз и опять закрыл.
– Не желаете ли выпить чаю? – спросила женщина.
– Если вам не доставит труда, с удовольствием выпью, большое спасибо.
Женщина кивнула на диван и вышла из комнаты. Грейс перешагнул через обмякшие неподвижные ноги мужчины, сел. Не обращая внимания на матч по крикету, он разглядывал фотографии в комнате. Их было много. На одной красовалась молоденькая Джоан и Дерек с тремя детьми – двумя мальчиками и довольно мрачной девочкой. Другая в серебряной рамке стояла на верхней полке стеклянного шкафчика с фарфоровыми статуэтками. На ней был запечатлен подросток с длинными темными волосами, в пиджаке с галстуком, несколько неохотно позирующий перед камерой. Решительно похожий на юного Брайана Бишопа.
Из телевизора несся веселый смех и аплодисменты. Грейс взглянул на экран и увидел уходившего от линии ворот отбивающего, за спиной которого стояла сильно покосившаяся средняя крикетная калитка.
– Надо было просто ее перекрыть, – неожиданно объявил как бы спавший мужчина. – А этот идиот решился пробить. Любите крикет?
– Не очень. Больше регби.
Мужчина, всхрапнув, замолчал.
Женщина вернулась с подносом, на котором стоял фарфоровый чайник, кувшинчик с молоком, чашки с блюдцами и ложечками, блюдо с бисквитами. Она сняла садовые перчатки, сменила резиновые сапоги на шлепанцы с помпонами.
– Выпьешь чаю, Дерек? – повысила она голос.
– У нас в доме любитель треклятого регби, – проворчал мужчина и, по-видимому, снова заснул.
– С молоком, с сахаром? – уточнила женщина, ставя поднос. Грейс уставился голодным взглядом на бисквиты, сообразив, что практически не завтракал, а уже время ленча.
– С молоком, без сахара, будьте добры.
Женщина пододвинула к нему блюдо, и он с благодарностью взял бисквит, а потом она налила ему чаю и указала на фотографию в серебряной рамке.
– Нам не нравилось имя Фредерик, правда, Дерек? Из губ мужчины вырвался легкий недовольный стон.
– Поэтому мы переименовали его в Ричарда.
– В Ричарда, – пробормотал мужчина.
– В честь актера Ричарда Чемберлена. Видели фильм «Доктор Килдэр»?
– Чертовски давно шел, – пробормотал мужчина.
– Смутно помню, – признался Грейс. – Мама моя была его страстной поклонницей. – Он помешал чай, стремясь перейти к делу.
– Мы двоих детей усыновили, – сказала Джоан Трипвелл. – Потом свой родился, Джеффри. Дела у него идут хорошо, занимается исследовательской работой в фармацевтической компании «Пфайзер». Работает над лекарством от рака.
– Отлично, – улыбнулся Грейс.
– А с Лорой проблема. Я подумала, вы из-за нее пришли. С ней вечные проблемы. Наркотики. Странно, правда, что Джеффри успешно работает с наркотиками, а Лора кочует из лечебницы в лечебницу, постоянно имея проблемы с полицией.
– А как дела у Ричарда? – спросил Грейс.
Джоан Трипвелл стиснула губы, взгляд заметался по комнате, и Грейс понял, что задел больной нерв. Она налила себе чаю, положила серебряными щипчиками два куска сахару и с неожиданной подозрительностью уточнила:
– Что именно вас интересует?
– Надеюсь, вы подскажете, где его найти. Мне очень надо с ним поговорить.
– Поговорить?
– Участок четыреста тридцать семь, ряд двенадцатый, – проговорил мужчина.
– Дерек! – умоляюще воскликнула Джоан Трипвелл.
– Именно там он и есть, черт возьми. Что с тобой, женщина?
– Извините моего мужа. – Джоан Трипвелл осторожно поднесла к губам чашку. – Он так и не оправился. Пожалуй, мы все не оправились.
– От чего? – как можно мягче спросил Грейс.
– Мальчик родился недоношенным, как и его брат, бедняжка. С недоразвитыми легкими. Они так и не сформировались. Слабогрудый, понимаете? В детстве без конца подхватывал инфекцию. И страдал сильной астмой.
– А что вам известно о его брате? – спросил Грейс, позабыв о бисквите.
– Бедный крошка умер в инкубаторе. Так нам сказали.
– А их мать?
Женщина покачала головой:
– В социальной службе очень строго насчет информации.
– Да уж можете мне не рассказывать, – кивнул Грейс.
– Мы долго разузнавали и выяснили, что мужа у нее не было, в то время это было очень плохо. Она погибла в автокатастрофе, но никаких подробностей нам не известно.
– Вы уверены, что брат Фредерика… то есть Ричарда, умер?
– Никогда нельзя быть уверенным в том, что сообщает социальная служба. В свое время нам так сказали.
Грейс сочувственно кивнул. Телевизор опять взревел. Он снова взглянул на экран и увидел удачную подачу.
– Не подскажете ли, где найти вашего сына Ричарда?
– Подсказал уже, будь я проклят, – проворчал мужчина. – Участок четыреста тридцать семь, ряд двенадцатый.
– Прошу прощения, не понял.
– Муж имеет в виду, что вы опоздали, – пояснила женщина.
– То есть как – опоздал? – переспросил совсем сбитый с толку Грейс.
– В двадцать один год, – сказала Джоан Трипвелл, – Ричард отправился на вечеринку и позабыл взять с собой ингалятор. У него случился тяжкий приступ астмы. Сердце не выдержало.
Грейс изумленно уставился на нее.
Словно почуяв его сомнения, она подтвердила:
– Бедный малыш умер. Так и не пожил настоящей жизнью.
112
Проделав в течение часа обратный путь, полностью обескураженный Рой Грейс сообщил о результатах бригаде, задействованной в операции «Хамелеон», и принялся просматривать свидетельства по делу Брайана Бишопа.
Веря, что Джоан Трипвелл говорила правду, оставалось разобраться с несколькими несовпадениями. Нечто вроде головоломки, которая вроде бы сложена, но не совсем точно.
Не совсем ясно дело с близнецами, изложенное старшим регистратором. Грейс перечитал заметки, сделанные в муниципалитете, вновь просмотрел свидетельства о рождении и усыновлении Бишопа. Он родился 7 сентября в пятнадцать сорок семь, на восемнадцать минут раньше брата, Фредерика Роджера Джонса, который был переименован в Ричарда и умер в двадцать один год.
Почему социальная служба сообщила Джоан Трипвелл о смерти другого близнеца?
Он позвонил Крисси Франклин, услужливой инспекторше по делам об усыновлении, которая бодро сообщила, что в то время социальная служба так и поступала. Близнецов предпочитали не разлучать, но было слишком много желавших усыновить ребенка. Если слабый младенец лежал в инкубаторе, могли принять решение отдать приемным родителям крепкого близнеца, а если другой выживет, солгать во спасение ради другой супружеской пары, отчаянно мечтавшей о ребенке.
Точно так было и с ней, призналась Франклин. У нее есть двойняшка, о которой ничего не знают приемные родители.
Теперь Грейс, исходя из собственного опыта, понимал, что социальная служба готова на все.
Он поставил запись с камер наблюдения и внимательно просмотрел, сверяясь с подробными данными о сигналах мобильного телефона, предоставленными констеблем Корбин. На экране безоговорочно был Брайан Бишоп. Если только у него не имеется точной копии. Но тот факт, что он выехал из отеля «Лансдаун-Плейс», куда потом вернулся в точно установленное время, почти полностью отрицает двойника.
Грейс нарисовал в блокноте большой, жирный вопросительный знак.
Неужели кто-то пошел на косметическую операцию, чтобы стать похожим на Брайана Бишопа? Умудрился получить его свежую семенную жидкость?
Размышления прервал голос, окликнувший суперинтендента по имени. Оглянувшись, он увидел бородатую физиономию фотографа Джорджа Эрриджа, который всегда выглядел как вернувшийся из экспедиции путешественник и теперь поспешно бросился к Грейсу, держа в руках стопку фотографий.
– Рой, вы мне вчера передали записи с видеокамер в Королевской больнице… Бородатый тип в темных очках, с длинными волосами…
Грейс об этом почти позабыл.
– Ну и что?
– Да кое-что есть. Я просмотрел файл с данными о пропавших без вести. Понятно? Там можно проследить, как меняется личность за пять, десять, двадцать лет. Ясно? С волосами, без волос, с бородой и без бороды и так далее. Уговорил Тони Кейса попробовать…
– Ну и что?
Эрридж выложил фотографию мужчины с густой бородой и усами, с падавшими на лоб длинными взлохмаченными волосами, в больших темных очках, в широкой мешковатой рубашке под полосатым пиджаком, в слаксах и сандалиях.
– На компьютере мы убрали длинные волосы, бороду и очки, ясно?
– Ясно, – кивнул Грейс.
Эрридж выложил на стол второй снимок:
– Узнаете?
Грейс молча смотрел на изображение Брайана Бишопа. Потом сказал:
– Черт возьми… Молодец, Джордж. Глаза-то под очками как вышли?
– Повезло, – усмехнулся Эрридж. – Камеры наблюдения установлены в мужском туалете. Там он очки снял.
– Спасибо. Отличная работа.
– Сообщите Тони Кейсу, тупому сукиному сыну. Нам аппаратура нужна. Если б была, то вчера доложили бы.
– Обязательно сообщу. – Грейс встал, оглядываясь в поисках молодого констебля Эдриен Корбин, которая занималась мобильником Бишопа. – Кто-нибудь знает, где констебль Корбин? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
– У нее перерыв, Рой, – ответила Берта Мой.
– Отыщите, попросите срочно вернуться.
Он снова сел, в раздумье глядя на фотографии. Полное, потрясающее преображение приличного мужчины в субъекта, которого постараешься обойти стороной.
В воскресенье в начале дня, думал Грейс, Бишоп был в больнице. Поэтому он исключается.
В воскресенье в начале дня кто-то распорол крышу машины Клио.
Он пролистал расчет времени, дойдя до утра воскресенья. Согласно заявлению Бишопа, сделанному на первом допросе, он провел то утро в гостиничном номере, просматривая сообщения на электронной почте, а потом отправился на ленч к друзьям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Давайте адрес.
Грейс записал: Спенсер-авеню, 18.
– Как ехать?
Дорожное движение в центре Гилдфорда организовывала одуревшая обезьяна, объевшаяся мухоморами. Он каждый раз терялся в Гилдфорде, заблудился и теперь, останавливаясь и сверяясь с дорожной картой, обещая себе при первой же возможности купить спутниковый навигатор. Впустую потратив несколько минут и страшно разозлившись, в конце концов отыскал Спенсер-авеню в тупичке за собором, свернул в крутую узкую улочку, заставленную с обеих сторон машинами, застроенную меленькими домишками. Слева за низкой оградкой находился дом под номером 18. Грейс проехал мимо, поставил машину и пошел назад. Поднялся по ступенькам к двери небольшого дома, примыкающего одной стеной к другому, с аккуратным садиком впереди, чуть не споткнувшись о пробежавшую мимо черно – белую кошку, и позвонил.
Открыла невысокая седовласая женщина в полосатой куртке, мешковатых джинсах, резиновых сапогах и садовых перчатках.
– Здравствуйте! – весело воскликнула она. Он предъявил удостоверение:
– Суперинтендент Грейс из суссекской уголовной полиции. Женщина побледнела.
– Боже мой, снова Лора?
– Какая Лора?
– Опять что-нибудь натворила? – Вытянувшиеся губки напоминали носик чайника.
– Простите, я, может быть, ошибся адресом. Ищу Дерека и Джоан Трипвелл, которые в сентябре шестьдесят четвертого года усыновили мальчика по имени Фредерик Джонс.
Женщина как-то вдруг расстроилась, глаза забегали.
– Нет… не ошиблись. Входите. – Женщина всплеснула руками. – Извините, что я в таком виде, гостей не ждала…
Грейс прошел за ней следом в узкий коридорчик, где пахло стариками и кошками, а затем в небольшую гостиную и заодно столовую. В комнате стоял гарнитур с диваном и двумя креслами и большой включенный телевизор, где шел матч по крикету. Перед телевизором в кресле сидел сгорбившийся пожилой мужчина с укутанными одеялом ногами, с редкими прядями седых волос, то ли спавший, то ли мертвый, судя по цвету лица.
– Дерек, – сказала женщина, – к нам пришел полицейский.
– А… – Мужчина открыл один глаз и опять закрыл.
– Не желаете ли выпить чаю? – спросила женщина.
– Если вам не доставит труда, с удовольствием выпью, большое спасибо.
Женщина кивнула на диван и вышла из комнаты. Грейс перешагнул через обмякшие неподвижные ноги мужчины, сел. Не обращая внимания на матч по крикету, он разглядывал фотографии в комнате. Их было много. На одной красовалась молоденькая Джоан и Дерек с тремя детьми – двумя мальчиками и довольно мрачной девочкой. Другая в серебряной рамке стояла на верхней полке стеклянного шкафчика с фарфоровыми статуэтками. На ней был запечатлен подросток с длинными темными волосами, в пиджаке с галстуком, несколько неохотно позирующий перед камерой. Решительно похожий на юного Брайана Бишопа.
Из телевизора несся веселый смех и аплодисменты. Грейс взглянул на экран и увидел уходившего от линии ворот отбивающего, за спиной которого стояла сильно покосившаяся средняя крикетная калитка.
– Надо было просто ее перекрыть, – неожиданно объявил как бы спавший мужчина. – А этот идиот решился пробить. Любите крикет?
– Не очень. Больше регби.
Мужчина, всхрапнув, замолчал.
Женщина вернулась с подносом, на котором стоял фарфоровый чайник, кувшинчик с молоком, чашки с блюдцами и ложечками, блюдо с бисквитами. Она сняла садовые перчатки, сменила резиновые сапоги на шлепанцы с помпонами.
– Выпьешь чаю, Дерек? – повысила она голос.
– У нас в доме любитель треклятого регби, – проворчал мужчина и, по-видимому, снова заснул.
– С молоком, с сахаром? – уточнила женщина, ставя поднос. Грейс уставился голодным взглядом на бисквиты, сообразив, что практически не завтракал, а уже время ленча.
– С молоком, без сахара, будьте добры.
Женщина пододвинула к нему блюдо, и он с благодарностью взял бисквит, а потом она налила ему чаю и указала на фотографию в серебряной рамке.
– Нам не нравилось имя Фредерик, правда, Дерек? Из губ мужчины вырвался легкий недовольный стон.
– Поэтому мы переименовали его в Ричарда.
– В Ричарда, – пробормотал мужчина.
– В честь актера Ричарда Чемберлена. Видели фильм «Доктор Килдэр»?
– Чертовски давно шел, – пробормотал мужчина.
– Смутно помню, – признался Грейс. – Мама моя была его страстной поклонницей. – Он помешал чай, стремясь перейти к делу.
– Мы двоих детей усыновили, – сказала Джоан Трипвелл. – Потом свой родился, Джеффри. Дела у него идут хорошо, занимается исследовательской работой в фармацевтической компании «Пфайзер». Работает над лекарством от рака.
– Отлично, – улыбнулся Грейс.
– А с Лорой проблема. Я подумала, вы из-за нее пришли. С ней вечные проблемы. Наркотики. Странно, правда, что Джеффри успешно работает с наркотиками, а Лора кочует из лечебницы в лечебницу, постоянно имея проблемы с полицией.
– А как дела у Ричарда? – спросил Грейс.
Джоан Трипвелл стиснула губы, взгляд заметался по комнате, и Грейс понял, что задел больной нерв. Она налила себе чаю, положила серебряными щипчиками два куска сахару и с неожиданной подозрительностью уточнила:
– Что именно вас интересует?
– Надеюсь, вы подскажете, где его найти. Мне очень надо с ним поговорить.
– Поговорить?
– Участок четыреста тридцать семь, ряд двенадцатый, – проговорил мужчина.
– Дерек! – умоляюще воскликнула Джоан Трипвелл.
– Именно там он и есть, черт возьми. Что с тобой, женщина?
– Извините моего мужа. – Джоан Трипвелл осторожно поднесла к губам чашку. – Он так и не оправился. Пожалуй, мы все не оправились.
– От чего? – как можно мягче спросил Грейс.
– Мальчик родился недоношенным, как и его брат, бедняжка. С недоразвитыми легкими. Они так и не сформировались. Слабогрудый, понимаете? В детстве без конца подхватывал инфекцию. И страдал сильной астмой.
– А что вам известно о его брате? – спросил Грейс, позабыв о бисквите.
– Бедный крошка умер в инкубаторе. Так нам сказали.
– А их мать?
Женщина покачала головой:
– В социальной службе очень строго насчет информации.
– Да уж можете мне не рассказывать, – кивнул Грейс.
– Мы долго разузнавали и выяснили, что мужа у нее не было, в то время это было очень плохо. Она погибла в автокатастрофе, но никаких подробностей нам не известно.
– Вы уверены, что брат Фредерика… то есть Ричарда, умер?
– Никогда нельзя быть уверенным в том, что сообщает социальная служба. В свое время нам так сказали.
Грейс сочувственно кивнул. Телевизор опять взревел. Он снова взглянул на экран и увидел удачную подачу.
– Не подскажете ли, где найти вашего сына Ричарда?
– Подсказал уже, будь я проклят, – проворчал мужчина. – Участок четыреста тридцать семь, ряд двенадцатый.
– Прошу прощения, не понял.
– Муж имеет в виду, что вы опоздали, – пояснила женщина.
– То есть как – опоздал? – переспросил совсем сбитый с толку Грейс.
– В двадцать один год, – сказала Джоан Трипвелл, – Ричард отправился на вечеринку и позабыл взять с собой ингалятор. У него случился тяжкий приступ астмы. Сердце не выдержало.
Грейс изумленно уставился на нее.
Словно почуяв его сомнения, она подтвердила:
– Бедный малыш умер. Так и не пожил настоящей жизнью.
112
Проделав в течение часа обратный путь, полностью обескураженный Рой Грейс сообщил о результатах бригаде, задействованной в операции «Хамелеон», и принялся просматривать свидетельства по делу Брайана Бишопа.
Веря, что Джоан Трипвелл говорила правду, оставалось разобраться с несколькими несовпадениями. Нечто вроде головоломки, которая вроде бы сложена, но не совсем точно.
Не совсем ясно дело с близнецами, изложенное старшим регистратором. Грейс перечитал заметки, сделанные в муниципалитете, вновь просмотрел свидетельства о рождении и усыновлении Бишопа. Он родился 7 сентября в пятнадцать сорок семь, на восемнадцать минут раньше брата, Фредерика Роджера Джонса, который был переименован в Ричарда и умер в двадцать один год.
Почему социальная служба сообщила Джоан Трипвелл о смерти другого близнеца?
Он позвонил Крисси Франклин, услужливой инспекторше по делам об усыновлении, которая бодро сообщила, что в то время социальная служба так и поступала. Близнецов предпочитали не разлучать, но было слишком много желавших усыновить ребенка. Если слабый младенец лежал в инкубаторе, могли принять решение отдать приемным родителям крепкого близнеца, а если другой выживет, солгать во спасение ради другой супружеской пары, отчаянно мечтавшей о ребенке.
Точно так было и с ней, призналась Франклин. У нее есть двойняшка, о которой ничего не знают приемные родители.
Теперь Грейс, исходя из собственного опыта, понимал, что социальная служба готова на все.
Он поставил запись с камер наблюдения и внимательно просмотрел, сверяясь с подробными данными о сигналах мобильного телефона, предоставленными констеблем Корбин. На экране безоговорочно был Брайан Бишоп. Если только у него не имеется точной копии. Но тот факт, что он выехал из отеля «Лансдаун-Плейс», куда потом вернулся в точно установленное время, почти полностью отрицает двойника.
Грейс нарисовал в блокноте большой, жирный вопросительный знак.
Неужели кто-то пошел на косметическую операцию, чтобы стать похожим на Брайана Бишопа? Умудрился получить его свежую семенную жидкость?
Размышления прервал голос, окликнувший суперинтендента по имени. Оглянувшись, он увидел бородатую физиономию фотографа Джорджа Эрриджа, который всегда выглядел как вернувшийся из экспедиции путешественник и теперь поспешно бросился к Грейсу, держа в руках стопку фотографий.
– Рой, вы мне вчера передали записи с видеокамер в Королевской больнице… Бородатый тип в темных очках, с длинными волосами…
Грейс об этом почти позабыл.
– Ну и что?
– Да кое-что есть. Я просмотрел файл с данными о пропавших без вести. Понятно? Там можно проследить, как меняется личность за пять, десять, двадцать лет. Ясно? С волосами, без волос, с бородой и без бороды и так далее. Уговорил Тони Кейса попробовать…
– Ну и что?
Эрридж выложил фотографию мужчины с густой бородой и усами, с падавшими на лоб длинными взлохмаченными волосами, в больших темных очках, в широкой мешковатой рубашке под полосатым пиджаком, в слаксах и сандалиях.
– На компьютере мы убрали длинные волосы, бороду и очки, ясно?
– Ясно, – кивнул Грейс.
Эрридж выложил на стол второй снимок:
– Узнаете?
Грейс молча смотрел на изображение Брайана Бишопа. Потом сказал:
– Черт возьми… Молодец, Джордж. Глаза-то под очками как вышли?
– Повезло, – усмехнулся Эрридж. – Камеры наблюдения установлены в мужском туалете. Там он очки снял.
– Спасибо. Отличная работа.
– Сообщите Тони Кейсу, тупому сукиному сыну. Нам аппаратура нужна. Если б была, то вчера доложили бы.
– Обязательно сообщу. – Грейс встал, оглядываясь в поисках молодого констебля Эдриен Корбин, которая занималась мобильником Бишопа. – Кто-нибудь знает, где констебль Корбин? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
– У нее перерыв, Рой, – ответила Берта Мой.
– Отыщите, попросите срочно вернуться.
Он снова сел, в раздумье глядя на фотографии. Полное, потрясающее преображение приличного мужчины в субъекта, которого постараешься обойти стороной.
В воскресенье в начале дня, думал Грейс, Бишоп был в больнице. Поэтому он исключается.
В воскресенье в начале дня кто-то распорол крышу машины Клио.
Он пролистал расчет времени, дойдя до утра воскресенья. Согласно заявлению Бишопа, сделанному на первом допросе, он провел то утро в гостиничном номере, просматривая сообщения на электронной почте, а потом отправился на ленч к друзьям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67