Я расстроился и чуть-чуть надулся. И ушел в огород сажать морковку со свеклой.
Соорудив пару грядок, сел покурить. В голову сразу же пришла мысль, что зря тот парень с ушами-кувшинками ждал меня в лесополосе. Зачем ему было торчать там, на виду у прохожих, когда очень даже просто можно было стрельнуть в заборную щелку?
«Ему тоже, наверное, пришла в голову эта мысль, – усмехнулся я, забрасывая окурок в куст смородины. – Ну и пусть стреляет. Я лишний здесь, в этом мире. И этот мир меня исторгает. Там, в горах, в штольнях и маршрутах, я был своим человеком. Там была совсем другая правда. Там были значимыми совсем другие качества. Там ты забирался на гору и был счастлив тем, что превозмог себя, там ты обманывал лавину и был счастлив тем, что победил природу. А здесь надо побеждать людей, здесь надо их обманывать, здесь надо им нравиться. Здесь – мир денег... Мир связей, мир продажности, лицемерный мир... Мир шакалов. И не примитивных, безлобых, а умных и циничных. Одни шакалы решают, кому быть богатым, кому умным, а кому знаменитым. А другие – кому жить...»
Электрохимические процессы в моих нейронах были готовы выдать еще несколько бесплодных мыслей, но их забила информация, поступившая в мозг по зрительным каналам: я увидел за забором человека. Того самого, который стрелял в меня в лесополосе. Бесшумно, в долю секунды – Чингачгук Большой Змей мне бы позавидовал – я спрятался в кустах смородины. Человек оглядел внимательно двор и ушел в сторону станции.
Вернувшись домой, я принял ванну; после нее уселся на диван, включил телевизор и напоролся на французский фильм. Один высокопоставленный муженек, английский дипломат, кажется, обнаруживает, что его великосветская женушка живет с Максом, то есть с премилым сентиментальным шимпанзе по имени Макс. Дипломат, чем-то похожий на Алена Делона, сначала теряется, но потом берет себя в руки. После этого необдуманного поступка шимпанзе плотно садится всем на шею. Чертыхнувшись («Дешевка!»), я переключил каналы и, конечно же, очутился среди привычных сердцу маньяков. Фильм был то ли шведский, то ли датский, в нем обрисовывалась история двух семей, вернее одной семьи из двух пар. Групповые сцены в постели, разборки на кухне, охота в барах за молоденькими блондинками и симпатичными юношами. В общем, довольно увлекательный и, главное, весьма неплохо поставленный фильм. Когда очередная сцена в постели достигла своей кульминации, Наташа, наконец, заснула и Вера вышла ко мне. Фильм ее заинтересовал. Устроившись с бананом у меня под боком, она внимательно следила за развитием событий. После того, как финал стал ясен, моя милая женушка спросила, как я отношусь к «дружбе» семьями.
– Как тебе сказать, – начал я соображать вслух. – С одной стороны, мне никто, кроме тебя не нужен, а с другой стороны один печальный гомик из ИГЕМа мне однажды говорил, что в жизни надо все попробовать... Я тогда сказал ему что-то грубое... Знаешь, мужеложство мне почему-то противно. Вот лесбиянок я принимаю, это здорово, когда две красивые женщины ублажают друг друга, а вот мужеложство...
– До никто тебе не предлагает спать с мужиками... – прервала меня Вера.
– Предлагает? – удивился я. – А что, поставленный вопрос уже находится в практической плоскости?
– Да нет... А что касается твоего отвращения к мужеложству, так это по современным теориям говорит о том, что ты скрытый...
– Гомосексуалист?
– Да.
– Чепуха. Они мне противны.
– Но тебе же нравиться, когда во время секса я трогаю твой анус? И тебе нравиться трогать мой...
– Ну, нравиться... На работе мне один аспирант показывал картинки, где даму в это самое место целуют и, знаешь, мне захотелось тебя поцеловать. И еще мне давно хочется добраться до твоей попки...
– От этого один геморрой, ты же знаешь.
Я знал, что геморрой довольно распространенное заболевание у героев анального секса. И замолчал, обдумывая этот прискорбный факт.
– Ну, так как ты относишься к дружбе семьями? – посмотрев еще одну групповую сцену, повторила свой вопрос Вера.
– Все это от пресыщения. А я тобой еще не пресытился. А если ты пресытилась, то я не против. У тебя есть кто-нибудь на примете?
– Маргарита с мужем... – сделав продолжительную паузу, проговорила Вера. – Она давно глаз на тебя положила... И недавно предложила дружить семьями...
У меня чуть глаза от удивления не выскочили. Сон в руку, как говориться. Мне предлагают то, что предлагали во сне. Видимо, эта идея плотно витает в воздухе.
«Маргарита... – задумался я, несколько придя в себя. – Маргарита... Она стоит отказа от тривиального секса. Маргарита с ее растительным мужем... Как-то странно развиваются события... Убей меня бог, если всех их что-то не объединяет. Убийство бабы Фроси с мужем, покушение на меня и это предложение... И мой сон... Бог мой, какая интересная жизнь пошла! То стреляют, то групповуху предлагают...»
– Хорошо, я согласен, – вздохнул я, превратив пытливый взгляд Веры в ласковый. – Только, пожалуйста, предупреди за неделю. И вот еще, что. Не хотел тебе говорить, но никуда, видимо, от этого не денешься...
– Говори, не тяни, – деланно равнодушно проговорила Вера, не сводя глаз с экрана. Мне показалось, что она знает, о чем я хочу спросить.
– Похоже, один тип за мной охотиться. Сегодня, когда я с работы шел, стрелял в меня три раза... И когда я морковку сажал, за забором вертелся... Я-то бог с ним... А вдруг Наташа...
– Ты его разглядел? – обеспокоилась Вера.
– Очень хорошо... – ответил я.
– Надо в милицию заявить.
– Не надо. Может, просто псих. Ты позвони сейчас матери, пусть Наташу завтра к себе заберет. На недельку.
– Хорошо! – обрадовалась супруга случаю сбагрить дочь. И побежала звонить.
Вера с матерью давно хотели, чтобы Наташа жила в Королеве. И Вере меньше хлопот, и матери не надо в поселок ездить. Но я был против. Прожить день без дочери? Как это?
Позвонив, Вера ушла в ванную. Вернувшись, сказала, что у нее течет совсем немного. Я заулыбался и сграбастал маньячку на диван.
Глава 8. Попал в яблочко? – В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! – Обрез шестнадцатого калибра. – Гонорар за смерть.
Все получилось очень хорошо, особенно после того, как я вспомнил, что сплю не только с развратницей, мечтающей о групповом сексе, но и с вероятной маньячкой.
– Последнее время ты здорово прибавил, – похвалила меня супруга, направляясь в ванную.
– Тогда, может быть, обойдемся без Маргариты?
– Одно другому не мешает...
Ночевать я с Верой не пошел, хотелось еще раз все обдумать. Это предложение поближе познакомиться с Маргаритой и ее мужем не давало мне покоя. «А может, они просто хотят завлечь меня на какую-нибудь дальнюю дачу и там разделаться? – размышлял я, удобнее расположившись на диване. – Приняли к сведению мои хиханьки-хаханьки насчет того, что их клуб вовсе не литературный, а что ни на есть маньяческий и решили действовать... Если я действительно попал в яблочко? Тогда мне конец... Не сегодня-завтра достанут...
Может смыться куда-нибудь, отсидеться годик? Куда смыться? В Приморье, на речку Таргу... Там зимовье... табак растет рядом. В речке полно хариуса и ленка. Лоси, кабаны, тигры... Посажу картошку, таежничать, шишковать стану... Как только обустроюсь, поеду к границе, женщину там найду. Китаянку маленькую, из слоновой кости выточенную. Не Дерсу Узалу, а именно китаянку. Когда в Хургаде был, в немецком пансионате, так там почти все отдыхающие фрицы были с женами-китаянками. А немцы народ неглупый, знают, кого в жены брать. Не фифочек из офисов, а именно понятливых китаянок. Класс! Всю жизнь мечтал жить с понятливой женщиной на пленэре. На берегу говорливой речки... Среди мохнатых сопок. Баньку срублю, коптильню, хлев для поросеночка. Назову свою избранницу Чуч-хе или Мяу-Мяу. Стихи буду писать, нет, роман о своей бурной жизни... Ну и деток, сколько успею до потери пульса.
Да, городская жизнь не получилась. Построил ее в расчете на крепкую советскую почву... Диссертацию в три года сделал, старшим научным сотрудником стал, во всемирно известный институт устроился...
Классно было быть старшим научным сотрудником солидного московского института! Это вещь! Занимался любимым и хорошо знакомым делом. Полной свободой пользовался, триста пятьдесят рублей получал. И еще Газ-66 на четыре месяца с премиленькими лаборанткой и поварихой... Ездил по всему Союзу. В Приморье ездил изучать оловорудные месторождения. И за красной рыбой... В Среднюю Азию – обосновывать прогнозы. И фруктов-дынек вволю поесть. На Каспий – заверять результаты дешифрирования космических снимков. И за черной икрой. Статьи писал, книги, отчеты. Докторская диссертация была не за горой, профессорство с молоденькими, понятливыми аспирантками и студентками... Поездки за рубеж на конференции и за тряпками...
И все это съел недоношенный российский капитализм. И оставил меня с разбитым корытом, никому не нужными степенями, званиями и публикациями. И зарплатой, которой едва хватает на бормотуху, ножки Буша и билетных контролеров.
Нет, на волю, к тетке, в глушь, в Саратов! В Приморье, на самый край земли. Хотя сейчас там дожди, надо в июле ехать. Чтобы без природных помех зимовье отремонтировать. К черту маньяков. Да здравствуют радушные тигры, свежий воздух, здоровые инстинкты и телевизионное воздержание! Да здравствует китаянка Мяу-Мяу! Да здравствует то, что нужно человеку, чтобы сохранить крышу!»
Зазвонил телефон. Звонила мать. Плачущим голосом сказала, что в Армавире убили ее племянника Руслана. Продал машину, полученную в качестве зарплаты, на рынке и напоролся по дороге домой на нож. Нашли через неделю в пруду. Разложившегося. Еле опознали.
...Я не знал совсем этого Руслана. Видел однажды пятилетним мальчиком. Сам семилетний. Говорили, что он такой же, как и я. Мотался туда-сюда по Союзу, жен менял. Если и меня зарежут, мать не выдержит. Надо бежать. Скажу ей, что во Владивостоке работу предложили. Один знакомый из крупной фирмы. Мамулю задевает, что я – никто. Шипучий аспирин не продаю, акциями не спекулирую, пирамид не строю. Хочет, чтобы у меня был шестисотый «Мерседес».
...Смешно. У меня – «Мерседес». Не будет у меня «Мерседеса». У меня будет прогнившее зимовье, табак самосад и жареный хариус на ужин. «С меня довольно! Я добровольно», – как пел Высоцкий. А они пусть живут своей сумасшедшей жизнью.
...Дочку жалко. Тоже сделают пламенной потребительницей «Орбит» без сахара, подкладок с крылышками и кефира «Данон». Но выхода у нее нет. Одна альтернатива. Или в зимовье, или в «Мерседес». И она выберет «Мерседес». Потом групповой секс, потом наркотики, потом пустота без всякой альтернативы... Нет, еще можно стать не пьющей и не колющейся маньячкой... Как мать...
...Нет, я все-таки неудачник. И философия у меня соответствующая. А что делать? Когда сидишь в заднице, все неприятно пахнет... И все видно, как из маленькой дырочки...
...Однако, надо решать, что делать с этим пока неудачливым киллером. Пока неудачливым. Я его видел и теперь он постарается разделаться со мной любыми способами... Наверняка утром будет ждать... Где? Конечно, опять в посадках, то есть в лесополосе. Проследит, в какой вагон я сяду, и пырнет в толпе... Нет, сам он не полезет. Покажет напарнику и тот разделается со мной в толчее на перроне... Чик-чик и готово. Видел недавно такого. Стоял у первого вагона. Как бы арбуз у живота держал. А вместо арбуза – вывалившиеся внутренности. Люди выходят, к переходу спешат, а он стоит, как ни в чем не бывало. Стоит и любуется тем, что у него внутри было.
...Что же делать? Выход один... Оторвать свой зад от дивана, часиков в шесть, нет, лучше в пять часов утра, и залечь в лесополосе. Чуть подальше от дома, недалеко от станции. И словить гада, когда он придет в засаду на меня садиться. Мужик он крепкий, но инициатива будет на моей стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Соорудив пару грядок, сел покурить. В голову сразу же пришла мысль, что зря тот парень с ушами-кувшинками ждал меня в лесополосе. Зачем ему было торчать там, на виду у прохожих, когда очень даже просто можно было стрельнуть в заборную щелку?
«Ему тоже, наверное, пришла в голову эта мысль, – усмехнулся я, забрасывая окурок в куст смородины. – Ну и пусть стреляет. Я лишний здесь, в этом мире. И этот мир меня исторгает. Там, в горах, в штольнях и маршрутах, я был своим человеком. Там была совсем другая правда. Там были значимыми совсем другие качества. Там ты забирался на гору и был счастлив тем, что превозмог себя, там ты обманывал лавину и был счастлив тем, что победил природу. А здесь надо побеждать людей, здесь надо их обманывать, здесь надо им нравиться. Здесь – мир денег... Мир связей, мир продажности, лицемерный мир... Мир шакалов. И не примитивных, безлобых, а умных и циничных. Одни шакалы решают, кому быть богатым, кому умным, а кому знаменитым. А другие – кому жить...»
Электрохимические процессы в моих нейронах были готовы выдать еще несколько бесплодных мыслей, но их забила информация, поступившая в мозг по зрительным каналам: я увидел за забором человека. Того самого, который стрелял в меня в лесополосе. Бесшумно, в долю секунды – Чингачгук Большой Змей мне бы позавидовал – я спрятался в кустах смородины. Человек оглядел внимательно двор и ушел в сторону станции.
Вернувшись домой, я принял ванну; после нее уселся на диван, включил телевизор и напоролся на французский фильм. Один высокопоставленный муженек, английский дипломат, кажется, обнаруживает, что его великосветская женушка живет с Максом, то есть с премилым сентиментальным шимпанзе по имени Макс. Дипломат, чем-то похожий на Алена Делона, сначала теряется, но потом берет себя в руки. После этого необдуманного поступка шимпанзе плотно садится всем на шею. Чертыхнувшись («Дешевка!»), я переключил каналы и, конечно же, очутился среди привычных сердцу маньяков. Фильм был то ли шведский, то ли датский, в нем обрисовывалась история двух семей, вернее одной семьи из двух пар. Групповые сцены в постели, разборки на кухне, охота в барах за молоденькими блондинками и симпатичными юношами. В общем, довольно увлекательный и, главное, весьма неплохо поставленный фильм. Когда очередная сцена в постели достигла своей кульминации, Наташа, наконец, заснула и Вера вышла ко мне. Фильм ее заинтересовал. Устроившись с бананом у меня под боком, она внимательно следила за развитием событий. После того, как финал стал ясен, моя милая женушка спросила, как я отношусь к «дружбе» семьями.
– Как тебе сказать, – начал я соображать вслух. – С одной стороны, мне никто, кроме тебя не нужен, а с другой стороны один печальный гомик из ИГЕМа мне однажды говорил, что в жизни надо все попробовать... Я тогда сказал ему что-то грубое... Знаешь, мужеложство мне почему-то противно. Вот лесбиянок я принимаю, это здорово, когда две красивые женщины ублажают друг друга, а вот мужеложство...
– До никто тебе не предлагает спать с мужиками... – прервала меня Вера.
– Предлагает? – удивился я. – А что, поставленный вопрос уже находится в практической плоскости?
– Да нет... А что касается твоего отвращения к мужеложству, так это по современным теориям говорит о том, что ты скрытый...
– Гомосексуалист?
– Да.
– Чепуха. Они мне противны.
– Но тебе же нравиться, когда во время секса я трогаю твой анус? И тебе нравиться трогать мой...
– Ну, нравиться... На работе мне один аспирант показывал картинки, где даму в это самое место целуют и, знаешь, мне захотелось тебя поцеловать. И еще мне давно хочется добраться до твоей попки...
– От этого один геморрой, ты же знаешь.
Я знал, что геморрой довольно распространенное заболевание у героев анального секса. И замолчал, обдумывая этот прискорбный факт.
– Ну, так как ты относишься к дружбе семьями? – посмотрев еще одну групповую сцену, повторила свой вопрос Вера.
– Все это от пресыщения. А я тобой еще не пресытился. А если ты пресытилась, то я не против. У тебя есть кто-нибудь на примете?
– Маргарита с мужем... – сделав продолжительную паузу, проговорила Вера. – Она давно глаз на тебя положила... И недавно предложила дружить семьями...
У меня чуть глаза от удивления не выскочили. Сон в руку, как говориться. Мне предлагают то, что предлагали во сне. Видимо, эта идея плотно витает в воздухе.
«Маргарита... – задумался я, несколько придя в себя. – Маргарита... Она стоит отказа от тривиального секса. Маргарита с ее растительным мужем... Как-то странно развиваются события... Убей меня бог, если всех их что-то не объединяет. Убийство бабы Фроси с мужем, покушение на меня и это предложение... И мой сон... Бог мой, какая интересная жизнь пошла! То стреляют, то групповуху предлагают...»
– Хорошо, я согласен, – вздохнул я, превратив пытливый взгляд Веры в ласковый. – Только, пожалуйста, предупреди за неделю. И вот еще, что. Не хотел тебе говорить, но никуда, видимо, от этого не денешься...
– Говори, не тяни, – деланно равнодушно проговорила Вера, не сводя глаз с экрана. Мне показалось, что она знает, о чем я хочу спросить.
– Похоже, один тип за мной охотиться. Сегодня, когда я с работы шел, стрелял в меня три раза... И когда я морковку сажал, за забором вертелся... Я-то бог с ним... А вдруг Наташа...
– Ты его разглядел? – обеспокоилась Вера.
– Очень хорошо... – ответил я.
– Надо в милицию заявить.
– Не надо. Может, просто псих. Ты позвони сейчас матери, пусть Наташу завтра к себе заберет. На недельку.
– Хорошо! – обрадовалась супруга случаю сбагрить дочь. И побежала звонить.
Вера с матерью давно хотели, чтобы Наташа жила в Королеве. И Вере меньше хлопот, и матери не надо в поселок ездить. Но я был против. Прожить день без дочери? Как это?
Позвонив, Вера ушла в ванную. Вернувшись, сказала, что у нее течет совсем немного. Я заулыбался и сграбастал маньячку на диван.
Глава 8. Попал в яблочко? – В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! – Обрез шестнадцатого калибра. – Гонорар за смерть.
Все получилось очень хорошо, особенно после того, как я вспомнил, что сплю не только с развратницей, мечтающей о групповом сексе, но и с вероятной маньячкой.
– Последнее время ты здорово прибавил, – похвалила меня супруга, направляясь в ванную.
– Тогда, может быть, обойдемся без Маргариты?
– Одно другому не мешает...
Ночевать я с Верой не пошел, хотелось еще раз все обдумать. Это предложение поближе познакомиться с Маргаритой и ее мужем не давало мне покоя. «А может, они просто хотят завлечь меня на какую-нибудь дальнюю дачу и там разделаться? – размышлял я, удобнее расположившись на диване. – Приняли к сведению мои хиханьки-хаханьки насчет того, что их клуб вовсе не литературный, а что ни на есть маньяческий и решили действовать... Если я действительно попал в яблочко? Тогда мне конец... Не сегодня-завтра достанут...
Может смыться куда-нибудь, отсидеться годик? Куда смыться? В Приморье, на речку Таргу... Там зимовье... табак растет рядом. В речке полно хариуса и ленка. Лоси, кабаны, тигры... Посажу картошку, таежничать, шишковать стану... Как только обустроюсь, поеду к границе, женщину там найду. Китаянку маленькую, из слоновой кости выточенную. Не Дерсу Узалу, а именно китаянку. Когда в Хургаде был, в немецком пансионате, так там почти все отдыхающие фрицы были с женами-китаянками. А немцы народ неглупый, знают, кого в жены брать. Не фифочек из офисов, а именно понятливых китаянок. Класс! Всю жизнь мечтал жить с понятливой женщиной на пленэре. На берегу говорливой речки... Среди мохнатых сопок. Баньку срублю, коптильню, хлев для поросеночка. Назову свою избранницу Чуч-хе или Мяу-Мяу. Стихи буду писать, нет, роман о своей бурной жизни... Ну и деток, сколько успею до потери пульса.
Да, городская жизнь не получилась. Построил ее в расчете на крепкую советскую почву... Диссертацию в три года сделал, старшим научным сотрудником стал, во всемирно известный институт устроился...
Классно было быть старшим научным сотрудником солидного московского института! Это вещь! Занимался любимым и хорошо знакомым делом. Полной свободой пользовался, триста пятьдесят рублей получал. И еще Газ-66 на четыре месяца с премиленькими лаборанткой и поварихой... Ездил по всему Союзу. В Приморье ездил изучать оловорудные месторождения. И за красной рыбой... В Среднюю Азию – обосновывать прогнозы. И фруктов-дынек вволю поесть. На Каспий – заверять результаты дешифрирования космических снимков. И за черной икрой. Статьи писал, книги, отчеты. Докторская диссертация была не за горой, профессорство с молоденькими, понятливыми аспирантками и студентками... Поездки за рубеж на конференции и за тряпками...
И все это съел недоношенный российский капитализм. И оставил меня с разбитым корытом, никому не нужными степенями, званиями и публикациями. И зарплатой, которой едва хватает на бормотуху, ножки Буша и билетных контролеров.
Нет, на волю, к тетке, в глушь, в Саратов! В Приморье, на самый край земли. Хотя сейчас там дожди, надо в июле ехать. Чтобы без природных помех зимовье отремонтировать. К черту маньяков. Да здравствуют радушные тигры, свежий воздух, здоровые инстинкты и телевизионное воздержание! Да здравствует китаянка Мяу-Мяу! Да здравствует то, что нужно человеку, чтобы сохранить крышу!»
Зазвонил телефон. Звонила мать. Плачущим голосом сказала, что в Армавире убили ее племянника Руслана. Продал машину, полученную в качестве зарплаты, на рынке и напоролся по дороге домой на нож. Нашли через неделю в пруду. Разложившегося. Еле опознали.
...Я не знал совсем этого Руслана. Видел однажды пятилетним мальчиком. Сам семилетний. Говорили, что он такой же, как и я. Мотался туда-сюда по Союзу, жен менял. Если и меня зарежут, мать не выдержит. Надо бежать. Скажу ей, что во Владивостоке работу предложили. Один знакомый из крупной фирмы. Мамулю задевает, что я – никто. Шипучий аспирин не продаю, акциями не спекулирую, пирамид не строю. Хочет, чтобы у меня был шестисотый «Мерседес».
...Смешно. У меня – «Мерседес». Не будет у меня «Мерседеса». У меня будет прогнившее зимовье, табак самосад и жареный хариус на ужин. «С меня довольно! Я добровольно», – как пел Высоцкий. А они пусть живут своей сумасшедшей жизнью.
...Дочку жалко. Тоже сделают пламенной потребительницей «Орбит» без сахара, подкладок с крылышками и кефира «Данон». Но выхода у нее нет. Одна альтернатива. Или в зимовье, или в «Мерседес». И она выберет «Мерседес». Потом групповой секс, потом наркотики, потом пустота без всякой альтернативы... Нет, еще можно стать не пьющей и не колющейся маньячкой... Как мать...
...Нет, я все-таки неудачник. И философия у меня соответствующая. А что делать? Когда сидишь в заднице, все неприятно пахнет... И все видно, как из маленькой дырочки...
...Однако, надо решать, что делать с этим пока неудачливым киллером. Пока неудачливым. Я его видел и теперь он постарается разделаться со мной любыми способами... Наверняка утром будет ждать... Где? Конечно, опять в посадках, то есть в лесополосе. Проследит, в какой вагон я сяду, и пырнет в толпе... Нет, сам он не полезет. Покажет напарнику и тот разделается со мной в толчее на перроне... Чик-чик и готово. Видел недавно такого. Стоял у первого вагона. Как бы арбуз у живота держал. А вместо арбуза – вывалившиеся внутренности. Люди выходят, к переходу спешат, а он стоит, как ни в чем не бывало. Стоит и любуется тем, что у него внутри было.
...Что же делать? Выход один... Оторвать свой зад от дивана, часиков в шесть, нет, лучше в пять часов утра, и залечь в лесополосе. Чуть подальше от дома, недалеко от станции. И словить гада, когда он придет в засаду на меня садиться. Мужик он крепкий, но инициатива будет на моей стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50