Поглядывали на часы, позевывали и мечтали поскорее добраться до дома, чтобы принять ванну. Митч решил тоже пока помолчать, посчитав, что не стоит без особых причин беспокоить людей.
– Семь часов, – произнес Тони Левин. – Почему так долго возится Эйдан Кенни? – Он встал и подошел к телефону.
– Эйд не отвечает, – нехотя объяснил Митч.
– Я не ему звоню, – сказал Левин, – а жене. Мы собирались сегодня вечером в ресторан.
На пороге появились Куртис и Коулман. Старший следователь вопросительно взглянул на Митча. Тот в ответ только пожал плечами и отрицательно покачал головой.
– Может, откроем наконец окно? – предложил Куртис. – Здесь воняет сильнее, чем в собачьей конуре, – заметил он, доставая полицейское переговорное устройство.
– Это окно задумано таким образом, что не открывается. Оно имеет еще массу интересных свойств, помимо того, что пуленепробиваемо.
– Что вы этим хотите сказать?
– А то, – объяснил Бич, – что вы не сможете здесь воспользоваться своим радио. Стекло составляет с остальным зданием так называемую «фарадеевскую клетку».
– Что-что?
– "Фарадеевскую клетку", названную в честь Майкла Фарадея, который открыл явление электромагнитной индукции. И стекло, и стальные стены действуют как огромный электромагнитный экран, защищая внутренность здания от внешних электрических полей. В противном случае сигналы, излучаемые размещенными здесь дисплеями, можно было бы легко перехватить и усилить с помощью простых электронных детекторов. А затем воссоздать всю информацию, которая прошла через эти экраны и соответственно компьютеры. Такие фирмы, как наша корпорация, весьма обеспокоены электронным шпионажем. Многие из наших конкурентов готовы заплатить немалые деньги, чтобы получить доступ к нашим базам данных.
Для проверки сказанного Бичем Куртис все-таки нажал несколько раз кнопку «прием/передача». Однако не услышав никаких сигналов, кроме монотонного свиста, он положил передатчик на стол и согласно кивнул:
– Что ж, каждый день у вас что-нибудь новенькое. А телефоном-то можно воспользоваться?
Тони Левин откашлялся и ответил в растерянности:
– Боюсь, у вас ничего не получится – телефон не работает. По крайней мере в город я дозвониться не смог. Я только что пытался поговорить с домом. Полный абзац.
– Абзац? Что значит «абзац»?
– Абзац – значит не фурычит.
Раздосадованный Куртис пересек комнату, схватил телефонную трубку и быстро набрал номер Ньюпаркер-центра, нажимая кнопки с такой силой, будто давил муравьев. Потом попробовал дозвониться до службы «911». Через минуту он сдался, тяжело вздохнув и покачав головой.
– Проверю-ка телефон на кухне, – вызвался Натан Коулман, но вскоре вернулся оттуда с кислой физиономией.
– Как это могло случиться. Виллис? – спросил Митч.
Виллис Эллери откинулся на спинку кресла и попытался объяснить:
– Единственное, что приходит мне в голову, – это появление в сети сильного паразитического сигнала, который вырубил магнитный выключатель телефонного электропитания. Такой сигнал могло вызвать включение какого-нибудь мощного электрического устройства. Возможно. Эйд решил отключить некоторые системы управления и коммуникаций, чтобы запустить их по новой.
Встав с кресла, он продолжил свою идею:
– Понимаете, это может стать ахиллесовой пятой всех микропроцессоров, созданных на основе волоконно-оптической технологии. На этом этаже находится комната с оборудованием, обеспечивающим связь внутри здания. В свою очередь, она связана с компьютерным залом через высокоскоростной локально-сетевой кабель. Я могу сходить и осмотреть его.
Наблюдая, как Виллис Эллери покидает комнату, Куртис усмехнулся.
– Высокоскоростной кабель, – повторил он. – Я в восторге – мне еще никогда не доводилось узнавать зараз столько технических премудростей. Знаешь, Нат, совсем не рассчитывал оказаться запертым в семь часов вечера в компании таких высокоученых специалистов.
– Пожалуй, я тоже, Фрэнк.
– Ну, и как ты себя чувствуешь? Не правда ли, приятно оказаться в таких умелых и надежных руках? Я хочу сказать, слава Богу, что мы собрали здесь этих ребят, понимаешь, о чем я? Просто страшно подумать, что бы случилось, если бы мы оказались предоставленными самим себе.
Митч попытался погасить саркастический выпад полицейского благодушной улыбкой. Но в голове по-прежнему свербила назойливая мысль, от которой он никак не мог избавиться. Значит, семь часов. Что-то тут было не так, но что именно?
И вдруг до него дошло.
Вернувшись к монитору рабочей станции, он «мышкой» снова вывел на экран телевизионное изображение компьютерного зала, где Кенни продолжал что-то набирать на клавиатуре, пытаясь устранить сбои в программах. Все на первый взгляд выглядело нормально, за исключением стрелок на настенных часах. Они показывали четверть седьмого, то есть застыли в том же положении, что и сорок пять минут назад. А когда он вгляделся в кадр повнимательнее, то заметил в поведении Эйдана Кенни периодически повторяющиеся движения: тот же легкий поворот головы, тот же прищур, такая же траектория пальцев по клавиатуре. Митч почувствовал, как у него на затылке встают волосы. Выходит, ему прокручивали пленку с записью того, что происходило в компьютерном зале почти час назад! Кому-то понадобилось убедить его, что Кенни продолжает спокойно работать над исправлением программ СУЗ. Но кому и зачем? Митч решил оставить пока это открытие при себе, чтобы не вызвать ненужной паники у остальных. Развернувшись на кресле, он обратился к Давиду Арнону:
– Дэйв? Твой «уоки-токи» при тебе?
– Конечно, Митч, – подтвердил Арнон, протягивая ему переговорную трубку с антенной, которую он всегда таскал с собой по стройке, чтобы переговариваться с рабочими.
– По-моему, в кабинете охранника такая штука тоже есть?
Арнон утвердительно кивнул.
– Попробую связаться с этим малым, Дюком, чтобы тот проверил, что с Ричардсоном. – Заметив, как запрыгали в бледно-голубых глазах Бирнбаума веселые чертики, он добавил: – Мне наплевать, чем именно он там занимается.
– Ты роешь себе могилу, Митч, – пожал плечами Бирнбаум.
– Все может быть.
С лица Куртиса не сходила ядовитая усмешка. Бросив на него короткий взгляд. Митч кивнул в сторону выхода:
– Может, выйдете со мной на пару слов, сержант?
– Я все равно сейчас без дела. Почему бы нет? Митч заговорил только после того, как они вышли в коридор и плотно закрыли за собой дверь:
– Я не стал этого говорить при всех. Просто не хотел их напугать так же, как сам только что испугался.
– Господи, что еще случилось?
Митч рассказал ему о застывших стрелках на часах в компьютерном зале и о своем подозрении, что последние три четверти часа они видели на мониторе одну и ту же сделанную там видеозапись.
– Это означает, что после шести пятнадцати в компьютерном зале могло что-то произойти. Причем такое, что от нас пытаются скрыть. Как вы думаете, с Эйданом Кенни все в порядке?
Глубоко вздохнув, Митч пожал плечами:
– По правде сказать, не знаю.
– А вы не думаете, – заговорил Куртис после паузы, – что здесь замешан ваш друг из гаража? Ну, который вас там нокаутировал?
– Эта мысль все время не оставляет меня, сержант.
– Как далеко, по-вашему, он способен зайти?
– Я действительно не могу представить Грейбла в качестве убийцы. Но если Сэм Глейг застал Аллена за разладкой компьютера, то вполне возможно, что он и убил охранника, испугавшись, что тот его выдаст. Может, все это произошло случайно. Во всяком случае, думаю, Грейбл приходил сюда, чтобы предупредить меня. Возможно, намереваясь повторить свою попытку вывести из строя компьютерную систему управления.
– Во всяком случае, результаты налицо, и проблем у нас хватает.
– Да, боюсь, так оно и есть, – подтвердил Митч.
– Тогда не лучше ли спуститься в компьютерный зал и проверить, как там мистер Кенни?
– Так-то оно так. Но если я прав, то нам не удастся воспользоваться лифтом.
Куртис взглянул на него удивленно.
– Дело в том, что Авраам контролирует лифты, – объяснил ему Митч. – И вся система управления зданием в его руках.
– Тогда лучше воспользоваться лестницей, – предложил Куртис.
– Думаю, не стоит. Лучше пошлем Дюка, чтобы тот заскочил к Кенни по пути наверх и привел сюда. Понимаете, если уж мы все оказались в одной ловушке, то для них целесообразнее подняться к нам и подождать здесь, где есть пища и вода, а не торчать внизу, где вообще ничего нет.
– Пожалуй, разумно. – Куртис кивнул.
– По крайней мере до тех пор, пока мы не дождемся помощи.
Митч включил «уоки-токи» и поднес трубку к уху. Но как только они подошли по галерее к открытому пространству в середине здания, снизу, из вестибюля, раздался резкий сигнал тревоги.
Несколько придя в себя после легкого отравления, полученного в результате тщетных попыток вернуть Кай к жизни, Рэй Ричардсон прошел к телефону и попробовал дозвониться в центральный офис. Нулевой эффект. Так же безрезультатно закончилась и попытка связаться с Эйданом Кенни. Тогда Ричардсон вернулся в вестибюль к Джоан.
Та сидела на одном из массивных, обитых черной кожей диванов – там же, где он ее и оставил, – рядом с продолжавшим играть электронным пианино. Прижав к лицу носовой платок, она пыталась хоть немного защититься от ужасной вони, заполнившей все здание. Ричардсон тяжело опустился подле нее.
– Рэй? – воскликнула она, отпрянув от его промокшего насквозь костюма. – Ты же весь мокрый. Что случилось?
– Не знаю, – ответил он с отрешенным видом. – Но никто не посмеет утверждать, что я в этом виноват. Я пытался ей помочь. Я прыгнул в воду, чтобы ей...
– О чем ты. Рэй? Успокойся, милый, и расскажи, что случилось.
Ричардсон выдержал длинную паузу, пытаясь взять себя в руки. Потом тяжело вздохнул и резко выпрямился.
– Со мной все в порядке, – ответил он наконец. – Все дело в Кай – она мертва. Когда я вошел туда, она лежала на дне. Я прыгнул и вытащил ее из воды. Потом попробовал привести в чувство, но было уже слишком поздно. Не пойму, как это могло произойти. Как она утонула? Ты ведь сама видела, Джоан, – она же прекрасная пловчиха.
– Утонула? Ричардсон нервно кивнул.
– А ты уверен, что она мертва?
– Абсолютно.
– Я просто не знаю, что и сказать. – Джоан сочувственно провела ладонью по дрожащей спине мужа. – Может, когда ныряла, она ударилась головой о дно? Такие случаи довольно часто встречаются. Даже с лучшими пловцами.
– Сначала – Хидеки Йохо. Потом – тот охранник. Теперь – Кай. Почему все это произошло именно в моем здании? – Он нервно рассмеялся. – Господи, что за чушь я несу? Наверное, я схожу с ума. Потому что в этом здании вся моя жизнь. Когда я пытался вытащить бедняжку Кай из воды, знаешь, о чем я подумал? Я вспомнил о похожем случае с Ле-Корбюзье. Поверишь ли? Вот до чего я дошел, Джоан. Погибла очаровательная девушка, а в моих долбаных мозгах только одна мысль – что, дескать, этот случай похож на смерть знаменитого архитектора. Что со мной происходит?
– Ты просто очень расстроен.
– Да, вот еще что – телефоны не работают. Я только что пытался дозвониться наверх, чтобы сообщить о ее смерти. – Подбородок у Ричардсона мелко задрожал. – Ты бы видела ее, Джоан. Это ужасно. Такая прекрасная, молодая, полная сил женщина – и вдруг мертва.
Когда электронное пианино закончило исполнять вариации Гольдберга на темы Баха, сначала в стиле Гленна Гоулда, а затем – Артура Рубинштейна, из него полились надрывные басы похоронного марша из сонаты Шопена ре-минор.
Рэй Ричардсон, несмотря на прострацию, в которой пребывал, мгновенно понял всю безжалостность и издевательскую жестокость заказанной кем-то мелодии. Он вскочил, яростно сжав кулаки.
– Какой кретин включил эту музыку? – крикнул он на весь холл. – Что, кому-то захотелось пошутить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Семь часов, – произнес Тони Левин. – Почему так долго возится Эйдан Кенни? – Он встал и подошел к телефону.
– Эйд не отвечает, – нехотя объяснил Митч.
– Я не ему звоню, – сказал Левин, – а жене. Мы собирались сегодня вечером в ресторан.
На пороге появились Куртис и Коулман. Старший следователь вопросительно взглянул на Митча. Тот в ответ только пожал плечами и отрицательно покачал головой.
– Может, откроем наконец окно? – предложил Куртис. – Здесь воняет сильнее, чем в собачьей конуре, – заметил он, доставая полицейское переговорное устройство.
– Это окно задумано таким образом, что не открывается. Оно имеет еще массу интересных свойств, помимо того, что пуленепробиваемо.
– Что вы этим хотите сказать?
– А то, – объяснил Бич, – что вы не сможете здесь воспользоваться своим радио. Стекло составляет с остальным зданием так называемую «фарадеевскую клетку».
– Что-что?
– "Фарадеевскую клетку", названную в честь Майкла Фарадея, который открыл явление электромагнитной индукции. И стекло, и стальные стены действуют как огромный электромагнитный экран, защищая внутренность здания от внешних электрических полей. В противном случае сигналы, излучаемые размещенными здесь дисплеями, можно было бы легко перехватить и усилить с помощью простых электронных детекторов. А затем воссоздать всю информацию, которая прошла через эти экраны и соответственно компьютеры. Такие фирмы, как наша корпорация, весьма обеспокоены электронным шпионажем. Многие из наших конкурентов готовы заплатить немалые деньги, чтобы получить доступ к нашим базам данных.
Для проверки сказанного Бичем Куртис все-таки нажал несколько раз кнопку «прием/передача». Однако не услышав никаких сигналов, кроме монотонного свиста, он положил передатчик на стол и согласно кивнул:
– Что ж, каждый день у вас что-нибудь новенькое. А телефоном-то можно воспользоваться?
Тони Левин откашлялся и ответил в растерянности:
– Боюсь, у вас ничего не получится – телефон не работает. По крайней мере в город я дозвониться не смог. Я только что пытался поговорить с домом. Полный абзац.
– Абзац? Что значит «абзац»?
– Абзац – значит не фурычит.
Раздосадованный Куртис пересек комнату, схватил телефонную трубку и быстро набрал номер Ньюпаркер-центра, нажимая кнопки с такой силой, будто давил муравьев. Потом попробовал дозвониться до службы «911». Через минуту он сдался, тяжело вздохнув и покачав головой.
– Проверю-ка телефон на кухне, – вызвался Натан Коулман, но вскоре вернулся оттуда с кислой физиономией.
– Как это могло случиться. Виллис? – спросил Митч.
Виллис Эллери откинулся на спинку кресла и попытался объяснить:
– Единственное, что приходит мне в голову, – это появление в сети сильного паразитического сигнала, который вырубил магнитный выключатель телефонного электропитания. Такой сигнал могло вызвать включение какого-нибудь мощного электрического устройства. Возможно. Эйд решил отключить некоторые системы управления и коммуникаций, чтобы запустить их по новой.
Встав с кресла, он продолжил свою идею:
– Понимаете, это может стать ахиллесовой пятой всех микропроцессоров, созданных на основе волоконно-оптической технологии. На этом этаже находится комната с оборудованием, обеспечивающим связь внутри здания. В свою очередь, она связана с компьютерным залом через высокоскоростной локально-сетевой кабель. Я могу сходить и осмотреть его.
Наблюдая, как Виллис Эллери покидает комнату, Куртис усмехнулся.
– Высокоскоростной кабель, – повторил он. – Я в восторге – мне еще никогда не доводилось узнавать зараз столько технических премудростей. Знаешь, Нат, совсем не рассчитывал оказаться запертым в семь часов вечера в компании таких высокоученых специалистов.
– Пожалуй, я тоже, Фрэнк.
– Ну, и как ты себя чувствуешь? Не правда ли, приятно оказаться в таких умелых и надежных руках? Я хочу сказать, слава Богу, что мы собрали здесь этих ребят, понимаешь, о чем я? Просто страшно подумать, что бы случилось, если бы мы оказались предоставленными самим себе.
Митч попытался погасить саркастический выпад полицейского благодушной улыбкой. Но в голове по-прежнему свербила назойливая мысль, от которой он никак не мог избавиться. Значит, семь часов. Что-то тут было не так, но что именно?
И вдруг до него дошло.
Вернувшись к монитору рабочей станции, он «мышкой» снова вывел на экран телевизионное изображение компьютерного зала, где Кенни продолжал что-то набирать на клавиатуре, пытаясь устранить сбои в программах. Все на первый взгляд выглядело нормально, за исключением стрелок на настенных часах. Они показывали четверть седьмого, то есть застыли в том же положении, что и сорок пять минут назад. А когда он вгляделся в кадр повнимательнее, то заметил в поведении Эйдана Кенни периодически повторяющиеся движения: тот же легкий поворот головы, тот же прищур, такая же траектория пальцев по клавиатуре. Митч почувствовал, как у него на затылке встают волосы. Выходит, ему прокручивали пленку с записью того, что происходило в компьютерном зале почти час назад! Кому-то понадобилось убедить его, что Кенни продолжает спокойно работать над исправлением программ СУЗ. Но кому и зачем? Митч решил оставить пока это открытие при себе, чтобы не вызвать ненужной паники у остальных. Развернувшись на кресле, он обратился к Давиду Арнону:
– Дэйв? Твой «уоки-токи» при тебе?
– Конечно, Митч, – подтвердил Арнон, протягивая ему переговорную трубку с антенной, которую он всегда таскал с собой по стройке, чтобы переговариваться с рабочими.
– По-моему, в кабинете охранника такая штука тоже есть?
Арнон утвердительно кивнул.
– Попробую связаться с этим малым, Дюком, чтобы тот проверил, что с Ричардсоном. – Заметив, как запрыгали в бледно-голубых глазах Бирнбаума веселые чертики, он добавил: – Мне наплевать, чем именно он там занимается.
– Ты роешь себе могилу, Митч, – пожал плечами Бирнбаум.
– Все может быть.
С лица Куртиса не сходила ядовитая усмешка. Бросив на него короткий взгляд. Митч кивнул в сторону выхода:
– Может, выйдете со мной на пару слов, сержант?
– Я все равно сейчас без дела. Почему бы нет? Митч заговорил только после того, как они вышли в коридор и плотно закрыли за собой дверь:
– Я не стал этого говорить при всех. Просто не хотел их напугать так же, как сам только что испугался.
– Господи, что еще случилось?
Митч рассказал ему о застывших стрелках на часах в компьютерном зале и о своем подозрении, что последние три четверти часа они видели на мониторе одну и ту же сделанную там видеозапись.
– Это означает, что после шести пятнадцати в компьютерном зале могло что-то произойти. Причем такое, что от нас пытаются скрыть. Как вы думаете, с Эйданом Кенни все в порядке?
Глубоко вздохнув, Митч пожал плечами:
– По правде сказать, не знаю.
– А вы не думаете, – заговорил Куртис после паузы, – что здесь замешан ваш друг из гаража? Ну, который вас там нокаутировал?
– Эта мысль все время не оставляет меня, сержант.
– Как далеко, по-вашему, он способен зайти?
– Я действительно не могу представить Грейбла в качестве убийцы. Но если Сэм Глейг застал Аллена за разладкой компьютера, то вполне возможно, что он и убил охранника, испугавшись, что тот его выдаст. Может, все это произошло случайно. Во всяком случае, думаю, Грейбл приходил сюда, чтобы предупредить меня. Возможно, намереваясь повторить свою попытку вывести из строя компьютерную систему управления.
– Во всяком случае, результаты налицо, и проблем у нас хватает.
– Да, боюсь, так оно и есть, – подтвердил Митч.
– Тогда не лучше ли спуститься в компьютерный зал и проверить, как там мистер Кенни?
– Так-то оно так. Но если я прав, то нам не удастся воспользоваться лифтом.
Куртис взглянул на него удивленно.
– Дело в том, что Авраам контролирует лифты, – объяснил ему Митч. – И вся система управления зданием в его руках.
– Тогда лучше воспользоваться лестницей, – предложил Куртис.
– Думаю, не стоит. Лучше пошлем Дюка, чтобы тот заскочил к Кенни по пути наверх и привел сюда. Понимаете, если уж мы все оказались в одной ловушке, то для них целесообразнее подняться к нам и подождать здесь, где есть пища и вода, а не торчать внизу, где вообще ничего нет.
– Пожалуй, разумно. – Куртис кивнул.
– По крайней мере до тех пор, пока мы не дождемся помощи.
Митч включил «уоки-токи» и поднес трубку к уху. Но как только они подошли по галерее к открытому пространству в середине здания, снизу, из вестибюля, раздался резкий сигнал тревоги.
Несколько придя в себя после легкого отравления, полученного в результате тщетных попыток вернуть Кай к жизни, Рэй Ричардсон прошел к телефону и попробовал дозвониться в центральный офис. Нулевой эффект. Так же безрезультатно закончилась и попытка связаться с Эйданом Кенни. Тогда Ричардсон вернулся в вестибюль к Джоан.
Та сидела на одном из массивных, обитых черной кожей диванов – там же, где он ее и оставил, – рядом с продолжавшим играть электронным пианино. Прижав к лицу носовой платок, она пыталась хоть немного защититься от ужасной вони, заполнившей все здание. Ричардсон тяжело опустился подле нее.
– Рэй? – воскликнула она, отпрянув от его промокшего насквозь костюма. – Ты же весь мокрый. Что случилось?
– Не знаю, – ответил он с отрешенным видом. – Но никто не посмеет утверждать, что я в этом виноват. Я пытался ей помочь. Я прыгнул в воду, чтобы ей...
– О чем ты. Рэй? Успокойся, милый, и расскажи, что случилось.
Ричардсон выдержал длинную паузу, пытаясь взять себя в руки. Потом тяжело вздохнул и резко выпрямился.
– Со мной все в порядке, – ответил он наконец. – Все дело в Кай – она мертва. Когда я вошел туда, она лежала на дне. Я прыгнул и вытащил ее из воды. Потом попробовал привести в чувство, но было уже слишком поздно. Не пойму, как это могло произойти. Как она утонула? Ты ведь сама видела, Джоан, – она же прекрасная пловчиха.
– Утонула? Ричардсон нервно кивнул.
– А ты уверен, что она мертва?
– Абсолютно.
– Я просто не знаю, что и сказать. – Джоан сочувственно провела ладонью по дрожащей спине мужа. – Может, когда ныряла, она ударилась головой о дно? Такие случаи довольно часто встречаются. Даже с лучшими пловцами.
– Сначала – Хидеки Йохо. Потом – тот охранник. Теперь – Кай. Почему все это произошло именно в моем здании? – Он нервно рассмеялся. – Господи, что за чушь я несу? Наверное, я схожу с ума. Потому что в этом здании вся моя жизнь. Когда я пытался вытащить бедняжку Кай из воды, знаешь, о чем я подумал? Я вспомнил о похожем случае с Ле-Корбюзье. Поверишь ли? Вот до чего я дошел, Джоан. Погибла очаровательная девушка, а в моих долбаных мозгах только одна мысль – что, дескать, этот случай похож на смерть знаменитого архитектора. Что со мной происходит?
– Ты просто очень расстроен.
– Да, вот еще что – телефоны не работают. Я только что пытался дозвониться наверх, чтобы сообщить о ее смерти. – Подбородок у Ричардсона мелко задрожал. – Ты бы видела ее, Джоан. Это ужасно. Такая прекрасная, молодая, полная сил женщина – и вдруг мертва.
Когда электронное пианино закончило исполнять вариации Гольдберга на темы Баха, сначала в стиле Гленна Гоулда, а затем – Артура Рубинштейна, из него полились надрывные басы похоронного марша из сонаты Шопена ре-минор.
Рэй Ричардсон, несмотря на прострацию, в которой пребывал, мгновенно понял всю безжалостность и издевательскую жестокость заказанной кем-то мелодии. Он вскочил, яростно сжав кулаки.
– Какой кретин включил эту музыку? – крикнул он на весь холл. – Что, кому-то захотелось пошутить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70