– Не люблю я собак – боюсь. С детства почему-то боюсь.
– В этом вопросе я с тобой солидарен – и мне больше ухоженные, ласковые кошечки нравятся.
– Домашние, што ль?..
– Нет, скорее дикие. Длинноногие, с роскошными волосами и гладкой кожей.
– Енто что ж за порода такая?! Иностранная?..
– Почему же – их в каждой стране пруд пруди! Интернациональная, в общем, порода.
– Не слыхивал о такой.
– Экий же ты непонятливый! Ну… это которые ласково мурлыкают, когда их трахаешь.
– А-а-а… – протянул Рябой. На лице, наконец, мелькнула улыбка.
Оказавшись возле первого в короткой линейке «кукурузника», молодой человек быстро обошел его со всех сторон и подергал ручку овальной дверцы. Заперто…
– Так… так… – стал быстро соображать он. – Пока я вскрываю этот гроб, пройди в ту сторону, – указал он рукой направление, откуда дул ветер, – и посчитай, какая в нашем распоряжении дистанция для взлета.
– А-а… как ее посчитать?
– Это гораздо проще, чем выращивать коноплю – считай шаги до ближайшего препятствия. До деревьев, вагончиков или… что там еще может быть? Одним словом, до края пригодной для взлета площадки. Усек?
– А то!
– Тогда вперед – мушаобс!..
Во всей этой сумасбродной затее Макса слегка успокаивало лишь одно – летающей этажерке для взлета вовсе не требовалась длинная полоса. А при таком ураганном встречном ветре для разбега вполне хватило бы и сотни метров свободного ровного пространства. О том, что же с ними произойдет дальше, ему сейчас думать не хотелось…
«Кажется, двери подобных сельскохозяйственных трудяг запираются на висячие замки, продетые сквозь самодельные дюралевые дужки», – вспоминал пленный офицер и шарил рукой вдоль кромки дверцы. На стоянке училищного аэродрома он когда-то рассматривал подобный экспонат…
Так и есть – слева болтался небольшой амбарный замок. Покрутив ненадежную систему из стороны в сторону, он легко оторвал замок вместе с тонкими скобами. Дверца поддалась, и вскоре пилот оказался в чреве пассажирской кабины.
– Такой же колотун, как и снаружи, но ветра, слава богу, нет, – бормотал Максим, пробираясь меж кресел вперед.
Он никогда не летал на подобной технике с поршневыми бензиновыми двигателями, более того – даже ни разу не сидел в пилотской кабине и не имел представления о порядке запуска «посудомоечного агрегата». Усевшись в левое командирское кресло, майор с большим трудом, почти в кромешной тьме отыскал тумблер включения аккумуляторов…
Но… сеть была обесточена – никакие манипуляции с тумблером результатов не дали.
– Придется ждать Севу с Толиком, – сорвался он обратно к выходу. – И Рябого с докладом о размерах площадки.
Несколько раз летчик обошел самолет, детально ощупывая его борта, пытаясь рассмотреть в темноте наполовину стертые надписи и разыскивая заветный лючок, открывающий доступ к аккумуляторному отсеку. Наконец, у хвоста по левому борту, почти под стабилизатором, нужная крышка нашлась, и он принялся ждать товарищей…
Первым вернулся Рябой.
– С ентой стороны стоят кедры. На самом краю площадки, – мешая слова с тяжелым дыханием, пояснил местный «ветеран труда». – До них метров двести отсюдова. А за деревцами сразу, значится… обрыв. Пропасть – дна не видать.
– Понятно. Если не разобьем самолет о деревья – обрыв нам не страшен, – хлопнул его по плечу Скопцов и спросил, подводя к хвосту Ан-2: – Пощупай-ка вот этот лючок. Сможешь отвинтить запоры?
– Струмент бы нужен…
– Держи, – вынул он из кармана «золотую» ложку. – А потом осторожно сними с самолета носовой чехол…
Разделившись, спецназовцы приближались к домику охраны с разных сторон. Обойдя кругом на безопасном удалении несколько приземистых строений, Барклай с Терентьевым встретились.
– Все внутри, – прошептал капитан. – И следов не видно.
– Похоже на то. И собак вроде здесь не держат.
– От кого им тут технику-то охранять? От горных козлов что ли?..
– Признаться, я не очень-то и надеялся повстречать на стоянках бодрствующих часовых, – согласился подполковник, – все внимание местного командования занимает лагерь с пленниками, а на площадке, по их мнению, нет смысла проявлять бдительность.
– Согласен.
– А генератор гудит в соседнем, темном вагончике – прислушайся…
– Точно, – кивнул Анатолий.
– Вот и отлично. Не хотелось бы раньше времени связываться с охраной и поднимать шум. Пошли…
Две тени скользнули к домику, откуда доносился мерный рокот. Дверь была заперта на обычную задвижку и распахнулась без особых усилий. Изнутри пахнуло бензином, выхлопными газами…
Терентьев обо что-то запнулся; упала и покатилась по деревянному полу какая-то пустая посудина…
Офицеры на минуту замерли, прислушались…
Нет, вроде никто не услышал.
– Тепло, только ни хрена не видно, – виновато зашептал капитан.
Напоминать об осторожности было излишним – оба прекрасно осознавали степень риска.
– Шарь на ощупь, – подсказал Всеволод. – Я думаю, они похожи танковые…
– И такие же тяжелые. Блин…
Поиск продолжался недолго. Вскоре один из них наткнулся на несколько металлических контейнеров с закругленными углами, стоящими вряд вдоль стены – неподалеку от гудящего генератора.
– Кажись, нашел. Раз, два, три… Целых восемь штук!
– Макс сказал: нужно всего два. Вытаскиваем из вагончика по одному.
– Мля, килограммов сорок!.. – проворчал молодой спецназовец, подхватывая неподъемную ношу здоровой рукой.
– Меньше. Это тебе после «калорийной» баланды мерещится. Понесли…
Схватив за неудобные ручки первый, они выволокли аккумулятор на улицу; вернувшись, взялись за второй. Через пару минут, тихо матерясь, несли драгоценную находку к самолетам. Один аккумулятор покоился у подполковника на плече, другой они тащили вместе…
У ближайшего «кукурузника» их с нетерпением поджидали приятели.
– Суйте по одному сюда, – без промедления указал Скопцов на зиявшее в борту открытое чрево какого-то открытого лючка.
Заветный тумблер, заставил радостно вспыхнуть на приборной доске лампочки нескольких табло.
– О! Факир сегодня трезвый! – возрадовался летчик, но тут же озаботился и пробормотал, высунув голову в открытую, сдвижную форточку: – Как бы нас не выдали бортовые огни!.. Нет, не горят. Теперь проверить топливо…
Быстро разобравшись в надписях, он щелкал автоматами защиты сети на центральном пульте – включил подсвет панелей; затем, поочередно ставя в верхнее положение переключатели, «оживил» самый нужный на данном этапе прибор – топливомер. Дернувшись, его стрелка замерла, даже не дотянув до деления «100» литров.
– Вашу нищую мать! – ругнулся майор и, встав с кресла, выключил питание. – Я не знаю, парни, какой у этих «дельтапланов» расход топлива, но в любом случае ста литров хватит минут на тридцать полета – боюсь, и до нашей границы не дотянем.
– Что будем делать? – полагаясь на опыт Скопцова, поинтересовался Барклай.
– Необходимо проверить другие самолеты. Если в остальных баки сухие – вернемся сюда. Пошли, парни…
Спрыгнув в снег, он побежал к следующей «Антошке». Рябой последовал за ним и без напоминаний взялся открывать ложкой такой же лючок в борту. Спецназовцы уже вынимали из первого самолета аккумуляторы…
Во второй машине бензина оставалось чуть больше ста литров.
– Пока запустим, прогреем, взлетим… Все равно мало! Но будем иметь его ввиду – по крайней мере, на сотню километров улизнуть удастся, – выключая питание, снова поднялся из командирского кресла Макс. – Проверим последний…
И все же им повезло – стрелка топливомера третьего Ан-2, издевательски покачиваясь, замерла аккурат между цифрами «200» и «300».
– Отлично! – возрадовался стоящий в проходе между двух пилотских кресел Барклай. – Сколько тебе нужно времени для подготовки к запуску?
– Точно не могу сказать, Сева. И не знаю, готов ли этот агрегат к полету. К тому же, надо хорошенько осмотреться, найти и изучить необходимое управление…
– Ладно, изучай. И постарайся побыстрее! Как только будешь готов – дай команду – нам еще нужно успеть разжиться оружием и разобраться с охраной…
Максим спешно проделал уже знакомые манипуляции – осветил слабым светом панели и принялся читать таблички и надписи у приборов, тумблеров, кнопок – благо все надписи так остались на русском… Устройство и особенности работы бензиновых моторов он, разумеется, знал, однако требовалось отыскать нужные ручки и рычаги, уяснить порядок запуска и управления.
– Похоже на бензокран, – отрешенно бубнил он, разглядывая и переключая какую-то штуковину под левым локтем, – теперь включить все автоматы защиты, кроме освещения и бортовых огней…
Помня о потрясающей капризности поршневых движков, Скопцов отыскивал ручки каких-то насосов и делал по несколько нажатий, закачивая, как полагал, топливо в карбюратор.
– Так… эта хрень напоминает магнетто. Поставим его переключатель сюда. Помоги мне Господи, запустить убогий «Фарман»!.. Осталось найти стартер…
– Глянь вот сюда – не она? – подсказал спецназовец, указывая на какую-то рукоятку, торчащую из приборной панели командира экипажа.
– Верно – он, – кивнул летчик.
Но сложности на том не закончились. Когда, казалось, все для запуска было подготовлено, Макс решил проверить свободный ход штурвала и педалей. Тут-то и выяснилось, что управление чем-то зафиксировано. В кабине никаких признаков блокираторов не обнаружилось и пришлось в спешке снова покидать кабину, дабы осмотреть самолет снаружи…
– Вот в чем дело! – едва не воскликнул во весь голос от радости майор.
На рулях высоты и поворота стояли металлические стопоры, ограничивающие их движение при сильных порывах ветра. Сняв мешавшие железяки, и совершив на всякий случай еще один обход вокруг Ан-2, пилот убедился в отсутствии стопоров на других плоскостях. Не задерживаясь, он вернулся в пилотское кресло и с удовлетворением проверил ход, свободных отныне, органов управления. Теперь, кажется, можно было приступать к запуску. И, ощущая неимоверное внутреннее напряжение, Скопцов решительно выдохнул:
– Все, Сева, разбирайтесь с охраной – кажется, я готов.
– Понял. Услышишь первые выстрелы – заводи без промедления!..
Ветер все так же бушевал, бросая из стороны в стороны охапки мокрых снежных хлопьев, а два спецназовца вновь с разных направлений осторожно приближались к вагончику со светившим в ночи окном. Оставаясь на безопасном расстоянии, подполковник медленно пробрался вдоль жилища, всматриваясь в желтоватое пятно и пытаясь определить количество бодрствующих людей внутри. Но все попытки рассмотреть что-либо за окном оказались напрасны – запотевшее изнутри стекло было к тому же изрядно залеплено снегом.
«Двигаемся к двери» – просигналил он Толику.
Встретившись у короткой металлической лесенки, капитан с подполковником приготовились к молниеносному штурму – других вариантов обезвредить охрану в голову не приходило.
Не сговариваясь, они заняли свои места: Терентьев с подвязанной нездоровой рукой должен резко открыть дверь; Барклай врывается первым и начинает крошить кулачищами челюсти тем, кто не спит. Анатолий идет следом на подстраховке. Данным способом им уже не раз приходилось пользоваться, когда руководство бросало подразделение на нелюбимую многими спецназовцами работу – зачистку мирных селений.
Капитан нащупал дверную ручку, мягко, но крепко взялся за нее здоровой рукой; Всеволод напрягся, поставил одну ногу сразу на вторую ступень…
Ему оставалось лишь кивнуть сослуживцу.
И за миг до этой команды внутри послышались шаги и приглушенная речь на грузинском – кто-то собирался выходить из вагончика.
– Назад! – шепнул Барк.
Бежать за домик или прятаться времени не оставалось. Выход был один – встать справа от входа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36