Никогда я не видел у нее такого взгляда, даже не знал, что и думать. Я сделал полшага в сторону Деборы, она вздрогнула, ленты натянулись. Боится? Конечно, но бояться меня? Я же здесь, чтобы спасти ее. С чего ей меня бояться? Если только…
Это сделал я?
А что, если в то время, когда я слегка «вздремнул» сегодня вечером, Дебора, как и было запланировано, приехала в мою квартиру и нашла там Темного Пассажира за рулем экипажа Декстера? И, сам того не зная, я привез ее сюда и так соблазнительно привязал к столу, не осознавая, что делаю… Хотя во всем этом нет абсолютно никакого смысла: потом я помчался домой, сам себе подбросил куклу Барби, побежал наверх, плюхнулся в кровать, чтобы затем проснуться в роли самого себя, как будто я участвую в какой-то эстафетной гонке самоубийц? Бред. Впрочем…
Как еще я мог узнать, что ехать надо сюда?
Я потряс головой. Невозможно, чтобы из всех уголков Майами я выбрал именно этот холодный контейнер, если только я заранее не знал, где он находится. А я выбрал. И единственное объяснение тому – я был здесь раньше. И если не сегодня с Деб, то когда и с кем?
– Я был почти уверен, что это самое подходящее место, – произнес голос, настолько похожий на мой собственный, что в первый момент я решил, что говорю сам, и уже задумался, что же имею в виду.
Волосы у меня на затылке встали дыбом, я сделал еще полшага в сторону Деборы… и он вышел из тени. Мягкий свет фонарей попал на него, и наши глаза встретились; на какое-то время контейнер закружился штопором, я даже перестал понимать, где нахожусь. Мой взгляд перескакивал с меня самого у двери на него у небольшого импровизированного рабочего стола, и я видел себя, видящего его, потом – его, видящего меня. И вдруг в ослепительной вспышке я увидел себя, сидящего без движений на полу, и я не понимал, что означает это видение. Очень тревожно, и вдруг: я – это снова я, хотя, опять же, не совсем понимаю, что это значит.
– Почти уверен, – повторил он мягким и довольным голосом потревоженного ребенка. – Но если ты здесь, значит, это то самое место. Как думаешь?
Мне трудно сформулировать это словами; истина состояла в том, что я пялился на него с открытым ртом. Уверен, у меня только что слюни не текли. Я просто смотрел. Это он. Несомненно. Вот человек, изображение которого засняла веб-камера, человек, которым, как подумали мы с Деборой, вполне мог быть я.
С такого близкого расстояния было видно, что он на самом деле не так уж похож на меня; не очень, и от осознания этого факта я почувствовал легкую волну благодарности. Ура! Я – совсем другой человек! Я еще не совсем сошел с ума. Конечно, в значительной степени антисоциальный, спорадически смертоносный, с этим все нормально. Но не сумасшедший. Есть кто-то еще, и этот кто-то – не я. Трижды «ура» мозгам Декстера.
Хотя он очень похож на меня. Возможно, на пару дюймов выше, плотнее в плечах и груди, как будто долго занимался тяжелой атлетикой. В сочетании с бледным лицом это наводило на мысль, что он недавно вышел из тюрьмы. Впрочем, если исключить бледность, то его лицо очень похоже на мое: тот же нос и скулы, тот же взгляд (свет горит, а дома никого). Даже его волосы так же нелепо вьются. На самом деле он не так уж похож на меня, но очень напоминает.
– Да, – сказал он. – В первый раз небольшой шок, не так ли?
– Совсем небольшой, – ответил я. – Кто ты? И почему… Я не закончил фразу, потому что не знал, что все это означает.
Он скорчил гримасу – очень напоминающую лицо разочарованного Декстера.
– О Боже! А я был так уверен, что ты все поймешь. Я покачал головой:
– Даже не знаю, как я здесь оказался. Он мягко улыбнулся:
– Кто-то другой сегодня вечером за рулем? – И как только волосы у меня на затылке снова встали дыбом, он усмехнулся, легким механическим звуком, который и внимания-то не стоит, если бы не полное совпадение – нота в ноту – с вкрадчивым голосом темной стороны моего мозга. – А ведь луна еще не полная, не так ли?
– Однако и не пустая, – ответил я.
Не особенно остроумно, но хоть какая-то попытка, что при сложившихся обстоятельствах казалось немаловажным. И я понял, что вдруг опьянел от осознания, что наконец появился кто-то, кто знает. Он не бросал пустые замечания, которые случайно попадали в мое персональное «яблочко». Это «яблочко» было и его тоже. Он знал. Впервые я мог посмотреть через гигантский пролив между моими глазами и чьими-то еще и сказать без тени тревоги: он такой же, как я.
Кем бы я ни был, он такой же.
– Серьезно, – снова сказал я. – Кто ты?
Его лицо вытянулось в улыбку Декстера – Чеширского кота, но только потому, что она так напоминала мою, я понял, что за ней не было настоящего счастья.
– Что ты помнишь о том, что было раньше? – спросил он.
И эхо вопроса запрыгало по стенкам контейнера и чуть не раздробило мне голову.
Глава 27
– Что ты помнишь из того, что было раньше? – спрашивал меня Гарри.
– Ничего, папа. Кроме…
Образы начали всплывать из подсознания. Ментальные картинки… Сны? Воспоминания? Очень ясные видения, как их ни называй. И они отсюда – из этого помещения? Нет. Невозможно. Контейнер стоит здесь не так давно, и я определенно здесь раньше не был. Но замкнутость пространства, прохладный воздух, нагнетаемый компрессором, приглушенный свет – все взывало ко мне симфонией возвращения домой. Разумеется, это не мог быть тот же контейнер, однако картины были такими ясными, схожими, почти полностью правильными, кроме…
Я моргнул; перед глазами трепетал образ. Я закрыл их.
И передо мной возникли внутренности другого контейнера. В том, другом контейнере нет картонных ящиков. Но там… другие вещи. Они прикрывают… маму? Я вижу ее лицо, она там как бы прячется, выглядывает изпод этих… вещей… Показывается только ее лицо, немигающее, неподвижное лицо. И я сначала хочу засмеяться, потому что мама так хорошо спряталась. Я не могу видеть ее всю – только лицо. Она, наверное, сделала дырку в полу. Она, наверное, прячется в этой дырке – и выглядывает… Но почему она не отвечает мне теперь, ведь я ее увидел? Почему она даже не моргает? И когда я уже громко зову ее, почему она не отвечает, не двигается, вообще ничего не делает, а только смотрит на меня? А без мамы – я совсем один.
Но нет, я не совсем один. Я поворачиваю голову, и память поворачивается вместе со мной. Я не один. Кто-то еще есть со мной. Я сбит с толку, потому что это я… но это кто-то еще… но так похож на меня… мы оба похожи на меня…
… Что мы делаем в этом контейнере? И почему мама не двигается? Пусть она поможет нам. Мы сидим здесь в глубокой луже… чего? Мама должна увести нас отсюда, из этого… этой лужи…
– Кровь?.. – прошептал я.
– Ты вспомнил? – произнес он позади меня. – Я рад. Я открыл глаза. Голова моя страшно тряслась. Я почти видел изображение того, другого помещения, наложенное на это. И в том другом помещении сидел крошечный Декстер. Я мог бы даже дотронуться до него. А другой я сидел рядом со мной, но это был не я, конечно; это кто-то другой, хотя я знаю его так же хорошо, как самого себя, и его зовут…
– Байни? – нерешительно произнес я.
Звучание было таким же, но имя казалось не совсем правильным.
Он радостно кивнул.
– Так ты меня и звал. Тогда тебе было трудно сказать «Брайан». Ты говорил Байни. – Он похлопал меня по руке. – Все нормально. Это здорово – иметь прозвище.
Он сделал паузу, лицо улыбается, только глаза смотрят прямо на меня.
– Младший брат.
Я сел. Он сел рядом.
– Как… – единственное, что я смог сказать.
– Брат, – повторил он. – Ирландские близнецы. Ты родился всего через год после меня. Наша мама была несколько неосторожна. – Его лицо перекосила страшная, но очень счастливая улыбка. – Причем не только в тот раз.
Я попытался сглотнуть, ничего не получилось. Он… Брайан… Мой брат…
– Кое о чем я просто догадался, – продолжил он. – В моем распоряжении оказалось достаточно времени, и когда подвернулось научиться полезному делу, я так и сделал. Я очень хорошо научился находить всякие эти штуки на компьютере. Я разыскал старые полицейские дела. Наша дорогая мамочка общалась с очень сомнительной компанией. В важном бизнесе, прямо как я. Конечно, их продукция была немного нежнее. – Он сунул руку в картонную коробку позади него и вытащил несколько кепок с вышитой пантерой в прыжке. – Мой товар сделан в Тайване. Их был из Колумбии. Скорее всего мама с несколькими друзьями решили осуществить небольшой независимый проект с товаром, который, строго говоря, ей не принадлежал, а ее деловым партнерам не понравился ее дух независимости, и они решили воспрепятствовать ей.
Мой брат аккуратно сложил кепки назад в коробку, и я почувствовал, что он смотрит на меня, но я не смог даже отвернуться. Через мгновение Брайан отвел взгляд.
– Нас нашли здесь. Прямо здесь.
Он опустил руку на пол и коснулся точно того места, где в другом, давнем контейнере сидел тот другой маленький не-я.
– Через двое с половиной суток. Приклеившихся к полу, в засохшей крови, слой – в дюйм толщиной. – Здесь голос его стал жутким, скрежещущим; Брайан произнес это ужасное слово «кровь» так же, как произнес бы его я, – презрительно, с крайним отвращением. – В соответствии с полицейским отчетом здесь было еще несколько мужчин. Возможно, трое или четверо. Один из них, а может быть, и больше, вполне могли быть нашими отцами. Конечно, бензопила очень усложняет идентификацию. Но они совершенно уверены, что женщина была всего одна. Наша дорогая старушка – мама. Тебе было три года. Мне – четыре.
– Но… – произнес я. Больше ничего не вышло.
– Совершенно верно, – сказал Брайан. – И тебя тоже трудно было найти. В этом штате так суетятся по поводу регистрации усыновления. Но я все равно нашел тебя, братишка. Ведь нашел, разве нет?
Он еще раз похлопал меня по руке – странный жест, я такого за всю жизнь не замечал ни у кого. Впрочем, прежде я никогда не видел и родного, кровного брата. Может быть, похлопывание ладонью мне тоже нужно бы практиковать со своим братом или с Деборой… И тут я понял, с волнением и беспокойством, что совсем забыл о Деборе.
Я оглянулся на нее: на том же месте, футах в шести от меня, аккуратно прикручена лентой.
– Она хороша, – сказал мой брат. – Я не хотел начинать без тебя.
Может показаться странным для первого вразумительного вопроса, но я спросил его:
– Откуда ты знаешь, что мне хочется?
Что, вероятно, можно расценить, как будто я действительно хочу этого; уж конечно, у меня нет никакого желания исследовать строение Деборы. Безусловно, нет. И все же – рядом мой старший брат, и он хочет поиграть – несомненно, достаточно редкое стечение обстоятельств. Больше, чем наша связь через общего родителя, намного больше значит то, что он такой же, как я.
– Ты не мог на самом деле знать, – сказал я значительно неувереннее, чем мне хотелось бы.
– Я и не знал. Но думал, что шанс очень хороший. С нами обоими произошло одно и то же. – Его улыбка стала шире, и он поднял в воздух указательный палец. – «Травматическое событие» – знакомый термин? Ты читал что-нибудь о таких монстрах, как мы?
– Да, – ответил я. – Но Гарри, мой приемный отец, он никогда не рассказывал, что на самом деле произошло.
Брайан обвел рукой интерьер контейнера.
– Это и произошло, братишка. Цепная пила, разлетающиеся части тел… Кровь… – Снова с этим же страшным ударением. – Двое с половиной суток сидеть во всем этом. Удивительно, что мы вообще остались живы, а? Такого почти достаточно, чтобы начать верить в Бога.
Его глаза заблестели, и по какой-то причине Дебора изогнулась и издала приглушенный звук. Он проигнорировал ее.
– Они решили, что ты достаточно мал, чтобы оправиться. Я только слегка перерос возрастной лимит. Но мы оба испытали классическое Травматическое Событие. С этим вся литература согласна. Оно сделало меня тем, что я есть, и я подумал, что то же самое могло произойти с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Это сделал я?
А что, если в то время, когда я слегка «вздремнул» сегодня вечером, Дебора, как и было запланировано, приехала в мою квартиру и нашла там Темного Пассажира за рулем экипажа Декстера? И, сам того не зная, я привез ее сюда и так соблазнительно привязал к столу, не осознавая, что делаю… Хотя во всем этом нет абсолютно никакого смысла: потом я помчался домой, сам себе подбросил куклу Барби, побежал наверх, плюхнулся в кровать, чтобы затем проснуться в роли самого себя, как будто я участвую в какой-то эстафетной гонке самоубийц? Бред. Впрочем…
Как еще я мог узнать, что ехать надо сюда?
Я потряс головой. Невозможно, чтобы из всех уголков Майами я выбрал именно этот холодный контейнер, если только я заранее не знал, где он находится. А я выбрал. И единственное объяснение тому – я был здесь раньше. И если не сегодня с Деб, то когда и с кем?
– Я был почти уверен, что это самое подходящее место, – произнес голос, настолько похожий на мой собственный, что в первый момент я решил, что говорю сам, и уже задумался, что же имею в виду.
Волосы у меня на затылке встали дыбом, я сделал еще полшага в сторону Деборы… и он вышел из тени. Мягкий свет фонарей попал на него, и наши глаза встретились; на какое-то время контейнер закружился штопором, я даже перестал понимать, где нахожусь. Мой взгляд перескакивал с меня самого у двери на него у небольшого импровизированного рабочего стола, и я видел себя, видящего его, потом – его, видящего меня. И вдруг в ослепительной вспышке я увидел себя, сидящего без движений на полу, и я не понимал, что означает это видение. Очень тревожно, и вдруг: я – это снова я, хотя, опять же, не совсем понимаю, что это значит.
– Почти уверен, – повторил он мягким и довольным голосом потревоженного ребенка. – Но если ты здесь, значит, это то самое место. Как думаешь?
Мне трудно сформулировать это словами; истина состояла в том, что я пялился на него с открытым ртом. Уверен, у меня только что слюни не текли. Я просто смотрел. Это он. Несомненно. Вот человек, изображение которого засняла веб-камера, человек, которым, как подумали мы с Деборой, вполне мог быть я.
С такого близкого расстояния было видно, что он на самом деле не так уж похож на меня; не очень, и от осознания этого факта я почувствовал легкую волну благодарности. Ура! Я – совсем другой человек! Я еще не совсем сошел с ума. Конечно, в значительной степени антисоциальный, спорадически смертоносный, с этим все нормально. Но не сумасшедший. Есть кто-то еще, и этот кто-то – не я. Трижды «ура» мозгам Декстера.
Хотя он очень похож на меня. Возможно, на пару дюймов выше, плотнее в плечах и груди, как будто долго занимался тяжелой атлетикой. В сочетании с бледным лицом это наводило на мысль, что он недавно вышел из тюрьмы. Впрочем, если исключить бледность, то его лицо очень похоже на мое: тот же нос и скулы, тот же взгляд (свет горит, а дома никого). Даже его волосы так же нелепо вьются. На самом деле он не так уж похож на меня, но очень напоминает.
– Да, – сказал он. – В первый раз небольшой шок, не так ли?
– Совсем небольшой, – ответил я. – Кто ты? И почему… Я не закончил фразу, потому что не знал, что все это означает.
Он скорчил гримасу – очень напоминающую лицо разочарованного Декстера.
– О Боже! А я был так уверен, что ты все поймешь. Я покачал головой:
– Даже не знаю, как я здесь оказался. Он мягко улыбнулся:
– Кто-то другой сегодня вечером за рулем? – И как только волосы у меня на затылке снова встали дыбом, он усмехнулся, легким механическим звуком, который и внимания-то не стоит, если бы не полное совпадение – нота в ноту – с вкрадчивым голосом темной стороны моего мозга. – А ведь луна еще не полная, не так ли?
– Однако и не пустая, – ответил я.
Не особенно остроумно, но хоть какая-то попытка, что при сложившихся обстоятельствах казалось немаловажным. И я понял, что вдруг опьянел от осознания, что наконец появился кто-то, кто знает. Он не бросал пустые замечания, которые случайно попадали в мое персональное «яблочко». Это «яблочко» было и его тоже. Он знал. Впервые я мог посмотреть через гигантский пролив между моими глазами и чьими-то еще и сказать без тени тревоги: он такой же, как я.
Кем бы я ни был, он такой же.
– Серьезно, – снова сказал я. – Кто ты?
Его лицо вытянулось в улыбку Декстера – Чеширского кота, но только потому, что она так напоминала мою, я понял, что за ней не было настоящего счастья.
– Что ты помнишь о том, что было раньше? – спросил он.
И эхо вопроса запрыгало по стенкам контейнера и чуть не раздробило мне голову.
Глава 27
– Что ты помнишь из того, что было раньше? – спрашивал меня Гарри.
– Ничего, папа. Кроме…
Образы начали всплывать из подсознания. Ментальные картинки… Сны? Воспоминания? Очень ясные видения, как их ни называй. И они отсюда – из этого помещения? Нет. Невозможно. Контейнер стоит здесь не так давно, и я определенно здесь раньше не был. Но замкнутость пространства, прохладный воздух, нагнетаемый компрессором, приглушенный свет – все взывало ко мне симфонией возвращения домой. Разумеется, это не мог быть тот же контейнер, однако картины были такими ясными, схожими, почти полностью правильными, кроме…
Я моргнул; перед глазами трепетал образ. Я закрыл их.
И передо мной возникли внутренности другого контейнера. В том, другом контейнере нет картонных ящиков. Но там… другие вещи. Они прикрывают… маму? Я вижу ее лицо, она там как бы прячется, выглядывает изпод этих… вещей… Показывается только ее лицо, немигающее, неподвижное лицо. И я сначала хочу засмеяться, потому что мама так хорошо спряталась. Я не могу видеть ее всю – только лицо. Она, наверное, сделала дырку в полу. Она, наверное, прячется в этой дырке – и выглядывает… Но почему она не отвечает мне теперь, ведь я ее увидел? Почему она даже не моргает? И когда я уже громко зову ее, почему она не отвечает, не двигается, вообще ничего не делает, а только смотрит на меня? А без мамы – я совсем один.
Но нет, я не совсем один. Я поворачиваю голову, и память поворачивается вместе со мной. Я не один. Кто-то еще есть со мной. Я сбит с толку, потому что это я… но это кто-то еще… но так похож на меня… мы оба похожи на меня…
… Что мы делаем в этом контейнере? И почему мама не двигается? Пусть она поможет нам. Мы сидим здесь в глубокой луже… чего? Мама должна увести нас отсюда, из этого… этой лужи…
– Кровь?.. – прошептал я.
– Ты вспомнил? – произнес он позади меня. – Я рад. Я открыл глаза. Голова моя страшно тряслась. Я почти видел изображение того, другого помещения, наложенное на это. И в том другом помещении сидел крошечный Декстер. Я мог бы даже дотронуться до него. А другой я сидел рядом со мной, но это был не я, конечно; это кто-то другой, хотя я знаю его так же хорошо, как самого себя, и его зовут…
– Байни? – нерешительно произнес я.
Звучание было таким же, но имя казалось не совсем правильным.
Он радостно кивнул.
– Так ты меня и звал. Тогда тебе было трудно сказать «Брайан». Ты говорил Байни. – Он похлопал меня по руке. – Все нормально. Это здорово – иметь прозвище.
Он сделал паузу, лицо улыбается, только глаза смотрят прямо на меня.
– Младший брат.
Я сел. Он сел рядом.
– Как… – единственное, что я смог сказать.
– Брат, – повторил он. – Ирландские близнецы. Ты родился всего через год после меня. Наша мама была несколько неосторожна. – Его лицо перекосила страшная, но очень счастливая улыбка. – Причем не только в тот раз.
Я попытался сглотнуть, ничего не получилось. Он… Брайан… Мой брат…
– Кое о чем я просто догадался, – продолжил он. – В моем распоряжении оказалось достаточно времени, и когда подвернулось научиться полезному делу, я так и сделал. Я очень хорошо научился находить всякие эти штуки на компьютере. Я разыскал старые полицейские дела. Наша дорогая мамочка общалась с очень сомнительной компанией. В важном бизнесе, прямо как я. Конечно, их продукция была немного нежнее. – Он сунул руку в картонную коробку позади него и вытащил несколько кепок с вышитой пантерой в прыжке. – Мой товар сделан в Тайване. Их был из Колумбии. Скорее всего мама с несколькими друзьями решили осуществить небольшой независимый проект с товаром, который, строго говоря, ей не принадлежал, а ее деловым партнерам не понравился ее дух независимости, и они решили воспрепятствовать ей.
Мой брат аккуратно сложил кепки назад в коробку, и я почувствовал, что он смотрит на меня, но я не смог даже отвернуться. Через мгновение Брайан отвел взгляд.
– Нас нашли здесь. Прямо здесь.
Он опустил руку на пол и коснулся точно того места, где в другом, давнем контейнере сидел тот другой маленький не-я.
– Через двое с половиной суток. Приклеившихся к полу, в засохшей крови, слой – в дюйм толщиной. – Здесь голос его стал жутким, скрежещущим; Брайан произнес это ужасное слово «кровь» так же, как произнес бы его я, – презрительно, с крайним отвращением. – В соответствии с полицейским отчетом здесь было еще несколько мужчин. Возможно, трое или четверо. Один из них, а может быть, и больше, вполне могли быть нашими отцами. Конечно, бензопила очень усложняет идентификацию. Но они совершенно уверены, что женщина была всего одна. Наша дорогая старушка – мама. Тебе было три года. Мне – четыре.
– Но… – произнес я. Больше ничего не вышло.
– Совершенно верно, – сказал Брайан. – И тебя тоже трудно было найти. В этом штате так суетятся по поводу регистрации усыновления. Но я все равно нашел тебя, братишка. Ведь нашел, разве нет?
Он еще раз похлопал меня по руке – странный жест, я такого за всю жизнь не замечал ни у кого. Впрочем, прежде я никогда не видел и родного, кровного брата. Может быть, похлопывание ладонью мне тоже нужно бы практиковать со своим братом или с Деборой… И тут я понял, с волнением и беспокойством, что совсем забыл о Деборе.
Я оглянулся на нее: на том же месте, футах в шести от меня, аккуратно прикручена лентой.
– Она хороша, – сказал мой брат. – Я не хотел начинать без тебя.
Может показаться странным для первого вразумительного вопроса, но я спросил его:
– Откуда ты знаешь, что мне хочется?
Что, вероятно, можно расценить, как будто я действительно хочу этого; уж конечно, у меня нет никакого желания исследовать строение Деборы. Безусловно, нет. И все же – рядом мой старший брат, и он хочет поиграть – несомненно, достаточно редкое стечение обстоятельств. Больше, чем наша связь через общего родителя, намного больше значит то, что он такой же, как я.
– Ты не мог на самом деле знать, – сказал я значительно неувереннее, чем мне хотелось бы.
– Я и не знал. Но думал, что шанс очень хороший. С нами обоими произошло одно и то же. – Его улыбка стала шире, и он поднял в воздух указательный палец. – «Травматическое событие» – знакомый термин? Ты читал что-нибудь о таких монстрах, как мы?
– Да, – ответил я. – Но Гарри, мой приемный отец, он никогда не рассказывал, что на самом деле произошло.
Брайан обвел рукой интерьер контейнера.
– Это и произошло, братишка. Цепная пила, разлетающиеся части тел… Кровь… – Снова с этим же страшным ударением. – Двое с половиной суток сидеть во всем этом. Удивительно, что мы вообще остались живы, а? Такого почти достаточно, чтобы начать верить в Бога.
Его глаза заблестели, и по какой-то причине Дебора изогнулась и издала приглушенный звук. Он проигнорировал ее.
– Они решили, что ты достаточно мал, чтобы оправиться. Я только слегка перерос возрастной лимит. Но мы оба испытали классическое Травматическое Событие. С этим вся литература согласна. Оно сделало меня тем, что я есть, и я подумал, что то же самое могло произойти с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35