Вопросов было только два: «А птицы плавают?», «А рыбы летают?». И какие бы ни были ответы на эти вопросы - отрицательные, утвердительные, саркастические, издевательские, - в ее обязанность входило не сбиться и только твердить монотонно, раз за разом: «А птицы плавают?», «А рыбы летают?». При этом наставник вел себя странно. Он хохотал, презрительно глядя на нее, мог показать ей язык или скорчить рожу, начать демонстративно раздеваться. Но едва в глазах девушки мелькало удивление или ее начинал разбирать смех - она сразу же получала грозный, совсем не шуточный «фланк». Порой тренер начинал выкрикивать в ее адрес грязные ругательства, всячески пытаясь вывести подопечную из себя, и при этом Маша должна была сидеть не выражая никаких эмоций - даже тогда, когда от обиды хотелось разрыдаться в голос, затопать ногами, закатить истерику. Однако она только монотонно повторяла с каменным лицом: «А птицы плавают?», «А рыбы летают?». И тогда гнев, обида, усталость отступали, точно вражеские полчища, оставляя после себя выжженное пепелище, на котором буйно разрасталось огромное, тотальное равнодушие ко всему. Ко всему, кроме необходимости вовремя задать невозмутимый вопрос: «А птицы плавают?», «А рыбы летают?».
На следующем занятии тренер читал разрозненные фразы из книги «Алиса в Стране чудес», и Маше нужно было соглашаться со всем, как бы абсурдно ни звучали прочитанные слова.
- «А ну-ка, проверю, помню я то, что знала, или нет, - сказала Алиса. - Значит, так: четырежды пять - двенадцать, четырежды шесть - тринадцать, четырежды семь…»
- Четырнадцать, - отвечала Маша, согласно кивая.
- «Попробую географию! Лондон - столица Парижа, а Париж - столица Рима, а Рим…»
- Абсолютно правильно, совершенно верно, - твердила Маша.
И если вдруг она улыбалась при этом, то получала «фланк».
- «А не пролечу ли я всю землю насквозь? Вот будет смешно! Вылезаю - а люди вниз головой! Как их там зовут? Антипатии, кажется?»
- Да, антипатии, верно, - подтверждала Маша с каменным лицом.
- «Едят ли кошки мышек? Едят ли кошки мошек? Едят ли мошки кошек?»
- Совершенно верно, едят.
После этих упражнений она почувствовала себя несколько изменившейся. Отныне в любом, самом яростном споре, при самых несправедливых обвинениях она умела сохранять невозмутимое хладнокровие. Как бы ни орал на нее тренер, как бы ее ни крыли матом в транспорте, как бы мать ни обвиняла в потребительском отношении и в лени, - Маша отвечала на все это олимпийским спокойствием и рассудительностью. А ведь еще недавно она не смогла бы удержаться, чтобы не затопать ногами в истерике, не затрясти головой, не расплакаться навзрыд, обливаясь горькими слезами жалости к себе.
Следующий тренинг был полностью посвящен умению пропагандировать только что усвоенные знания и только что постигнутую науку. Двое практикантов убеждали друг друга в правоте учения, периодически меняясь ролями.
В зале тренировочных упражнений стоял неумолчный крик. Один из студентов начинал заученно:
- Я хочу предложить вашему вниманию книгу, которая может коренным образом изменить вашу жизнь. Эта книга - «Сенсология - современная наука душевного здоровья». Книга написана Дэном Гобардом в 1954 году…
- Не слушайте его, сенсология - дерьмо, псевдотеория! Она запрещена во всех цивилизованных странах! - отвечал на это второй студент. - Во вчерашней газете об этом писали!
- Это вы тот человек, который комментирует мои слова?
- Я не комментирую, я просто говорю то, что знаю.
- Вы читали эту книгу?
- Эту чушь-то?
- Вы читали эту книгу?
- Да бросьте вы!..
- Вы читали эту книгу?
- Меня этим не возьмешь!
- Вы читали эту книгу?
- Я знаю ваши штучки наизусть!
Вопрос про книгу задавался до тех пор, пока не следовал конкретный ответ измотанного схваткой оппонента, например: «Не читал и читать не собираюсь».
- Вы лично проходили какие-нибудь курсы по сенсологии?
- Да я с вами вообще разговаривать не хочу! Отстаньте от меня!
- Вы проходили какие-нибудь курсы по сенсологии?
- Да что вы ко мне прицепились? Я сейчас милиционера позову!
- Вы были на каких-нибудь курсах по сенсологии?
Вопрос повторялся до тех пор, пока не прозвучит ответ по сути - «нет». Тогда звучало финальное, убийственно вежливое резюме:
- Вы не читали эту книгу, вы не проходили курсы, вы говорите о том, о чем не знаете. Вы похожи на человека, который всегда говорит о том, о чем не имеет представления!
Потом «курсанты» менялись ролями, и в зале вновь звучало:
- Вы читали книгу?.. Вы читали книгу?.. Вы читали книгу?.. Нет? Тогда вы не можете судить о ней!
Тренировки продолжались каждую секунду, каждый свободный миг - неотступные, часто жестокие и всегда - продуктивные. Перед занятием, во время разминки, тренер в предельно быстром темпе начинал выкрикивать команды, которые нужно было выполнять быстро и слаженно:
- Посмотрите на эту стену! Спасибо. Посмотрите на другую стену! Спасибо. Посмотрите на потолок! Спасибо. Посмотрите на пол! Спасибо. Найдите что-то теплое! Хорошо. Найдите что-то холодное! Хорошо. Что вам больше понравилось? (Все хором: «Теплое!») Хорошо. Потрогайте в этой комнате что-то умное! Спасибо. Потрогайте голову соседа! Спасибо. Потрогайте головы еще трех людей. Спасибо. А теперь крикните что-нибудь громкое! Хорошо. А теперь крикните это так, чтобы нас услышали в самой дальней комнате! Спасибо. Берите свои материалы, начинаем занятие!..
После этого упражнения Маша научилась быстро и четко выполнять команды, какими бы странными и нелепыми они ни казались ей поначалу, и затвердила навсегда, что «голова - это умное», «теплое - это хорошо», «тренера» нужно слушаться без обсуждения.
От этого жить стало гораздо легче и проще. Постепенно отпала необходимость самой принимать тяжелые решения, ошибаться, ссориться с людьми. Постепенно ей перестало нравиться поступать так, как кажется наиболее рациональным именно ей, а не кому-либо другому. Куда проще было жить по инструкции, действовать по инструкции, говорить по инструкции. Какой сильной и стойкой она себе казалась! Не то что раньше - слабенькая девочка, мгновенно ударявшаяся в слезы, как только ей скажут что-то обидное, с тайным желанием, чтобы ее тут же пожалели и дали «конфетку» (варианты - купили новые туфли, вручили деньги на ночной клуб или на поездку в Чехию)…
Постепенно все окружающие заметили произошедшие в ней изменения и прониклись уважением. После каникул, которые Маша целиком провела в Центре, занимаясь с утра до ночи тренингом или пропадая на сессиях терапии, она вернулась к своим сокурсникам и ей не терпелось поделиться своими успехами.
- А, я что-то слышал об этой сенсолохии, - хмыкнул Алексей, который все еще (причем совершенно безосновательно!) считал себя возлюбленным Маши, не подозревая, что уже давно разжалован в обыкновенные приятели. - Говорят, там капитально мозги промывают.
- Что ты знаешь о сенсологии? - холодно и вежливо спросила его Маша. - Ты читал книгу, ты посещал курсы?
- Зачем мне посещать, если я и так знаю!
- Нет, ты скажи мне, ты посещал курсы?
- Что я, дурак, что ли?
- Пожалуйста, ответь конкретно, ты посещал курсы?
- Не-а! Чего я там забыл? - вызывающе ухмыльнулся загнанный в угол Алексей.
- Вот видишь - нет! Значит, ты не можешь судить о том, чего не знаешь!
Алексей вздрогнул и смущенно отвел взгляд. В глазах Маши, всегда таких теплых, внимательных, с легкой игривой смешинкой или грустинкой (смотря по настроению), стоял такой звенящий арктический холод, что юноша невольно поежился.
- Да брось ты, Маш, - растерянно пробормотал он. - Чего ты взъелась?.. Лучше скажи, ты едешь с нами в Прагу?
- Нет! - все тем же убийственно холодным тоном ответила девушка. - У меня курс «Шкала эмоциональных тонов» в Центре. Я не хочу пропускать.
Больше они не общались. Почти (если не считать двух очень важных встреч в течение года - но об этом потом).
Вечером в Центре Маша делилась переживаниями. Она жаловалась:
- Они все, все против меня! - Губы ее страдальчески морщились, а между бровями залегла мучительная складка. - Они все ругают и меня, и курсы, и сенсологию вообще. Они против Нас!
И несколько улыбчивых сочувственных лиц подтвердили, кивая:
- Да-да, они все против Нас! Все!
***
- Марина Леонидовна, это вас беспокоят из группы коррекции…
Я нахмурилась. Вечно отрывают от дел. От важных дел, от которых зависит судьба не только нашего московского филиала, но, без преувеличения, - всей планеты!
- Там с этим новеньким, с Яковлевым… Он качает права, требует вернуть деньги за курс. Говорит, что не получил того, что обещали.
Сердце предательски вздрогнуло. Его нельзя упускать.
- Я поговорю с ним сама. Пригласите его в мой кабинет.
Через минуту в коридоре послышался возмущенный красивый баритон, который на повышенных тонах рычал:
- Я не хочу ни с кем разговаривать. Верните мне мои деньги, и я уйду!
Но ведь это была не плата за курс, а пожертвование на нужды нашей Церкви. Пожертвования не возвращаются, ведь это не товар, который вы купили в магазине. На документе стоит ваша подпись! Эти деньги уже невозможно вернуть!
- Я никому ничего не жертвовал! Я не знал, что вы - Церковь.
- У нас «Церковь» означает нечто совсем другое, чем принято обычно. Вы можете исповедовать любую религию и заниматься сенсологией. Здесь нет противоречия.
- Мне все равно, Церковь вы или нет… Я оплатил курсы и хотел получить за свои деньги определенные навыки. Меня же заставили заучивать всякую чушь, будто бы полезную в общении…
Дверь кабинета рывком распахнулась.
- Пожалуйста, проходите! - Я включила самую ослепительную улыбку из своего богатого арсенала.
Красивый баритон смолк. Я сразу узнала лицо с черно-белого снимка (у меня фотографическая память). Красиво вылепленный лоб мыслителя, тонкие нервные руки, худощавая, чуть сутулая фигура, ранняя проплешина на макушке в густых волосах. Пожалуй, он не красив, но что-то в нем есть такое…
- Садитесь, - пригласила я и вновь на полную мощность включила улыбку. - Хотите чай, кофе?
Сотрудница Центра, сопровождавшая строптивца, беззвучно испарилась.
- Очень рада с вами познакомиться, Игорь… Я офицер по особым поручениям Марина Жалейко. Можно просто Марина.
- Интересно, какие у вас «особые поручения»? - все еще в запале спора иронично осведомился он - никак не мог остыть после скандала. - Неужели выдавать деньги недовольным студентам?
- Нет, улаживать конфликты. Я хотела бы знать, что произошло, только с самого начала.
- Пожалуйста! Я просил вернуть мне деньги, а они… - Яковлев негодующе дернул плечом.
- Это конец истории! - Вновь включила улыбку. Теперь она получилась немного более кокетливой, чем нужно, но это сработало.
- Началось все с того, что черт меня угораздил потратить деньги на ваши дурацкие курсы… - произнес он, постепенно успокаиваясь.
- Но ведь что-то вас привлекло в них. Что именно? Можно узнать?
- Ваш сотрудник протестировал меня и сказал, что я очень способный человек, но никак не могу в полной мере реализовать свои способности… - «Пациент» поудобней устроился в кресле, притираясь к новому месту, вольготно заложил ногу на ногу. - Тогда он предложил мне курс, после которого мои способности должны были повыситься многократно. Я наскреб по сусекам последние копейки и…
- Да, я видела результаты вашего тестирования. Они просто удручающие!
Они у всех удручающие. Я здесь не видел ни одного человека, у которого они были бы отличными. Я говорил со многими студентами Центра. Причем после прохождения всех многочисленных курсов эти результаты все равно остаются удручающими, и нужно пройти новые курсы, чтобы потом опять пройти еще какие-то курсы…
- С кем именно вы говорили? - Я приготовилась записывать.
Такие вещи запрещено обсуждать. Налицо нарушение правил внутренней безопасности.
- Не помню… Но дело не в этом!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37