А в действительности…
Запищала стоявшая на столе рация.
Грегор Абуш прослушал донесение, затем повернулся ко мне:
– Автобус еще не найден… В моем распоряжении, к сожалению, только две патрульные машины. Только что отчиталась первая. Надеюсь, второй повезет больше.
Уже вторично пришло в голову, что следовало бы проинформировать начальника полиции о разговоре с владельцем бензоколонки. Но опять, причем с еще большей категоричностью, я решил отложить рассказ. Пусть эта сомнительная карта останется про запас, сначала надо выложить козырь.
– У меня есть один вопрос, – начал я издали.
– Валяйте!
– Уверены ли вы по-прежнему, что Ричард Бейдеван оставался тогда вдвоем с Ионатаном Крюдешанком?
– Я вас не понимаю…
– Был ли он один? – продолжал я. – Можем ли мы положиться на единогласное утверждение Теи Кильсеймур, Ричарда Бейдевана и самого Ионатана Крюдешанка, что она не переступила порог его дома?
– У вас есть основания сомневаться в этом? – Грегор Абуш по-прежнему не понимал, что у меня на уме.
– Да! Логические основания. Когда я зашел в его музыкальную библиотеку, то почувствовал аромат «Пармской фиалки». Это излюбленные духи Теи, следовательно она, быть может, все-таки побывала в доме Крюдешанка, но…
Мои аргументы, скрывавшиеся за оговоркой, слишком много времени не потребовали. Уже первые слова подействовали на Грегора Абуша как допинг. Серые глаза заискрились, прозелень, прятавшаяся в глубине зрачков, вырвалась наружу. Когда я кончил, он ударил кулаком по столу:
– Хватит! Не исключено, что и на сей раз мы останемся в дураках, но проверить вашу гипотезу можно только экспериментальным путем.
– И все же подождем, пожалуй, – внезапно заколебался я.
Если эксперимент не даст желаемых результатов, стыд поражения падет на голову не начальника полиции, а на мою – автора этой рискованной, пусть даже превосходной версии, проверить которую, кстати, будет чрезвычайно трудно…
– Ждать? Ни в коем случае! – Грегор Абуш уже одевал пальто. – Единственная наша надежда – без всякого предупреждения свалиться ему как снег на голову… У меня, в свою очередь, тоже есть довод, правда, медицинского характера. Как раз перед вашим приходом доктор Мэтьюзал божился, что его больной, здоровье которого внушало нам такие опасения, очевидно, симулянт.
Грегор Абуш так спешил, что даже забыл зонтик. Я заметил это слишком поздно. Предложил было вернуться, но Грегор Абуш в ответ лишь рассмеялся:
– Ничего, с божьей помощью не утону и без зонтика. Зато я прихватил нечто такое, что может нам пригодиться больше, – и он красноречивым жестом похлопал себя по бедру.
24
Нас впустил слуга Ионатана Крюдешанка. Одетый весь в черное, он предупредил нас с таким выражением лица, словно приглашал на похороны:
– Хозяину немного лучше, но сомневаюсь, захочет ли он вас видеть.
– Скажите Ионатану, что мы явились в связи с ограблением банка, – объявил Грегор Абуш тоном, не допускающим возражений. – Думается, мы, наконец, напали на след преступника.
Поднимаясь на второй этаж, мы уже издали услышали музыку. Я узнал «Мессию» Генделя в исполнении Лейпцигского хора мальчиков. Прослушать эту вещь Крюдешанк предлагал нам уже при первом визите.
Он принял нас в постели. Лицо без компресса выглядело несколько иначе. Облокотившись на подушки, Ионатан Крюдешанк легонько покачивал головой и махал руками, как будто в такт музыке. Его глаза потеряли неподвижность и, я бы сказал, мертвенность, поразившую меня при первом посещении. Крюдешанк, казалось, буквально впитывал в себя звонкие мальчишеские голоса хористов.
Когда мы вошли, он приложил палец к губам:
– Погодите немного, – попросил он нас шепотом. – Послушайте, что за звук, словно ангельские трубы!.. Хотя, чего я зря болтаю. – Внезапно рассердившись, он нажал кнопку, останавливая находившийся в музыкальной библиотеке аппарат. – Для ваших ушей это все равно только шум. Что подобные вам понимают в музыке? Даже Ральф Герштейн, считающий себя композитором? Музыка от бога. Чтобы по-настоящему слышать ее, недостаточно ушей. Вера нужна, истинная вера.
Грегор Абуш пытался заговорить, но Ионатан Крюдешанк сразу же прервал его:
– Ты считаешь, что преступник скоро будет пойман. Отлично! Отлично! Но сумеешь ли ты вернуть мне утраченное? Нет! Бог не допустит! Я осужден за свои грехи. Почему хрустально-чистая вода озера Синего, полная чудесными рыбами, превратилась в отстойник? Из-за неверия! Иеремия Александер, поселившись со своей общиной на этих благословенных берегах, принес им слова истинной веры. А что сделали александрийцы? Объявили его впоследствии еретиком… Все, что случилось со мной, тоже заслуженная кара божья.
– Кара за что? – я усмехнулся. – За то, что вы ревностно проповедовали третье пришествие?
Лицо банкира покрылось восковой бледностью, на худощавой шее набухли жилы. С трудом совладав с собой, он сердито отрезал:
– Отложим этот разговор! Сейчас я не в состоянии выслушивать разную чепуху… Черт побери, кто еще там? – закричал он, увидев вошедшего в комнату слугу.
– К вам пришел господин Рейтер, – доложил тот.
– Я болен и никого не принимаю, – в сердцах сказал Ионатан Крюдешанк. – Мне уже надоело повторять вам одно и то же, Иеремия!
– Слушаюсь!
– Погодите! – задержал слугу Ионатан Крюдешанк. – Сейчас я вспомнил! Рейтер тогда буквально вырвал у меня из рук журнал. Там была статья, которую я из-за него не успел прочесть. Надеюсь, он принес журнал?
– Кажется, да. Насколько я понял, он как раз в связи с этим хотел с вами поговорить.
– Пусть вернет журнал, а сам убирается! Я никого не принимаю! Никого!
Спустя минуту слуга снова появился.
– Господин Рейтер утверждает, что ему чрезвычайно важно встретиться с вами.
За его спиной уже стоял сам Рейтер – низенький старичок с лишенной растительности головой и неестественно гладким сизоватым лицом в обрамлении белых бакенбард.
Увидев меня, он чопорно поклонился:
– Сайлас Рейтер, в свое время я работал в банке у господина Крюдешанка, сейчас на пенсии.
– Где журнал? – сурово потребовал Ионатан Крюдешанк. – Отдайте журнал и уходите! Разве вы не видите, что я болен?
– Сейчас, сейчас! – Рейтер проворно вытащил из портфеля толстый журнал в лакированной обложке, тот самый, который нам с Дэрти показывал Хуго Александер.
– Выслушайте меня, Ионатан! – взволнованно попросил Рейтер. – Выслушайте и развейте мои сомнения! Речь о спасении моей души. Я был адвентистом, как и мой отец. После того, как стал у вас работать, я под вашим влиянием перешел в единственно истинную веру. За все эти годы я не пропустил ни одного богослужения. Да?
– Короче! – без излишней деликатности приказал Ионатан Крюдешанк.
– На чем основывается наша единственно истинная вера? На святых книгах Иеремии Александера, хранимых им в медном ковчежке. Вы всегда утверждали, что краеугольный камень нашего учения – собственноручные письма господина нашего Иисуса Христа. Да?
Эти фразы Рейтер словно выплевывал из себя с шипением, мелкими шажками наступая на Крюдешанка. Обеими руками он держал журнал, размахивая им перед носом банкира, будто обвинительным актом.
Побагровевший Ионатан Крюдешанк силился что-то сказать, но это ему не удавалось.
– Отдайте журнал и убирайтесь ко всем чертям! – наконец хрипло выдохнул он.
– Нет, сперва вы прочтите статью! – Рейтер не унимался. – Профессор Петерсен считается в своей области неопровержимым авторитетом. Он доказывает, что эти письма писал вовсе не господь наш Иисус…
Закончить предложение ему так и не довелось.
Сбросив с себя одеяло, взбешенный Крюдешанк сорвался с кровати и, одним прыжком достигнув Рейтера, вырвал у того из рук журнал.
– Вон! – кричал он, брызгая слюной. – Вон! Именно такие, как вы, повинны в том, что господь бог покарал Александрию!
Вытолкнув ошеломленного гостя из спальни, Ионатан Крюдешанк сердито захлопнул двери. Прислонившись к косяку, он в лихорадочной спешке прочел статью. На щеках проступили болезненные пятна, казалось, седые пряди волос задрожали от негодования.
– Шарлатан! – Он швырнул журнал в угол и, бросившись к шкафу, принялся натягивать поверх пижамы брюки и пиджак.
Все это произошло так внезапно, что он успел сунуть босые ноги в утепленные мехом башмаки, прежде чем Грегор Абуш загородил ему дорогу.
– Куда это, Ионатан?
– Надо ехать! Без промедления! Я докажу этому Петерсену, что он шарлатан! Все его утверждения – сплошная выдумка! Или же сам сатана ввел его в заблуждение. Я заставлю его опровергнуть эту ложь! Я ему покажу… – Ионатан Крюдешанк проглотил конец фразы.
– А ограбление банка тебя уже вовсе не интересует? – Грегор Абуш сказал это с ироническим вызовом.
Ионатан Крюдешанк, бросив на него исподлобья диковатый взгляд, сразу обмяк. Опираясь одной рукой о стену, он ощупью добрался до кровати и со стоном повалился на нее.
– Я болен! Разве ты не видишь, как я болен! Оставьте меня в покое! Меня сам бог покарал! Что вам обоим от меня нужно?!
– Мы пришли обсудить с тобой одну довольно-таки интригующую версию, – сказал Грегор Абуш, стараясь казаться не слишком заинтересованным. – Кое-что еще требует уточнения. Я надеюсь, что ты поможешь пролить свет на спорные вопросы… Но, конечно, если из-за состояния здоровья ты не сможешь нас выслушать…
Ионатан Крюдешанк внимательно оглядел начальника полиции, затем нехотя пробурчал:
– Должно быть, какая-нибудь чушь. Ну, валяй!
Грегор Абуш, подняв с пола журнал, раскрыл его на той странице, где была помещена реклама духов «Пармская фиалка».
– Вот главное вещественное доказательство, – сказал он. – Изображение флакона покрыто тончайшим слоем спрессованных ароматизированных частиц. Спустя некоторое время пыльца, прилипая ко многим пальцам, стирается. Но в тот час, когда почтальон принес журнал, и ты листал его, запах-то еще был сильный.
– Ну и что? – Ионатан Крюдешанк пожал плечами.
– Об этом попозже, – продолжал Грегор Абуш. – Сначала постараюсь уточнить, что происходило в твоем доме в день ограбления банка. Пришел Ричард Бейдеван. Сразу за ним пришел почтальон. Он принес бандероль с журналом и пластинку с записью «Мессии». Продолжая разговаривать с режиссером, ты перелистал журнал и наткнулся на статью профессора Петерсена. Прочесть ее ты не успел – помешал приход Рейтера. Он так настойчиво просил журнал, что ты не смог отказать. Особенно потому, что тебе была дорога каждая минута.
Рейтер прощается. Сразу же раздается телефонный звонок. Ты входишь в кабинет, где стоит телефон, и закрываешь за собой дверь.
Спустя мгновение, Ричард Бейдеван, услышав шум автомобильного мотора и полагая, что вернулась Tea, выбегает на улицу. Там нет ни Теи, ни машины. Ричард Бейдеван возвращается в гостиную и терпеливо ждет, пока ты закончишь говорить по телефону. Сквозь закрытую дверь он ясно улавливает твой голос и догадывается, что ты разговариваешь с Оливером Дэрти насчет условий, на которых согласен предоставить помещение банка для съемок фильма.
Минут через двадцать ты, вернувшись в гостиную, сообщаешь Ричарду Бейдевану, что Дэрти просит его к телефону, дабы подтвердить условия вашей сделки. Режиссер берет трубку, но абонент уже отключился.
– Ты мне рассказываешь то, что мне самому хорошо известно, – усмехнулся Ионатан Крюдешанк.
– Я только излагал рассказ Ричарда Бейдевана, – объяснил Грегор Абуш.
– Который полностью совпадает с тем, что происходило, – прокомментировал Ионатан Крюдешанк.
Глазами Грегор Абуш дал мне знак – мол, пора начинать.
– В действительности все было совершенно иначе! – начал я свою атаку. – Ричард Бейдеван через дверь действительно слышал ваш голос. Но – записанный на магнитофонную пленку. Включая магнитофон для воспроизведения заранее заготовленной записи (напоминаю, это случилось сразу же после того, как вы просмотрели журнал), вы перенесли на клавиши прилипший к пальцам аромат «Пармской фиалки».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Запищала стоявшая на столе рация.
Грегор Абуш прослушал донесение, затем повернулся ко мне:
– Автобус еще не найден… В моем распоряжении, к сожалению, только две патрульные машины. Только что отчиталась первая. Надеюсь, второй повезет больше.
Уже вторично пришло в голову, что следовало бы проинформировать начальника полиции о разговоре с владельцем бензоколонки. Но опять, причем с еще большей категоричностью, я решил отложить рассказ. Пусть эта сомнительная карта останется про запас, сначала надо выложить козырь.
– У меня есть один вопрос, – начал я издали.
– Валяйте!
– Уверены ли вы по-прежнему, что Ричард Бейдеван оставался тогда вдвоем с Ионатаном Крюдешанком?
– Я вас не понимаю…
– Был ли он один? – продолжал я. – Можем ли мы положиться на единогласное утверждение Теи Кильсеймур, Ричарда Бейдевана и самого Ионатана Крюдешанка, что она не переступила порог его дома?
– У вас есть основания сомневаться в этом? – Грегор Абуш по-прежнему не понимал, что у меня на уме.
– Да! Логические основания. Когда я зашел в его музыкальную библиотеку, то почувствовал аромат «Пармской фиалки». Это излюбленные духи Теи, следовательно она, быть может, все-таки побывала в доме Крюдешанка, но…
Мои аргументы, скрывавшиеся за оговоркой, слишком много времени не потребовали. Уже первые слова подействовали на Грегора Абуша как допинг. Серые глаза заискрились, прозелень, прятавшаяся в глубине зрачков, вырвалась наружу. Когда я кончил, он ударил кулаком по столу:
– Хватит! Не исключено, что и на сей раз мы останемся в дураках, но проверить вашу гипотезу можно только экспериментальным путем.
– И все же подождем, пожалуй, – внезапно заколебался я.
Если эксперимент не даст желаемых результатов, стыд поражения падет на голову не начальника полиции, а на мою – автора этой рискованной, пусть даже превосходной версии, проверить которую, кстати, будет чрезвычайно трудно…
– Ждать? Ни в коем случае! – Грегор Абуш уже одевал пальто. – Единственная наша надежда – без всякого предупреждения свалиться ему как снег на голову… У меня, в свою очередь, тоже есть довод, правда, медицинского характера. Как раз перед вашим приходом доктор Мэтьюзал божился, что его больной, здоровье которого внушало нам такие опасения, очевидно, симулянт.
Грегор Абуш так спешил, что даже забыл зонтик. Я заметил это слишком поздно. Предложил было вернуться, но Грегор Абуш в ответ лишь рассмеялся:
– Ничего, с божьей помощью не утону и без зонтика. Зато я прихватил нечто такое, что может нам пригодиться больше, – и он красноречивым жестом похлопал себя по бедру.
24
Нас впустил слуга Ионатана Крюдешанка. Одетый весь в черное, он предупредил нас с таким выражением лица, словно приглашал на похороны:
– Хозяину немного лучше, но сомневаюсь, захочет ли он вас видеть.
– Скажите Ионатану, что мы явились в связи с ограблением банка, – объявил Грегор Абуш тоном, не допускающим возражений. – Думается, мы, наконец, напали на след преступника.
Поднимаясь на второй этаж, мы уже издали услышали музыку. Я узнал «Мессию» Генделя в исполнении Лейпцигского хора мальчиков. Прослушать эту вещь Крюдешанк предлагал нам уже при первом визите.
Он принял нас в постели. Лицо без компресса выглядело несколько иначе. Облокотившись на подушки, Ионатан Крюдешанк легонько покачивал головой и махал руками, как будто в такт музыке. Его глаза потеряли неподвижность и, я бы сказал, мертвенность, поразившую меня при первом посещении. Крюдешанк, казалось, буквально впитывал в себя звонкие мальчишеские голоса хористов.
Когда мы вошли, он приложил палец к губам:
– Погодите немного, – попросил он нас шепотом. – Послушайте, что за звук, словно ангельские трубы!.. Хотя, чего я зря болтаю. – Внезапно рассердившись, он нажал кнопку, останавливая находившийся в музыкальной библиотеке аппарат. – Для ваших ушей это все равно только шум. Что подобные вам понимают в музыке? Даже Ральф Герштейн, считающий себя композитором? Музыка от бога. Чтобы по-настоящему слышать ее, недостаточно ушей. Вера нужна, истинная вера.
Грегор Абуш пытался заговорить, но Ионатан Крюдешанк сразу же прервал его:
– Ты считаешь, что преступник скоро будет пойман. Отлично! Отлично! Но сумеешь ли ты вернуть мне утраченное? Нет! Бог не допустит! Я осужден за свои грехи. Почему хрустально-чистая вода озера Синего, полная чудесными рыбами, превратилась в отстойник? Из-за неверия! Иеремия Александер, поселившись со своей общиной на этих благословенных берегах, принес им слова истинной веры. А что сделали александрийцы? Объявили его впоследствии еретиком… Все, что случилось со мной, тоже заслуженная кара божья.
– Кара за что? – я усмехнулся. – За то, что вы ревностно проповедовали третье пришествие?
Лицо банкира покрылось восковой бледностью, на худощавой шее набухли жилы. С трудом совладав с собой, он сердито отрезал:
– Отложим этот разговор! Сейчас я не в состоянии выслушивать разную чепуху… Черт побери, кто еще там? – закричал он, увидев вошедшего в комнату слугу.
– К вам пришел господин Рейтер, – доложил тот.
– Я болен и никого не принимаю, – в сердцах сказал Ионатан Крюдешанк. – Мне уже надоело повторять вам одно и то же, Иеремия!
– Слушаюсь!
– Погодите! – задержал слугу Ионатан Крюдешанк. – Сейчас я вспомнил! Рейтер тогда буквально вырвал у меня из рук журнал. Там была статья, которую я из-за него не успел прочесть. Надеюсь, он принес журнал?
– Кажется, да. Насколько я понял, он как раз в связи с этим хотел с вами поговорить.
– Пусть вернет журнал, а сам убирается! Я никого не принимаю! Никого!
Спустя минуту слуга снова появился.
– Господин Рейтер утверждает, что ему чрезвычайно важно встретиться с вами.
За его спиной уже стоял сам Рейтер – низенький старичок с лишенной растительности головой и неестественно гладким сизоватым лицом в обрамлении белых бакенбард.
Увидев меня, он чопорно поклонился:
– Сайлас Рейтер, в свое время я работал в банке у господина Крюдешанка, сейчас на пенсии.
– Где журнал? – сурово потребовал Ионатан Крюдешанк. – Отдайте журнал и уходите! Разве вы не видите, что я болен?
– Сейчас, сейчас! – Рейтер проворно вытащил из портфеля толстый журнал в лакированной обложке, тот самый, который нам с Дэрти показывал Хуго Александер.
– Выслушайте меня, Ионатан! – взволнованно попросил Рейтер. – Выслушайте и развейте мои сомнения! Речь о спасении моей души. Я был адвентистом, как и мой отец. После того, как стал у вас работать, я под вашим влиянием перешел в единственно истинную веру. За все эти годы я не пропустил ни одного богослужения. Да?
– Короче! – без излишней деликатности приказал Ионатан Крюдешанк.
– На чем основывается наша единственно истинная вера? На святых книгах Иеремии Александера, хранимых им в медном ковчежке. Вы всегда утверждали, что краеугольный камень нашего учения – собственноручные письма господина нашего Иисуса Христа. Да?
Эти фразы Рейтер словно выплевывал из себя с шипением, мелкими шажками наступая на Крюдешанка. Обеими руками он держал журнал, размахивая им перед носом банкира, будто обвинительным актом.
Побагровевший Ионатан Крюдешанк силился что-то сказать, но это ему не удавалось.
– Отдайте журнал и убирайтесь ко всем чертям! – наконец хрипло выдохнул он.
– Нет, сперва вы прочтите статью! – Рейтер не унимался. – Профессор Петерсен считается в своей области неопровержимым авторитетом. Он доказывает, что эти письма писал вовсе не господь наш Иисус…
Закончить предложение ему так и не довелось.
Сбросив с себя одеяло, взбешенный Крюдешанк сорвался с кровати и, одним прыжком достигнув Рейтера, вырвал у того из рук журнал.
– Вон! – кричал он, брызгая слюной. – Вон! Именно такие, как вы, повинны в том, что господь бог покарал Александрию!
Вытолкнув ошеломленного гостя из спальни, Ионатан Крюдешанк сердито захлопнул двери. Прислонившись к косяку, он в лихорадочной спешке прочел статью. На щеках проступили болезненные пятна, казалось, седые пряди волос задрожали от негодования.
– Шарлатан! – Он швырнул журнал в угол и, бросившись к шкафу, принялся натягивать поверх пижамы брюки и пиджак.
Все это произошло так внезапно, что он успел сунуть босые ноги в утепленные мехом башмаки, прежде чем Грегор Абуш загородил ему дорогу.
– Куда это, Ионатан?
– Надо ехать! Без промедления! Я докажу этому Петерсену, что он шарлатан! Все его утверждения – сплошная выдумка! Или же сам сатана ввел его в заблуждение. Я заставлю его опровергнуть эту ложь! Я ему покажу… – Ионатан Крюдешанк проглотил конец фразы.
– А ограбление банка тебя уже вовсе не интересует? – Грегор Абуш сказал это с ироническим вызовом.
Ионатан Крюдешанк, бросив на него исподлобья диковатый взгляд, сразу обмяк. Опираясь одной рукой о стену, он ощупью добрался до кровати и со стоном повалился на нее.
– Я болен! Разве ты не видишь, как я болен! Оставьте меня в покое! Меня сам бог покарал! Что вам обоим от меня нужно?!
– Мы пришли обсудить с тобой одну довольно-таки интригующую версию, – сказал Грегор Абуш, стараясь казаться не слишком заинтересованным. – Кое-что еще требует уточнения. Я надеюсь, что ты поможешь пролить свет на спорные вопросы… Но, конечно, если из-за состояния здоровья ты не сможешь нас выслушать…
Ионатан Крюдешанк внимательно оглядел начальника полиции, затем нехотя пробурчал:
– Должно быть, какая-нибудь чушь. Ну, валяй!
Грегор Абуш, подняв с пола журнал, раскрыл его на той странице, где была помещена реклама духов «Пармская фиалка».
– Вот главное вещественное доказательство, – сказал он. – Изображение флакона покрыто тончайшим слоем спрессованных ароматизированных частиц. Спустя некоторое время пыльца, прилипая ко многим пальцам, стирается. Но в тот час, когда почтальон принес журнал, и ты листал его, запах-то еще был сильный.
– Ну и что? – Ионатан Крюдешанк пожал плечами.
– Об этом попозже, – продолжал Грегор Абуш. – Сначала постараюсь уточнить, что происходило в твоем доме в день ограбления банка. Пришел Ричард Бейдеван. Сразу за ним пришел почтальон. Он принес бандероль с журналом и пластинку с записью «Мессии». Продолжая разговаривать с режиссером, ты перелистал журнал и наткнулся на статью профессора Петерсена. Прочесть ее ты не успел – помешал приход Рейтера. Он так настойчиво просил журнал, что ты не смог отказать. Особенно потому, что тебе была дорога каждая минута.
Рейтер прощается. Сразу же раздается телефонный звонок. Ты входишь в кабинет, где стоит телефон, и закрываешь за собой дверь.
Спустя мгновение, Ричард Бейдеван, услышав шум автомобильного мотора и полагая, что вернулась Tea, выбегает на улицу. Там нет ни Теи, ни машины. Ричард Бейдеван возвращается в гостиную и терпеливо ждет, пока ты закончишь говорить по телефону. Сквозь закрытую дверь он ясно улавливает твой голос и догадывается, что ты разговариваешь с Оливером Дэрти насчет условий, на которых согласен предоставить помещение банка для съемок фильма.
Минут через двадцать ты, вернувшись в гостиную, сообщаешь Ричарду Бейдевану, что Дэрти просит его к телефону, дабы подтвердить условия вашей сделки. Режиссер берет трубку, но абонент уже отключился.
– Ты мне рассказываешь то, что мне самому хорошо известно, – усмехнулся Ионатан Крюдешанк.
– Я только излагал рассказ Ричарда Бейдевана, – объяснил Грегор Абуш.
– Который полностью совпадает с тем, что происходило, – прокомментировал Ионатан Крюдешанк.
Глазами Грегор Абуш дал мне знак – мол, пора начинать.
– В действительности все было совершенно иначе! – начал я свою атаку. – Ричард Бейдеван через дверь действительно слышал ваш голос. Но – записанный на магнитофонную пленку. Включая магнитофон для воспроизведения заранее заготовленной записи (напоминаю, это случилось сразу же после того, как вы просмотрели журнал), вы перенесли на клавиши прилипший к пальцам аромат «Пармской фиалки».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45