– Нет, за упокой души Франца Фердинанда и его законной супруги. Я, конечно, не стал отказываться, подумав про себя о том, как славно, что эти русские эмигранты так чтят особ нашей императорской фамилии. Только мы выпили, как русский…
– Снова наливает по маленькой?
– Вы внимательно следите за ходом моей мысли, господин Ленбах, – одобрительно похвалил агент, – однако в данном случае ошиблись. Он вдруг извиняется и быстренько убегает в соседнюю комнату якобы затем, чтобы предложить мне сигару.
– Кстати, не желаете ли сигарету? Сигар у меня, к сожалению, нет.
– Ничего, господин Ленбах. Как говорится, за неимением большого довольствуемся малым. Итак, русский выскакивает в соседнюю комнату и давай шуршать какими-то бумагами. Через некоторое время он возвращается и действительно приносит мне сигару, хотя, честно признаться, сигары у этого русского оказались довольно паршивые. Во всяком случае, значительно хуже, чем его ром. После того как я закурил эту сигару, чтобы, как вы сами понимаете, господин Ленбах, не обижать хозяина, наш разговор продолжился. Четвертый тост мы выпили за эрцгерцога Карла, пятый за процветание Австрийской империи, шестой за здоровье русского царя Николая. И знаете, господин Ленбах, чем больше мы пили, тем чаще этот русский убегал в соседнюю комнату и шуршал там бумагами, после чего возвращался с ужасно кислым лицом. Наконец меня проняло любопытство, и я спросил: «Что вы делаете в соседней комнате, господин Руднев?» А этот русский вдруг принимает ужасно гордый вид и отвечает: «Не ваше дело, господин агент. Теперь я готов ко всему! Делайте свое черное дело!» Тут я несколько удивился и переспрашиваю: «Что вы мне предлагаете делать, господин Руднев?» – «Как что? Вы же пришли арестовать меня и обыскать помещение?» – «Нет, – отвечаю, – совсем не для этого». – «А зачем же?» – «Предупредить о том, что вам необходимо продлить свой вид на жительство в ближайшем полицейском участке». И тут вдруг этот русский бледнеет, хватается за живот и валится в обморок.
– Ром подействовал? – уточнил служащий.
– Ром был хороший, – напомнил агент Лутер, – и, кроме того, я же не хватался за живот и не падал в обморок, хотя мы распили эту бутылку на двоих. Напротив, я чувствовал себя прекрасно. Короче, мне пришлось брать фиакр и везти этого русского в больницу. Там ему сделали промывание желудка, и знаете, что обнаружилось? – Агент сделал многозначительную паузу.
– Что, господин Лугер?
– Что он съел целую кучу бумаги, запивая ее ромом!
Служащий выпучил глаза на агента.
– Но зачем?
– Ну вы же знаете, господин Ленбах, что эти русские всегда славились своей любовью к политике. Они любят объединяться в тайные группировки и затевать заговоры, наивно полагая, что этим можно что-то изменить…
– Странные люди.
– Полностью с вами согласен, господин Ленбах. Так вот, когда из желудка этого Руднева извлекли всю ту бумагу, что он сожрал за время моего визита, то это оказались письма одного из вожаков русских социал-демократов, некоего Ленина, с пометками «архиважно», «крайне секретно», «нотабене» и всякой подобной ерундой. Вот такая вот история, господин Ленбах… А ром у этого русского, ей-богу, был превосходным.
– Ваша история была очень интересной, господин Лугер. – Говоря это, служащий поднялся. – Но, к сожалению, мой обеденный перерыв закончился и я должен занять свое рабочее место.
– Ая, пожалуй, отлучусь на минутку в соседнее кафе, чтобы пропустить там рюмку рябиновой.
– Как? – изумился служащий. – А если вдруг заявится тот господин, которого вы ждете, и потребует выдать ему письмо до востребования?
– Никто не явится, – успокоил его агент. – Тот шпион, которого мы ждем, на самом деле уже давно арестован и теперь сидит в тюрьме, ожидая трибунала.
– Вы и в самом деле убеждены, что это майор Шмидт?
– Разумеется, господин Ленбах, разумеется… Но разве начальство переспоришь? Впрочем, ни один благоразумный человек этого делать не будет. Так я отлучусь, но это, как и все ранее сказанное, должно остаться между нами.
– Вы меня обижаете, господин Лугер.
– Не стоит обижаться на пустяки, господин Ленбах.
Собеседники покинули подсобное помещение и разошлись – агент устремился на улицу и заспешил в ближайшее кафе, а служащий занял свое место за конторкой.
Не прошло и пяти минут, как у окошка раздалось нетерпеливое покашливание. Служащий поднял голову и увидел высокого седовласого господина, одетого в строгий черный костюм.
– Будьте любезны взглянуть – нет ли писем до востребования на девиз «Бал-маскарад».
Ленбах побелел от ужаса и судорожно закашлялся. Согласно договоренности, именно кашель должен был послужить для агента Лутера сигналом, что явился тот, кого он ждал. Но в данном случае кашлять было абсолютно бесполезно, ибо агент Лугер блаженствовал в соседнем кафе!
– Вы нездоровы? – вежливо осведомился господин в черном.
– Нет-нет, ничего страшного, – замогильным голосом отвечал несчастный клерк, – сейчас я поищу ваше письмо. – И он сделал вид, что роется в ящике для корреспонденции до востребования. А что было искать, когда это письмо лежало на самом видном месте, дожидаясь своего часа, причем за сохранность его содержимого отвечали оба – и агент, и служитель.
– Ну что?
– Сейчас, сейчас. – Ленбах лихорадочно соображал, но ничего не мог придумать. Как назло, в зале почтового отделения никого, кроме него, не было.
– Если никакого письма нет, то я зайду в следующий раз.
– Нет, зачем же? – машинально выпалил служащий. – Вот, пожалуйста, ваше письмо. – И он трясущимися руками подал его в окошко.
Господин быстро проглядел конверт, благодарно кивнул Ленбаху и направился к выходу. Служащий провожал его отчаянным взглядом. Что делать? Бежать искать Лутера? Звонить в полицию? Преследовать самому?
На его счастье, в дверях показался мальчишка-посыльный.
– Эй, Шани, быстро беги в кафе господина Крейцлера и найди там агента Лутера. Скажи, чтобы он срочно бежал сюда.
Мальчишка понятливо кивнул головой и исчез. Еще пять минут служащий изнывал от нетерпения, а потому чуть не взвыл от радости, услышав голос Лутера.
– Ну, в чем тут дело?
– Он был здесь! Он только что был здесь! – запричитал Ленбах.
– Кто?
– Тот господин, которого мы ждали.
– А письмо?
– Я вынужден был ему отдать, вас же не было!
– Проклятье! – И Лутер с такой силой грохнул кулаком по стойке, что котелок сполз ему на лоб. – А как он хоть выглядел?
– Высокий, седовласый, черный костюм, никаких особых примет.
– А куда он направился, вы не заметили?
– Я заметил! – неожиданно заявил подросток. – Я видел этого господина, когда шел в отделение.
– Ну! – в один голос воскликнули агент и служащий.
– Он дошел до стоянки фиакров, сел и уехал.
Агент Лугер свирепо поправил свой котелок, нахлобучив его как можно плотнее, после чего быстрыми шагами покинул помещение почты и устремился на стоянку фиакров. И здесь ему повезло. Мойщик фиакров заявил, что случайно запомнил номер того фиакра, который пятнадцать минут назад нанял седовласый господин в черном костюме. Лишь после этого агент Лугер отправился звонить комиссару Вондрачеку.
Дальнейшие события разворачивались достаточно быстро. Комиссар позвонил министру, после чего вся венская полиция была поднята на ноги. К вечеру того же дня кучер фиакра был найден. Более того, при обыске его кареты полицейские нашли перочинный ножик, которым, как предполагалось, таинственный господин вскрыл злополучный конверт. Но главная сенсация ждала дальше. Кучер заявил, что доставил своего седока в гостиницу Кломзера. Комиссар Вондрачек по горячим следам направился туда, чтобы допросить портье. Тот подтвердил, что да, у них проживает похожий по описанию господин, который несколько часов назад вернулся в свой номер.
– Да вот, кстати, и он, – заметил портье, указывая на спускавшегося по лестнице постояльца.
Комиссару Вондрачеку хватило одного взгляда, чтобы узнать этого человека. Преградив ему дорогу, он достал и показал перочинный ножик, сопровождая свои действия словами:
– Не эту ли вещь господин полковник забыл сегодня в фиакре?
Полковник Фихтер был мрачен, подавлен, молчалив. В момент своего задержания он глухо произнес всего лишь одну классическую фразу: «Я погиб!» – после чего полностью подчинился всему происходящему, машинально и безвольно выполняя все приказания. Он вел себя так, как ведет умирающий, покорно и безропотно выполняющий все предписания врача и при этом беспрестанно твердящий себе: «Все это бессмысленно и бесполезно! Когда же наконец меня перестанут мучить и оставят в покое?»
– Ну, что дальше? – устало поинтересовался он, когда обыск в его гостиничном номере был закончен. Полицейские обнаружили то, что искали, – конверт с восемью тысячами крон, а также накладные усы и бакенбарды.
– Это ваши? – зачем-то поинтересовался комиссар Вондрачек, имея в виду именно последнюю находку.
– Да, мои. Но теперь можете оставить их себе, они вам тоже пригодятся. Я спросил – что дальше?
– А дальше вами займутся представители Генерального штаба. Они скоро прибудут сюда, но, пока у нас есть время, я бы хотел задать вам несколько вопросов касательно того дела, расследованием которого я в данный момент занимаюсь.
– Спрашивайте, – вяло отозвался полковник и достал портсигар, – но, если можно, наедине.
Комиссар кивнул и дал знак своим помощникам выйти в коридор.
– Вы были любовником фрейлейн Тымковец? – спросил он, дождавшись, пока полковник раскурит сигару.
– Я очень любил эту женщину! – медленно, с мучительным надрывом в голосе, ответил Фихтер.
– Как вы с ней познакомились?
– Случайно. Это было на скачках в Пратере.
– Это вы ее убили?
Полковник содрогнулся от негодования.
– Разумеется, нет!
– В таком случае, что случилось? Вы могли бы изложить мне весь ход событий?
Фихтер кивнул, после чего заговорил короткими, отрывистыми фразами.
– Фрейлейн Тымковец была моей возлюбленной. Я никогда не был так счастлив. Наверное, вы и сами знаете, что когда пожилой мужчина влюбляется в девушку, то к нему словно бы возвращается молодость. Сначала я верил, что тоже ей небезразличен. Она умела так трогательно и пылко выражать свои чувства! Но однажды произошло нечто ужасное. Она… – Полковник глубоко вздохнул. – Она вдруг стала интересоваться моими делами, причем самыми секретными. Я не мог поверить, думал, что это какое-то недоразумение, женское любопытство… Но нет, она всерьез требовала самых подробных сведений о стратегических планах нашей армии, угрожая немедленно исчезнуть из моей жизни так же внезапно, как и появилась…
– Но неужели вы не поинтересовались, кто за ней стоит? – не выдержал Вондрачек. – Ведь именно этот человек и уложил ее в вашу постель!
– Я не успел это узнать! – возразил полковник. – В тот же вечер, когда она заговорила со мной о шпионаже, между нами произошел полный разрыв. Однако спустя несколько дней я неожиданно получил письмо, в котором она умоляла простить ее, заявляя, что это был глупый розыгрыш, который она затеяла на спор с одной подругой…
– Фрейлейн Лукач?
– Не знаю. – Полковник поморщился и загасил сигару. – Вы меня сбили.
– Она писала, что все это розыгрыш…
– Ах да. Кроме того, она заявляла, что ее жизни угрожает опасность, и просила меня приехать в Кальтенбрюндльберг, назначив точную дату и указав адрес гостиницы.
– Вы сохранили это письмо?
– Нет. Берта просила уничтожить его, и я не посмел отказать.
– Но неужели вы ничего не заподозрили?
Полковник криво усмехнулся.
– Видите ли, комиссар, когда любимая женщина пишет, что ее жизни угрожает опасность, порядочный человек не станет подозревать ее во лжи, а просто поедет и постарается помочь.
– Ну хорошо, вы приехали в Кальтенбрюндльберг, и что дальше?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48