Я так любил тебя, что даже мысль о тебе рождала музыку в моем
сердце; и вот, когда во мне затеплилась надежда, что ты готова меня по-
любить, я вырвал эту надежду с корнем. Я застал тебя с Фентоном и решил,
что это и есть вся правда. Я знал, что ты не по любви за меня вышла, и
вот я вижу тебя, и Фентона, и деньги - или часть их, - ради которых ты
вышла замуж. Приманка для любовника, за которого ты не могла выйти, так
как опекуны никогда бы не согласились на этот брак. - Голос Джуда, каза-
лось, шел из самых глубин его существа. - Если бы ты рассказала мне сра-
зу, как только мы поженились, зачем тебе понадобились деньги, я бы и на
милю не подпустил к тебе Фентона. Если бы ты только рассказала, - его
губы дрогнули в усталой улыбке, - я бы никогда не позволил себе так об-
ращаться с тобой, убив всякую надежду добиться твоей любви.
- Я должна была рассказать.
Она прильнула к нему, бледная, снедаемая сожалениями. Она могла спас-
ти их от стольких невзгод. Ведь он все это время любил ее, и это было
самое замечательное и непостижимое в мире.
Он, не колеблясь, обнял ее, взгляд заботливо потеплел, и она пробор-
мотала:
- Да, я ошиблась. Я должна была все тебе рассказать, но я так боя-
лась, что он выполнит угрозу, не за себя боялась - за дядю Джона. Мне
было Так стыдно, что я попала в такую историю. Я не хотела, чтобы
кто-нибудь узнал о ней, и ты в первую очередь. Я сама должна была выпу-
таться!
- Я знаю. И прошу, Клео, не терзай себя так. - Его голос был полон
бесконечной доброты и невыносимой грусти. - Как у него оказалась эта
квитанция? Не говори, если не хочешь, это совсем не мое дело, и, если вы
были любовниками, я не имею права вмешиваться.
- Мы никогда не были любовниками, - возразила она, счастливая, обрет-
шая долгожданный покой в его объятиях. - Он просил меня тайно выйти за
него замуж, но я ему отказала. К тому времени я уже разобралась в своих
чувствах к нему - это было всего лишь увлечение. А когда и оно прошло, я
поняла, что мне он даже не нравился. Как бы то ни было... - Клео приш-
лось напрячь память. Этот эпизод казался таким далеким, таким несущест-
венным. Несущественным было все рядом с долгой и отчаянной любовью к ней
любимого человека. Она прижалась щекой к его широкой груди, вбирая в се-
бя его тепло, его силу, ласку... - Как бы то ни было, - торопливо про-
должала она, стремясь поскорее избавиться от призрака ее мнимого романа
с Фентоном, - казалось, он легко воспринял мой отказ, сказал, что хотел
бы иногда встречаться, предложил съездить за город: иногда, если мне
удавалось выкроить время от занятий, мы выезжали погулять, и отдых шел
мне на пользу. И вот мы поехали. Он вел машину. Мы пообедали на траве,
осмотрели разрушенный замок и не спеша отправились домой. Но он якобы
сбился с пути, и в результате мы подъехали к какой-то деревне - это был
Голдингстен - уже к вечеру. Переезжая через мост (не понимаю, как это
могло случиться), он потерял управление. Серьезной аварии не произошло:
было поцарапано левое крыло и я немного ушиблась.
Ее передернуло от воспоминаний: теперь она знала, как тщательно все
было продумано и подстроено.
- Пока мы добрались до деревни и нашли гараж, где согласились осмот-
реть машину, было уже слишком поздно, и ничего другого не оставалось,
как заночевать на месте. Мне было слегка не по себе, и я осталась в вес-
тибюле "Рыжего льва", пока он объяснял, что произошло, заказывая комнаты
и ужин. И только когда он отвел меня наверх, я обнаружила, что он заре-
гистрировал нас как мужа и жену. Он сказал, что свободных комнат больше
не было. Я не знала, верить ему или нет, но не собиралась искать хозяйку
и поднимать шум. Но в постель я с ним не легла. Ночь я провела в кресле
и, видимо, из-за аварии проспала до одиннадцати утра. Он меня разбудил и
сказал, что хозяйка уже стучала в дверь, потому что нам пора освобождать
комнату. Вот и все.
Клео почувствовала, как он сильнее прижал ее к себе, и уловила прок-
лятия, которые он послал в свой адрес. Он пробормотал:
- С этим покончено. Не тревожь себя больше, я все беру на себя. - Он
осторожно отпустил ее. - Как ты себя чувствуешь?
Он заботливо взглянул ей в глаза, и сердце ее переполнилось счастьем
и любовью так, что готово было разорваться.
- Хорошо. Помнишь, когда ты прочитал, что Фентон обручен, ты решил,
что я больше его не увижу и что можно снова попробовать восстановить наш
брак; но я сказала тебе о ребенке, и ты сразу подумал...
- Не надо! - хрипло взмолился он. - Я тогда обезумел от ревности. Те-
перь ты знаешь, почему я хочу дать тебе развод, о котором ты просишь. Я
низко обошелся с тобой, и развод - единственное, что я могу для тебя
сделать. - Он слегка поежился. - Пожалуй, нам пора ехать. Я и так слиш-
ком много сказал, вывернул душу наизнанку. А я не сторонник самокопания!
Сердце Клео сжалось при этой неловкой попытке пошутить, смягчить рву-
щиеся наружу страдания. Ее дрожащие губы улыбнулись, и она сказала ясно
и громко, чтобы никаких ошибок больше не было:
- Я не хочу развода. И никогда не хотела. Я люблю тебя, я не могу без
тебя, и если ты мне не поверишь, - ее голос взвился и зазвенел, от чего
при любых других обстоятельствах она пришла бы в ужас, - если ты снова
отвернешься от меня, я... я...
Слова не шли к ней, да и угрожать было нечем. Слезы счастья наполнили
ей глаза и словно что-то тяжелое упало с ее сердца, когда безжизненное
лицо Джуда, выразив на миг недоверие, озарилось нескрываемой радостью.
- Ты говоришь правду?
Казалось, его ноги приросли к земле, он не мог сдвинуться с места -
она сама подошла к нему, обняла, прижала к себе. По ее щекам струились
слезы, слезы мешались со смехом, и невозможно было говорить. Но его руки
накрыли ее, и их ласка сказала больше всяких слов. А потом, когда он
шептал у ее губ сбивчивые слова любви, она, повинуясь внутреннему голосу
всех влюбленных, рассказала ему, когда она осознала в себе любовь к нему
и как с тех пор эта любовь жила в ней. Солнце поднялось высоко над их
головами, и ленивый полуденный зной окутал их, а они все стояли, прижав-
шись друг к другу, словно расстаться хоть на миг было невыносимо для
обоих.
В тот вечер у Торнвудов был выходной. Клео вспомнила об этом, когда
они с Джудом рука об руку вернулись в пустой дом. Было уже поздно. Он
повернул ее к себе и поймал в объятия, а она проворковала:
- Знаешь что, я хочу есть. Я только приму душ и что-нибудь приготов-
лю.
- Иди. - Ей показалось, что он слегка улыбнулся. - Я кое-что принесу
в спальню, чтобы разжечь твой аппетит.
Так он и сделал: пришел сам, принес шампанское и два бокала; все было
прекрасно, и Клео, раскинувшись на атласных подушках, посвежевшая, том-
ная от любви к нему, воскликнула:
- Чудесно! Я просто умираю от голода!
В его потемневшем от желания взгляде светились нежность и, как пока-
залось Клео, обожание. Этот взгляд блуждал по янтарному шелку ее пеньюа-
ра. С нескрываемым сожалением Джуд отвернулся и, срывая футболку, ска-
зал:
- Я вернусь из душа через две минуты. Ты даже не успеешь налить шам-
панское.
Сквозь шум воды до Клео доносился его голос:
- Давай все-таки купим Дин Плейс! У меня к нему особое отношение.
Ведь там я нашел тебя.
Она не отвечала: он все равно не расслышал бы. Да и зачем отвечать?
Они хотели одного и того же, и теперь так будет всегда, они оба знали
это.
Когда он вернулся и тысячи капелек воды переливались на его бронзовой
коже, она ощутила знакомый, но всегда необоримый всплеск желания и зак-
рыла глаза. И вдруг совсем по-глупому застыдилась, словно новобрачная,
словно ей предстояла первая близость.
- Фиона сказала, - пробормотала она, чувствуя его радом и откидываясь
назад, - что у нас с тобой недостало смелости, чтобы найти наш путь от А
до Б в стране чувств. Наверное, она права.
- Да, наверное. - Его голос звучал совсем близко, она чувствовала на
своей щеке его свежее дыхание, чувствовала, как его руки начали устра-
нять шелковую преграду, творя свое не выразимое словами волшебство. Джуд
прошептал: - Нам есть над чем подумать, не правда ли, любимая? И вместе
мы отыщем наш путь от А до Б и гораздо, гораздо дальше. И ничто на све-
те, моя любовь, не способно разлучить нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
сердце; и вот, когда во мне затеплилась надежда, что ты готова меня по-
любить, я вырвал эту надежду с корнем. Я застал тебя с Фентоном и решил,
что это и есть вся правда. Я знал, что ты не по любви за меня вышла, и
вот я вижу тебя, и Фентона, и деньги - или часть их, - ради которых ты
вышла замуж. Приманка для любовника, за которого ты не могла выйти, так
как опекуны никогда бы не согласились на этот брак. - Голос Джуда, каза-
лось, шел из самых глубин его существа. - Если бы ты рассказала мне сра-
зу, как только мы поженились, зачем тебе понадобились деньги, я бы и на
милю не подпустил к тебе Фентона. Если бы ты только рассказала, - его
губы дрогнули в усталой улыбке, - я бы никогда не позволил себе так об-
ращаться с тобой, убив всякую надежду добиться твоей любви.
- Я должна была рассказать.
Она прильнула к нему, бледная, снедаемая сожалениями. Она могла спас-
ти их от стольких невзгод. Ведь он все это время любил ее, и это было
самое замечательное и непостижимое в мире.
Он, не колеблясь, обнял ее, взгляд заботливо потеплел, и она пробор-
мотала:
- Да, я ошиблась. Я должна была все тебе рассказать, но я так боя-
лась, что он выполнит угрозу, не за себя боялась - за дядю Джона. Мне
было Так стыдно, что я попала в такую историю. Я не хотела, чтобы
кто-нибудь узнал о ней, и ты в первую очередь. Я сама должна была выпу-
таться!
- Я знаю. И прошу, Клео, не терзай себя так. - Его голос был полон
бесконечной доброты и невыносимой грусти. - Как у него оказалась эта
квитанция? Не говори, если не хочешь, это совсем не мое дело, и, если вы
были любовниками, я не имею права вмешиваться.
- Мы никогда не были любовниками, - возразила она, счастливая, обрет-
шая долгожданный покой в его объятиях. - Он просил меня тайно выйти за
него замуж, но я ему отказала. К тому времени я уже разобралась в своих
чувствах к нему - это было всего лишь увлечение. А когда и оно прошло, я
поняла, что мне он даже не нравился. Как бы то ни было... - Клео приш-
лось напрячь память. Этот эпизод казался таким далеким, таким несущест-
венным. Несущественным было все рядом с долгой и отчаянной любовью к ней
любимого человека. Она прижалась щекой к его широкой груди, вбирая в се-
бя его тепло, его силу, ласку... - Как бы то ни было, - торопливо про-
должала она, стремясь поскорее избавиться от призрака ее мнимого романа
с Фентоном, - казалось, он легко воспринял мой отказ, сказал, что хотел
бы иногда встречаться, предложил съездить за город: иногда, если мне
удавалось выкроить время от занятий, мы выезжали погулять, и отдых шел
мне на пользу. И вот мы поехали. Он вел машину. Мы пообедали на траве,
осмотрели разрушенный замок и не спеша отправились домой. Но он якобы
сбился с пути, и в результате мы подъехали к какой-то деревне - это был
Голдингстен - уже к вечеру. Переезжая через мост (не понимаю, как это
могло случиться), он потерял управление. Серьезной аварии не произошло:
было поцарапано левое крыло и я немного ушиблась.
Ее передернуло от воспоминаний: теперь она знала, как тщательно все
было продумано и подстроено.
- Пока мы добрались до деревни и нашли гараж, где согласились осмот-
реть машину, было уже слишком поздно, и ничего другого не оставалось,
как заночевать на месте. Мне было слегка не по себе, и я осталась в вес-
тибюле "Рыжего льва", пока он объяснял, что произошло, заказывая комнаты
и ужин. И только когда он отвел меня наверх, я обнаружила, что он заре-
гистрировал нас как мужа и жену. Он сказал, что свободных комнат больше
не было. Я не знала, верить ему или нет, но не собиралась искать хозяйку
и поднимать шум. Но в постель я с ним не легла. Ночь я провела в кресле
и, видимо, из-за аварии проспала до одиннадцати утра. Он меня разбудил и
сказал, что хозяйка уже стучала в дверь, потому что нам пора освобождать
комнату. Вот и все.
Клео почувствовала, как он сильнее прижал ее к себе, и уловила прок-
лятия, которые он послал в свой адрес. Он пробормотал:
- С этим покончено. Не тревожь себя больше, я все беру на себя. - Он
осторожно отпустил ее. - Как ты себя чувствуешь?
Он заботливо взглянул ей в глаза, и сердце ее переполнилось счастьем
и любовью так, что готово было разорваться.
- Хорошо. Помнишь, когда ты прочитал, что Фентон обручен, ты решил,
что я больше его не увижу и что можно снова попробовать восстановить наш
брак; но я сказала тебе о ребенке, и ты сразу подумал...
- Не надо! - хрипло взмолился он. - Я тогда обезумел от ревности. Те-
перь ты знаешь, почему я хочу дать тебе развод, о котором ты просишь. Я
низко обошелся с тобой, и развод - единственное, что я могу для тебя
сделать. - Он слегка поежился. - Пожалуй, нам пора ехать. Я и так слиш-
ком много сказал, вывернул душу наизнанку. А я не сторонник самокопания!
Сердце Клео сжалось при этой неловкой попытке пошутить, смягчить рву-
щиеся наружу страдания. Ее дрожащие губы улыбнулись, и она сказала ясно
и громко, чтобы никаких ошибок больше не было:
- Я не хочу развода. И никогда не хотела. Я люблю тебя, я не могу без
тебя, и если ты мне не поверишь, - ее голос взвился и зазвенел, от чего
при любых других обстоятельствах она пришла бы в ужас, - если ты снова
отвернешься от меня, я... я...
Слова не шли к ней, да и угрожать было нечем. Слезы счастья наполнили
ей глаза и словно что-то тяжелое упало с ее сердца, когда безжизненное
лицо Джуда, выразив на миг недоверие, озарилось нескрываемой радостью.
- Ты говоришь правду?
Казалось, его ноги приросли к земле, он не мог сдвинуться с места -
она сама подошла к нему, обняла, прижала к себе. По ее щекам струились
слезы, слезы мешались со смехом, и невозможно было говорить. Но его руки
накрыли ее, и их ласка сказала больше всяких слов. А потом, когда он
шептал у ее губ сбивчивые слова любви, она, повинуясь внутреннему голосу
всех влюбленных, рассказала ему, когда она осознала в себе любовь к нему
и как с тех пор эта любовь жила в ней. Солнце поднялось высоко над их
головами, и ленивый полуденный зной окутал их, а они все стояли, прижав-
шись друг к другу, словно расстаться хоть на миг было невыносимо для
обоих.
В тот вечер у Торнвудов был выходной. Клео вспомнила об этом, когда
они с Джудом рука об руку вернулись в пустой дом. Было уже поздно. Он
повернул ее к себе и поймал в объятия, а она проворковала:
- Знаешь что, я хочу есть. Я только приму душ и что-нибудь приготов-
лю.
- Иди. - Ей показалось, что он слегка улыбнулся. - Я кое-что принесу
в спальню, чтобы разжечь твой аппетит.
Так он и сделал: пришел сам, принес шампанское и два бокала; все было
прекрасно, и Клео, раскинувшись на атласных подушках, посвежевшая, том-
ная от любви к нему, воскликнула:
- Чудесно! Я просто умираю от голода!
В его потемневшем от желания взгляде светились нежность и, как пока-
залось Клео, обожание. Этот взгляд блуждал по янтарному шелку ее пеньюа-
ра. С нескрываемым сожалением Джуд отвернулся и, срывая футболку, ска-
зал:
- Я вернусь из душа через две минуты. Ты даже не успеешь налить шам-
панское.
Сквозь шум воды до Клео доносился его голос:
- Давай все-таки купим Дин Плейс! У меня к нему особое отношение.
Ведь там я нашел тебя.
Она не отвечала: он все равно не расслышал бы. Да и зачем отвечать?
Они хотели одного и того же, и теперь так будет всегда, они оба знали
это.
Когда он вернулся и тысячи капелек воды переливались на его бронзовой
коже, она ощутила знакомый, но всегда необоримый всплеск желания и зак-
рыла глаза. И вдруг совсем по-глупому застыдилась, словно новобрачная,
словно ей предстояла первая близость.
- Фиона сказала, - пробормотала она, чувствуя его радом и откидываясь
назад, - что у нас с тобой недостало смелости, чтобы найти наш путь от А
до Б в стране чувств. Наверное, она права.
- Да, наверное. - Его голос звучал совсем близко, она чувствовала на
своей щеке его свежее дыхание, чувствовала, как его руки начали устра-
нять шелковую преграду, творя свое не выразимое словами волшебство. Джуд
прошептал: - Нам есть над чем подумать, не правда ли, любимая? И вместе
мы отыщем наш путь от А до Б и гораздо, гораздо дальше. И ничто на све-
те, моя любовь, не способно разлучить нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26