У тебя есть сила и связи, а также понимание сути явлений. И в перспективе я вижу тебя старшим инспектором или главой транспортного управления, если тебе это по душе. Или даже депутатом ассамблеи штата или конгрессменом. У тебя задатки лидера, Джо. Я хочу воспользоваться твоей помощью, но и сам помогу тебе.
– А как быть с Тревисом?
– Если я ему скажу об этом, он будет только рад.
– Что ж, спасибо, сэр. Однако – нет. Мне нравится работа помощника.
– Тебе нравится тюрьма?
– Я с другой стороны решетки.
Улыбнувшись, Рупаски сделал еще глоток. Официант принес наши заказы.
– Подумай об этом, Джо. И сообщи мне, когда все обмозгуешь.
– Ладно, сообщу. Сэр, а зачем вы приставили Ходжа и Чепмана следить за Криссой Сэндз?
– С расчетом, что она выведет нас на Саванну Блейзек.
– Но они присматривали за ней уже в среду утром, в день, когда был убит Уилл. А Блейзек сообщил о похищении дочери только в новостях в четверг вечером.
Рупаски кивнул:
– Правильно, но раньше он поделился этой новостью со мной. Ведь мы с ним друзья, Джо, и часто общаемся. Мне известно, что у его сына психический сдвиг – в прошлом году этот идиот угнал у Джека один из «ягуаров» и понесся очертя голову по платному шоссе, где в районе площадки Ветреного хребта врезался в стену и раздолбал машину. Он был пьян и вконец очумел. А когда мои люди вытаскивали его из машины, угрожал им пистолетом. Хорошо, что при этом был я и сумел выбить дурь из его башки. В любом случае я предложил Джеку свою помощь в поисках Саванны. Я считаю Саванну Блейзек самым прелестным ребенком, которого когда-нибудь встречал, и обожаю ее. Поэтому мы и начали следить за подругой Алекса и продолжаем до сих пор. Несколько лет назад Джек Блейзек энергично поддержал идею создания транспортного управления округа. И помог мне возглавить его. Он мне друг, а друзьям надо помогать. Точно так же я поддержу и тебя, если ты захочешь присоединиться к нам.
– Вам бы следовало поговорить с вашими людьми, чтобы они обращались с ней повежливее.
– Благодарю, что напомнил мне об этом, Джо, и что с ними тоже поговорил. – Его глазки, спрятавшиеся под густыми бровями, весело сверкнули. – Джо, я все равно намерен добиться, чтобы ты работал со мной, хочешь ты этого или нет.
– Каким же образом?
– Еще не знаю. Но полагаю, мне придется придумать для тебя предложение получше. Как насчет машины Уилла? Всего два года на ходу, не так ли? Я мог бы устроить, чтобы ее оставили тебе, а когда срок аренды истечет, выкупишь ее за гроши. Подумай – это неслабая добавка. Но стоит тебе попросить, и получишь от меня красавицу «импалу» уже как штатный сотрудник.
Я не смог скрыть своей улыбки.
– Я подумаю.
Ленч был превосходный. Единственный вариант, при котором он был бы еще лучше, – если бы никакой еды вообще не было.
Когда мы шли к выходу, какой-то молодой парень в сюртуке спускался по лестнице с третьего этажа. Волосы у него блестели от душа или были смазаны гелем. В одной руке он нес стакан с апельсиновым соком, в другой – фирменный кейс «халлибертон». Узнав Рупаски, парень приветственно поднял свой стакан.
Выруливая обратно на платное шоссе, я вспомнил слова Уилла, которые тот произносил сотни раз: «Береги друзей, используй врагов».
* * *
Энрике Доминго был худенький и невысокий парнишка с распахнутыми ясными глазами и черной шевелюрой. По-английски он говорил неважно, и мы перешли на испанский. Уилл настоял, чтобы я выучил испанский язык, и я прилично освоил его еще в школе.
Мы трое собрались в кабинете Хаима. Увидев меня, Дженнифер Авила молча кивнула в знак приветствия. Хаим попросил Энрике рассказать мне свою историю, и тот начал тихим голосом. Он объяснил, что ему четырнадцать лет, а Мигелю, его брату, было шестнадцать, когда его застрелил полицейский. А их старшей сестре, Лурии Блас, исполнилось восемнадцать, когда ее сбила машина в пригороде на Тихоокеанском шоссе.
Теперь я смотрел на него по-иному, зная, что он лишился не только брата, но и сестры. И всего в течение нескольких недель. Сидя здесь с Хаимом и со мной, он выглядел совсем одиноким. Одиночество окружало его, как кольца планету.
Я заметил ему, что никак не думал, что Лурия – его сестра. Почему у нее другая фамилия?
Он объяснил, что она взяла фамилию Блас, чтобы зарегистрироваться в «Эстадос Унидос» как местная жительница и быстрее устроиться на работу. Чтобы записаться в очередь на «зеленую карту», необходимо иметь сестру или друга семьи, которые уже получили гражданство.
Лицо Энрике залилось краской, когда он мне это рассказывал.
– Стандартный вариант, – заметил Хаим. – Это приходится делать, чтобы получить вид на жительство.
– Почему же полиция и пресса не сообщили о связи между этими двумя случаями?
Хаим развел руки и поднял их вверх.
– Они это знают, но им все равно. Полиция твердит, что несчастный случай есть несчастный случай. Англоязычные газеты уделили этим событиям очень мало внимания – так мало, что ты, наверное, даже не видел этих заметок, верно? В наших испаноязычных изданиях материалов намного больше, но кто о них слышал? Вот почему мы надеемся на твою помощь.
Я выразил Энрике свое сожаление по поводу случившегося с его братом и сестрой. Он выслушал меня, отведя глаза в сторону. Затем рассказал, что одно время у них всех дела шли неплохо. И они могли посылать деньги в Гватемалу родителям, младшим братьям и сестрам. Энрике вместе с братом работали садовниками в составе бригады, которая занималась чисткой лужаек, а также стрижкой деревьев и кустарников. Получали по восемь долларов в час. Лурия, как местная жительница, получала по двенадцать баксов за час и занималась регулярной уборкой двенадцати квартир, по две квартиры ежедневно, шесть дней в неделю. Получалось всего по шестьдесят пять долларов за квартиру. Она пользовалась известностью, поскольку работала добросовестно, была приветливой и симпатичной девушкой.
Но по прошествии нескольких месяцев Лурия стала угрюмой и замкнутой, сама на себя не похожей. Раньше она была очень жизнерадостным и открытым человеком. По вечерам стала отправляться на прогулки с подругами, у которых были машины и которые одевались в дорогих американских магазинах. Появлялась дома поздно ночью, пристрастилась к выпивке, постепенно сократила объем работы, а потом и совсем ее забросила. Странно, но чем меньше она работала, тем больше тратила денег. «И меньше стала отправлять домой», – с горечью заметил Энрике, опять покраснев.
Однажды вечером Лурия появилась дома с кровавым синяком под глазом. Она была в ярости, Мигель тоже здорово разозлился.
А два дня спустя ее сбила машина всего в квартале от квартиры в Фуллертоне.
Во время своего рассказа Энрике смотрел в окно кабинета Хаима. У Энрике были широко посаженные миндалевидные глаза. Казалось, он перебирает в памяти какие-то давние события, когда его брат и сестра были живы, может, из тех времен, когда они были совсем детьми. Мне подумалось, нет ли у него такой же «спокойной точки» по соседству с орлом, откуда, если необходимо, можно лучше разглядеть окружающий тебя мир.
Он сказал, что Мигель был потрясен смертью Лурии. Энрике видел, как через день после гибели сестры он прятал мачете в ворохе старой одежды. Мигель сказал Энрике, что занимается расследованием ее смерти, а брат, заметил Энрике, был легковозбудимый человек.
Подняв на меня глаза, он тихо проговорил, что через пять дней после гибели сестры Мигель тоже погиб, от пули полицейского.
Энрике заметил, что Лурия относилась к Мигелю с большей симпатией, чем к нему, поскольку он был намного их моложе и не понимал проблем взрослых.
Я обдумал его рассказ, но не смог понять, что, собственно, собирался расследовать Мигель. Смерть Лурии была несчастным случаем. Сбившая ее женщина сразу остановилась и пыталась помочь.
– Я тоже об этом думал, Джо, – произнес Хаим. – Так вот, я позвонил другу в управлении коронера. Они делали вскрытие тела Лурии, как обычно в случае насильственной или подозрительной смерти. Мне ни на какие вопросы не ответили – ведь я не родственник и не сотрудник правоохранительных органов. Но это подвигло меня на очевидную мысль – они что-то скрывают.
Оценив вероятность его предположения, я промолчал.
– Здесь пахнет нечестной игрой, Джо. Еще одно доказательство нечестной игры против всех «латинос» в Америке, но никого это не интересует. Окружная прокуратура так и не ответила на мои запросы. Полиция Ньюпорт-Бич утверждает, что Мигель размахивал оружием и отказывался сдаться властям. Полиция Фуллертона говорит, что Лурия просто погибла в аварии. Почему я должен этому бездоказательно верить? А если бы на их месте были не бедные выходцы из Латинской Америки? А если бы такое случилось с тобой, Джо? Твой отец ни за что не оставил бы это без расследования. Вот почему он и был великим человеком. Чем ты сможешь нам теперь помочь?
– Дайте мне подумать.
– Твой отец больше действовал, а не думал.
– Но сначала он все продумывал, сеньор Медина. И прошу не говорить мне, что сделал бы на моем месте Уилл. При всем уважении, сеньор. Я знал его немного лучше, чем вы, независимо от того, сколько он сделал для вашей ИАКФ.
Поднявшись со стула, Хаим громко воскликнул:
– Прости, Джо! Ты прав. Я похож на Мигеля. У меня тоже иногда кровь вскипает при виде несправедливости. Пожалуйста, прими мои искренние извинения.
– Попробую что-нибудь раскопать.
Я попросил Энрике дать мне адреса и фамилии хозяев тех двенадцати квартир, которые обслуживала Лурия. Он сказал, что попробует, но не уверен, что найдет все адреса, потому что сестра ему не все рассказывала, в отличие от Мигеля, с которым она была более откровенна.
Хаим проводил меня до дверей.
– Я был не прав. Ты здорово похож на своего отца, Джо.
– Спасибо, сэр. Но я знаю, что это не так.
* * *
Я заехал в офис коронера, располагавшийся рядом с нашим управлением, зашел внутрь и попросил директора. Брайан Маккаллум хорошо знал Уилла – они играли в теннис в одной паре и потом любили посидеть в клубном баре. Маккаллум, весьма солидной комплекции, удивительно сноровисто передвигался по корту. Обладая чрезвычайно развитыми запястьями, он легко управлялся с ракеткой. Он рассказал мне, что в свое время играл в бейсбол за сборную колледжа, и это все объясняло.
Он пригласил меня к себе в кабинет и постоянно кивал, пока я передавал ему рассказы Энрике Доминго и Хаима Медины.
– Что ж, понятно, – сказал он. – Я был одним из тех, кто беседовал с Мединой. Этот любопытный и взрывной человек ведет себя так, будто возглавляет организацию, за счет налогов с которой мы получаем свою зарплату. Он говорил, что Блас и Доминго были братом и сестрой, и я проверил это через полицию Ньюпорт-Бич и Фуллертона. Ему была нужна информация по Блас, но полиция нам запрещает давать сведения о результатах вскрытия всем, кроме родственников и работников правоохранительных органов. У нас это не принято.
– А мне можете сказать?
– Вы действуете по их просьбе?
– Да, сэр.
Наклонившись и быстро взглянув на меня, он откинулся на спинку кресла.
– Лурия Блас была сбита сзади «шевроле-субарбаном». В три часа пополудни в четверг. Удар пришелся в плечо и отбросил ее от машины. Смерть наступила через двадцать минут. Легкие и сердце были сильно повреждены, а шея сломана в двух местах. Двенадцать различных переломов. На рентгене ее плечевая кость напоминала... мозаику из мелких кусочков. Очень сильное внутреннее кровоизлияние, особенно учитывая, что после столкновения сердце проработало минут пять, не больше. Причина смерти – сердечно-легочный коллапс в результате сильного удара. Если бы произошло чудо и она выжила, то была бы парализована.
Я представил эту картину, хотя и без особого желания.
– С какой скоростью двигался автомобиль?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56