– Те, кто расследовал аварию, оценили ее порядка пятьдесят – шестьдесят миль в час. И явный след торможения после столкновения. Водитель заявила, что не видела женщину, – та буквально выпрыгнула на дорогу с тротуара.
Было непросто совместить газетную фотографию приветливо улыбающейся Лурии Блас и «субарбан» на скорости шестьдесят миль в час.
– Но есть кое-что еще, Джо. Во-первых, до того как попасть под машину, женщина была сильно избита. На животе и грудной клетке – обильные синяки. Два ребра сломаны. Травмы печени и поджелудочной железы, не связанные с автомобильной аварией.
– А чем ее били?
– Трудно сказать. Вероятно, кулаками. Ничего такого, чтобы оставило следы на ее коже. Никаких щепок или посторонних крошек, ничего.
– И за сколько часов до смерти?
– Фрэнк утверждает, что от трех до шести часов. Он обычно не ошибается.
«Между девятью утра и полуднем», – прикинул я.
– И еще одно – она была беременна. Шесть недель. В результате побоев зародыш не погиб. А вот удара машиной не выдержал.
Я снова представил, как Лурия Блас находит свою смерть в виде «субарбана», летящего на скорости шестьдесят миль в час.
– Она выскочила на проезжую часть, не контролируя себя, потрясенная тем, как ее зверски избили.
Маккаллум кивнул:
– Похоже, что так. Она вполне могла потерять ориентацию, потому что ей было очень больно. Никаких наркотиков или алкоголя у нее в крови не обнаружено. Она и сама могла броситься под машину. Есть еще одна зацепка, которую мы проверяем, – частички плоти у нее под ногтями. Может, она схватила руку избивавшего ее. В любом случае это чья-то плоть. Мы очень тщательно проверили следы на ее собственном теле, она могла инстинктивно поцарапать себя. Но у нее на коже ничего такого не обнаружили. Попроси Хаима Медину не волноваться – полиция Фуллертона вовсю занимается этим случаем.
Я присел на мгновение, вспоминая слова Энрике, что последнее время его сестра выглядела замкнутой и несчастной. Юная, бедная, незамужняя, в чужой стране, да еще беременная. Как бы вы себя чувствовали на ее месте?
Это опять привело меня мысленно к Уиллу, потому что любое печальное событие вызывало у меня воспоминания о нем. Я тряхнул головой, пытаясь разделить эти два момента и отдать Лурии Блас должное уважение.
– О чем задумался, Джо?
– О мерзости, которая нас окружает.
– Увы, иногда такое случается.
– Спасибо. Медина просил меня узнать об этом, потому что хочет помочь брату Лурии.
– Я понял. И знаю, что Хаим занимается добрыми делами.
– Они считают, что убийство брата связано с ее смертью.
Маккаллум вскинул брови и помотал головой.
– Не вижу, каким образом.
– Могу я взглянуть на личные вещи Мигеля Доминго, на то, в чем он был, когда его застрелили?
– У нас есть все, кроме оружия.
Он провел меня на склад, где хранилось изъятое у погибших имущество, и переговорил с дежурным сержантом. Через несколько минут его помощник вынес пластиковый пакет и выложил на стойку. Маккаллум расписался, и мы вернулись к нему в лабораторию.
Вещей было немного: пластиковый пакет, где лежало шесть долларов и восемьдесят пять центов; упаковка спичек; черная пластиковая расческа; билет на автобус; бумажник и шариковая ручка; залитые кровью брюки и рубаха, завернутые в пергаментную бумагу. Еще один пакет с носками и бельем. Пара кроссовок со шнурками, связанными между собой.
– Можно взглянуть на бумажник?
– Валяй.
Я открыл пакет и вытащил бумажник. Он был старый, потертый и кривобокий, как обычно и выглядит мужской бумажник. Внутри была фотография двух взрослых и пятерых детей, стоявших на фоне увитой розами стены. Один из мальчишек был похож на Энрике, а девочка – на Лурию Блас. Никакого удостоверения личности. В отделении для банкнот я обнаружил небольшой сложенный квадратик бумаги, развернув который увидел статью из «Джорнал», посвященную трагической смерти Лурии Блас. Я снова свернул ее и положил назад.
– Можно брюки? – попросил я.
– Они все в грязи.
Я развернул бумагу, в которую были завернуты черные джинсы, покрытые ржавыми пятнами засохшей крови. В передних карманах пусто. В задних тоже ничего не было. Я запустил палец в карманчик для часов и нащупал там что-то гладкое. Потом покрутил пальцем, пытаясь выудить находку, но она там застряла. Тогда я воспользовался щипчиками от своего перочинного ножа. Пинцет два раза соскальзывал, пока наконец засохшая кровь не отлетела и мне удалось вытащить на свет квадратик бумаги. Я развернул его и разгладил на столе. Похоже, это был кусок конверта – на бумаге виднелись диагональные проклейки. От конверта оторвали клочок почти квадратной формы, примерно пять дюймов с каждой стороны. Один край был залит кровью и потемнел. Почерк был мелкий и неразборчивый.
Сеньора Катрин – Пуэрто-Нуэво
Сеньор Марк – Пунта-Дана
Сеньора Джулия – Лагуна-Бич
Сеньора Марси – Пуэрто-Нуэво
Первые три имени были зачеркнуты. А вот сеньора Марси – нет. Я перечитал список дважды.
Мне припомнились слова Бо Уоррена во время нашей первой встречи в гостиной Блейзеков: «Марси, вот кто здесь заправляет уборкой».
– Господи, а мы это пропустили, – вздохнул Маккаллум. – Что там, просто имена и названия городов?
Мигель был потрясен смертью сестры, занялся расследованием ее гибели. Возможно, это список подозреваемых.
– Ну, фамилия водителя «субарбана» была Гершон – Барбара Гершон. Ее имя было опубликовано. Его никто не скрывал.
Я пытался найти какой-нибудь логический ключ, но не мог, хотя уже знал, по какому телефону мне надо позвонить, и безотлагательно.
– Джо, я поработаю с этим. Уверен, ньюпортская полиция поможет в этом деле.
– Да, сэр.
– Ты в порядке?
– Да. Просто устал от этих пуль, крови и переломанных костей.
– Такая уж работа.
* * *
Я остановился у банка проверить содержимое депозитной ячейки. «Ерунда. Ничего особенного». Даже если и так, настала пора это выяснить. Я вывалил содержимое ячейки в кейс Уилла, расписался и отправился на стрельбище при управлении шерифа.
Я выполнил серию из семидесяти упражнений «выхватывай-и-стреляй» из каждого «кольта», половину левой и половину правой рукой. И пятьдесят попыток из «малыша» 32-го калибра, укрепленного на лодыжке. Я стрелял, представляя, что убиваю Длинного, того, кто избил Лурию, и того, кто похитил Саванну, – если ее кто-то и вправду похитил. Я стрелял в Тора, но в этот раз без особого наслаждения. Потом расстрелял нескольких чудовищ, призраков и демонов. Расстрелял самого Сатану, прямо в сердце.
Я неплохо стреляю левой, но она не так вынослива. Последние десять раундов включали стрельбу по силуэтам с пятидесяти футов, но по крайней мере они имитируют ответную стрельбу. Для стрельбы по мишеням я не пользуюсь облегченными патронами, а предпочитаю полновесные заряды в медной оболочке фабричного производства. Я не люблю, чтобы пистолет вел себя по-другому, если я стреляю не в лист бумаги, а, скажем, в дьявола.
Закончив упражнения, я разобрал, почистил и смазал все пистолеты. Прекрасный запах оружейного масла. Моя левая рука слегка гудела и ныла, а от обеих ладоней пахло порохом.
* * *
– Луз Эскобар, – начал Флэтли, – по прозвищу Перлита. Так ее кличут в банде «Рэйтт-стрит-бойз». Когда ей было тринадцать, она таскала в кармане крупнокалиберный пистолет с перламутровой рукояткой. И он у нее до сих пор, насколько мне известно.
– Можно посмотреть ее объективку?
Он протянул мне папку. Я взглянул на ее фотопортрет. Ростом она была пять футов и шесть дюймов, вес сто семьдесят фунтов. Волосы коротко пострижены.
– Одевается она по-мужски, – заметил Флэтли. – Мы однажды взяли ее за вымогательство в Санта-Ане, но нашего свидетеля вечером застрелили в собственной гостиной. Она – наемная убийца, Джо. Ее профиль – заказные убийства и месть. Мы вынуждены в защитных целях арестовать нашего свидетеля против ее брата Феликса и содержим его в тюрьме соседнего штата. Мы все ждем, когда ее головорезы засуетятся, но пока этот парень еще живой.
Я еще раз взглянул на снимок. За время работы в тюрьме я перевидал немало убийц и насильников, но очень редко встречал такое откровенно озлобленное лицо. Она совсем не была похожа на женщину. И на мужчину тоже. Она выглядела как нечто промежуточное и усредненное.
– Так в чем дело? – спросил Флэтли. – Почему тебя заинтересовала Луз Эскобар?
– Уилл говорил с ней по телефону в тот вечер, когда его убили. Полагаю, она хотела, чтобы он повлиял на Фила Дента.
Флэтли с интересом уставился на меня:
– Рик в курсе?
– Я ему все выложил, сэр. Абсолютно все.
– Это хорошо, Джо, потому что с Перлитой шутки плохи. И если Уилл не захотел переговорить с Филом Дентом от имени этой хладнокровной убийцы, возможно, он нанес удар ее знаменитому самолюбию.
– У «Рэйтт-стрит-бойз» могут быть дела с «Кобровыми королями»?
– Они ненавидят друг друга.
* * *
Несколько минут я провел в секретном тоннеле модуля "Е". Я немного посидел рядом с камерой, которую занимала мелкая азиатская сошка по имени Хай Фан. Прислонившись спиной к пыльной стене, я разглядывал трубы и кабели. Фан трепался с парнем из соседней камеры – еще одним азиатским головорезом, – но они говорили по-вьетнамски. Я еще немного посидел, стараясь уловить что-нибудь, относящееся к Уиллу, Саванне или Алексу, но с таким же успехом я мог бы пытаться понять дерущихся котов или шепот ветра в кроне деревьев.
Тогда я отправился на пункт охраны в общем зале и понаблюдал за обедающими заключенными. Обед начинается в четыре часа. Все выглядело как всегда: стандартный обеденный зал, охранники вдоль стен, кажущаяся бесконечной река оранжевых роб, прибывающих и уходящих. Как обычно, самый большой кар у мексиканцев, следующий по численности – «Дятел», затем черный и азиатский. Все спокойно. Без нарушений. Еще один мирный день, пока.
* * *
Я заглянул в свой ящик и вытащил почту.
Всего одно послание – открытка из Лас-Вегаса с фотографией большой гостиницы в итальянском стиле. На обратной стороне было выведено крупным и четким почерком:
"Дорогой Джо!
Ты спас мне жизнь, и сейчас у меня все в порядке. Но я очень боюсь того, что может случиться.
СБ.".
Судя по штемпелю, открытку отправили три дня назад. Я позвонил Стиву Марчанту.
– Я хочу, чтобы ты сделал две вещи, – сказал он. – Во-первых, положи открытку в бумажный пакет и держи ее за края. Воспользуйся пинцетом и щипчиками. И второе, принеси этот пакет мне как можно скорее.
* * *
Марчант провел меня в небольшой рабочий кабинет ФБР на третьем этаже и прикрыл дверь. Взяв у меня пакет, он вытряхнул оттуда открытку, пользуясь шариковой ручкой, пододвинул ее ближе к свету настольной лампы. Потом подтянул колпак инфракрасного светильника и щелкнул выключателем.
– Инфракрасный свет выявит следы соли от пота, – произнес он. – Смотри сюда.
Он отодвинулся и дал мне посмотреть. Я увидел отчетливый отпечаток большого пальца. Будто его специально откатали для картотеки.
– Побудь здесь, я сейчас.
Я слышал, как хлопнула входная дверь, когда Стив выходил, и скоро этот звук повторился – он вернулся в кабинет. Положил на соседний стол папку и две карточки с отпечатками пальцев, подвинул к себе увеличитель.
– Да, отлично. Просто здорово.
Что-то пробормотав себе под нос, Стив отодвинулся от стола. Я тоже посмотрел через увеличитель на снимок из картотеки, потом на открытку и снова на образец.
– На первый взгляд это действительно Саванна Блейзек, – заметил Марчант. – Я попросил Вашингтон уточнить и дать официальное заключение.
Он выключил инфракрасную лампу и придвинул увеличитель назад к стене. Когда Марчант обернулся ко мне, я увидел, что он чем-то озабочен.
Он достал из папки самодельную открытку, посвященную Дню матери, и вложил ее в свободный пластиковый держатель перед собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56