– В этой книжечке, – Билл помахал ею в воздухе, – собраны почти двухлетние наблюдения над вами, парни.
– Размер обуви, объем талии, любимое блюдо? – крикнул Ян Таннберг, чем слегка развеял гнетущую атмосферу.
– Больше того, дружище. В твоей характеристике полторы страницы заняты женскими именами.
Мы рассмеялись, да и сам Ян Таннберг явно не был удручен таким ответом. Однако Билл не дал нам долго веселиться.
– Сами знаете: я лично все время следил за работой «Папенькиных мальчиков» на «Леди». Что до «Маменькиных сынков», меня держал в курсе Петер Хольм, к тому же я располагал материалами киносъемок. Таким образом, каждый день после тренировок я старался возможно объективнее оценивать баллами вашу работу. По четырем различным критериям. Соответственно, вы видите на доске четыре клеточки.
Билл указал большим пальцем себе за спину. На черном фоне ярко выделялись выведенные мелом фамилии и пустые клеточки.
– Каждое качество я оценивал по шкале от единицы до десяти. Десять – высший балл. Сразу отмечу что получить десять баллов очень трудно.
Он сделал паузу, отыскивая листок в самом конце записной книжки. Мы следили за ним в мертвой тишине.
– Я проставлю на доске средние баллы за наши два тренировочных сезона. Сумма четырех баллов автоматически решит, кто последует вместе с «Викинг Леди» через океан.
– И какие же качества ты оценивал? – нетерпеливо спросил Эрик Турселль.
На нем был грязный, рваный тренировочный костюм. Косматые волосы не причесаны. Эрик заметно выделялся среди явившихся на экзамен аккуратных учеников. Видимо, лег подремать и проспал, пришлось бежать вниз сломя голову.
– Сейчас услышите. – Билл снова указал на доску. – В первой клеточке – оценка за быстроту. Речь идет о вашей реакции, я оценивал быстроту как мысли, так и действия. Вторая клеточка – сила и выносливость. Физическая и психологическая. В третьей клеточке отражено то, что я назвал инициативой. Этим баллом оцениваются ваши действия в непредвиденных ситуациях. Что-нибудь неясно?
Билл дружески улыбнулся. Ему явно нравилось держать нас в мучительном ожидании. Я успел уже неплохо изучить Билла Маккэя.
– Осталась еще одна клеточка, – сказал Ян Таннберг то, о чем думали все мы.
– Потрясающая зоркость. Да, остается одна клеточка… Ее я назвал просто-напросто «Человек».
– «Человек», – эхом откликнулся Ян Таннберг.
– Здесь я позволил себе дать оценку вашим человеческим чертам… Совместимость в группе, надежность, добросовестность, характер – веселый, раздражительный, спокойный и так далее. Все эти индивидуальные черты было необходимо оценить, определяя, насколько вы пригодны для работы на «Леди» в тот день, когда начнутся гонки за «Старую Кружку».
«Старая Кружка». Ну-ну, Кубок «Америки» не такая уж никудышная посуда…
– Цвет волос, форма носа и религия тоже играют роль? – справился Ян Таннберг.
– Цвет волос – нет, а вот длина, пожалуй, играет, – ответил Билл. – Волосы могут влиять на парусность.
Он явно намекал на пышную шевелюру дерзкого финна.
– Ты поэтому усадил меня на «велосипед» под палубой?
– Возможно, возможно.
Я не принял эти слова всерьез – скорее, такая работа была поручена Яну Таннбергу из-за его на редкость сильных, мускулистых ног. А впрочем, кто поймет этого Билла, для него всякая деталь важна.
Билл Маккэй снова обвел нас взглядом.
– Должен, однако, уточнить… Если у кого-то в четвертой клеточке низкий балл, из этого вовсе не следует, что как человек он хуже получившего высокую оценку. Высокий балл означает лишь, что поведенческие характеристики кандидата подходят для предназначенного ему места на «Леди». Возможно, обыкновенным людям, которым чужд парусный спорт, такой человек с его особыми задатками покажется неприятным, даже невыносимым. Но на яхте нужен именно он.
Билл помолчал, листая свою книжку, потом снова поднял глаза на нас:
– Вы готовы выслушать решение жюри?
Жюри в составе одного человека – Билла Маккэя.
– Пускай гильотину! – отозвался Ян Таннберг. Первыми на доске значились сам Билл, я и Мартин Графф.
Взяв мел, Билл во всех четырех клеточках проставил себе 10 баллов. Сумма – 40.
Легкий шум в аудитории выражал скорее удивление, чем протест.
– Идеальный рулевой для задачи, которая ждет нас по ту сторону Атлантики, должен обладать качествами, которые есть у меня, – произнес Билл, и ни по голосу, ни по выражению лица нельзя было понять – шутит он или говорит всерьез.
Я не сомневался, что верно второе. Не сомневался также, что никто больше не будет удостоен максимальной суммы.
Билл снова повернулся к доске. Пришел мой черед, и я с удивлением увидел, что он сразу пишет итог: 35 баллов.
– Сумма этого господина чисто символическая, – пояснил Билл, задержав свой взгляд на мне. – С самого начала было решено, что парусным мастером на «Леди» пойдет Морган Линдберг. А потому нет смысла уточнять отдельные слагаемые. К тому же он на деле показал, что способен самым лучшим образом выполнять свои обязанности.
Я ощутил облегчение, смешанное с разочарованием. Хорошо не подвергаться публичному разбору, но все же было бы интересно узнать, что ты за «Человек».
Молча и без комментариев Билл продолжал выставлять дальнейшие оценки. Сперва для «Папенькиных мальчиков».
Мартин Графф – сумма 33
Эрик Турселль – 32
Ян Таннберг – 33
Пер Таннберг – 34
Христиан Ингерслев – 32
Палле Хансен – 31
Последним в ряду тех, кто входил в экипаж «Викинг Леди», стоял Ханс Фох. Я смотрел, как заполняются клеточки. Первая – восемь баллов, очень хорошо; вторая – шесть баллов; третья – девять, самая высокая оценка в этой клеточке (не считая Билла). Четвертая – четыре балла. Четыре балла!
Гул в аудитории показал, что не я один был поражен такой оценкой. Четыре балла…
Спокойно и методично Билл вывел на доске сумму Ханса Фоха: 27. Комментариев не последовало. Для него это была всего лишь одна из цифр в ряду других.
Однако в эту минуту у каждого в голове крутилась одна мысль: хватит ли этого? Дают ли 27 баллов шанс отправиться в Ньюпорт? Нам еще предстояло увидеть оценки всех «Маменькиных сынков». Какие суммы будут у них?
Сидя наискось за спиной Ханса Фоха, я украдкой поглядывал на него. Он достал сигарету и закурил с деланным равнодушием, но не мог скрыть дрожание рук. Ханс неотрывно глядел на Билла Маккэя. Хотел бы я видеть его глаза…
Билл подошел к той части доски, где были написаны имена «Маменькиных сынков». Первым значился норвежец, чемпион в классе «Звездный», Стейн Анкер.
Стейн Анкер: 7…8…6…8. Сумма – 29 баллов.
На два больше, чем у Ханса Фоха.
Царила мертвая тишина. Ханс Фох встал, вперив взор в спину Билла, который спокойно продолжал писать, выводя баллы норвежцу Руалду Мартинсену. Мне показалось, что сейчас Ханс сорвется с места и набросится на Билла. Он подался было вперед, но тут же повернул кругом, секунду постоял, затем решительно направился к выходу из аудитории. Выйдя, хлопнул дверью так, что задрожали стены.
Билл кончил заполнять клеточки Руалда Мартинсена. Его не отвлек от этого занятия даже звук хлопнувшей двери. Медленно, невозмутимо он вывел сумму – 30.
Руалд Мартинсен – отличный парусник и прекрасный товарищ – не смог удержаться от радостного возгласа.
Когда на доске появилась сумма баллов последнего члена экипажа «Маменькиных сынков», мы увидели белым по черному, что трое норвежцев отправятся в Ньюпорт. Повернувшись, Билл Маккэй подтвердил:
– Итак, вы видите, что в состав экипажа «Викинг Леди», включая капитана, входят: Билл Маккэй, Морган Линдберг, Мартин Графф, Эрик Турселль, Ян Таннберг, Пер Таннберг, Христиан Ингерслев, Палле Хансен, Стейн Анкер, Руалд Мартинсен. Запасной – Одд Фьерестад.
Трое норвежцев не скрывали своей радости, и я вполне понимал их. Видимо, они не надеялись выдержать отбор. Но и слишком ликовать тоже посчитали неуместным; как и другие избранники, сочувствовали оставшимся за бортом. Каждый знал, на что идет, и все же теперь, когда вынесен вердикт, выбывшим из игры трудно было скрывать свое огорчение. Тем не менее они держались молодцом и поздравили нас. Их добрые пожелания согревали нам душу.
Билл снова взял слово:
– Парни… Кое-кому придется завтра покинуть нас. Нам будет вас не хватать. Но я не намерен произносить проникновенную благодарственную речь. Может быть, после. Сейчас скажу только, что ровно через тридцать минут мы собираемся в столовой на прощальный обед. За столом не будет ни избранных, ни отвергнутых – только парусники. Чертовски хорошие парусники!.. Добро пожаловать к столу!
Выйдя из аудитории, мы все, как по команде, остановились перед доской объявлений.
К ней ножом была приколота большая черная цифра 1.
Наши рабочие фуфайки сушились на веревке около бани. Цифра 1 была вырезана из фуфайки Билла Маккэя. Нож мы тоже узнали – он принадлежал Хансу Фоху.
Черная единица, пригвожденная к доске, стала заключительной виньеткой нашего тренировочного периода в Марстранде.
Мне же вспомнился другой нож, японский, с рукояткой из слоновой кости, который был воткнут в ил на дне моря.
Вечером я пошел прогуляться по набережной. Местные жители называют такие прогулки «швартовкой». Царило безветрие, и далеко разносилось кваканье лягушек в подернутых ряской рвах вокруг крепости. Чуть шелестела крона большого тополя на площади. Листва уже начала желтеть.
Второе действие операции «Отче Наш» окончилось.
На очереди был заключительный акт – Ньюпорт.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Это увлекательнейшая затея. Лично я считаю, что речь идет о единственном в этой стране трофее, с которым было бы грех расставаться, – если только в наших силах удержать его.
Бэрр Бертрам, член синдиката «Интрепид 1967»
15
Ньюпорт встретил нас густым туманом.
Автобус терпеливо пробирался сквозь молочную пелену в окружении плотного косяка автомобилей. Туман ложился на ветровое стекло, и «дворники» размашисто сметали влагу. Покрышки певуче гладили мокрую мостовую.
Ньюпорт! В гуще тумана таилась цель, к которой мы стремились почти два года.
Расплющив носы об окна, мы смотрели, как автобус въезжает на огромный мост Джеймстаун, держа курс на паромную пристань.
Ньюпорт перестал быть далеким манящим миражем. Он превратился в реальность, встреча с которой предстояла нам сейчас. Я все глубже проникался сознанием этого по мере того, как автобус пересекал остров Конаникет.
И вот мы уже на борту парома, идущего через залив в гавань Ньюпорта.
– Плывем в американских водах, ребята! – сказал Пер Таннберг, когда паром отчалил.
Что верно, то верно – мы плыли в американских водах, и большинство из нас – впервые.
Над водой туман стелился еще гуще, чем над сушей. Только и слышно, что гуканье машины да бой часов на незримом Козьем острове. Полагаю, в эти минуты всех нас объединяла одна мысль: где-то там, в непроницаемой мгле к югу от Форт-Адаме, и еще дальше, за Бивер-Тэйл расположен фарватер, где через несколько недель нам предстоит соревноваться за обладание Кубком «Америки».
– Нелегко будет в такой каше находить буи, – заметил Эрик Турселль.
Стоя у борта, он стирал рукавом с лица мелкие капли.
– Туман здесь бывает часто, – сообщил Билл Мак-кэй. – Но и рассеивается так же быстро.
У причала в Ньюпорте нас ждал другой автобус. Черные буквы транспаранта на кузове извещали: «Ньюпорт приветствует экипаж „Викинг Леди“!»
Из мглы навстречу нам вынырнули пятеро встречающих. Рукопожатия, добрые слова, общее братание… Я всматривался в вышитые золотом эмблемы на темно-синих пиджаках американцев. Судя по ним, четыре пиджака принадлежали членам Нью-Йоркского яхт-клуба, пятый – представителю Ньюпортского яхт-клуба.
– Прошу, джентльмены, сюда… – сказал предводитель пятерки, указывая на автобус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39