Он поделился тем, что успели узнать полицейские.
– Парень с бензоколонки был так перепуган, когда звонил по «911», что мои ребята не очень поняли, в чем тут дело. Но потом стало ясно – дело серьезное. Боюсь, мистер Дюваль, вашу жену похитили.
После часового разговора Пинки наконец удалось убедить шерифа, что свидетели растерялись и видели то, чего на самом деле не было. В чем, в чем, а в этом Пинки не было равных. Он отточил свое мастерство убеждения на бесчисленных судебных заседаниях. Свидетели, вначале клявшиеся в чем-то, после перекрестного допроса адвоката Дюваля полностью меняли свои показания.
– А как же механик? – спросил шериф. – Он говорит, что священник приезжал сюда вчера, одетый как обычный человек, и спрашивал, как подстроить поломку радиатора.
Пинки отвел шерифа в сторону и сделал жест, которым наркоманы держат косяк.
– Вам понятно?
Шерифу стало понятно, что на показания механика, известного наркомана, полагаться нельзя. Женщина, платившая за бензин и видевшая всю сцену похищения, сначала было заупрямилась, но и она в конце концов засомневалась в том, что видела собственными глазами и слышала собственными ушами. Служащий, окончательно запутанный Дювалем, признал, что священник просто убеждал миссис Дюваль уехать, а вовсе не пытался силой затолкать в машину. Что до деревенских парней, пустившихся в погоню, так они сразу вспомнили про ожидавшие их дела, как только вернулись к кафе и увидели машину шерифа. А оставшиеся в кафе ни сном ни духом не знали, что там раньше произошло.
Пинки Дюваль был живой легендой. Первыми словами шерифа были:
– Для меня это большая честь, мистер Дюваль. Я видел вас по телевизору.
Лицо с экрана в обычной жизни воздействует на людей невероятным образом. Пинки не преминул воспользоваться почтительным восхищением шери фа. Аналитические способности полицейского, его недоверчивость и чувство долга померкли под блеском излучаемого Пинки Дювалем сияния.
Пинки добился того, чего хотел: ни погони, ни расследования не будет. Но на все эти разговоры и убеждения ушло много времени. Значит, похитители его жены сумели крепко оторваться.
Он обернулся к Эрролу:
– Кто они такие?
Эррол поднял голову и неуклюже пожал плечами.
– Священники.
– Не надо мне говорить, что они священники, – мягко и задушевно, отчего его голос казался еще более зловещим, сказал Пинки. – Неужели до твоих дерьмовых мозгов так и не дошло, что эти двое были не теми, за кого себя выдавали?
Пропустив мимо ушей оскорбление, Эррол старательно продолжил:
– Но это те же самые священники, которые приходили в дом несколько дней назад.
– Как они выглядели?
– Свя… – Телохранитель осекся под взглядом Пинки. – Я вам уже говорил, мистер Дюваль. Отец Грегори – молодой, смазливый. Худой. Темные глаза, темные волосы. Гомик. Не затыкается ни на минуту. Отец Кевин говорил немного, но главный у них – он. Это видно.
– Опиши его.
– Умный, ловкий. Он мне с самого начала не понравился. Я его застукал…
– Что?
Эррол испуганно посмотрел на Бардо. Облизнул сухие губы. Вцепился руками в ремень.
– Так на чем ты его застукал? – четко проговаривая каждое слово, спросил Дюваль.
– Ну… я шел в туалет. В тот, что возле приемной. А… а отец Кевин… спускался с лестницы.
– Он ходил наверх? Он ходил в верхние комнаты в моем доме и ты мне об этом не доложил? Бардо присвистнул.
– Он сказал, что ходил в туалет наверху, потому что в нижнем не было туалетной бумаги. Я проверил. Ее там и вправду не было.
– Тебе прямо частным сыщиком работать, – фыркнул Бардо. – Детектив хренов.
– Заткнись! – рявкнул Дюваль. – Как выглядел этот сукин сын? Опиши со всеми подробностями.
Эррол описал: выше среднего роста, худой, но мускулистый, лицо обыкновенное, ни шрамов, ни усов, ни бороды.
– Глаза?
– Трудно сказать. Он был в очках.
– Волосы?
– Темные. Прямые, зачесаны назад. Под это описание подходила добрая сотня мужчин из круга знакомых, друзей или врагов Пинки.
– Кто бы он ни был, жить ему осталось недолго.
Никому еще не удавалось взять что-то у Пинки Дюваля и остаться безнаказанным. А этот ублюдок забрал самое ценное, что было у Пинки. Если он коснется ее… Если хоть пальцем… Пинки с наслаждением подумал, что будет убивать этого неизвестного голыми руками.
Бардо прервал разыгравшееся воображение Дюваля.
– Что-то не складывается. Два священника, один из них голубой, украли женщину. Зачем она им?
– Им нужна не Реми. Им нужен я.
У Пинки не было ни малейшего доказательства для подобного вывода. Но он был абсолютно уверен, что не ошибается.
* * *
– Толкай.
– Да я толкаю.
В этом деле Грегори был совершенно бесполезен, как, впрочем, и в любом другом. Берк понукал его как мог. Они пытались протолкнуть микроавтобус через раскисшую прибрежную грязь, чтобы он скрылся под водой. Наконец им это удалось. Но не успел Берк облегченно вздохнуть, как машина снова застряла, и теперь уже намертво. Она так и осталась торчать из воды.
– Что теперь?
– Мы его здесь оставим, – резко сказал Берк. – Рано или поздно микроавтобус найдут. Но к тому времени Дюваль уже будет знать, кто украл его жену.
Пока они брели по болотистой почве к пикапу Дредда, Грегори не переставая ныл. Берк не обращал на него внимания. На пикапе приехал Берк, Грегори следовал за ним на микроавтобусе. По дороге сюда Берк то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. На повороте он каждый раз притормаживал, пока сзади не показывались фары микроавтобуса. Берк все время боялся, что Грегори струсит и удерет или выкинет что-нибудь в этом роде. Действия этого парня трудно было предугадать.
Они сели в пикап. Берк ехал по извилистой дороге, по обеим сторонам которой тянулось болото. Старые кипарисы с узловатыми стволами склоняли свои поросшие мхом ветви. Днем их кроны напоминали старинную красавицу, раскинувшую в реверансе окаймленные кружевами руки. Но ночью деревья стали похожи на восставшие из могилы скелеты. Время от времени свет фар выхватывал из тьмы эти таинственные ночные создания, а потом они вновь скрывались в мрачной дымке тумана, висевшего над болотом.
Берк вел машину быстро, но осторожно. Он беспокоился о раненой Реми.
Дредд дал ей снотворное из зелья, сваренного им собственноручно, одному Богу известно из чего. Но как бы то ни было, зелье подействовало. Женщина спала, пока Дредд аккуратно удалял дробинки, застрявшие в спине и левом плече. Также он вынул несколько кусочков стекла.
Маленькие ранки сильно кровоточили, но Дредд промокнул их тряпкой и обильно смазал каким-то бальзамом, заявив, что средство очень действенное. Во время операции Берк не отходил ни на шаг, чем раздражал Дредда больше обычного.
Он буквально вытолкал Берка из комнаты, ворча, что, если микроавтобус немедленно не спрятать, о нем завтра будет знать вся Южная Луизиана.
– А для бизнеса хуже нет, чем полицейские машины у входа.
Берк неохотно послушался, хоть и понимал, что его друг абсолютно прав – от микроавтобуса надо поскорее избавиться. Теперь, когда дело было сделано, он торопился поскорее вернуться и посмотреть, как там миссис Дюваль.
– Ты меня использовал.
– Что?
Грегори жалобным голосом повторил свое утверждение. Берк ответил:
– Ты знал, на что идешь, Грегори.
– Да, но, когда мы договаривались, ты мне не сказал, что будет пальба и похищение человека.
– А о чем ты думал, когда усаживал миссис Дюваль в машину? Думал, мы покатаемся и вернемся?
– Я думал, ты выудишь у нее еще денег на эту липовую благотворительность. Я думал, ты надуешь Дюваля – обведешь вокруг пальца, как в фильме «Афера». Мне в голову не могло прийти, что ты похитишь его жену.
– Ты сам виноват, что участвуешь в похищении. Если бы ты не стал заигрывать с тем деревенским придурком, ты бы остался в кафе. По моему плану, тебя и Эррола я собирался оставить именно там. Но нет, тебе захотелось романтики. Можешь ныть сколько хочешь, но от меня ты сочувствия теперь не дождешься. Это из-за тебя, извращенца, ранена миссис Дюваль, а мы едва унесли ноги от озверелых кретинов, хотевших нас убить.
– Меня тоже ранили, – всхлипнул Грегори.
– Тем хуже. Не будь моя голова занята другими заботами, я придушил бы тебя собственными руками. А теперь заткнись, не то я выполню свою угрозу.
– Ты такой недобрый, Бейзил.
Берк, не сдержавшись, грубо хохотнул.
– Грегори, ты даже не представляешь себе, до какой степени я недобрый.
Молодой человек аж икнул от страха, и Берк почувствовал укол совести. Бедный Грегори напуган до смерти. То, что вначале выглядело как интересный сценарий, превратилось в самый настоящий кошмар. Берк решил, что завтра же переправит Джеймса в город. Если Грегори сумеет на время затаиться, пока подживет его физиономия, все будет в порядке. Никто ни о чем не догадается. Ему никогда больше не придется исполнять роль отца Грегори. Ни одна душа не заподозрит младшего сына почтенного семейства в соучастии в дерзком похищении. Кроме того, Дюваль будет охотиться за ним, а не за Грегори Джеймсом. Так что с ним все будет в порядке.
Грегори ныл и жаловался, пока не уснул. Берк растолкал его, когда они подъехали к жилищу Дредда.
– Хочешь, Дредд обработает твое лицо?
– Ты серьезно? Пусть этот урод только попробует до меня дотронуться!
Грегори посмотрел на дом на краю пирса и брезгливо передернулся.
– Ну, как знаешь, – бросил Берк, вылезая из машины. – В передней комнате есть кресло. Думаю, тебе надо хорошенько отдохнуть.
Грегори, кряхтя и причитая, медленно выбрался из пикапа. Берк подумал, что, наверное, все же надо попросить Дредда осмотреть его. Самого хозяина он нашел у кровати миссис Дюваль.
– Как она?
– Спит, как младенец.
Берк поморщился. Он вспомнил ее исповедь и попытался себе представить ребенка, которого она потеряла.
Дредд выключил свет, но на деревянном некрашеном столе мерцала свеча. Реми лежала на животе, повернув голову набок, волосы разметались по подушке.
Дредд поработал на совесть. Кровь больше не сочилась, сами ранки были неглубокими. Интересно, останутся ли шрамы, – подумал Берк. Жалко, если так, кожа у нее гладкая и почти прозрачная. Он вспомнил ту лунную ночь, когда впервые увидел эту женщину в беседке. Сейчас она была точно так же далека от него, как и тогда.
– C'est une belle femme.
– Да, красивая.
– У этого видения есть имя?
Берк посмотрел в морщинистое лицо Дредда.
– Миссис Пинки Дюваль.
За этим сообщением не последовало ни недоверчивых восклицаний, ни вопросов, ни криков, что Берк совсем спятил, ни требований каких бы то ни было объяснений. Дредд просто молча смотрел какое-то время на Берка, потом кивнул.
– В шкафу есть бутылка виски. Угощайся. – И пошел к двери.
– Может, поглядишь того парня? По-моему, он тоже в этом нуждается.
Дредд отмахнулся, давая понять, что слышать-то он слышал, но не собирается ничего делать.
Берк достал бутылку, с радостью отметив, что это настоящее виски из магазина, а не самогон, изготовленный хозяином. Единственный имевшийся в комнате стул был шатким, деревянные ножки сплошь изгрызены мышами. Но Берк поставил стул у кровати и осторожно опустился на тростниковое сиденье.
Он не ел со вчерашнего завтрака. Надо бы пошарить у Дредда на кухне, но от усталости ноги сделались свинцовыми. Ладно, он просто посидит тут, посмотрит на спящую женщину, на плавный изгиб ее спины, послушает ее тихое дыхание. И некоторое время побудет полным идиотом, потому что думать он мог только об одном: о ее груди, придавленной тяжестью тела.
Он раздевал ее очень деликатно, проявляя вполне достойную сдержанность. Достойная сдержанность. Которая вовсе не означала, что он ничего не заметил. Господи, да разве мог он этого не заметить? Как и любой мужчина, которому довелось увидеть предмет своих ночных вожделений, он смотрел во все глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Парень с бензоколонки был так перепуган, когда звонил по «911», что мои ребята не очень поняли, в чем тут дело. Но потом стало ясно – дело серьезное. Боюсь, мистер Дюваль, вашу жену похитили.
После часового разговора Пинки наконец удалось убедить шерифа, что свидетели растерялись и видели то, чего на самом деле не было. В чем, в чем, а в этом Пинки не было равных. Он отточил свое мастерство убеждения на бесчисленных судебных заседаниях. Свидетели, вначале клявшиеся в чем-то, после перекрестного допроса адвоката Дюваля полностью меняли свои показания.
– А как же механик? – спросил шериф. – Он говорит, что священник приезжал сюда вчера, одетый как обычный человек, и спрашивал, как подстроить поломку радиатора.
Пинки отвел шерифа в сторону и сделал жест, которым наркоманы держат косяк.
– Вам понятно?
Шерифу стало понятно, что на показания механика, известного наркомана, полагаться нельзя. Женщина, платившая за бензин и видевшая всю сцену похищения, сначала было заупрямилась, но и она в конце концов засомневалась в том, что видела собственными глазами и слышала собственными ушами. Служащий, окончательно запутанный Дювалем, признал, что священник просто убеждал миссис Дюваль уехать, а вовсе не пытался силой затолкать в машину. Что до деревенских парней, пустившихся в погоню, так они сразу вспомнили про ожидавшие их дела, как только вернулись к кафе и увидели машину шерифа. А оставшиеся в кафе ни сном ни духом не знали, что там раньше произошло.
Пинки Дюваль был живой легендой. Первыми словами шерифа были:
– Для меня это большая честь, мистер Дюваль. Я видел вас по телевизору.
Лицо с экрана в обычной жизни воздействует на людей невероятным образом. Пинки не преминул воспользоваться почтительным восхищением шери фа. Аналитические способности полицейского, его недоверчивость и чувство долга померкли под блеском излучаемого Пинки Дювалем сияния.
Пинки добился того, чего хотел: ни погони, ни расследования не будет. Но на все эти разговоры и убеждения ушло много времени. Значит, похитители его жены сумели крепко оторваться.
Он обернулся к Эрролу:
– Кто они такие?
Эррол поднял голову и неуклюже пожал плечами.
– Священники.
– Не надо мне говорить, что они священники, – мягко и задушевно, отчего его голос казался еще более зловещим, сказал Пинки. – Неужели до твоих дерьмовых мозгов так и не дошло, что эти двое были не теми, за кого себя выдавали?
Пропустив мимо ушей оскорбление, Эррол старательно продолжил:
– Но это те же самые священники, которые приходили в дом несколько дней назад.
– Как они выглядели?
– Свя… – Телохранитель осекся под взглядом Пинки. – Я вам уже говорил, мистер Дюваль. Отец Грегори – молодой, смазливый. Худой. Темные глаза, темные волосы. Гомик. Не затыкается ни на минуту. Отец Кевин говорил немного, но главный у них – он. Это видно.
– Опиши его.
– Умный, ловкий. Он мне с самого начала не понравился. Я его застукал…
– Что?
Эррол испуганно посмотрел на Бардо. Облизнул сухие губы. Вцепился руками в ремень.
– Так на чем ты его застукал? – четко проговаривая каждое слово, спросил Дюваль.
– Ну… я шел в туалет. В тот, что возле приемной. А… а отец Кевин… спускался с лестницы.
– Он ходил наверх? Он ходил в верхние комнаты в моем доме и ты мне об этом не доложил? Бардо присвистнул.
– Он сказал, что ходил в туалет наверху, потому что в нижнем не было туалетной бумаги. Я проверил. Ее там и вправду не было.
– Тебе прямо частным сыщиком работать, – фыркнул Бардо. – Детектив хренов.
– Заткнись! – рявкнул Дюваль. – Как выглядел этот сукин сын? Опиши со всеми подробностями.
Эррол описал: выше среднего роста, худой, но мускулистый, лицо обыкновенное, ни шрамов, ни усов, ни бороды.
– Глаза?
– Трудно сказать. Он был в очках.
– Волосы?
– Темные. Прямые, зачесаны назад. Под это описание подходила добрая сотня мужчин из круга знакомых, друзей или врагов Пинки.
– Кто бы он ни был, жить ему осталось недолго.
Никому еще не удавалось взять что-то у Пинки Дюваля и остаться безнаказанным. А этот ублюдок забрал самое ценное, что было у Пинки. Если он коснется ее… Если хоть пальцем… Пинки с наслаждением подумал, что будет убивать этого неизвестного голыми руками.
Бардо прервал разыгравшееся воображение Дюваля.
– Что-то не складывается. Два священника, один из них голубой, украли женщину. Зачем она им?
– Им нужна не Реми. Им нужен я.
У Пинки не было ни малейшего доказательства для подобного вывода. Но он был абсолютно уверен, что не ошибается.
* * *
– Толкай.
– Да я толкаю.
В этом деле Грегори был совершенно бесполезен, как, впрочем, и в любом другом. Берк понукал его как мог. Они пытались протолкнуть микроавтобус через раскисшую прибрежную грязь, чтобы он скрылся под водой. Наконец им это удалось. Но не успел Берк облегченно вздохнуть, как машина снова застряла, и теперь уже намертво. Она так и осталась торчать из воды.
– Что теперь?
– Мы его здесь оставим, – резко сказал Берк. – Рано или поздно микроавтобус найдут. Но к тому времени Дюваль уже будет знать, кто украл его жену.
Пока они брели по болотистой почве к пикапу Дредда, Грегори не переставая ныл. Берк не обращал на него внимания. На пикапе приехал Берк, Грегори следовал за ним на микроавтобусе. По дороге сюда Берк то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. На повороте он каждый раз притормаживал, пока сзади не показывались фары микроавтобуса. Берк все время боялся, что Грегори струсит и удерет или выкинет что-нибудь в этом роде. Действия этого парня трудно было предугадать.
Они сели в пикап. Берк ехал по извилистой дороге, по обеим сторонам которой тянулось болото. Старые кипарисы с узловатыми стволами склоняли свои поросшие мхом ветви. Днем их кроны напоминали старинную красавицу, раскинувшую в реверансе окаймленные кружевами руки. Но ночью деревья стали похожи на восставшие из могилы скелеты. Время от времени свет фар выхватывал из тьмы эти таинственные ночные создания, а потом они вновь скрывались в мрачной дымке тумана, висевшего над болотом.
Берк вел машину быстро, но осторожно. Он беспокоился о раненой Реми.
Дредд дал ей снотворное из зелья, сваренного им собственноручно, одному Богу известно из чего. Но как бы то ни было, зелье подействовало. Женщина спала, пока Дредд аккуратно удалял дробинки, застрявшие в спине и левом плече. Также он вынул несколько кусочков стекла.
Маленькие ранки сильно кровоточили, но Дредд промокнул их тряпкой и обильно смазал каким-то бальзамом, заявив, что средство очень действенное. Во время операции Берк не отходил ни на шаг, чем раздражал Дредда больше обычного.
Он буквально вытолкал Берка из комнаты, ворча, что, если микроавтобус немедленно не спрятать, о нем завтра будет знать вся Южная Луизиана.
– А для бизнеса хуже нет, чем полицейские машины у входа.
Берк неохотно послушался, хоть и понимал, что его друг абсолютно прав – от микроавтобуса надо поскорее избавиться. Теперь, когда дело было сделано, он торопился поскорее вернуться и посмотреть, как там миссис Дюваль.
– Ты меня использовал.
– Что?
Грегори жалобным голосом повторил свое утверждение. Берк ответил:
– Ты знал, на что идешь, Грегори.
– Да, но, когда мы договаривались, ты мне не сказал, что будет пальба и похищение человека.
– А о чем ты думал, когда усаживал миссис Дюваль в машину? Думал, мы покатаемся и вернемся?
– Я думал, ты выудишь у нее еще денег на эту липовую благотворительность. Я думал, ты надуешь Дюваля – обведешь вокруг пальца, как в фильме «Афера». Мне в голову не могло прийти, что ты похитишь его жену.
– Ты сам виноват, что участвуешь в похищении. Если бы ты не стал заигрывать с тем деревенским придурком, ты бы остался в кафе. По моему плану, тебя и Эррола я собирался оставить именно там. Но нет, тебе захотелось романтики. Можешь ныть сколько хочешь, но от меня ты сочувствия теперь не дождешься. Это из-за тебя, извращенца, ранена миссис Дюваль, а мы едва унесли ноги от озверелых кретинов, хотевших нас убить.
– Меня тоже ранили, – всхлипнул Грегори.
– Тем хуже. Не будь моя голова занята другими заботами, я придушил бы тебя собственными руками. А теперь заткнись, не то я выполню свою угрозу.
– Ты такой недобрый, Бейзил.
Берк, не сдержавшись, грубо хохотнул.
– Грегори, ты даже не представляешь себе, до какой степени я недобрый.
Молодой человек аж икнул от страха, и Берк почувствовал укол совести. Бедный Грегори напуган до смерти. То, что вначале выглядело как интересный сценарий, превратилось в самый настоящий кошмар. Берк решил, что завтра же переправит Джеймса в город. Если Грегори сумеет на время затаиться, пока подживет его физиономия, все будет в порядке. Никто ни о чем не догадается. Ему никогда больше не придется исполнять роль отца Грегори. Ни одна душа не заподозрит младшего сына почтенного семейства в соучастии в дерзком похищении. Кроме того, Дюваль будет охотиться за ним, а не за Грегори Джеймсом. Так что с ним все будет в порядке.
Грегори ныл и жаловался, пока не уснул. Берк растолкал его, когда они подъехали к жилищу Дредда.
– Хочешь, Дредд обработает твое лицо?
– Ты серьезно? Пусть этот урод только попробует до меня дотронуться!
Грегори посмотрел на дом на краю пирса и брезгливо передернулся.
– Ну, как знаешь, – бросил Берк, вылезая из машины. – В передней комнате есть кресло. Думаю, тебе надо хорошенько отдохнуть.
Грегори, кряхтя и причитая, медленно выбрался из пикапа. Берк подумал, что, наверное, все же надо попросить Дредда осмотреть его. Самого хозяина он нашел у кровати миссис Дюваль.
– Как она?
– Спит, как младенец.
Берк поморщился. Он вспомнил ее исповедь и попытался себе представить ребенка, которого она потеряла.
Дредд выключил свет, но на деревянном некрашеном столе мерцала свеча. Реми лежала на животе, повернув голову набок, волосы разметались по подушке.
Дредд поработал на совесть. Кровь больше не сочилась, сами ранки были неглубокими. Интересно, останутся ли шрамы, – подумал Берк. Жалко, если так, кожа у нее гладкая и почти прозрачная. Он вспомнил ту лунную ночь, когда впервые увидел эту женщину в беседке. Сейчас она была точно так же далека от него, как и тогда.
– C'est une belle femme.
– Да, красивая.
– У этого видения есть имя?
Берк посмотрел в морщинистое лицо Дредда.
– Миссис Пинки Дюваль.
За этим сообщением не последовало ни недоверчивых восклицаний, ни вопросов, ни криков, что Берк совсем спятил, ни требований каких бы то ни было объяснений. Дредд просто молча смотрел какое-то время на Берка, потом кивнул.
– В шкафу есть бутылка виски. Угощайся. – И пошел к двери.
– Может, поглядишь того парня? По-моему, он тоже в этом нуждается.
Дредд отмахнулся, давая понять, что слышать-то он слышал, но не собирается ничего делать.
Берк достал бутылку, с радостью отметив, что это настоящее виски из магазина, а не самогон, изготовленный хозяином. Единственный имевшийся в комнате стул был шатким, деревянные ножки сплошь изгрызены мышами. Но Берк поставил стул у кровати и осторожно опустился на тростниковое сиденье.
Он не ел со вчерашнего завтрака. Надо бы пошарить у Дредда на кухне, но от усталости ноги сделались свинцовыми. Ладно, он просто посидит тут, посмотрит на спящую женщину, на плавный изгиб ее спины, послушает ее тихое дыхание. И некоторое время побудет полным идиотом, потому что думать он мог только об одном: о ее груди, придавленной тяжестью тела.
Он раздевал ее очень деликатно, проявляя вполне достойную сдержанность. Достойная сдержанность. Которая вовсе не означала, что он ничего не заметил. Господи, да разве мог он этого не заметить? Как и любой мужчина, которому довелось увидеть предмет своих ночных вожделений, он смотрел во все глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57