Закончив свой рассказ, Дредд снял с коленей Реми поднос и отнес его на стол.
– А что с тем полицейским было дальше? – спросила Реми.
– Его заставили уволиться из полиции.
– И он открыл магазинчик рыболовных принадлежностей?
Дредд обернулся.
– Это было восемь лет назад. С тех пор я перестал бриться.
Густая борода не могла скрыть улыбку.
– Это была самооборона?
– Да, но не это главное. Главное, что Бейзил поверил лейтенанту Дредду Мишу. Бейзил принял мою сторону и не делал из этого секрета, хотя популярности ему это не прибавило, наоборот.
Он подошел к кровати с ярко-синей бутылкой в руках. Открыл пробку, налил жидкость в чашку с чаем, который настаивался на ночном столике.
– Выпей это Я утомил тебя своей болтовней. Пора тебе снова заснуть.
– Что это? – спросила Реми.
– Название тебе все равно ни о чем не скажет.
– Наверное, это просто аспирин, растворенный в воде. – В дверях стоял Бейзил. – Но загадочная бутылка – это неплохо придумано, – весело добавил он. – Так ты похож на настоящего алхимика, Дредд.
– Много ты понимаешь, – огрызнулся Дредд. – Один глоток из этой бутылки сшибет тебя с ног, а потом еще проваляешься неделю, как после тяжелой болезни.
Комната и без того была маленькой, а когда Бейзил протиснулся к кровати, словно совсем сжалась.
– Как она?
– Почему бы тебе не спросить у нее самой? На самом деле Реми была рада, что Бейзил обращается не прямо к ней. Она старалась его не замечать.
– Где вы научились ходить за больными, Дредд?
– У моей бабки. Вы когда-нибудь слышали о traiteur?
– Это по-французски «лекарь», «знахарь»?
– Вы знаете французский? Казалось, Бейзил был у дивлен.
– И испанский, – ровным голосом ответила Реми, по-прежнему адресуясь к Дредду. – Нью-орлеанский диалект довольно сильно отличается от французского, которому учат в школе, правда?
– Да уж, – хмыкнул он. – Когда мы разговариваем между собой, другие ни слова не могут понять. А нам это нравится.
– Расскажите про вашу бабушку.
– Она была жуткая, как черт. Когда я родился, она уже была очень старая. Мой отец – ее младший сын. Неизвестно почему, но старуха меня полюбила. Брала с собой на болото, когда ходила собирать разные травы для своих отваров. Она их знала великое множество. Людей лечила от всего на свете: начиная с желтухи и кончая ревностью.
– Она, наверное, была необыкновенной женщиной.
Дредд закивал седой головой.
– Знахарки здесь жили с незапамятных времен. Многие считали их ведьмами. А на самом деле это были женщины, знающие свойства различных трав и обладающие кое-какими экстрасенсорными способностями.
– Женщины?
– Главным образом да. Я – исключение из правил, – с гордостью заявил Дредд. – Я, конечно, не владею всеми секретами бабули Мишу. Но с тех пор, как переехал сюда, я потихоньку начал готовить самые простые снадобья.
Берк сказал:
– В один прекрасный день ты кого-нибудь отравишь.
– Только не сегодня, – парировал Дредд и крепко прижал чашку к губам Реми. – Пей до дна, милая.
А вдруг Бейзил прав? Чай оказался таким горьким, что Реми засомневалась: вот сейчас она заснет и не проснется. Но Реми чувствовала инстинктивное доверие к Дредду, поэтому послушно выпила весь чай. Дредд взял поднос и направился к двери. На пороге он остановился и прорычал Бейзилу:
– Не утомляй ее.
Они остались одни. Реми избегала смотреть на своего похитителя. Уж лучше разглядывать шкуру крокодила, висящую на стене, или шестифутовую змеиную кожу. И вообще Реми предпочла бы остаться в комнате одна. Уже начала накатывать сонливость, но глаза закрывать не хотелось, когда он стоял тут и смотрел на нее. Под простыней на ней ничего не было. Реми не помнила, как произошло, что она раздета. И не хотела помнить.
– Если бы я и вправду думал, что он может вас отравить, я не привез бы вас сюда.
Он говорил тихо, но в маленькой комнатке его голос оглушал. Или же зелье Дредда притупило ее мозг, но обострило чувства.
Реми боролась с желанием взглянуть на Бейзила, но глаза поневоле опускались к другому краю кровати, где он стоял, опираясь руками о железную перекладину. Он чуть не всем телом на нее навалился, словно боялся, что кровать взлетит.
– Мои раны как нельзя более кстати, не так ли, мистер Бейзил? Теперь я никуда не убегу.
– Я сожалею. Это не входило в мои планы.
– Но тем не менее это произошло по вашей милости.
– Да.
Он замолчал, но Реми ничуть не удивилась, что никаких извинений не последовало.
– Вы очень хорошо маскировались.
– Спасибо.
– А отец Грегори настоящий?
– Нет. Он актер, я его заставил мне помочь. Это из-за него вас ранили. Предполагалось, что из кафе уедем только мы с вами.
– Что вы с ним сделали?
– Ничего я с ним не сделал! – зло рявкнул Бейзил. – Когда я проснулся утром, его уже не было. Он ушел перед рассветом.
Реми не знала, верить или нет, но потом рассудила, что, если бы Бейзил собирался навсегда избавиться от отца Грегори, он сделал бы это вчера, когда буквально кипел от злости.
– Вам не удастся избежать наказания, мистер Бейзил.
– Я и не собираюсь.
– Тогда чего же вы добиваетесь?
– Душевного спокойствия.
– И все?
– Это немало.
Она взглянула в его непроницаемое лицо.
– А я?
– Вы останетесь в живых.
– Пинки вас убьет.
Он вышел из-за спинки кровати и шагнул к изголовью. Протянул руку, на которой алели четыре глубоких следа от ее ногтей.
– Нет! – крикнула она. Превозмогая слабость, она вцепилась в его запястье.
– Отпустите.
– Что вам нужно? Не прикасайтесь ко мне.
– Отпустите, – повторил он.
Она оттолкнула его руку еще и потому, что уже не было сил сжимать ее. С ненавистью Реми смотрела, как он поднял руку и дотронулся пальцами до ее волос.
Потом быстро отдернул руку, и Реми увидела зажатое между большим и указательным пальцами белое перышко из подушки. Он разжал пальцы, и перышко кружась, медленно стало фланировать на пол.
– Вы меня боитесь?
Она следила за парящим перышком как загипнотизированная. Медленно отвела глаза и посмотрела на Берка.
– Да.
Он не торопился убеждать ее, что у нее нет для этого причин, просто принял сообщение к сведению.
– Больно?
Словно вспомнив, что ей дали снотворное, Реми закрыла глаза.
– Нет.
– Нигде?
– Нет.
– В уголке рта не болит? Там губа поранена.
– Разве?
– Вчера текла кровь.
– Ах да. Теперь вспомнила. Нет, не болит.
– А живот не болит от всех этих снадобий Дредда?
– Нет.
– Просто я подумал, может, вам не следовало пить эту дрянь. Вдруг это вредно… Ну… может, надо сказать ему о вашем выкидыше? Что вы потеряли ребенка?
– Если бы я все еще была беременна, тогда… Но…
Она поражение запнулась, но глаза уже совсем не слушались, веки были тяжелыми как свинец.
Он продолжал стоять у кровати без движения, только сжимая и разжимая правый кулак, и не мигая смотрел на нее, словно старался заглянуть ей в душу.
– Откуда вы узнали про моего ребенка?
* * *
Вернувшись, Дуг Пату ничуть не удивился, когда увидел в своем кабинете ждавшего его Пинки Дюваля. Не успел Пату закрыть за собой дверь, как Дюваль бросился в атаку:
– Где вы шлялись весь день?
Пату, зная причину ярости своего посетителя, решил обойтись без обычных вежливостей. Снял пальто, повесил на вешалку и уселся за стол.
– В Джефферсоне. Знаете, за последние сутки маленькое кафе на перекрестке дорог стало весьма посещаемым местом. Вы сами, кажется, побывали там вчера вечером.
– Так вы все знаете?
– Да, знаю. А вот чего я не знаю, так это зачем вы устроили идиотский спектакль перед шерифом. Почему вы не дали полиции пуститься по горячему следу?
– Свои проблемы я решаю сам.
– Это дело выходит за рамки только вашей проблемы, Дюваль.
– В вашу юрисдикцию оно тоже не входит, Пату. Вряд ли вам удалось что-нибудь узнать.
– Так-то оно так, но зато я провел пару часов в тамошнем участке. И шериф из профессиональной солидарности дал мне ознакомиться с протоколами допроса свидетелей. Еще я побеседовал с полицейским, первым прибывшим на место. И хотя вам удалось убедить всех, что инцидент благополучно разрешен, мне, например, совершенно ясно: вашу жену похитили. – Он помолчал, потом резко спросил: – Вам не кажется, что следует сообщить об этом ФБР?
– Нет. Потому что, когда я поймаю Берка Бейзила, я хочу сам его убить.
От подобной наглости Пату передернуло.
– Дерзости вам не занимать. Надо же: у меня в кабинете заявлять такое. – Он выдвинул ящик стола и достал бутылку «Джека Дэниэлса». Выплеснул остатки утреннего кофе в мусорную корзину и налил виски в пластиковый стаканчик. – Тут где-то есть еще один стакан.
– Нет, спасибо. С легавыми не пью.
– Дерзости и наглости вам не занимать! Пату приподнял стакан, словно чокаясь, выпил, налил еще. После этого спросил известнейшего в городе адвоката, который совершенно бесстыдно заявил, что убьет полицейского – бывшего полицейского – за похищение своей жены:
– Как миссис Дюваль познакомилась с этими так называемыми священниками?
Дюваль рассказал все, что знал об афере с «Домом Дженни», и признался, что его собственный детектив уже отыскал тот дом, где находился телефон с визитной карточки. Выслушав историю с кладбищем. Пату криво усмехнулся.
– Похоже на Бейзила. И объясняет его мотивы. – Грустно покачав головой, он пробормотал: – Господи, он с ума сошел.
– Нет, он не сошел с ума, – подхватил Дюваль. – Если бы он сошел с ума, я бы его пожалел и убил быстро. Но этот чертов ублюдок прекрасно понимает, что делает, поэтому я из него живого кишки выпущу.
– Не забывайтесь, Дюваль! Вспомните, где вы находитесь.
– Я знаю, где нахожусь, и мне на это наплевать. Что бы я тут ни сказал, дальше этого кабинета оно не выйдет. Вы не больше моего хотите, чтобы тупоумный шериф или фэбээровцы вникали в курс дела. Вы же хотите соблюсти честь мундира, для вас важна репутация НОБН и вашего дружка Бейзила.
– Он уволился. Он больше не имеет никакого отношения к отделу, и я не несу за него никакой ответственности.
– Официально – да. Но если он так быстро свихнулся после увольнения, начальство может начать интересоваться: неужели прежде не замечалось каких-либо признаков помешательства? Почему не была проведена психологическая экспертиза после убийства Стюарта? Почему глава отдела наркотиков не обращал внимания на психическое и моральное состояние своего подчиненного? Понимаете, к чему я веду, Пату? Если первой Бейзила отыщет полиция, а не я, то вы окажетесь в дерьме по самые уши.
– Вы мне, кажется, угрожаете, Дюваль? – Я просто говорю все как есть.
– Если Берк Бейзил нарушил закон, он понесет соответствующее наказание.
– Еще бы.
Дуг пожалел, что Берка сейчас здесь не было. Он бы с удовольствием посмотрел на доведенного до истерики Дюваля. Надо же, и Дювалю, значит, свойственно нечто человеческое. Дугу было крайне приятно наблюдать, как сходит с катушек всегда уверенный в себе адвокат. Мысленно Дуг Пату показал другу большой палец в знак восхищения.
– Убить Бейзила будет не так легко, как вам кажется, – сказал он. – Разве вы до сих пор не поняли, с кем имеете дело? Он – крепкий орешек. Такого не согнешь.
– Неужели? – презрительно фыркнул Дюваль. – Боюсь, и вы недостаточно хорошо его знаете.
– Может, и так, – согласился Пату. – Я никогда не думал, что Бейзил совершит нечто подобное. Но он это сделал, и вы оказались в весьма опасной ситуации. На соглашение Бейзил не пойдет. Жене вашей он вреда не причинит. Так что ее безопасность мне не внушает опасений. А вот ваша…
– Жалкий неудачник, изображающий святошу, меня не испугает.
– Напрасно. Бейзил очень умен. Намного умнее меня, и даже умнее вас, Дюваль, хотя вы, конечно, такой возможности не допускаете. И им движет чувство мести. Сильный стимул. С вашей стороны крайне наивно не бояться его.
Дюваль исподлобья взглянул на Пату, но возражать не стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57