— Так что же нам делать?
— Пока что помогите вернуть к жизни электростанцию. Как только появится энергия, вы двое займётесь этой проблемой, — сказал Глинн и повернулся к МакФарлэйну. — Где перчатка Хилла?
— Здесь, — ответил МакФарлэйн, усталым движением потянувшись к сумке.
Он вытянул из неё запечатанный мешочек и показал перчатку.
— Она кожаная, — сказал Гарза. — У бригады строителей перчатки из ткани.
Внезапно все смолкли.
— Господин Глинн?
Голос Рокко был настолько резок, а нотка удивления в его голосе настолько отчётлива, что все посмотрели на него. Он продолжал держать в руке часть черепа, на уровне подбородка, будто собираясь с ним сфотографироваться.
— Да, Рокко?
— У Фрэнка Хилла были коричневые глаза.
Взгляд Глинна метнулся с Рокко на череп, затем обратно, и на его лице застыл немой вопрос. Странным деликатным движением Рокко провёл манжетой своей рубашки по болтающемуся глазу, вытерев его начисто.
— Это не Хилл, — сказал он. — Глаз синий.
Isla Desolacion, 00:40
Глинн замер, словно прикованный взглядом к глазу, болтающемуся на ниточке нерва.
— Господин Гарза?
Его голос был очень спокоен.
— Слушаю, сэр.
— Соберите всех. Найдите Хилла. Используйте зонды, термосенсоры.
— Да, сэр.
— И будьте осторожны. Высматривайте мины-ловушки, снайперов. Не исключайте ничего.
Гарза растворился в ночи. Глинн взял у Рокко разбитый глаз и принялся вращать его, внимательно осматривая. МакФарлэйну показалось, что иной мог бы так рассматривать кусочек изящного фарфора. Затем Глинн подошёл к столу, где между обрывком брезента и морозильником были разложены части тела.
— Так, посмотрим, что тут у нас, — пробормотал он.
МакФарлэйн смотрел, как тот принялся в них копаться. Глинн брал в руки каждый кусочек, критически его осматривал, складывал на место и переходил к следующему, словно покупатель в мясном отделе супермаркета.
— Блондин, — сказал Глинн, поднося к свету крошечный пучок волос. Он принялся собирать кусочки головы. — Высокие скулы… коротко стриженные волосы… северные черты лица.
Он отложил их в сторону и продолжил осмотр.
— Татуировка с черепом на правой руке… Молод, возможно, двадцать пять лет.
Осмотр продлился ещё на пятнадцать минут, в течение которых никто из остальных не издал ни звука. Наконец, Глинн выпрямился и подошёл к раковине, чтобы помыть руки. Воды не было, так что он просто стряхнул с рук налипшую массу и вытер их полотенцем. Затем он прошагал через весь барак, прошёлся назад.
Внезапно остановился. Казалось, Глинн выработал решение. Он поднял со стола рацию.
— Томпсон?
— Да, сэр.
— Что с генератором?
— Бриттон везёт его сама, не захотела рисковать командой. Она говорит, Брамбеля доставят на берег, как только станет безопасно. Полагают, шторм утихнет к рассвету.
Рация пискнула, и Глинн переключился на другую частоту.
— Нашли Хилла, — произнёс скупой голос Гарзы.
— Слушаю.
— Его закопали под сугробом. Перерезано горло. Очень профессионально.
— Спасибо, господин Гарза.
Профиль Глинна был тускло освещён в свете аварийных ламп. На его брови выступила бусинка пота.
— Ещё в сарае доступа нашли пару снегоступов. Как и перчатка, они не наши.
— Понятно. Пожалуйста, доставьте тело Хилла в медицинский барак. Нам нужно, чтобы оно не застыло до прибытия доктора Брамбеля: это было бы неправильно.
— Так кто же этот другой? — Спросил МакФарлэйн.
Вместо ответа Глинн отвернулся и пробормотал что-то по-испански, достаточно громко, чтобы МакФарлэйн услышал:
— Вы не умны, mi Comandante . Совсем не умны.
Isla Desolacion, 23-е июля, 12:05
Шторм утих, и двое суток прошли без каких-либо инцидентов. Охрану значительно усилили; штат часовых увеличили втрое, установили дополнительные камеры, а по периметру базы в снегу расставили датчики движения.
Между тем, работа над прокладкой шоссе продолжалась с головокружительной быстротой. Как только заканчивали очередную секцию, метеорит со своей платформой тащили вдоль неё, дюйм за дюймом, после чего перетаскивали ворот, выстраивали новую секцию и засыпали породой предыдущую. Меры предосторожности в непосредственной близости от метеорита были удвоены.
Наконец экскаваторы достигли внутренней области снежного поля. Здесь, прикрытый почти двумя сотнями футов твёрдого льда, метеорит оставался в неподвижности, в то время как команды вгрызались в поле с обоих концов.
Эли Глинн стоял в устье выработки ледяного туннеля, наблюдая за ходом работы тяжёлых машин. Всё шло согласно плану, несмотря на две последние смерти. С полдюжины толстых шлангов змеились из отверстия во льду, дизельные выхлопы и копоть исходили с обеих концов туннеля: работала сделанная на скорую руку вентиляционная система, откачивающая выхлопы тяжёлых машин, что вгрызались в лёд. По-своему это великолепно, подумал Глинн, ещё одно инженерное чудо в длинном ряду чудес с момента запуска проекта. Стены и потолок туннеля были грубыми и неровными, фрактальными, с бесчисленными наростами и складками. Миллионы трещинок и изломов сумасшедшей паутиной сбегали по стенам, белые — на фоне шокирующе глубокой синевы льда. Лишь пол был ровным, покрытым вездесущим щебнем, по которому и продвигалась платформа.
Туннель освещал один-единственный ряд флуоресцентных ламп. Всматриваясь перед собой, Глинн увидел покоящийся на платформе метеорит, красный шар в жуткой голубой трубе. Грохот и скрежет невидимых механизмов в туннеле отдавались эхом. В отдалении мигнули фары, затем машины объехали вокруг метеорита и приблизились к нему. То была вереница платформ для перевозки руды, загруженная блестящими голубыми осколками льда.
То откровение, что метеорит может убить, если к нему прикоснуться, поразило Глинна сильнее, чем он был готов признать. Несмотря на то, что он и раньше отдавал распоряжения не прикасаться к камню голой рукой, сам Глинн всегда считал это лишь разумной предосторожностью. Он чувствовал, что МакФарлэйн прав: прикосновение вызвает взрыв. Казалось, иного возможного ответа просто нет. Возникла нужда в проведении новых стратегических расчётов. Это вызвало очередной пересмотр анализа успехов и неудач — пересмотр, обработка которого потребовала практически всех компьютерных ресурсов ЭИР в Нью-Йорке.
Глинн ещё раз бросил взгляд на красный камень, подобно огромному драгоценному камню сидящий в дубовом гнезде. Это он убил человека Валленара, убил Рошфорта и Эванса, убил Масангкэя. Чертовски странно, что он не убил Ллойда. Метеорит, безусловно, смертоносен… но факт тот, что жертв пока меньше, чем ожидалось. Проект с вулканом стоил им четырнадцати жизней, включая жизнь сующегося куда не надо правительственного министра, который настаивал на том, что он должен быть там, где ему быть не следовало. Глинн напомнил себе, что, несмотря на всю необычность камня, несмотря на проблему с чилийским эсминцем, текущий проект в существенной степени оставался лишь тяжёлой задачей на передвижение метеорита.
Он бросил взгляд на часы. МакФарлэйн и Амира прибудут вовремя: они всегда вовремя. И теперь Глинн их увидел — они слезали со снегохода в устье ледяного туннеля. МакФарлэйн волок брезентовый вещмешок, полный инструментов. Через пять минут они уже стояли рядом с Глинном. Тот повернулся к ним.
— У вас сорок минут до тех пор, пока не проложат очередную секцию, и снова не сдвинут метеорит. Не теряйте времени.
— Мы и не собирались, — ответила Амира.
Он смотрел, как она вытаскивает из вещмешка оборудование и настраивает приборы, пока МакФарлэйн молчаливо занимается цифровой фотосъёмкой метеорита. Она талантлива. МакФарлэйн узнал о её отчётах, как Глинн и ожидал. Это возымело желаемый эффект: дало МакФарлэйну понять, что его поведение постоянно и тщательно исследуют. Также это дало Рашель этическую дилемму, чтобы её занять. Всегда полезно отвлекать её от болезненных этических вопросов, на которые её так тянет. Вопросам этики нет места в хладнокровном инженерном проекте. МакФарлэйн воспринял информацию лучше, чем предсказывало досье. Сложный человек, оказавшийся неожиданно полезным.
Глинн заметил прибытие очередного снегохода, также с пассажиром. Он доставил Салли Бриттон, одетую в длинное шерстяное пальто морского синего цвета. Необычным казалось то, что у неё на голове на этот раз не оказалось офицерской фуражки, и волосы цвета пшеницы поблёскивали в огнях туннеля. Глинн улыбнулся. Он ждал этого визита всё время со взрыва, который уничтожил чилийского шпиона. Ждал его, даже предвкушал.
Когда Бриттон подошла ближе, Глинн с неподдельной приветливой улыбкой повернул к ней лицо. Он пожал ей руку.
— Рад вас видеть, капитан. Что вас сюда привело?
Бриттон осмотрелась, её умные зелёные глаза не упускали из виду ничего. Они остановились, когда она увидела метеорит.
— Господи Боже, — сказала она и внезапно пошатнулась.
Глинн улыбнулся.
— С первого взгляда он всегда вызывает шок.
Она кивнула, не находя слов.
— Капитан, нельзя добиться чего-то великого без некоторых сложностей, — Глинн говорил тихо, но очень действенно. — Это научное открытие столетия.
На самом деле, Глинн не слишком заботился о ценности метеорита для науки, его интерес лежал исключительно в инженерных аспектах. Но почему бы не использовать малую толику театральности, если она отвечает его целям?
Бриттон продолжала смотреть на метеорит.
— Мне говорили, что он красный, но я даже не представляла…
Рёв тяжёлых машин эхом отдался в ледяном туннеле, но она продолжала смотреть: минуту, затем две. Наконец, с очевидным усилием, она вдохнула, отвела взгляд и посмотрела Глинну в лицо.
— Погибли ещё два человека. Но новости от вас доходят медленно, и слухи ходят по всему кораблю. Команда нервничает, и офицеры — тоже. Я должна точно знать, что произошло, и почему.
Глинн выжидающе кивнул.
— Метеорит не опустится на борт судна до тех пор, пока меня не убедят в том, что он безопасен, — разом выпалила она всё это, и теперь её стройная, небольшая фигура твёрдо стояла на щебне.
Глинн улыбнулся. Перед ним — стопроцентная Салли Бриттон. С каждым днём он восхищался ей всё больше.
— У меня в точности те же чувства, — сказал он.
Она смотрела на него, застигнутая врасплох, очевидно, ожидая встретить сопротивление.
— Господин Глинн, нам придётся объяснять властям смерть чилийского офицера. Где-то там блуждает военный корабль, эсминец, которому так нравится нацеливать на нас орудия. Погибли трое наших людей. У нас имеется камень весом в двадцать пять тысяч тонн, который в те редкие моменты, когда не давит людей насмерть, занят тем, что разрывает их на кусочки, и вы хотите поместить его на борт, — она замолчала на мгновение, затем продолжила, уже спокойнее. — Даже в самой лучшей команде могут зародиться суеверия. Уж слишком много диких слухов ходят по кораблю.
— Вы правы в том, что беспокоитесь. Позвольте мне кратко ввести вас в курс дела. Я прошу прощения за то, что не мог взойти на борт самолично, но, как вы знаете, мы работаем со всей возможной скоростью.
Она молча ждала ответа.
— Две ночи назад, во время бури, с чилийского судна к нам проник незваный гость. Он погиб от электрического разряда метеорита. К несчастью, лишь после того, как сам убил одного из наших сотрудников.
Взгляд Бриттон стал ещё более острым.
— Так это правда? Метеорит выстрелил молнией? Я в это не верила. И, чёрт возьми, понять не могу, как это может быть.
— В действительности, всё достаточно просто. Метеорит состоит из металла, суперпроводника электрического тока. Тело человека — его кожа — имеет электрический потенциал. Если прикоснуться к метеориту, он разрядит часть энергии, которая в нём заключена. Подобно разряду молнии, только сильнее. МакФарлэйн объяснил мне эту теорию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71