Паркер проехал мимо и оставил машину в квартале от дома. Вернувшись к дому пешком, он вошел в вестибюль и прочитал на почтовом ящике, что квартиру номер 7 занимает Дж. Ундервуд. Ул, вероятно, относился к разряду тех людей, которые, любят сохранять свои инициалы, когда используют вымышленные имена: это всегда глупо, а иногда и опасно. Внутреннюю дверь открывают сами жильцы, стоит только позвонить в нужную квартиру. А это означает, что замок закрыт на один оборот, и, следовательно, его можно открыть с помощью кредитной карточки. Паркер поднялся по лестнице и нашел на третьем этаже квартиру под номером 7. Эта дверь была закрыта на два запора, а Паркер не прихватил с собой набор отмычек, поэтому, не пытаясь взломать дверь, он поднялся на крышу.
Отсюда вела вниз пожарная лестница. Окна с этой стороны дома также были темными, единственным источником света оставались только звезды и четвертинка луны. Паркер спустился по пожарной лестнице до третьего этажа и пристально вгляделся в окно, которое, по его расчетам, принадлежало квартире номер 7. Он хотел убедиться, что в квартире нет света. Ничего не увидев, он приступил к обработке окна.
Это окно, как и те, что выходили на улицу, было створчатым. Неизвестно, задвинута или нет внутренняя задвижка. Створки окна раскрывались наружу, рама не поднималась вверх. Паркер просунул между створками окна, у верхнего края рамы, кредитную карточку и медленно опустил ее ниже, пока она не уперлась в петли. Рама чуть-чуть подалась, так что ему удалось уцепиться за нее кончиками пальцев. Окно приоткрылось, и в образовавшуюся щель ему удалось засунуть карандаш, а кредитная карточка упала в комнату. Осторожно ведя карандашом к верхней части окна, Паркер значительно расширил щель; внезапно раздался щелчок, свидетельствовавший, что нижний шпингалет выскочил из петли.
Теперь створка окна раскрылась приблизительно на полдюйма. Паркеру удалось покрепче ухватиться за нее и, потянув на себя, просунуть внутрь руку, чтобы открыть окно. Очутившись в темной маленькой спальне, Паркер первым делом подобрал с полу карандаш и кредитную карточку, а затем обыскал квартиру так же, как до этого обыскивал дом, – тихо, не зажигая огня.
Везде пусто. В ящике на кухне он нашел фонарик, а в аптечке в ванной комнате – пластырь и залепил им стекло фонарика, оставив только узкую щель; затем Паркер зажег фонарик и с помощью узкого луча его света еще раз осмотрел квартиру. Он искал каких-нибудь указаний на то, куда мог отправиться Ул. Но тот явно снимал меблированную квартиру, принадлежавших лично ему вещей оказалось немного. Паркер не нашел ни записной книжки, ни писем – одним словом, никаких указаний ни на прошлое, ни на будущее Ула. Повседневные вещи в шкафах и ящиках комода, несколько колод карт, несколько книг в бумажных обложках; создавалось впечатление, что он осматривает снятый на летний сезон коттедж, из которого уже уехали хозяева.
Только в коробке с кукурузными хлопьями он нашел четыре тысячи долларов. Двести двадцатидолларовых банкнотов, сложенных в пачки; они лежали в коробке с кукурузными хлопьями, которая на первый взгляд казалась запечатанной. Но Паркер, подняв ее, почувствовал, что коробка слишком тяжелая, а когда осмотрел внимательно ее дно, то увидел, что коробку вскрывали, а потом снова заклеивали. Он разорвал ее, и оттуда вывалились банкноты: четыре пачки по пятьдесят банкнотов в каждой, перевязанные и заклеенные бумажной лентой.
Ул, подобно Паркеру и другим представителям их профессии, прятал в разных местах наличные, на случай необходимости срочно дать взятку или быстро исчезнуть. Сам Паркер оставил нетронутыми несколько таких тайников, поскольку ему показалось слишком опасно появляться там. Интересно, окажется ли Ул таким же сообразительным? Или четыре тысячи долларов достаточно заманчивая приманка, и Ул все же заглянет сюда на минутку? Имело смысл остаться и немного подождать. До утра.
Часы показывали почти пять. Через двадцать минут раздался звонок. Догадываясь, кто звонит, Паркер поднял трубку.
– Алло? Джордж? – раздался женский голос. – Сматывайся быстрее... он хотел убить меня, пришлось сказать ему, где ты живешь. Извини, дорогой, силой заставили... Джордж?
Паркер не ответил.
– Джордж? Джордж?
Паркер повесил трубку. Положил четыре тысячи в карман и покинул квартиру.
Глава 6
Дакасс ждал его в вестибюле.
– Поднимайся наверх, – коротко сказал он. В лифте они не обменялись ни словом. Из Филадельфии Паркер вернулся к Клер, и она сообщила, что звонил Генди Мак-Кей и передал, что его хочет видеть Дакасс. Он пробудет до следующего вторника в отеле «Порт-Датч» в Нью-Йорке, остановился там под именем Энтони Сент-Пьера. Так что сегодня, проехав шестьдесят миль от дома Клер, Паркер позвонил из автомата Дакассу и договорился о встрече в полдень в его отеле.
Это был дорогой отель, но Дакасс занимал в нем скромный номер.
– Хочешь выпить? Еще что-нибудь? – спросил Дакасс, когда они закрыли за собой дверь.
– Нет, спасибо, – отказался Паркер.
– Я пью, когда нет работы, – признался Дакасс. – Не возражаешь, если я выпью?
– Валяй.
Дакасс приготовил себе джин с тоником, безо льда. Он поднял стакан, скорчив такую гримасу, будто извинялся за свою глупость.
– Знаешь, почему у меня появилась такая привычка: пить джин безо льда? – спросил он.
Номер был обставлен мебелью, имитирующей итальянскую провинцию. Паркер уселся в кресло с удобной спинкой и неудобными подлокотниками.
– Ты мне не рассказывал, – ответил он.
– Когда останавливаешься в отеле, раньше или позже вступаешь в переговоры, которые посторонним слушать ни к чему, – объяснил Дакасс. – И вот тут-то и возникает проблема со льдом. В мотеле просто пропустишь рюмочку и идешь себе к машине, а в таких отелях приходится для этого звонить в обслугу. Проходит не меньше получаса, прежде чем появится парень, по виду вылитый наркоман. А все сидят, набрав в рот воды, пока он крутится в комнате, да еще отворачиваются, чтобы он не разглядел их лиц. Вот я и приучил себя пить эту дрянь безо льда. – Дакасс глотнул джина и поморщился. – По вкусу – чистый йод.
– Так ты говорил, что сидишь без работы, – перешел к делу Паркер. – Чем кончилась та история с Сан-Симеоном?
– Все сорвалось из-за этой «сладкой парочки». – Дакасс сел на диван, поставив стакан на кофейный столик. – Эта Шейрон из кого угодно душу вынет. После твоего отъезда все пошло наперекосяк.
– Значит, я вовремя уехал, – отозвался Паркер.
– Я проболтался там еще пару дней, – продолжал рассказ Дакасс, – но потом и мне надоело. После того как открылись ее шашни с тобой, они без передышки цеплялись друг к другу. Понимаешь, она его боится, но не так сильно, чтобы отказаться от своих привычек, старается просто скрывать от него свои делишки. А скрывать – ума не хватает, даже от такого простака, как Боб Биглер.
– Так ты тоже завязал с ним? – поинтересовался Паркер.
– Джордж Уолхейм уговаривал меня наплевать на их дрязги, мол, все образуется. Он сказал, что как только до Шейрон дошло бы, что ты не хочешь иметь с ней дела, она оставила бы тебя в покое. Но вся ситуация в целом заставляла меня нервничать. Особенно из-за того, что Биглер балуется марихуаной. Он выдумал прихватить с собой травку, когда пойдет на дело. Чтобы покурить в горах.
– Идея-то была неплохая, – вздохнул Паркер. – Исполнители никуда не годились.
– У меня сейчас кое-что наклевывается, – заявил Дакасс, – так что все к лучшему. Вернувшись оттуда, я вошел в контакт со своим посредником, и он предложил мне одно дельце. Но им нужен только один человек, поэтому тебе нет смысла туда соваться.
Паркер молча пожал плечами.
– Но потом всплыло еще одно предложение, – продолжал Дакасс. – Ты знаком с Эдом Мак-Кеем?
– Встречался когда-то, – ответил Паркер.
– Так вот, я разговаривал с разным народом, пытался найти покупателя для тех проклятых статуй. Еще до того, как вышел из игры. А когда переключился на другое дело, опять получил весточку от Эда Мак-Кея. Кажется, он сам собирается грабануть какие-то картины, и ему нужны люди, а разведка донесла, что он положил на меня глаз. Так вот, он связался со мной, но я уже был занят на другой работенке и порекомендовал ему тебя. Он сказал, что знает тебя, с тобой, дескать, можно иметь дело. Я обещал передать тебе его предложение.
– Он рассказал тебе что-то конкретное? – спросил Паркер.
– Мне это без интересу, – покачал головой Дакасс. – Разговора об этом не было. Но я знаю Эда, он – настоящий профи. Это тебе не Боб Биглер.
Паркер и сам думал также.
– Спасибо тебе, – сказал он.
– О чем разговор! – махнул рукой Дакасс. – У меня самого сейчас с деньжатами туговато, мне показалось, что ты тоже на мели, так что благодарить не за что. Ты бы сделал для меня то же самое.
Паркер кивнул.
– Мне накануне подвалило несколько тысчонок, – сказал он, – но этого мало. Мне нужна солидная сумма.
– А это как раз денежное дело, так говорит Эд. У меня есть его адрес, он будет там на следующей неделе. – Дакасс достал из кармана свернутый в трубочку клочок бумаги и протянул его Паркеру.
Паркер взял листок и, не заглянув в него, сунул в карман.
Потом они поболтали еще минут пятнадцать. Паркер не любил такого бессмысленного времяпрепровождения, но понимал, что многие считают это необходимым для общения ритуалом, а потому научился поддерживать беседу. Наконец Дакасс допил свой джин безо льда, и Паркер смог подняться, пожелав на прощанье Дакассу удачи.
– И тебе того же, – ответил Дакасс. – Может, мы с тобой разбогатеем, – добавил он с кислой усмешкой.
Часть вторая
Глава 1
Паркер внимательно разглядывал картину. Размер четыре на пять футов, слегка размытая черно-белая фотография, на которой запечатлен несчастный случай: искореженный автомобиль, погнутые детали. Внутри машины, как в ловушке, видны неясные контуры человеческого тела, зажатого зазубренными кусками металла и осколками стекла. Здесь и там на фотографиях разбросаны "маленькие яркие фигурки бегущих людей. Они напоминают героев комиксов: та же цветовая гамма, те же маски, руки сжаты в кулаки, челюсти крепко стиснуты, напрягшиеся плечи и поднятые колени свидетельствуют, что они очень спешат. Наверное, целая дюжина маленьких человечков разбросана по всей поверхности фотографии, они похожи на тропических птичек, облепивших засохший куст. Картина называлась «Насилие».
Паркер тщательно изучал проспект выставки, который ему вручили при входе. «Насилие» предоставили для выставки мистер и миссис Джералд Шейкауэр из Перт-Эмбой, Нью-Джерси, которые приобрели картину в 1966 году за тридцать пять тысяч долларов.
Паркер перешел к следующей картине. Шестиугольной формы полотно, три фута в диаметре, – точная копия дорожного знака «Стоп!»: белые буквы на красном фоне, а к полотну прикреплены носы, вылепленные из пластика. Эта картина называлась «Танаклеон-IV». Паркер снова заглянул, в проспект: написана... предоставлена для выставки... приобретена в 1968 году за восемнадцать тысяч долларов.
Он двинулся дальше. На выставке представлено двадцать одно полотно, картины украшали стены и разделительную перегородку посреди комнаты. Сложив цифры, указанные в каталоге, Паркер подсчитал, что в целом за картины заплатили в разное время в течение последних восьми лет триста семьдесят пять тысяч долларов.
Паркер долго рассматривал каждую картину. Столь же внимательно он изучил семерых частных охранников – в серой форме, с револьверами на правом боку, стоявших по периметру комнаты, как семь дополнительных экспонатов; и еще двух вооруженных охранников, расхаживавших по холлу: они то и дело мелькали в дверном проеме. Человек пятнадцать – двадцать посетителей, в данный момент осматривавших выставку, казались мирными обывателями, ни один из них не походил на переодетого в штатское копа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28