Буш дописал письмо, запечатал в конверт и сидел неподвижно, глядя на него. Где-то Коммерсант готовится к третьему удару — хладнокровно, расчетливо, с уверенностью в успехе. А он, Буш, пребывает в полной растерянности. Сегодня утром к его приходу в офис должны поступить сведения из гольф-клубов, которые необходимо проанализировать. Только вряд ли от них будет много пользы.

***
Прежде чем ехать в Солсбери, мисс Рейнберд позвонила Бланш, чтобы узнать не занята ли она. Бланш жила в северо-западной части города в тихом богатом квартале, расположенном на холме. Из окон второго этажа открывался вид на спортивные площадки и далее — на утопающее в зелени городище Олд-Сарум и долину реки Эйвон. Слева виднелся тонкий шпиль знаменитого собора, возвышающийся над крышами Солсбери. По ночам на верхушке шпиля зажигался красный огонь для безопасности пролетающих самолетов.
Мисс Рейнберд сидела в гостиной. Входя сюда, она ожидала, что обстановка комнаты, подобно одежде Бланш, будет выдержана в ярких тонах. Сейчас, в одиннадцать утра, Бланш была в длинном пурпурном халате с низким треугольным вырезом. Талию перехватывал красный шелковый шарф. Жемчужное ожерелье на этот раз плотно обвивало шею, а рыжие волосы были распущены по плечам, что делало Бланш похожей на молоденькую девушку (роскошные волосы, подумала мисс Рейнберд, ухоженные и тщательно расчесанные). Гостиная была обставлена со вкусом и выдержана в спокойных тонах. На стене висели две хорошие акварели с видами старого Солсбери.
Бланш сидела, слушая, что говорит мисс Рейнберд. Старушку как подменили, но Бланш это нисколько не удивило. Она не раз наблюдала подобные перемены в клиентках. Мисс Рейнберд с полной откровенностью пересказала ей свои сны про Гарриет, а затем перешла к любовной истории сестры и к роли, которую сыграл в этом Шолто. Бланш было очень жаль бедняжку Гарриет, хотя она уже и умерла. Нетрудно было представить, как все это произошло. Столько лет просидеть взаперти и вдруг вырваться на волю, влюбиться в молодого офицера. Шолто просто негодяй.
Мисс Рейнберд сказала:
— Я понимаю, что эти сны вызваны угрызениями совести. Сыну Гарриет — если он жив — теперь должно быть за тридцать. Он тоже Рейнберд. И мой ближайший родственник. Все, чем владею, должно перейти к нему. Откровенно говоря, мадам Бланш, мысль об этом меня пугала. Не из-за наследства, но разыскать его и ввести в дом значило бы предать огласке историю падения Гарриет.
Бланш понимающе кивнула.
— Вам не хотелось менять привычный порядок жизни. Это естественно. Но теперь из-за угрызений совести вы на это решились?
— Да, именно так. Вот почему я и приехала.
— Вы хорошо все обдумали? Может быть, вам не нужна моя помощь, а надо просто нанять для поисков частного детектива?
— Я думала об этом, но по некоторым причинам это невозможно. Как бы ни был он осторожен, ему пришлось бы наводить кое-какие справки. В том числе — у соседей. Я не настолько глупа, чтобы думать, будто никто из них ни о чем не догадался в свое время. Ведь не обязательно знать наверняка. Люди просто сопоставляют факты и делают выводы. Мне было бы неприятно, если бы мои знакомые и соседи узнали о моих поисках. Но даже если бы я преодолела себя, есть еще более серьезное препятствие. Когда Шолто умер, я просмотрела все его бумаги в надежде найти сведения о том, как он обеспечил ребенка.
— И ничего не нашли?
— Ничего. Если такие бумаги и существовали, он их уничтожил. Брат был странный человек и совершенно помешан на чести семьи. Единственной его целью было навсегда отсечь ребенка от Гарриет и восстановить статус-кво в Рид-Корте. Он, конечно, так и не простил сестру.
Бланш улыбнулась.
— Теперь простил, я уверена. Вы когда-нибудь говорили с ним об этой истории?
— Нет, можно считать, не говорила. Один раз пыталась, но сразу поняла, что он ничего не скажет.
— А этот его друг из Нортумберленда? Ему что-нибудь известно?
— Теперь жива только его жена. Я недавно побывала у нее. Но она ничего не знает. Гарриет рожала в частной лечебнице как замужняя женщина. На второй день явился Шолто с кормилицей и забрал у нее ребенка. Чудовищная жестокость, но Шолто пошел на это. О том, чтобы воспротивиться, Гарриет и не помышляла. Не такой она была человек. Как же тут можно рассчитывать на частного детектива, если ему даже не от чего оттолкнуться?… По крайней мере…
— По крайней мере, в материальном, физическом мире искать бесполезно, так? — продолжила за нее Бланш. — Поэтому вы и приехали и рассказали мне все это, да, мисс Рейнберд?
— Откровенно говоря, да.
— И все-таки вы не верите, что я могу вам помочь? Мисс Рейнберд замялась.
— Не знаю. Понимаете, трудно преодолеть предубеждения всей жизни. Но если что-то можно сделать, сохраняя полную тайну, я бы хотела…, я готова попробовать. — Неожиданно она улыбнулась. — Мне не нравится, что Гарриет изводит меня во сне, мадам Бланш. Я люблю спокойно спать по ночам. Если ребенка — теперь уже взрослого мужчину — можно найти, я готова принять его и выполнить свой родственный долг. Если, конечно, он окажется более или менее приличным человеком.
— Итак, — Бланш встала, — давайте приступим. Посмотрим, что нам скажет Генри.
Заметив растерянное выражение на лице мисс Рейнберд, Бланш тронула ее за плечо.
— Вы должны привыкнуть к тому, что я делаю, мисс Рейнберд. Для меня это просто часть жизни. Мой дар, может быть, кажется вам удивительным, странным, даже пугающим. Но в нем нет ничего необычного. Каждый человек в этом мире обладает способностью преодолевать свою телесную оболочку и соприкасаться с незримым миром. Но лишь немногие из нас развили в себе эту способность, потому что тут нужна безоговорочная вера. Генри для меня такая же реальность, как и вы. Мы с ним беседуем, как все люди, смеемся, шутим, спорим друг с другом и так далее. Сейчас мы немного поболтаем с ним и послушаем, что он нам скажет. Он уже давно здесь.
Преодолев искушение оглядеться, мисс Рейнберд спросила:
— Откуда вы знаете? Бланш улыбнулась и откинула назад длинные волосы.
— Я его нюхом чую, мисс Рейнберд, — она засмеялась. — Да не смотрите вы на меня с таким изумлением. Если бы вы завязали себе глаза и заткнули уши, а в комнату вошла сильно надушенная женщина, вы, конечно, почувствовали бы это. Иногда я определяю присутствие Генри по эфирным вибрациям, иногда по его ауре, которую я различаю внутренним взором совершенно отчетливо, а иногда — по тонкому аромату, который может сопутствовать его появлению. В последнем случае это что-то вроде смешанного запаха вереска и дыма костра. Такой запах ассоциируется с мужественностью и природой.
Бланш подошла к окну и задернула полупрозрачную занавеску.
— С противоположной стороны улицы видно, что делается в комнате, нам не нужна темнота, но необходимо уединение. Со временем…, когда у меня будут деньги, я построю храм…, храм для общения с миром духов, чтобы оттуда приходила к нам любовь, утешение и помощь.
Повинуясь внезапному порыву, мисс Рейнберд сказала:
— Мадам Бланш, вы просто удивительная женщина. В полумраке комнаты Бланш покачала головой.
— Нет это вы удивительная женщина, мисс Рейнберд. Я самый обычный человек, я лишь использую способности, дарованные мне Богом. Вы наделены теми же способностями, и все люди ими обладают, но, как ни странно, никогда не вынимают их из своего рождественского чулка; они с восторгом и жадностью набрасываются на другие подарки, которые, как им кажется, побольше и покрасивее. Ну вот, теперь поступим так же как в прошлый раз. Сядьте свободно, расслабьтесь, и давайте послушаем нашего Генри. Надеюсь, он сегодня не ударится в лирику.
Мисс Рейнберд поудобнее расположилась в кресле, сказав себе, что на этот раз она действительно расслабилась. Она сделала шаг вперед — приняла решение. Нет, она не собирается отказываться от здравого смысла, но она чувствует в мадам Бланш некую энергию и проницательность, которые никогда ни в ком не встречала прежде. Есть что-то успокоительное в возможности на время отказаться от самостоятельности и на время предаться воле другого человека.
Она наблюдала за мадам Бланш, которая откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Мадам Бланш дотронулась до своего жемчужного ожерелья, потом опустила руку и сжала концы красного шелкового шарфа, перехватывающего ей талию. Некоторое время она глубоко дышала, плечи и грудь ее высоко вздымались, потом дыхание стало ровнее и вскоре, казалось совсем пропало. Мадам Бланш сидела, как восковая фигура: мускулы лица расслабились, рот приоткрылся, и была видна влажная от слюны внутренняя часть нижней губы.
Внезапно мадам Бланш воскликнула:
— Генри?
Последовало долгое молчание, потом она произнесла почти сердито:
— Генри, не упрямься! Здесь сидит женщина, которая нуждается в твоей помощи. Ты отлично знаешь, кто она.
Снова последовало молчание, а потом мадам Бланш повела разговор с кем-то, чьи слова не были слышны:
— Да, да, поняла. Я их увижу? Но почему ты не хочешь объяснить?… Да, понимаю. Им надо подготовиться… Для них это сложно… Да, я их ясно вижу. Молодую женщину и мужчину на берегу реки. Женщина блондинка, в руках у нее шляпа…, соломенная шляпа. А мужчина в военной форме.
Мадам Бланш помолчала, потом заговорила очень быстро:
— Да, я вижу мальчика… Боже мой Генри, ну и вид у него! — Она рассмеялась. — Ох уж эти мальчишки! Но что у него на запястье. Генри?… Да, я вижу какой-то предмет у него в руке. Никак не рассмотрю, что это такое… Ох, Генри, ты как будто показываешь мне семейный альбом и ничего не объясняешь. Кое-что видно совсем смутно… А, вот очень милая картинка… Женщина с младенцем на руках. Она весела, ребенок улыбается. Это Гарриет? Нет, по-моему, не она… Она же была блондинкой… Генри! — в голосе мадам Бланш послышалось раздражение. — Ну почему ты упрямишься? Ну пожалуйста, помоги нам узнать, что случилось с ребенком. Где он сейчас? Ты только вызови их… Спроси у них… Ну почему нет?… Ну ладно, не можешь — не надо. Я не буду настаивать. Но раз они сейчас не появятся, скажи мне вот что… Скажи, у него все хорошо? Да? Ну вот, это уже кое-что. Он женат? — мадам Бланш вдруг вздохнула. — Ну да, понимаю. Ведь такое у нас уже бывало. Но ты мог заранее предупредить меня, что ничего не выйдет… Да, конечно, она поймет…, да, да…, да-а…да-a, — нараспев, сонно протянула мадам Бланш, и голос ее замер.
Мисс Рейнберд не сводила с нее глаз. Мадам Бланш полулежала в кресле и дышала ровно, как будто спала. Но некоторое время спустя она медленно открыла глаза, вздрогнула и очнулась.
Бланш смотрела на мисс Рейнберд, сияя улыбкой.
— Уф, сказала она оживленно, — такое иногда случается. Сегодня Генри не в духе. — Она встала и пошла к журнальному столику. — Пожалуй, надо немного взбодриться. Вы не возражаете?
Мисс Рейнберд кивнула, наблюдая, как Бланш наливает ей и себе по рюмочке хереса.
— Все очень просто. Как неполадки в телефонной линии. Генри всегда извиняется за это, но думаю, я сама виновата.
— Вы помните, что было на этот раз?
— Да, прекрасно помню.
— Может быть вы объясните?
— Постараюсь, хотя непосвященному человеку это может показаться не правдоподобным. Дело в том, что… Как бы это выразить?., видите ли, души людей после смерти пребывают в промежуточном состоянии. В их жизни нет ничего неизменного. Они все время развиваются. Минует немало времени, прежде чем к ним придет понимание Великой Тайны. Возможности их значительны, но не беспредельны. Во всяком случае, поначалу. Вот отчего те, кто оценивает нашу работу с точки зрения науки, — или многочисленные скептики — спрашивают, почему сообщения, которые мы получаем, не содержат ответы на все вопросы о жизни после смерти. Да потому, что многие из отошедших еще не достигли полного познания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39