Мне пришлось ехать медленно, как было приказано. Я был слишком напуган, чтобы ослушаться.
При нашем приближении даже пьяные у памятника решили, что разумней держаться немного подальше. А когда Гутар угрожающе навел в их сторону МАГ, некоторые пустились наутек.
Двухэтажное здание префектуры нависало над портом. Теперь мне было ясно, что кучка решительных людей, вооруженных винтовками, засев на втором этаже, может полностью держать под контролем территорию порта. Там не было никаких укрытий. Чтобы обойти префектуру, Барьеру потребовалась бы по меньшей мере пара броневиков.
У меня сложилось впечатление, что для того, чтобы ворваться в префектуру, нужен танк. Все окна на первом этаже были забаррикадированы. Тяжелые двойные двери главного входа выглядели непробиваемыми.
Впрочем, на Гутара, казалось, все это не произвело впечатления. Как только я остановил машину, он взял рацию и вызвал Рейса.
– Мы на площади и готовим вторжение.
– Хорошо.
– Я начну с гранат. Когда ты услышишь их разрывы, постарайся, чтобы у этих типов наверху хватало забот. Я не хочу, чтобы они перебрались на другую сторону и принялись за нас. Чем больше шума, тем лучше. Пали из всего, что у вас есть. О'кей?
– О'кей, – ответил Рейс. – Только дай мне время все организовать.
– Двух минут хватит?
– Хватит. Мы будем наготове. Гутар повернулся ко мне.
– Одного нужно оставить охранять машину. Пусть это будет Муса. Мы действуем обычным путем. Впереди граната, ты за ней. – Он хмыкнул. – Уж не Рейс ли говорил, что такого больше не случится?
– Да. Но нам ведь нужно быть осторожными, не правда ли?
– Осторожными?
– У меня долговая расписка Уилленса. Разве он тебе не дал такую же, а? Хорошо бы сохранить возможность получить по ним, не так ли?
Он поколебался, но недолго.
– Сейчас либо мы, либо они.
– Я передал сигнал Уилленса.
– Это было не обязательно. Да какая теперь разница? Это была только подстраховка, ты сам так говорил. Теперь она нам больше не нужна.
– Не нужна? – Я не верил своим ушам.
– А зачем она? Мы выигрываем. Хватит болтать. Давай двигать.
Когда мы вышли из машины, он стал набивать свою сумку гранатами. В каждый карман брюк он засунул по запасному магазину для «Узи». Я автоматически делал все, как он. У меня как будто не было собственного ума. Что произошло в течение следующих нескольких минут, я хорошенько не помню. Я знаю, что мне ужасно захотелось в уборную, так что думать о чем-либо другом было невозможно. Я слышал, как Гутар отдавал приказания сержанту Мусе, и видел, как он посмотрел на часы. Потом я шагал за ним вдоль стены под забаррикадированными окнами префектуры. Мы были почти у самого входа, когда он остановился. Я чуть не налетел на него. Он перекинул свой «Узи» через плечо, в каждой руке у него было по гранате. Он зубами вытягивал кольца.
Я видел, как он швырнул обе гранаты в портик перед входом и плотно прижался к стене. Двойной взрыв ударил по голове, как молот. Сквозь жуткий звон в своих ушах я слышал очереди МАГа со стороны порта. Неожиданно этот звук перекрыла очередь из «Узи». Гутар бросился в портик, стреляя на ходу.
Я кинулся за ним. Казалось безопасней следовать за ним, чем оставаться на улице.
Сквозь облако пыли я увидел, что одна половина дверей открыта. Я слышал, что Гутар кричит, чтобы я следовал за ним. Никто в нас не стрелял. Я заорал на двоих макак позади себя, чтобы они следовали за мной, и бросился в дверь.
Это была приемная со столом и стулом посредине, из нее наверх вела лестница. Больше я ничего не видел. Гутар уже был на середине лестницы, прыгая через ступеньки и воя как демон. Макаки тоже взвыли. Они бежали у меня за спиной со штыками наперевес. Мне ничего не оставалось, как бежать вверх по лестнице впереди них.
Наверху был длинный коридор, тянувшийся вправо и влево вдоль фасада здания. Гутар повернул направо, к стороне, выходящей к порту. Когда я бросился за ним, к грохоту МАГа снаружи прибавился звук выстрелов изнутри, совсем близко. В тот же момент Гутар выхватил еще одну гранату и швырнул ее в дальний конец коридора, нырнув тут же в боковую дверь.
Граната упала у загороженного окна. Когда она взорвалась, ставни разлетелись в стороны.
Я еще стоял там, ошарашенный взрывом, когда из окна появился человек в белой рубашке с короткими рукавами, с винтовкой в руках.
Увидев меня, он бросил винтовку и поднял руки. Тут он закашлялся от пыли, поднятой взрывом.
– О'кей, о'кей, – проскрипел он сквозь кашель. – Камрад, приятель, камрад. Guerre finis. Мы не хотим беды.
Я узнал его голос. Это был радиооператор, принявший сигнал Уилленса.
Гутар ринулся мимо него в последнюю комнату. Минуту спустя оттуда вышло еще несколько человек в белых рубашках с короткими рукавами. Увидев меня, они заколебались. Я оцепенел от страха, а поэтому, наверное, держал свой «Узи» так, как будто собирался тут же пустить его в ход.
Из-за них вышел Гутар.
– Вот так, Артур, – сказал он. – Командуй здесь. Проверь все остальные комнаты. Если кто-нибудь вздумает дурачиться, сдери с него шкуру. Я собираюсь подсобить Барьеру и Рейсу.
Он ушел. Я остался.
Глава VI
Меня во многом обвиняли в разные времена, и некоторые из обвинений были справедливы. Я краснеть не собираюсь – никогда не притворялся святым. Но обвинение в том, что я занимался грабежом в префектуре в Амари, абсолютно лживо. Не может быть вины, когда нет преступного намерения. Худшее, в чем меня можно обвинить, так это в забывчивости.
Гутар приказал мне взять на себя команду и «проверить все остальные комнаты». Именно это я и сделал. Я выполнял приказание.
Прежде всего я приказал двоим макакам собрать винтовки и ружья в угловой комнате. Затем я отправил туда пленных и приказал макакам сторожить их.
После этого я получил свободу действий для проверки других комнат.
Первой из них, к счастью, оказалась уборная. Она была мне как нельзя кстати. Затем я отправился дальше. Остальные комнаты на этаже были служебными кабинетами и, за исключением одной, довольно маленькими и грязными.
Исключение составлял кабинет префекта, находившийся посредине коридора напротив лестницы. Он был достаточно большим, с неровным начищенным полом и потрепанным ковром под столом посредине. В нем было две двери: одна вела в коридор, другая в кабинет адъютанта.
Вот в этом кабинете я и обнаружил сейф.
В нем не было ничего особенного или внушительного. Обыкновенный кабинетный сейф, довольно старый, из тех, что грабители якобы открывают загнутой скрепкой для бумаг.
Естественно, я попробовал, заперт ли он. К моему изумлению, он был открыт. Видать, адъютант так спешил, что забыл запереть его.
Естественно также, я заглянул, чтобы ознакомиться с содержимым.
Верхняя часть представляла собой полку для отчетов. Ниже находились небольшие полочки и выдвижной ящик.
Сначала я открыл выдвижной ящик и увидел как будто приличную пачку денег. Я говорю «как будто», конечно, потому, что не потрудился пересчитать их. Затем мое внимание привлекла одна из полочек. Там лежала пачка паспортов.
Их было шестнадцать, стянутых эластичной лентой. Под ленту над верхним паспортом, западногерманским, была подсунута бумажка с надписью красными буквами «УМАД». Рядом с паспортами лежала пачка карточек, тоже стянутых лентой. Они оказались удостоверениями личности, выдаваемыми префектом от имени Республики Угази иностранцам, проживающим здесь. Было ясно, что произошло. УМАД сделал заявку на все необходимые документы для шестнадцати своих служащих. Удостоверения и паспорта теперь ожидали получателей.
Никто, кроме меня, лучше не знает, что за ценный документ паспорт. Оставлять шестнадцать паспортов там, где их могут украсть или затерять, было бы настоящим преступлением.
Я поступил так, как считал правильным.
Прежде всего я тщательно обыскал кабинет, чтобы узнать, не оставил ли адъютант в такой спешке ключи от сейфа. Если бы он их оставил, я бы запер сейф и вручил ключи представителю законной власти, когда она начала бы вновь функционировать.
Но ключей не оказалось.
При таких обстоятельствах казалось очевидным, что наиболее безопасное место для паспортов и денег – моя походная сумка.
Туда они и попали.
А потом Я начисто забыл про них. И это, я полагаю, вполне понятно. Когда спасаешь свою жизнь – не до мелочей.
Глава VII
Кинк вошел с основной колонной в город в пятом часу.
Гарнизон официально капитулировал часом позже. У них забрали станковые пулеметы и приказали оставаться в казармах в ожидании перемирия с правительством Угази.
После этого дела пошли в основном так, как предсказывал Гутар.
Тем же вечером появился черномазый полковник, представитель эмира Кунди, вместе с бандой подонков из дворцовой стражи в Форт-Гребанье. Они заняли отель. Он также взял на себя командование войсками, и в его распоряжение поступил транспорт. Европейские офицеры быстренько убрались в префектуру, захватив свои минометы, МАГи и «Узи». Служащие УМАД, европейцы и эволю, сдавшиеся в плен, решили остаться с нами. Позже появились еще трое из них, выброшенные из отеля. Появились также раненый Барьер и доктор. Теперь, когда битва закончилась, в городе началось повальное пьянство, и находиться там стало еще опасней, чем раньше. Люди из УМАД поначалу были не ахти как дружелюбны: посыпались взаимные обвинения, упреки. Однако они не могли позволить себе роскошь долго оставаться недружелюбными, и, когда кто-то вспомнил, что в конторе УМАД напротив, через площадь, осталось несколько ящиков джина, для их освобождения была сформирована совместная вооруженная экспедиция. Джин послужил некоторой компенсацией за то, что нам пришлось есть свои консервы холодными, так как в префектуре не было кухни.
У меня, впрочем, не было аппетита. Наступила реакция. Нога подкашивались, внутри все дрожало. Мной овладело непреодолимое желание смеяться, но я знал, что, если его не побороть, дело кончится слезами. Ощущение было омерзительное, и джин пришелся как нельзя кстати.
Но даже и теперь я не мог по-настоящему расслабиться. Гутару, может быть, и не нужна была больше подстраховка, но ведь он и не рисковал так, как я. Я понимал, что мне нужно быть настороже. И, черт побери, я оказался прав.
Когда Уилленс, появившись в префектуре, холодновато посмотрел на меня, стало очевидно, что он и Веле сумели встретиться и обменяться информацией. Ясно, теперь Уилленс знал, когда именно я передал сигнал. Однако откуда ему было знать наверняка, что я задержал его нарочно. Хотя он мог быть и не очень довольным моими действиями – не такой уж я дурак, чтобы поверить в оплату его расписки, – во всяком случае, пока он будет верить, что я делал все от меня зависящее, у меня была опора, пусть крошечная, во вражеском лагере. На какое-то время такая мысль служила утешением, хотя не успокаивала полностью.
И вдруг, внезапно, все утешительные мысли исчезли, остался один кошмар.
Все, что случилось, произошло целиком по вине Гутара, хотя проклятущий радиооператор подлил масла в огонь.
В ту ночь в Амари не было электричества, и большая часть префектуры была погружена в темноту. У нас было несколько керосиновых ламп, большинство которых находилось в зале заседаний на первом этаже. Джин был доставлен туда, и посему проявлялась всеобщая тенденция оставаться там.
Удар был нанесен около половины одиннадцатого.
На площади поблизости раздались выстрелы, и все немного приумолкли, чтобы послушать, что происходит. У входа на карауле стояли двое из офицеров, а Тропмен и Веле отправились изучать обстановку.
Одним из тех, кто не притих, был Гутар. Он затеял спор с радиооператором и орал во весь голос.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – вопил он. – Если тебе нужна удача в такой игре, лучше за нее не берись. Главное здесь – огневая мощь и скорость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
При нашем приближении даже пьяные у памятника решили, что разумней держаться немного подальше. А когда Гутар угрожающе навел в их сторону МАГ, некоторые пустились наутек.
Двухэтажное здание префектуры нависало над портом. Теперь мне было ясно, что кучка решительных людей, вооруженных винтовками, засев на втором этаже, может полностью держать под контролем территорию порта. Там не было никаких укрытий. Чтобы обойти префектуру, Барьеру потребовалась бы по меньшей мере пара броневиков.
У меня сложилось впечатление, что для того, чтобы ворваться в префектуру, нужен танк. Все окна на первом этаже были забаррикадированы. Тяжелые двойные двери главного входа выглядели непробиваемыми.
Впрочем, на Гутара, казалось, все это не произвело впечатления. Как только я остановил машину, он взял рацию и вызвал Рейса.
– Мы на площади и готовим вторжение.
– Хорошо.
– Я начну с гранат. Когда ты услышишь их разрывы, постарайся, чтобы у этих типов наверху хватало забот. Я не хочу, чтобы они перебрались на другую сторону и принялись за нас. Чем больше шума, тем лучше. Пали из всего, что у вас есть. О'кей?
– О'кей, – ответил Рейс. – Только дай мне время все организовать.
– Двух минут хватит?
– Хватит. Мы будем наготове. Гутар повернулся ко мне.
– Одного нужно оставить охранять машину. Пусть это будет Муса. Мы действуем обычным путем. Впереди граната, ты за ней. – Он хмыкнул. – Уж не Рейс ли говорил, что такого больше не случится?
– Да. Но нам ведь нужно быть осторожными, не правда ли?
– Осторожными?
– У меня долговая расписка Уилленса. Разве он тебе не дал такую же, а? Хорошо бы сохранить возможность получить по ним, не так ли?
Он поколебался, но недолго.
– Сейчас либо мы, либо они.
– Я передал сигнал Уилленса.
– Это было не обязательно. Да какая теперь разница? Это была только подстраховка, ты сам так говорил. Теперь она нам больше не нужна.
– Не нужна? – Я не верил своим ушам.
– А зачем она? Мы выигрываем. Хватит болтать. Давай двигать.
Когда мы вышли из машины, он стал набивать свою сумку гранатами. В каждый карман брюк он засунул по запасному магазину для «Узи». Я автоматически делал все, как он. У меня как будто не было собственного ума. Что произошло в течение следующих нескольких минут, я хорошенько не помню. Я знаю, что мне ужасно захотелось в уборную, так что думать о чем-либо другом было невозможно. Я слышал, как Гутар отдавал приказания сержанту Мусе, и видел, как он посмотрел на часы. Потом я шагал за ним вдоль стены под забаррикадированными окнами префектуры. Мы были почти у самого входа, когда он остановился. Я чуть не налетел на него. Он перекинул свой «Узи» через плечо, в каждой руке у него было по гранате. Он зубами вытягивал кольца.
Я видел, как он швырнул обе гранаты в портик перед входом и плотно прижался к стене. Двойной взрыв ударил по голове, как молот. Сквозь жуткий звон в своих ушах я слышал очереди МАГа со стороны порта. Неожиданно этот звук перекрыла очередь из «Узи». Гутар бросился в портик, стреляя на ходу.
Я кинулся за ним. Казалось безопасней следовать за ним, чем оставаться на улице.
Сквозь облако пыли я увидел, что одна половина дверей открыта. Я слышал, что Гутар кричит, чтобы я следовал за ним. Никто в нас не стрелял. Я заорал на двоих макак позади себя, чтобы они следовали за мной, и бросился в дверь.
Это была приемная со столом и стулом посредине, из нее наверх вела лестница. Больше я ничего не видел. Гутар уже был на середине лестницы, прыгая через ступеньки и воя как демон. Макаки тоже взвыли. Они бежали у меня за спиной со штыками наперевес. Мне ничего не оставалось, как бежать вверх по лестнице впереди них.
Наверху был длинный коридор, тянувшийся вправо и влево вдоль фасада здания. Гутар повернул направо, к стороне, выходящей к порту. Когда я бросился за ним, к грохоту МАГа снаружи прибавился звук выстрелов изнутри, совсем близко. В тот же момент Гутар выхватил еще одну гранату и швырнул ее в дальний конец коридора, нырнув тут же в боковую дверь.
Граната упала у загороженного окна. Когда она взорвалась, ставни разлетелись в стороны.
Я еще стоял там, ошарашенный взрывом, когда из окна появился человек в белой рубашке с короткими рукавами, с винтовкой в руках.
Увидев меня, он бросил винтовку и поднял руки. Тут он закашлялся от пыли, поднятой взрывом.
– О'кей, о'кей, – проскрипел он сквозь кашель. – Камрад, приятель, камрад. Guerre finis. Мы не хотим беды.
Я узнал его голос. Это был радиооператор, принявший сигнал Уилленса.
Гутар ринулся мимо него в последнюю комнату. Минуту спустя оттуда вышло еще несколько человек в белых рубашках с короткими рукавами. Увидев меня, они заколебались. Я оцепенел от страха, а поэтому, наверное, держал свой «Узи» так, как будто собирался тут же пустить его в ход.
Из-за них вышел Гутар.
– Вот так, Артур, – сказал он. – Командуй здесь. Проверь все остальные комнаты. Если кто-нибудь вздумает дурачиться, сдери с него шкуру. Я собираюсь подсобить Барьеру и Рейсу.
Он ушел. Я остался.
Глава VI
Меня во многом обвиняли в разные времена, и некоторые из обвинений были справедливы. Я краснеть не собираюсь – никогда не притворялся святым. Но обвинение в том, что я занимался грабежом в префектуре в Амари, абсолютно лживо. Не может быть вины, когда нет преступного намерения. Худшее, в чем меня можно обвинить, так это в забывчивости.
Гутар приказал мне взять на себя команду и «проверить все остальные комнаты». Именно это я и сделал. Я выполнял приказание.
Прежде всего я приказал двоим макакам собрать винтовки и ружья в угловой комнате. Затем я отправил туда пленных и приказал макакам сторожить их.
После этого я получил свободу действий для проверки других комнат.
Первой из них, к счастью, оказалась уборная. Она была мне как нельзя кстати. Затем я отправился дальше. Остальные комнаты на этаже были служебными кабинетами и, за исключением одной, довольно маленькими и грязными.
Исключение составлял кабинет префекта, находившийся посредине коридора напротив лестницы. Он был достаточно большим, с неровным начищенным полом и потрепанным ковром под столом посредине. В нем было две двери: одна вела в коридор, другая в кабинет адъютанта.
Вот в этом кабинете я и обнаружил сейф.
В нем не было ничего особенного или внушительного. Обыкновенный кабинетный сейф, довольно старый, из тех, что грабители якобы открывают загнутой скрепкой для бумаг.
Естественно, я попробовал, заперт ли он. К моему изумлению, он был открыт. Видать, адъютант так спешил, что забыл запереть его.
Естественно также, я заглянул, чтобы ознакомиться с содержимым.
Верхняя часть представляла собой полку для отчетов. Ниже находились небольшие полочки и выдвижной ящик.
Сначала я открыл выдвижной ящик и увидел как будто приличную пачку денег. Я говорю «как будто», конечно, потому, что не потрудился пересчитать их. Затем мое внимание привлекла одна из полочек. Там лежала пачка паспортов.
Их было шестнадцать, стянутых эластичной лентой. Под ленту над верхним паспортом, западногерманским, была подсунута бумажка с надписью красными буквами «УМАД». Рядом с паспортами лежала пачка карточек, тоже стянутых лентой. Они оказались удостоверениями личности, выдаваемыми префектом от имени Республики Угази иностранцам, проживающим здесь. Было ясно, что произошло. УМАД сделал заявку на все необходимые документы для шестнадцати своих служащих. Удостоверения и паспорта теперь ожидали получателей.
Никто, кроме меня, лучше не знает, что за ценный документ паспорт. Оставлять шестнадцать паспортов там, где их могут украсть или затерять, было бы настоящим преступлением.
Я поступил так, как считал правильным.
Прежде всего я тщательно обыскал кабинет, чтобы узнать, не оставил ли адъютант в такой спешке ключи от сейфа. Если бы он их оставил, я бы запер сейф и вручил ключи представителю законной власти, когда она начала бы вновь функционировать.
Но ключей не оказалось.
При таких обстоятельствах казалось очевидным, что наиболее безопасное место для паспортов и денег – моя походная сумка.
Туда они и попали.
А потом Я начисто забыл про них. И это, я полагаю, вполне понятно. Когда спасаешь свою жизнь – не до мелочей.
Глава VII
Кинк вошел с основной колонной в город в пятом часу.
Гарнизон официально капитулировал часом позже. У них забрали станковые пулеметы и приказали оставаться в казармах в ожидании перемирия с правительством Угази.
После этого дела пошли в основном так, как предсказывал Гутар.
Тем же вечером появился черномазый полковник, представитель эмира Кунди, вместе с бандой подонков из дворцовой стражи в Форт-Гребанье. Они заняли отель. Он также взял на себя командование войсками, и в его распоряжение поступил транспорт. Европейские офицеры быстренько убрались в префектуру, захватив свои минометы, МАГи и «Узи». Служащие УМАД, европейцы и эволю, сдавшиеся в плен, решили остаться с нами. Позже появились еще трое из них, выброшенные из отеля. Появились также раненый Барьер и доктор. Теперь, когда битва закончилась, в городе началось повальное пьянство, и находиться там стало еще опасней, чем раньше. Люди из УМАД поначалу были не ахти как дружелюбны: посыпались взаимные обвинения, упреки. Однако они не могли позволить себе роскошь долго оставаться недружелюбными, и, когда кто-то вспомнил, что в конторе УМАД напротив, через площадь, осталось несколько ящиков джина, для их освобождения была сформирована совместная вооруженная экспедиция. Джин послужил некоторой компенсацией за то, что нам пришлось есть свои консервы холодными, так как в префектуре не было кухни.
У меня, впрочем, не было аппетита. Наступила реакция. Нога подкашивались, внутри все дрожало. Мной овладело непреодолимое желание смеяться, но я знал, что, если его не побороть, дело кончится слезами. Ощущение было омерзительное, и джин пришелся как нельзя кстати.
Но даже и теперь я не мог по-настоящему расслабиться. Гутару, может быть, и не нужна была больше подстраховка, но ведь он и не рисковал так, как я. Я понимал, что мне нужно быть настороже. И, черт побери, я оказался прав.
Когда Уилленс, появившись в префектуре, холодновато посмотрел на меня, стало очевидно, что он и Веле сумели встретиться и обменяться информацией. Ясно, теперь Уилленс знал, когда именно я передал сигнал. Однако откуда ему было знать наверняка, что я задержал его нарочно. Хотя он мог быть и не очень довольным моими действиями – не такой уж я дурак, чтобы поверить в оплату его расписки, – во всяком случае, пока он будет верить, что я делал все от меня зависящее, у меня была опора, пусть крошечная, во вражеском лагере. На какое-то время такая мысль служила утешением, хотя не успокаивала полностью.
И вдруг, внезапно, все утешительные мысли исчезли, остался один кошмар.
Все, что случилось, произошло целиком по вине Гутара, хотя проклятущий радиооператор подлил масла в огонь.
В ту ночь в Амари не было электричества, и большая часть префектуры была погружена в темноту. У нас было несколько керосиновых ламп, большинство которых находилось в зале заседаний на первом этаже. Джин был доставлен туда, и посему проявлялась всеобщая тенденция оставаться там.
Удар был нанесен около половины одиннадцатого.
На площади поблизости раздались выстрелы, и все немного приумолкли, чтобы послушать, что происходит. У входа на карауле стояли двое из офицеров, а Тропмен и Веле отправились изучать обстановку.
Одним из тех, кто не притих, был Гутар. Он затеял спор с радиооператором и орал во весь голос.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – вопил он. – Если тебе нужна удача в такой игре, лучше за нее не берись. Главное здесь – огневая мощь и скорость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30