Если тебе еще нужна удача, ты просишь господа бога поцеловать тебя в зад. В наше время об этом нечего и думать. Мы…
Он неожиданно смолк и развел руками. Он говорил по-французски на своем марсельском жаргоне, и пустое выражение на лице у оператора неожиданно просигналило ему, что его аргументы не доходят до слушателя.
– Скажи ему ты, Артур, – обратился он ко мне. – Скажи этому идиоту по-английски.
Я настолько привык повиноваться Гутару, что не мог остановиться, даже когда увидел, что совершаю ужасную ошибку. До этого мгновения я не представлял ничего особенного для оператора. Просто один из людей с автоматами, которому он сдался. А теперь он услышал мой голос по-английски. Когда он его узнал, сначала его глаза широко раскрылись, потом мстительно прищурились.
– Ага, – сказал он громко, – так это ты тот ублюдок, с которым я разговаривал сегодня утром по радио.
Кинк, Рейс и Уилленс сидели в пределах слышимости. Рейс даже прислушивался к спору. Я был почти уверен, что Кинк понимает английский. Я знал, что Рейс его знает.
Гутар дергал меня за рукав:
– Что он сказал? Что он сказал? Рейс странно смотрел на меня.
– Вопрос заключается в том, что он имел в виду? – сказал он по-английски.
Оператор был маленьким, узколобым человеком с ввалившимися щеками. Он был совершенно пьян. Если бы он не был настолько пьян, он, может быть, сообразил, что надо бы заткнуться, но его понесло.
Он воинственным жестом показал на меня:
– Он знает, что я имею в виду. Велел мне наложить в штаны. Грубый ублюдок. Спросите его, он скажет…
Я знал, что Уилленс прислушивается. Краем глаза я увидел, как он поднялся. Я надеялся, что он вмешается. Вместо этого он небрежно отошел, якобы затем, чтобы налить себе еще выпить.
Гутар, не понявший, конечно, ни слова, продолжал дергать меня за рукав, но я не обращал на него внимания. Теперь я больше всего боялся оператора.
– Не знаю, о чем вы говорите, – сказал я и попытался улыбнуться.
– Ты что, называешь меня лгуном? – взъярился он. – Я всегда узнаю голос, когда его слышал. – Неожиданно он сказал моим голосом: – «Вы получили свое чертово послание. Остальное за вами». Ублюдок!
Я знал, что не могу ничего ни сказать, ни сделать, чтобы остановить его. Он был из того сорта пьяных болванов, которые, уж если заведутся, несут свое, пока не расколются до конца. Его босс, капитан Веле, мог бы его остановить, но он вышел из комнаты. Мне оставалось убраться оттуда, покуда дела не пошли еще хуже и Кинк не начал его расспрашивать. Я поднялся и улыбнулся ему.
– Каждый может ошибиться, – сказал я. – В данный момент мне бы хотелось несколько разгрузиться от этого джина. Поговорим, когда я вернусь.
Когда я выходил, он опять обозвал меня ублюдком, но я пропустил это мимо ушей. Я чувствовал на себе пристальный взгляд Кинка. Единственным моим желанием было добраться до погруженного в темноту вестибюля.
За мной никто не пошел. Погоня началась бы тогда, когда мое отсутствие затянулось бы, были заданы вопросы, получены ответы, а подозрение превратилось в уверенность. В моем распоряжении было всего несколько минут, чтобы сообразить, как выпутаться.
Моя походная постель и остальные вещи находились в одном из кабинетов на первом этаже. Чтобы туда добраться, мне пришлось прибегнуть к помощи своего фонарика. Я понятия не имел, что предпринять. Командный грузовичок находился во дворе за префектурой, ключ от зажигания лежал у меня в кармане. Если бы я смог добраться до машины, то, возможно, получил бы шанс удрать. Но куда? Пулемет сняли, а при том бардаке, который творился на улицах, нужно быть счастливчиком, чтобы выбраться из Амари. Предположим, мне повезет, но что дальше? Назад по прибрежной дороге в Матата и Сикафу? А дальше куда? В Форт-Гребанье, где я, может быть, попал бы на самолет? Это заняло бы не один час, а за это время Кинк по рации мог бы предупредить, чтобы меня перехватили, если бы ему это заблагорассудилось. А что потом? Если черномазые не разорвут меня на куски, я окажусь в каталажке за кражу грузовика СММАК. Такого рода наказание, наверное, удовлетворило бы Кинка. Мне не хотелось думать, что со мной случится, если я останусь. Тропмен без колебаний всадил бы мне пулю в лоб, так же как и Рейс. Но перед этим могли бы случиться еще более неприятные события.
Думать было ужасно тяжело. Я страшно устал. Я знал, что нужно что-то предпринимать, двигаться, а не сидеть в темноте на своей постели, но ничего не мог с собой поделать. Ужас охватил меня; я знал, что должен бежать, но все, что хотел, так это лечь и заснуть.
Дверь тихо скрипнула, и внезапно мне в глаза ударил ослепительный луч света.
Судорога свела мой желудок, и проглоченный мною джин горькой и вонючей волной хлынул мне в глотку.
Луч переместился, и я увидел Уилленса, стоящего в дверях. На одном его плече была походная сумка, на другом – «Узи».
– Собирай свои вещи, Артур, – сказал он. – Нам пора двигаться.
РАССТАВАНИЕ
Глава I
Я тупо уставился на него.
– Давай, – повторил он. – Ведь ты не собираешься здесь оставаться? И тебе, и мне может прийтись туго в этой компании.
– Я знаю.
– Тогда нечего тянуть резину. Где твоя машина? – Во дворе.
– Рация еще на ней?
– Да, заперта на замок.
– Ключ у тебя? – Да.
– Тогда пошли.
Я поднял свою сумку и направился к двери.
– Не забудь свой автомат. Он может пригодиться.
Я вернулся за своим «Узи» и пошел вслед за ним по коридору.
Небольшой двор префектуры, огороженный стенами, находился позади здания. Часть его представляла собой садик, но со стороны речного порта были ворота, так что двор, очевидно, использовался прежде всего в качестве стоянки. Там были два навеса с железной крышей – один со стойкой для велосипедов, другой – на две машины.
Я помнил, что поставил свой грузовичок под навес. Что я теперь вспомнил, так это то, что четыре грузовика разведгруппы въехали во двор после меня.
Я догнал Уилленса, когда мы дошли до задней двери, ведущей во двор.
– Бесполезно, – сказал я. – Я не смогу вывести свой грузовичок. Помешают другие машины.
– Помолчи, – только и сказал он на это. Он даже не замедлил шаг.
Мы вышли во двор. Все, что можно было бы стащить, было предусмотрительно вынесено из грузовиков, так что во дворе не было охраны. На площади все еще раздавались вопли, но во дворе они звучали негромко.
– Где он? – спросил Уилленс.
– Налево. В самом углу.
Он стал пробираться между грузовиков, освещая дорогу перед собой фонариком.
– Меня интересует только рация, – сказал он через плечо. – Если повезет, нам грузовик не понадобится. Если нет, возьмем любой другой.
Мы добрались до грузовичка, и он запрыгнул в кузов.
– Где ключ?
Я протянул ему ключ, и он принялся за дело. Через несколько секунд завыл генератор. Казалось, звук разносился на всю округу.
– Господи, – пробормотал он, – что за бедлам. Такой шанс нельзя было упустить.
– Вот поэтому-то я и не мог передать твой сигнал раньше, – сказал я. – Все из-за шума.
– Ну, теперь это седая история. – Он начал крутить переключатели. Затем стал вызывать: – Дженсон-три, Полевой вызывает Дженсона-три, Полевой вызывает Дженсона-три. Прием.
«Дженсон-два» были позывные УМАД в Амари – тот самый гад радист, который сейчас там, в доме, выбалтывал всю нашу затею. Я не имел ни малейшего представления, где находился Дженсон-три. В тот момент меня это не очень интересовало. Все, чего мне хотелось, – убраться поскорей оттуда, пока Дженсон-два не заложил меня со всеми потрохами.
Уилленсу пришлось вызывать дважды, прежде чем последовал ответ.
– Дженсон-три отвечает, Полевой. Рад слышать. Прием. Голос был слегка гортанный.
Это все, что я понял из передачи. Уилленс начал говорить на языке, который я никогда прежде не слышал, ответы следовали на том же языке. Он был немножко похож по звучанию на голландский, и я решил, что это, наверное, африкаанс. После первых коротких обменов фразами большей частью говорил Дженсон-три. Похоже, Уилленсу передавались какие-то инструкции. Они следовали одна за другой.
Потом я услышал, как Уилленс сказал «Прием окончен», и вой генератора внезапно смолк.
– Пошли, – сказал он. – Нам не понадобится машина, но придется порядочно пройтись.
Он уже пробирался между грузовиков к воротам двора, я двинулся вслед за ним. Чтобы пройти к воротам, нужно было миновать заднюю дверь префектуры. Как только Уилленс с ней поравнялся, кто-то ее открыл и вышел с фонариком.
Уилленс в то мгновение был на открытом месте, и луч фонаря упал на него. Он остановился.
Я тоже остановился, но в нескольких шагах позади, скрытый кузовом грузовика. Мне не было видно, кто светит фонариком, я мог только слышать.
Мгновение царила тишина, затем человек с фонарем сказал: «Ну-ну» – и фыркнул.
Это был Гутар.
Уилленс промолчал.
– Где он? Он здесь? – Луч света забегал по сторонам.
– О ком это ты говоришь? – спросил Уилленс.
– О маленьком Артуре, конечно. О ком еще? Кинк желает его видеть. Ваш радист раскололся. Теперь они хотят услышать, что будет болтать Артур.
– Если они его найдут.
– Они его найдут. Кто-нибудь из нас найдет этого жирного олуха. Небось он накладывает сейчас себе в штаны где-нибудь в уголке. Далеко он не уйдет.
– А это тебя не тревожит, Гутар?
– Меня? – Гутар опять фыркнул. – Что этот макака может обо мне сказать, кто ему поверит? Я сжег твою расписку давным-давно. Я даже и близко не подходил к рации. Вот тебе-то, по-моему, стоит тревожиться.
Он придвинулся ближе к Уилленсу, и я попятился назад за грузовик.
– Я не тревожусь, – сказал Уилленс. – Я отбываю.
– Сколько будет стоить, чтобы я позволил тебе отбыть?
– Как это ты собираешься меня остановить?
– Вернувшись назад и подняв тревогу. – Свет его фонарика презрительно скользнул по «Узи» в руках Уилленса. – Эту штучку ты в ход не пустишь. На звук выстрелов они прибегут быстрее, чем на мой зов. Сколько у тебя денег? Сколько наличных?
– Ничего, что бы тебя устроило. Я оставил почти все жене. Наступила небольшая пауза. Когда Гутар снова заговорил, его тон изменился. Он начал заводиться.
– Лучше подумай еще, Уилленс. Откровенно говоря, ты уже должен мне тысячу долларов. Я возьму половину во франках. Ты так влип, что это по-божески. По-божески, – повторил он.
Мысленно я мог себе представить, как на его физиономии появился оскал.
– Умерь свой пыл, – отвечал Уилленс. – У меня нет с собой таких денег.
– Аааа! – тот же клекочущий звук. Я знал, что в любой момент он может потерять контроль над собой, и тут мне будет крышка.
Я только что обогнул грузовик и стоял совсем близко у него за спиной.
– Брось пичкать меня дерьмом! – рявкнул он. – Выкладывай монету!
Теперь мне было видно их обоих, Уилленс стоял лицом ко мне, перед грузовиком, а Гутар – спиной, он светил фонарем в лицо Уилленсу.
– Выкладывай! – ревел он. – Выкладывай!
Я был в полном отчаянии. Можно было сделать только одно, чтобы заткнуть ему глотку. Я скинул с плеча «Узи», сделал три быстрых шага вперед и со всей силы трахнул его автоматом по голове.
Гутар услышал меня раньше, чем я его настиг, и рывком повернулся. Но, хотя он меня и увидел, он не успел остановить. «Узи» весит четыре кило, и я вложил в удар всю силу.
Он упал на колени. Тут Уилленс поддал его ногой, и он свалился совсем.
Я стоял разинув рот; мне никак не верилось, что все это действительно случилось.
– Быстро! – цыкнул Уилленс. – Помоги мне оттащить его за грузовик.
Мы схватили его за руки и отволокли в промежуток между двумя грузовиками, где его никто, при поверхностном осмотре, не увидел бы. Затем бросились к воротам.
Ворота были закрыты изнутри на засов, но не заперты на замок. Через несколько секунд мы уже очутились на территории речного порта и зашагали поспешно на юг, в сторону от площади. Впереди пылал огонь пожара.
– Куда мы идем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Он неожиданно смолк и развел руками. Он говорил по-французски на своем марсельском жаргоне, и пустое выражение на лице у оператора неожиданно просигналило ему, что его аргументы не доходят до слушателя.
– Скажи ему ты, Артур, – обратился он ко мне. – Скажи этому идиоту по-английски.
Я настолько привык повиноваться Гутару, что не мог остановиться, даже когда увидел, что совершаю ужасную ошибку. До этого мгновения я не представлял ничего особенного для оператора. Просто один из людей с автоматами, которому он сдался. А теперь он услышал мой голос по-английски. Когда он его узнал, сначала его глаза широко раскрылись, потом мстительно прищурились.
– Ага, – сказал он громко, – так это ты тот ублюдок, с которым я разговаривал сегодня утром по радио.
Кинк, Рейс и Уилленс сидели в пределах слышимости. Рейс даже прислушивался к спору. Я был почти уверен, что Кинк понимает английский. Я знал, что Рейс его знает.
Гутар дергал меня за рукав:
– Что он сказал? Что он сказал? Рейс странно смотрел на меня.
– Вопрос заключается в том, что он имел в виду? – сказал он по-английски.
Оператор был маленьким, узколобым человеком с ввалившимися щеками. Он был совершенно пьян. Если бы он не был настолько пьян, он, может быть, сообразил, что надо бы заткнуться, но его понесло.
Он воинственным жестом показал на меня:
– Он знает, что я имею в виду. Велел мне наложить в штаны. Грубый ублюдок. Спросите его, он скажет…
Я знал, что Уилленс прислушивается. Краем глаза я увидел, как он поднялся. Я надеялся, что он вмешается. Вместо этого он небрежно отошел, якобы затем, чтобы налить себе еще выпить.
Гутар, не понявший, конечно, ни слова, продолжал дергать меня за рукав, но я не обращал на него внимания. Теперь я больше всего боялся оператора.
– Не знаю, о чем вы говорите, – сказал я и попытался улыбнуться.
– Ты что, называешь меня лгуном? – взъярился он. – Я всегда узнаю голос, когда его слышал. – Неожиданно он сказал моим голосом: – «Вы получили свое чертово послание. Остальное за вами». Ублюдок!
Я знал, что не могу ничего ни сказать, ни сделать, чтобы остановить его. Он был из того сорта пьяных болванов, которые, уж если заведутся, несут свое, пока не расколются до конца. Его босс, капитан Веле, мог бы его остановить, но он вышел из комнаты. Мне оставалось убраться оттуда, покуда дела не пошли еще хуже и Кинк не начал его расспрашивать. Я поднялся и улыбнулся ему.
– Каждый может ошибиться, – сказал я. – В данный момент мне бы хотелось несколько разгрузиться от этого джина. Поговорим, когда я вернусь.
Когда я выходил, он опять обозвал меня ублюдком, но я пропустил это мимо ушей. Я чувствовал на себе пристальный взгляд Кинка. Единственным моим желанием было добраться до погруженного в темноту вестибюля.
За мной никто не пошел. Погоня началась бы тогда, когда мое отсутствие затянулось бы, были заданы вопросы, получены ответы, а подозрение превратилось в уверенность. В моем распоряжении было всего несколько минут, чтобы сообразить, как выпутаться.
Моя походная постель и остальные вещи находились в одном из кабинетов на первом этаже. Чтобы туда добраться, мне пришлось прибегнуть к помощи своего фонарика. Я понятия не имел, что предпринять. Командный грузовичок находился во дворе за префектурой, ключ от зажигания лежал у меня в кармане. Если бы я смог добраться до машины, то, возможно, получил бы шанс удрать. Но куда? Пулемет сняли, а при том бардаке, который творился на улицах, нужно быть счастливчиком, чтобы выбраться из Амари. Предположим, мне повезет, но что дальше? Назад по прибрежной дороге в Матата и Сикафу? А дальше куда? В Форт-Гребанье, где я, может быть, попал бы на самолет? Это заняло бы не один час, а за это время Кинк по рации мог бы предупредить, чтобы меня перехватили, если бы ему это заблагорассудилось. А что потом? Если черномазые не разорвут меня на куски, я окажусь в каталажке за кражу грузовика СММАК. Такого рода наказание, наверное, удовлетворило бы Кинка. Мне не хотелось думать, что со мной случится, если я останусь. Тропмен без колебаний всадил бы мне пулю в лоб, так же как и Рейс. Но перед этим могли бы случиться еще более неприятные события.
Думать было ужасно тяжело. Я страшно устал. Я знал, что нужно что-то предпринимать, двигаться, а не сидеть в темноте на своей постели, но ничего не мог с собой поделать. Ужас охватил меня; я знал, что должен бежать, но все, что хотел, так это лечь и заснуть.
Дверь тихо скрипнула, и внезапно мне в глаза ударил ослепительный луч света.
Судорога свела мой желудок, и проглоченный мною джин горькой и вонючей волной хлынул мне в глотку.
Луч переместился, и я увидел Уилленса, стоящего в дверях. На одном его плече была походная сумка, на другом – «Узи».
– Собирай свои вещи, Артур, – сказал он. – Нам пора двигаться.
РАССТАВАНИЕ
Глава I
Я тупо уставился на него.
– Давай, – повторил он. – Ведь ты не собираешься здесь оставаться? И тебе, и мне может прийтись туго в этой компании.
– Я знаю.
– Тогда нечего тянуть резину. Где твоя машина? – Во дворе.
– Рация еще на ней?
– Да, заперта на замок.
– Ключ у тебя? – Да.
– Тогда пошли.
Я поднял свою сумку и направился к двери.
– Не забудь свой автомат. Он может пригодиться.
Я вернулся за своим «Узи» и пошел вслед за ним по коридору.
Небольшой двор префектуры, огороженный стенами, находился позади здания. Часть его представляла собой садик, но со стороны речного порта были ворота, так что двор, очевидно, использовался прежде всего в качестве стоянки. Там были два навеса с железной крышей – один со стойкой для велосипедов, другой – на две машины.
Я помнил, что поставил свой грузовичок под навес. Что я теперь вспомнил, так это то, что четыре грузовика разведгруппы въехали во двор после меня.
Я догнал Уилленса, когда мы дошли до задней двери, ведущей во двор.
– Бесполезно, – сказал я. – Я не смогу вывести свой грузовичок. Помешают другие машины.
– Помолчи, – только и сказал он на это. Он даже не замедлил шаг.
Мы вышли во двор. Все, что можно было бы стащить, было предусмотрительно вынесено из грузовиков, так что во дворе не было охраны. На площади все еще раздавались вопли, но во дворе они звучали негромко.
– Где он? – спросил Уилленс.
– Налево. В самом углу.
Он стал пробираться между грузовиков, освещая дорогу перед собой фонариком.
– Меня интересует только рация, – сказал он через плечо. – Если повезет, нам грузовик не понадобится. Если нет, возьмем любой другой.
Мы добрались до грузовичка, и он запрыгнул в кузов.
– Где ключ?
Я протянул ему ключ, и он принялся за дело. Через несколько секунд завыл генератор. Казалось, звук разносился на всю округу.
– Господи, – пробормотал он, – что за бедлам. Такой шанс нельзя было упустить.
– Вот поэтому-то я и не мог передать твой сигнал раньше, – сказал я. – Все из-за шума.
– Ну, теперь это седая история. – Он начал крутить переключатели. Затем стал вызывать: – Дженсон-три, Полевой вызывает Дженсона-три, Полевой вызывает Дженсона-три. Прием.
«Дженсон-два» были позывные УМАД в Амари – тот самый гад радист, который сейчас там, в доме, выбалтывал всю нашу затею. Я не имел ни малейшего представления, где находился Дженсон-три. В тот момент меня это не очень интересовало. Все, чего мне хотелось, – убраться поскорей оттуда, пока Дженсон-два не заложил меня со всеми потрохами.
Уилленсу пришлось вызывать дважды, прежде чем последовал ответ.
– Дженсон-три отвечает, Полевой. Рад слышать. Прием. Голос был слегка гортанный.
Это все, что я понял из передачи. Уилленс начал говорить на языке, который я никогда прежде не слышал, ответы следовали на том же языке. Он был немножко похож по звучанию на голландский, и я решил, что это, наверное, африкаанс. После первых коротких обменов фразами большей частью говорил Дженсон-три. Похоже, Уилленсу передавались какие-то инструкции. Они следовали одна за другой.
Потом я услышал, как Уилленс сказал «Прием окончен», и вой генератора внезапно смолк.
– Пошли, – сказал он. – Нам не понадобится машина, но придется порядочно пройтись.
Он уже пробирался между грузовиков к воротам двора, я двинулся вслед за ним. Чтобы пройти к воротам, нужно было миновать заднюю дверь префектуры. Как только Уилленс с ней поравнялся, кто-то ее открыл и вышел с фонариком.
Уилленс в то мгновение был на открытом месте, и луч фонаря упал на него. Он остановился.
Я тоже остановился, но в нескольких шагах позади, скрытый кузовом грузовика. Мне не было видно, кто светит фонариком, я мог только слышать.
Мгновение царила тишина, затем человек с фонарем сказал: «Ну-ну» – и фыркнул.
Это был Гутар.
Уилленс промолчал.
– Где он? Он здесь? – Луч света забегал по сторонам.
– О ком это ты говоришь? – спросил Уилленс.
– О маленьком Артуре, конечно. О ком еще? Кинк желает его видеть. Ваш радист раскололся. Теперь они хотят услышать, что будет болтать Артур.
– Если они его найдут.
– Они его найдут. Кто-нибудь из нас найдет этого жирного олуха. Небось он накладывает сейчас себе в штаны где-нибудь в уголке. Далеко он не уйдет.
– А это тебя не тревожит, Гутар?
– Меня? – Гутар опять фыркнул. – Что этот макака может обо мне сказать, кто ему поверит? Я сжег твою расписку давным-давно. Я даже и близко не подходил к рации. Вот тебе-то, по-моему, стоит тревожиться.
Он придвинулся ближе к Уилленсу, и я попятился назад за грузовик.
– Я не тревожусь, – сказал Уилленс. – Я отбываю.
– Сколько будет стоить, чтобы я позволил тебе отбыть?
– Как это ты собираешься меня остановить?
– Вернувшись назад и подняв тревогу. – Свет его фонарика презрительно скользнул по «Узи» в руках Уилленса. – Эту штучку ты в ход не пустишь. На звук выстрелов они прибегут быстрее, чем на мой зов. Сколько у тебя денег? Сколько наличных?
– Ничего, что бы тебя устроило. Я оставил почти все жене. Наступила небольшая пауза. Когда Гутар снова заговорил, его тон изменился. Он начал заводиться.
– Лучше подумай еще, Уилленс. Откровенно говоря, ты уже должен мне тысячу долларов. Я возьму половину во франках. Ты так влип, что это по-божески. По-божески, – повторил он.
Мысленно я мог себе представить, как на его физиономии появился оскал.
– Умерь свой пыл, – отвечал Уилленс. – У меня нет с собой таких денег.
– Аааа! – тот же клекочущий звук. Я знал, что в любой момент он может потерять контроль над собой, и тут мне будет крышка.
Я только что обогнул грузовик и стоял совсем близко у него за спиной.
– Брось пичкать меня дерьмом! – рявкнул он. – Выкладывай монету!
Теперь мне было видно их обоих, Уилленс стоял лицом ко мне, перед грузовиком, а Гутар – спиной, он светил фонарем в лицо Уилленсу.
– Выкладывай! – ревел он. – Выкладывай!
Я был в полном отчаянии. Можно было сделать только одно, чтобы заткнуть ему глотку. Я скинул с плеча «Узи», сделал три быстрых шага вперед и со всей силы трахнул его автоматом по голове.
Гутар услышал меня раньше, чем я его настиг, и рывком повернулся. Но, хотя он меня и увидел, он не успел остановить. «Узи» весит четыре кило, и я вложил в удар всю силу.
Он упал на колени. Тут Уилленс поддал его ногой, и он свалился совсем.
Я стоял разинув рот; мне никак не верилось, что все это действительно случилось.
– Быстро! – цыкнул Уилленс. – Помоги мне оттащить его за грузовик.
Мы схватили его за руки и отволокли в промежуток между двумя грузовиками, где его никто, при поверхностном осмотре, не увидел бы. Затем бросились к воротам.
Ворота были закрыты изнутри на засов, но не заперты на замок. Через несколько секунд мы уже очутились на территории речного порта и зашагали поспешно на юг, в сторону от площади. Впереди пылал огонь пожара.
– Куда мы идем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30