И тогда при одной мысли, что это будет повторяться каждый день, Вадиму становилось не по себе.
Иногда они ссорились, даже орали друг на дружку, но прохо дил день-другой, и ему снова хотелось увидеть её, услышать, по чувствовать.
Странная привязанность. Или он такой странный?
- Але, Валентина Петровна? - сказал он в трубку, услышав знакомый женский голос. - Ну да, я. А где там Люда? Можно её к телефону позвать? Вышла? Да нет, не нужно искать, все нормаль но. Пожалуйста, передайте, что я звонил. Пусть не спешит домой, минут через десять перезвоню. Спасибо. Всего вам доброго, Ва лентина Петровна.
Вадим бросил радиотелефон на сиденье и вдруг увидел, как с тротуара наперерез его машине рванулась девушка в джинсах и го лубой куртке. Он резко затормозил. Скорость была небольшой, но дорога скользкая. Машина пошла юзом и, уже останавливаясь, бод нула правой стороной бампера девушку, отбросив её на острые края разбитого бордюра.
Испуганный крик разорвал тишину пустынного переулка.
- Куда же ты лезешь, черт побери! - крикнул Лаврентьев, в сердцах стукнув кулаком по рулевому колесу.
Он выскочил из машины, бросился к девушке, лежащей на тро туаре. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, в кото рых застыл животный страх. Лицо её исказилось от боли, обе ла дони зажимали рану на левом бедре.
- Ты что, свихнулась?! - заорал Лаврентьев, но увидев, как сквозь тонкие, трясущиеся пальцы проступает кровь, закусил гу бу, склонился над девушкой. - Сильно болит? Нога цела? Ну-ка, пошевели ею.
Слезы покатились по бледной щеке девчонки.
- Ну-ну, успокойся, все будет нормально. Слышишь? Я сейчас что-нибудь придумаю. Потерпи...
- Ах ты козел! - услышал он за спиной хриплый голос. - Ты мне телку испортил! Калекой сделал, падла!
Лаврентьев резко выпрямился, обернулся. У его машины, сжи мая кулаки, стоял крепкий мужик в черном пальто и красной лыж ной шапочке. В глазах его горела нескрываемая ненависть.
- Что значит - испортил? - нахмурился Лаврентьев. - Она сама бросилась под колеса, я сделал все, что мог, но на скользкой дороге сразу не остановишься.
- Короче так, - с угрозой сказал мужик. - Она теперь не мо жет работать, а я потерял из-за этого кучу бабок. Гони тысячу баксов, и мы в расчете.
- О баксах потом поговорим, сейчас помоги мне, нужно пос мотреть, нет ли перелома, - сказал Вадим, стараясь не обращать внимания на его тон.
- Не хрена там смотреть, понял? Давай бабки и вали отсюда, сами разберемся.
Вадима разозлило даже не наглое требование денег, хотя это был уже второй случай за сегодняшний вечер, пожалуй, многовато. Взбесило то, что этот хам даже не пытается помочь девчонке, ко торая испуганно смотрит на них с асфальта, прижимая ладони к разодранной ткани джинсов, пропитанной кровью! Более того, он мешает ему это сделать!
- Мы сделаем так: она возьмет больничный, а ты за неё по работаешь, жестко сказал он. - Я думаю, у тебя это лучше полу чится, чем у нее.
- Гони бабки ты, хмырь! - заорал Колготин. Злоба душила его. Теперь же Юльку, искалеченную, не пошлешь на вокзал, а выгнать - считай, два месяца пропали зря. И все из-за этого прилизанного козла в костюме и галстуке! Разъезжает тут на ино марке, сука! Тормозить не умеет!
- Значит, не хочешь помогать своей подруге, - с огорчением сказал Лаврентьев и шагнул вперед.
Колготин с размаху всадил кулак... в пустоту и тут же ощу тил резкую вспышку боли в животе, потом - соленый привкус крови на губах. Белые огни фонарей медленно закружились и холодный асфальт больно шлепнул по щеке.
Он мотнул головой, останавливая кружение фонарей, уперся взглядом в золотую заколку на красном галстуке Лаврентьева и стал медленно подниматься, нащупывая в кармане пальто нож с вы кидным лезвием.
Вадим бросил взгляд на девушку. Она, тихонько постанывая, тоже пыталась встать на ноги. Он с огорчением покачал головой. Черт побери! Вместо того, чтобы оказать хотя бы первую помощь девчонке, он должен возиться с этим типом! А вдруг у неё там открытый перелом? Все бедро в крови...
- Ты мне мешаешь, так что, извини, друг, - сказал Лавренть ев, доставая носком ботинка подбородок Колготина.
Фонари, чье кружение Колготин только что остановил, погас ли совсем.
Лаврентьев подошел к девушке, помог ей встать на ноги.
- Извини, но твой приятель вел себя по-свински. Нога бо лит? - она утвердительно кивнула. - Встать на неё можешь? - девуш ка осторожно поставила больную ногу на скользкий асфальт, снова утвердительно кивнула. Хорошо. Надеюсь, что перелома нет, - он взял её на руки, поднес к машине, осторожно усадил на переднее сиденье.
- Куда вы хотите везти меня? - спросила она, глядя на Вади ма огромными синими глазами. В них уже не было ужаса, только настороженность.
Вадим вспомнил, что Люда ждет его звонка. Черт побери! А он тут возится с этой девчонкой! Но ведь - не бросишь же её на асфальте...
- Куда, куда! - он раздраженно махнул рукой, садясь за руль. - Сейчас решим. Убери руки. Спокойно. Я только проверю, нет ли перелома. Не дергайся!
Его ладонь легко и уверенно заскользила по внутренней по верхности раненого бедра. Юля напряглась, показалось, ещё мгно вение, и он расстегнет "молнию" на джинсах. Но рука скользнула выше, ощупывая тело вокруг разодранных, окровавленных джинсов.
- Подними ногу! - приказал он. - В сторону. Еще. В другую сторону. Не беспокоит?
- Что?
- Ничего, - он вздохнул с облегчением. Нет перелома, не нужно везти её в Склиф. А то пришлось бы объяснять, что случи лось, почему он совершил наезд. Отвратительное это дело - оп равдываться, когда никакой вины за тобой нет. Он внимательно посмотрел на девчонку. - В больнице тебе делать нечего, могу от везти домой. Ты где живешь?
- Далеко, - опустив голову, сказала Юля.
- Понятно... И что мне с тобой делать? Дружок-то вряд ли сможет обработать рану, - Вадим кивнул в сторону Колготина, ко торый пытался встать на ноги. - А, ладно. Поехали, - и он включил скорость.
- Куда?
- Ко мне домой.
- Зачем?
- Я врач. Обработаю рану, забинтую. Ты ведь не хочешь по лучить заражение крови?
- Не хочу...
- Ну тогда сиди и помалкивай. Тебя как зовут?
- Юлия.
- А меня Вадим... Павлович.
19
- Нет! - закричала Юля, когда Вадим внес её в квартиру и попытался посадить на диван.
- В чем дело? - нахмурился он.
- Я и так испачкала кровью сиденье в машине, зачем же ещё и диван пачкать? Я лучше на пол сяду...
- А ты не можешь об этом спокойно сказать? - он решительно опустил её на мягкий кожаный диван. - Чего орешь, как будто тебя насиловать собираются?
- А вы... вы не собираетесь?
- Нет, не собираюсь. И даже если будешь просить об этом - не соберусь. Я что, похож на насильника?
- Не знаю...
- Уже знаешь. И больше мы не возвращаемся к этому вопросу. Ты откуда приехала в Москву?
Только теперь он, как следует, разглядел ее: длинные каш тановые волосы, узкие черные брови, а под ними - голубые глаза. Странное сочетание. Тонкий нос со вздернутым кончиком, тонкие, прекрасно очерченные губы. Она была красива и, наверное, понра вилась бы Вадиму, если бы они встретились в другой обстановке. Но сейчас она вызывала в нем лишь раздражение. Весь вечер ис портила, черт побери!
- Из Ростова.
- Ростовчанка, значит? У вас там все такие неуравновешен ные, под машины бросаются при первой возможности?
- Я не бросалась. Я хотела перебежать на другую сторону улицы, а вы мне помешали.
- Кто кому помешал, - с досадой сказал Лаврентьев. - Сиди, не двигайся, я сейчас принесу перекись водорода, йод, вату, бинты и теплую воду.
Боль в ноге поутихла, и Юля принялась с интересом разгля дывать комнату. Вот как живут богатые люди! Огромный кожаный угловой диван, кожаное кресло, двухтумбовый полированный стол с узорами, а на столе компьютер. Пузырчатые белые шторы, боль шой телевизор "Филипс" на специальной подставке, стеллажи из красного дерева, забитые толстыми книгами... И это - одна толь ко комната, а есть ещё и другая. Такие квартиры она видела только по телевизору...
В такой же, наверное, живет и её мать... При мысли о мате ри такая злость охватила Юлю, что прямо взяла бы ведро керосина и сожгла эти красивые, дорогие вещи! Из-за них же мать убежала в Москву, бросила их с отцом. И все пошло наперекосяк! И жизнь стала сплошным тяжелым испытанием, а то и просто кошмаром! И сейчас, Юля чувствовала это, она здесь, в Москве, только не хо чет помочь своей дочери, прячется... Мало ей, что детства не было, мало, что столько издевательств пришлось вытерпеть в Рос тове, так надо еще, чтобы и в Москве у Юли были сплошные муче ния! В этот миг Юле как никогда сильно хотелось найти мать, найти не за тем, чтобы просить помощи, а просто плюнуть ей в лицо. При людях - пусть знают, какая это подлая женщина!
Лаврентьев принес красный пластмассовый тазик с теплой во дой, медикаменты, сердито посмотрел на Юлю.
- Ты чего сидишь?
- Вы же сами сказали: сиди и не двигайся. Я и не двигаюсь.
- Ага, ожила. Это уже хорошо. Ну давай, снимай джинсы.
- Зачем?
- Что за глупый вопрос! Я должен обрабатывать рану на те ле, или рану на джинсах? Повязку накладывать на джинсы? Черт возьми, а как же ты снимать их будешь потом, когда нужно бу дет?!
- Не могу же я перед вами сидеть голая?
- Ты у врача когда-нибудь была?
- Была... Но это же в больнице.
- Чувствуй себя, как в больнице. Хорошо?
- Хорошо... - Юля неуверенно потянулась к "молнии".
- Погоди, - приказал Вадим. - Ткань присохла к ране, будет больно. Не спеши, - он намочил кусок бинта, осторожно приложил его к ране и вокруг нее. - Посиди несколько минут.
На столе зазвонил красивый черный телефон, с виду похожий на дореволюционные аппараты. Лаврентьев снял трубку.
- Да! - отрывисто сказал он. - Да, Люда, я звонил. Хотел с тобой встретиться, но, к сожалению, сегодня уже не получится. Дорожное происшествие... Нет-нет, не волнуйся, все в порядке, я жив-здоров, просто нужно уладить некоторые неприятные формаль ности. И машина в общем не пострадала... Извини, что так полу чилось... Целый день мечтал о тебе, уже собирался заехать... Дорога скользкая, а когда под колеса бросаются всякие... сама знаешь... Да нет, никого не убил, легкая травма. Завтра встре тимся, все расскажу, о`кей? До завтра, я люблю тебя. Целую, - он положил трубку и свирепо посмотрел на Юлю. - Черт побери, ты мне весь вечер испортила!
- Это я неприятные формальности и "всякие сама знаешь"? - спросила Юля.
- И ты, и твой приятель.
- Никто не просил вас привозить меня сюда! - отрезала Юля.
- Я врач, и мой долг помогать страждущим. Так что сиди и не умничай, - Вадим не стал говорить, что он уже не работает хи рургом. Врача она может послушаться, а вот снять джинсы перед бизнесменом вряд ли согласится. Странно... Проститутки ведут себя иначе.
- Помогать или оскорблять?
- Выслушивать всяких умниц! Снимай джинсы.
- Так я всякая умница или "всякая сама знаешь"?
Вадим расхохотался.
- С тобой не соскучишься, Юля. Давай я тебе помогу. Уверенно и в то же время осторожно он снял с неё джинсы.
Больно было только два раза, и то не очень. Юля, ожидавшая сильной боли, вздохнула с облегчением, забыв о том, что сидит перед ним в трусиках. А когда вспомнила, Вадим уже ловко стирал кровь вокруг огромной ссадины с глубокими порезами. Юля не смотрела, что он делает, только слышала спокойный голос, пре дупреждающий: "сейчас будет немного больно. Потерпи", - и уже не боялась боли. Легкие прикосновения его теплых пальцев успокаи вали её.
- Ну вот, все в порядке, я наложу тебе бактерицидный плас тырь и забинтую. Завтра ты спокойно сменишь повязку сама. Но вот синяк на бедре... сними трусы, они мешают.
- Нет, - сказала Юля, ухватившись обеими руками за резинку белых трусиков.
- Перестань выпендриваться! - снова рассердился Лавренть ев. - Я что с тобой, в игрушки играю? Во-первых. они перепачканы кровью, во-вторых, нужно посмотреть, что под ними...
- Что под ними - это не ваше дело, - быстро сказала Юля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56