Значит, они, вместо того чтобы тебя пришить, решили скормить тебе ложную информацию, чтобы заманить ПОЗ в ловушку. Как сам понимаешь, Ренди, мне нужны детали.
— Я лично побывал в этом проклятом доме. Зашел как потенциальный партнер, якобы для того, чтобы выяснить, как у них поставлено дело. И собственными глазами видел столы, компьютеры, файлы, наличность, продукт, парней в костюмах — короче, полный набор. Ты же знаешь, я никогда не поднимаю тревоги, пока не увижу все собственными глазами. Я же не новичок.
— Да знаю я. Только когда наши приехали, они ни черта там не нашли — если не считать восьми изуродованных пулеметов.
— Точно. Изуродованных. Кстати, ты веришь этому Вебу Лондону?
— Верю. Так же, как тебе.
— Что он тебе рассказал? Как объяснил, почему все еще ходит по земле?
— Не уверен, что он сам это знает. Говорит, что вроде как окаменел.
— Очень уж удачное он выбрал для этого время.
— Между прочим, это он уничтожил все эти восемь пулеметов. И спас маленького мальчика.
— Это не простой мальчик. Его зовут Кевин Вестбрук.
— Да, мне докладывали.
— Слушай, я влез в это дело именно для того, чтобы помочь накрыть Вестбрука-старшего. Наше начальство решило, что пора его брать. Но чем глубже я копал, тем больше убеждался, что он — мелкая рыбешка. Зарабатывает он, конечно, неплохо, ничего не скажешь. Но не роскошествует. К тому же, как выяснилось, стрельбу устраивать не любит и вообще ведет себя довольно смирно.
— Но если это не он, то кто же?
— В этом городе восемь довольно крупных дельцов, которые занимаются распространением продукта на улице, и Вестбрук — лишь один из них. Все вместе они продают около тонны всякого дерьма. Но настоящие тяжеловесы реализуют товара в несколько раз больше, причем во всех крупных городах от Нью-Йорка до Атланты. Вот кого надо искать.
— Ты что же, хочешь сказать, что весь этот поток контролирует одна группа? Но это невозможно!
— Нет, сейчас я говорю о группе, контролирующей поток окси, который поступает из сельских районов и расходится вверх и вниз по Восточному побережью.
— Ты имеешь в виду оксиконтин — наркотик, который можно купить в аптеке по рецепту?
— Именно. Его еще называют деревенским героином, поскольку его нелегальная транспортировка начинается в сельской местности. Но сейчас он добрался и до больших городов. Вот где крутятся настоящие деньги. Конечно, деревенские по сравнению с городскими наваривают на этой торговле куда меньше. Оксиконтин — синтетический морфин, который используют как сильное обезболивающее. Наркоманы вдыхают его, курят или колют. Получаемый эффект можно сравнить с действием героина.
— Если не считать того, что продолжительность действия у него несколько меньше. Поэтому тот, кто желает продлить удовольствие, увеличивая дозу, рискует жизнью.
— Пока зафиксировано около сотни смертей, но эта цифра растет. Этот препарат, конечно, не такой сильный, как героин, но в два раза сильнее морфина и к тому же продается по рецепту. По этой причине многие люди считают его безопаснее привозного товара. К тому же и достать его легче. В городе есть старики, которые продают таблетки, полученные по рецепту, чтобы заплатить за необходимые им лекарства, поскольку страховка не покрывает их стоимости. В конце концов можно найти врачей, которые выписывают этот препарат за деньги. В крайнем случае можно ограбить аптеку или квартиру больного, который этот препарат принимает.
— Это плохо, — согласился Бейтс.
— Вот почему Бюро и ДЕА так всполошились. Не считая окси, в городе полно старой дряни вроде перкосета или перкодана. Сейчас дозу «перка» можно взять на улице за 10 или 15 долларов. Но «перк» не идет ни в какое сравнение с окси. Чтобы получить эффект, сопоставимый с эффектом от одной 18-миллиграммовой таблетки окси, нужно сожрать 16 таблеток перкосета.
Во время разговора Бейтс несколько раз оглядывался по сторонам, но ничего подозрительного не обнаружил. Коув выбрал для конспиративной встречи подходящее место, заключил Бейтс. Он так удачно расположился за колонной, что его ниоткуда не было видно. Впрочем, Бейтс с картой кладбища в руках тоже не бросался в глаза и ничем не отличался от какого-нибудь туриста.
— Правительство, конечно, контролирует распределение наркотиков промышленного изготовления. Но проконтролировать всех врачей, выписывающих препарат, и аптеки, которые ежедневно продают десятки тысяч таблеток, очень непросто. К тому же наркоторговцу не надо ломать себе голову, как ввезти препарат из-за границы.
— Совершенно верно.
— Почему же я до сих пор ничего не знаю о том, как «окси» попадает в крупные города, Ренди?
— Потому что я сам только что выяснил, как он попадает на рынок. Когда я внедрялся в систему, я и понятия не имел, что столкнусь с оксиконтиновой «трубой». Я полагал, что речь идет о транспортировке самых обычных кока и героина. Но со временем я кое-что узнал и увидел наконец эти таблетки в фирменных упаковках. Они поступали из глухих районов в Аппалачах. Поначалу я наблюдал только операции по продаже и покупке небольших партий товара; этим занимались люди, сами постоянно находившиеся в наркотическом опьянении. Но я чувствовал, что эти мелкие партии прибирает к рукам некая организация, переправляющая наркотик в большие города. Операции с оксиконтином приносят в несколько раз больше прибыли, нежели с традиционными наркотиками, поскольку он производится внутри страны промышленным способом и его не надо ввозить из-за границы. По этой причине и риск провала гораздо ниже. По-моему, людей из этой группы и надо искать. Исходя из этого, я решил, что они обосновались в том здании, которое впоследствии пыталась штурмовать группа ПОЗ. Я полагал, что мы, захватив бухгалтерские документы и теневых бухгалтеров, сможем выйти на людей, которые заправляют всем этим бизнесом. Кроме того, в здании находились крупные суммы денег, ну а где же еще прятать такие деньги, как не в одном из неприметных домов в большом городе?
— Потому что в сельской местности, где все друг друга знают, обязательно пойдут слухи о существовании такого вот подпольного оперативного центра, — продолжил мысль своего агента Бейтс.
— Вот именно. У них было множество причин, чтобы обосноваться в таком доме.
— Но кто бы ни занимался транспортировкой и продажей наркотиков, не станет связываться с ПОЗ. Расстрелять спецназовцев — это значит обеспечить себе лишнюю головную боль. Зачем они это сделали?
— Пока я могу сказать одно: люди, которые облюбовали это здание, не имели никакого отношения к Вестбруку. Слишком много там было всякого добра для дельца местного масштаба, такого как Вестбрук. Если бы я считал, что в этом доме засел Вестбрук, я бы и не подумал вызывать ПОЗ. Мы бы взяли мелкую рыбешку, а крупная бы уплыла. По-моему, Вестбрук и подобные ему люди в округе Колумбия занимаются не поставкой, а исключительно продажей товара. Но доказать это я не могу. И на Вестбрука у меня ничего нет. Уж очень он умный и осторожный.
— Но ты, по-моему, знаешь кое-кого из его братвы? Это тоже ценно.
— Ценно-то ценно, но в той среде, с которой я имею дело, доносчики долго не живут.
— Как бы то ни было, кто-то устроил для нас настоящее бродвейское шоу, сделав все возможное, чтобы этот дом выглядел как набитый наркотиками и деньгами оперативный центр крупных наркодилеров. Ты сам-то что думаешь по этому поводу?
— Ничего не думаю, Пирс. После того как я передал эту информацию в Бюро и позовцы стали готовить удар по объекту, тот, кто меня подставил, решил, что старина Ренделл Коув ему больше не нужен. Мне пришлось скрываться. Честно говоря, я удивляюсь, что все еще жив.
— Веб Лондон тоже все еще жив и очень этому обстоятельству удивляется.
— Я другое имею в виду. Кто-то хотел меня убрать уже после того, как перестреляли группу «Чарли». Это стоило мне «букара» и пары сломанных ребер.
— Господи! Почему же ты не сообщил нам об этом? Пришло время выйти на поверхность, Ренди, и дать полный отчет о своей работе. Должны же мы выяснить, кто за тобой охотится.
Бейтс, осторожно поворачивая голову, обозрел окружающее пространство. Встреча с Коувом длилась уже довольно долго, и ему пора было уходить. Нельзя же бесконечно рассматривать карту кладбища. Это, в конце концов, подозрительно. Но Бейтсу уезжать без Коува не хотелось.
— Я и не подумаю возвращаться в отдел, Пирс, — сказал Коув таким тоном, что Бейтс невольно опустил карту. — Слишком меня достало все это дерьмо.
— Что конкретно ты хочешь этим сказать? — резко спросил Бейтс.
— А то, что это дерьмо воняет изнутри, — сказал Ренделл, — а я не хочу снова подставлять шею под топор, не выяснив предварительно, все ли у нас играют по правилам.
— Ты служишь в ФБР, Ренди, а не в КГБ.
— Может, для тебя это и так. Ты, Пирс, всегда был человеком, близким к начальству, я же работаю на улице. Я ехал к тебе на встречу, чтобы выяснить, что произошло, не имея при этом никакой гарантии, что меня не выследят и не пристрелят. Это могут сделать и свои, поскольку, как я слышал, в высоких кругах поговаривают, что за засадой на группу «Чарли» стоит моя скромная персона.
— Какая ерунда!
— Шесть трупов спецназовцев — это не ерунда. Как их могли положить, не имея никакой информации изнутри?
— Да, случаи измены были даже у нас.
— Были? А может, есть? Ты вспомни, сколько у нас накрылось хорошо подготовленных дел. А как ты объяснишь смерть двух специальных агентов в прошлом году? А сколько раз штурмовые группы, которые шли по наводке, взрывали двери только для того, чтобы убедиться, что птички давно улетели из гнезда? О чем, по-твоему, это говорит? По-моему, о том, что кто-то на этом хорошо наживается. Полагаю, в нашем Бюро окопалась жирная вонючая крыса, которая за деньги сдает всех подряд. И меня она тоже сдала!
— Только не надо, Ренди, излагать мне основы теории заговора.
Коув заговорил тише и спокойнее:
— Я тебе официально заявляю, что не имею к этому делу никакого отношения. Тебе придется поверить мне на слово, поскольку ничего, кроме него, я в настоящее время представить не могу. Но позже я, возможно, что-нибудь накопаю.
— Значит, у тебя есть какие-то ниточки? — быстро спросил Бейтс. — Знаешь, Ренди, я тебе, конечно, верю, но есть и вышестоящее начальство, которое, между прочим, задает мне разные вопросы. Я понимаю твою озабоченность положением в нашем учреждении. Но ты и в мое положение войди. — Бейтс на минуту замолчал. — Слушай, а может, поедешь все-таки со мной в Бюро, а? Обещаю, что буду с тебя пылинки сдувать и обращаться с тобой, как с собственным папочкой, лежащим на смертном одре. Мне кажется, ты можешь мне доверять. Мы ведь с тобой не первый год друг друга знаем и прошли через многое. — Поскольку Коув хранил молчание, Бейтс заговорил снова: — Скажи, Ренди, что я должен сделать для того, чтобы ты вернулся в отдел? Клянусь, я сделаю все, что только в моих силах. — Коув продолжал молчать. Бейтс негромко выругался и глянул за колонну. Там находилась дверь для обслуживавшего персонала, которая вела наружу. Бейтс подергал ее, но она не открывалась. Тогда Бейтс пробежал, огибая помещение амфитеатра, к главной двери и вышел на улицу. К тому времени церемония смены почетного караула уже закончилась и люди, пришедшие на нее взглянуть, уже начали разбредаться по аллеям, осматривая памятники. Бейтс огляделся, хотя заранее знал, что Коува он потерял. Коув, несмотря на то что был мускулист и высок ростом, обладал способностью мгновенно растворяться в любом окружении. Скорее всего он был одет как турист или местный служащий. Бейтс швырнул карту кладбища в мусорный ящик и направился к выходу.
10
Квартал, в который направлялся Веб, был застроен одинаковыми возведенными после войны домиками, похожими на коробки из-под обуви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
— Я лично побывал в этом проклятом доме. Зашел как потенциальный партнер, якобы для того, чтобы выяснить, как у них поставлено дело. И собственными глазами видел столы, компьютеры, файлы, наличность, продукт, парней в костюмах — короче, полный набор. Ты же знаешь, я никогда не поднимаю тревоги, пока не увижу все собственными глазами. Я же не новичок.
— Да знаю я. Только когда наши приехали, они ни черта там не нашли — если не считать восьми изуродованных пулеметов.
— Точно. Изуродованных. Кстати, ты веришь этому Вебу Лондону?
— Верю. Так же, как тебе.
— Что он тебе рассказал? Как объяснил, почему все еще ходит по земле?
— Не уверен, что он сам это знает. Говорит, что вроде как окаменел.
— Очень уж удачное он выбрал для этого время.
— Между прочим, это он уничтожил все эти восемь пулеметов. И спас маленького мальчика.
— Это не простой мальчик. Его зовут Кевин Вестбрук.
— Да, мне докладывали.
— Слушай, я влез в это дело именно для того, чтобы помочь накрыть Вестбрука-старшего. Наше начальство решило, что пора его брать. Но чем глубже я копал, тем больше убеждался, что он — мелкая рыбешка. Зарабатывает он, конечно, неплохо, ничего не скажешь. Но не роскошествует. К тому же, как выяснилось, стрельбу устраивать не любит и вообще ведет себя довольно смирно.
— Но если это не он, то кто же?
— В этом городе восемь довольно крупных дельцов, которые занимаются распространением продукта на улице, и Вестбрук — лишь один из них. Все вместе они продают около тонны всякого дерьма. Но настоящие тяжеловесы реализуют товара в несколько раз больше, причем во всех крупных городах от Нью-Йорка до Атланты. Вот кого надо искать.
— Ты что же, хочешь сказать, что весь этот поток контролирует одна группа? Но это невозможно!
— Нет, сейчас я говорю о группе, контролирующей поток окси, который поступает из сельских районов и расходится вверх и вниз по Восточному побережью.
— Ты имеешь в виду оксиконтин — наркотик, который можно купить в аптеке по рецепту?
— Именно. Его еще называют деревенским героином, поскольку его нелегальная транспортировка начинается в сельской местности. Но сейчас он добрался и до больших городов. Вот где крутятся настоящие деньги. Конечно, деревенские по сравнению с городскими наваривают на этой торговле куда меньше. Оксиконтин — синтетический морфин, который используют как сильное обезболивающее. Наркоманы вдыхают его, курят или колют. Получаемый эффект можно сравнить с действием героина.
— Если не считать того, что продолжительность действия у него несколько меньше. Поэтому тот, кто желает продлить удовольствие, увеличивая дозу, рискует жизнью.
— Пока зафиксировано около сотни смертей, но эта цифра растет. Этот препарат, конечно, не такой сильный, как героин, но в два раза сильнее морфина и к тому же продается по рецепту. По этой причине многие люди считают его безопаснее привозного товара. К тому же и достать его легче. В городе есть старики, которые продают таблетки, полученные по рецепту, чтобы заплатить за необходимые им лекарства, поскольку страховка не покрывает их стоимости. В конце концов можно найти врачей, которые выписывают этот препарат за деньги. В крайнем случае можно ограбить аптеку или квартиру больного, который этот препарат принимает.
— Это плохо, — согласился Бейтс.
— Вот почему Бюро и ДЕА так всполошились. Не считая окси, в городе полно старой дряни вроде перкосета или перкодана. Сейчас дозу «перка» можно взять на улице за 10 или 15 долларов. Но «перк» не идет ни в какое сравнение с окси. Чтобы получить эффект, сопоставимый с эффектом от одной 18-миллиграммовой таблетки окси, нужно сожрать 16 таблеток перкосета.
Во время разговора Бейтс несколько раз оглядывался по сторонам, но ничего подозрительного не обнаружил. Коув выбрал для конспиративной встречи подходящее место, заключил Бейтс. Он так удачно расположился за колонной, что его ниоткуда не было видно. Впрочем, Бейтс с картой кладбища в руках тоже не бросался в глаза и ничем не отличался от какого-нибудь туриста.
— Правительство, конечно, контролирует распределение наркотиков промышленного изготовления. Но проконтролировать всех врачей, выписывающих препарат, и аптеки, которые ежедневно продают десятки тысяч таблеток, очень непросто. К тому же наркоторговцу не надо ломать себе голову, как ввезти препарат из-за границы.
— Совершенно верно.
— Почему же я до сих пор ничего не знаю о том, как «окси» попадает в крупные города, Ренди?
— Потому что я сам только что выяснил, как он попадает на рынок. Когда я внедрялся в систему, я и понятия не имел, что столкнусь с оксиконтиновой «трубой». Я полагал, что речь идет о транспортировке самых обычных кока и героина. Но со временем я кое-что узнал и увидел наконец эти таблетки в фирменных упаковках. Они поступали из глухих районов в Аппалачах. Поначалу я наблюдал только операции по продаже и покупке небольших партий товара; этим занимались люди, сами постоянно находившиеся в наркотическом опьянении. Но я чувствовал, что эти мелкие партии прибирает к рукам некая организация, переправляющая наркотик в большие города. Операции с оксиконтином приносят в несколько раз больше прибыли, нежели с традиционными наркотиками, поскольку он производится внутри страны промышленным способом и его не надо ввозить из-за границы. По этой причине и риск провала гораздо ниже. По-моему, людей из этой группы и надо искать. Исходя из этого, я решил, что они обосновались в том здании, которое впоследствии пыталась штурмовать группа ПОЗ. Я полагал, что мы, захватив бухгалтерские документы и теневых бухгалтеров, сможем выйти на людей, которые заправляют всем этим бизнесом. Кроме того, в здании находились крупные суммы денег, ну а где же еще прятать такие деньги, как не в одном из неприметных домов в большом городе?
— Потому что в сельской местности, где все друг друга знают, обязательно пойдут слухи о существовании такого вот подпольного оперативного центра, — продолжил мысль своего агента Бейтс.
— Вот именно. У них было множество причин, чтобы обосноваться в таком доме.
— Но кто бы ни занимался транспортировкой и продажей наркотиков, не станет связываться с ПОЗ. Расстрелять спецназовцев — это значит обеспечить себе лишнюю головную боль. Зачем они это сделали?
— Пока я могу сказать одно: люди, которые облюбовали это здание, не имели никакого отношения к Вестбруку. Слишком много там было всякого добра для дельца местного масштаба, такого как Вестбрук. Если бы я считал, что в этом доме засел Вестбрук, я бы и не подумал вызывать ПОЗ. Мы бы взяли мелкую рыбешку, а крупная бы уплыла. По-моему, Вестбрук и подобные ему люди в округе Колумбия занимаются не поставкой, а исключительно продажей товара. Но доказать это я не могу. И на Вестбрука у меня ничего нет. Уж очень он умный и осторожный.
— Но ты, по-моему, знаешь кое-кого из его братвы? Это тоже ценно.
— Ценно-то ценно, но в той среде, с которой я имею дело, доносчики долго не живут.
— Как бы то ни было, кто-то устроил для нас настоящее бродвейское шоу, сделав все возможное, чтобы этот дом выглядел как набитый наркотиками и деньгами оперативный центр крупных наркодилеров. Ты сам-то что думаешь по этому поводу?
— Ничего не думаю, Пирс. После того как я передал эту информацию в Бюро и позовцы стали готовить удар по объекту, тот, кто меня подставил, решил, что старина Ренделл Коув ему больше не нужен. Мне пришлось скрываться. Честно говоря, я удивляюсь, что все еще жив.
— Веб Лондон тоже все еще жив и очень этому обстоятельству удивляется.
— Я другое имею в виду. Кто-то хотел меня убрать уже после того, как перестреляли группу «Чарли». Это стоило мне «букара» и пары сломанных ребер.
— Господи! Почему же ты не сообщил нам об этом? Пришло время выйти на поверхность, Ренди, и дать полный отчет о своей работе. Должны же мы выяснить, кто за тобой охотится.
Бейтс, осторожно поворачивая голову, обозрел окружающее пространство. Встреча с Коувом длилась уже довольно долго, и ему пора было уходить. Нельзя же бесконечно рассматривать карту кладбища. Это, в конце концов, подозрительно. Но Бейтсу уезжать без Коува не хотелось.
— Я и не подумаю возвращаться в отдел, Пирс, — сказал Коув таким тоном, что Бейтс невольно опустил карту. — Слишком меня достало все это дерьмо.
— Что конкретно ты хочешь этим сказать? — резко спросил Бейтс.
— А то, что это дерьмо воняет изнутри, — сказал Ренделл, — а я не хочу снова подставлять шею под топор, не выяснив предварительно, все ли у нас играют по правилам.
— Ты служишь в ФБР, Ренди, а не в КГБ.
— Может, для тебя это и так. Ты, Пирс, всегда был человеком, близким к начальству, я же работаю на улице. Я ехал к тебе на встречу, чтобы выяснить, что произошло, не имея при этом никакой гарантии, что меня не выследят и не пристрелят. Это могут сделать и свои, поскольку, как я слышал, в высоких кругах поговаривают, что за засадой на группу «Чарли» стоит моя скромная персона.
— Какая ерунда!
— Шесть трупов спецназовцев — это не ерунда. Как их могли положить, не имея никакой информации изнутри?
— Да, случаи измены были даже у нас.
— Были? А может, есть? Ты вспомни, сколько у нас накрылось хорошо подготовленных дел. А как ты объяснишь смерть двух специальных агентов в прошлом году? А сколько раз штурмовые группы, которые шли по наводке, взрывали двери только для того, чтобы убедиться, что птички давно улетели из гнезда? О чем, по-твоему, это говорит? По-моему, о том, что кто-то на этом хорошо наживается. Полагаю, в нашем Бюро окопалась жирная вонючая крыса, которая за деньги сдает всех подряд. И меня она тоже сдала!
— Только не надо, Ренди, излагать мне основы теории заговора.
Коув заговорил тише и спокойнее:
— Я тебе официально заявляю, что не имею к этому делу никакого отношения. Тебе придется поверить мне на слово, поскольку ничего, кроме него, я в настоящее время представить не могу. Но позже я, возможно, что-нибудь накопаю.
— Значит, у тебя есть какие-то ниточки? — быстро спросил Бейтс. — Знаешь, Ренди, я тебе, конечно, верю, но есть и вышестоящее начальство, которое, между прочим, задает мне разные вопросы. Я понимаю твою озабоченность положением в нашем учреждении. Но ты и в мое положение войди. — Бейтс на минуту замолчал. — Слушай, а может, поедешь все-таки со мной в Бюро, а? Обещаю, что буду с тебя пылинки сдувать и обращаться с тобой, как с собственным папочкой, лежащим на смертном одре. Мне кажется, ты можешь мне доверять. Мы ведь с тобой не первый год друг друга знаем и прошли через многое. — Поскольку Коув хранил молчание, Бейтс заговорил снова: — Скажи, Ренди, что я должен сделать для того, чтобы ты вернулся в отдел? Клянусь, я сделаю все, что только в моих силах. — Коув продолжал молчать. Бейтс негромко выругался и глянул за колонну. Там находилась дверь для обслуживавшего персонала, которая вела наружу. Бейтс подергал ее, но она не открывалась. Тогда Бейтс пробежал, огибая помещение амфитеатра, к главной двери и вышел на улицу. К тому времени церемония смены почетного караула уже закончилась и люди, пришедшие на нее взглянуть, уже начали разбредаться по аллеям, осматривая памятники. Бейтс огляделся, хотя заранее знал, что Коува он потерял. Коув, несмотря на то что был мускулист и высок ростом, обладал способностью мгновенно растворяться в любом окружении. Скорее всего он был одет как турист или местный служащий. Бейтс швырнул карту кладбища в мусорный ящик и направился к выходу.
10
Квартал, в который направлялся Веб, был застроен одинаковыми возведенными после войны домиками, похожими на коробки из-под обуви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105