— А зачем вам понадобился второй мальчик?
— Нам хотелось, чтобы он тоже немного заработал — как ты. Ты ведь получил от нас неплохие деньги, не так ли? Но, честно говоря, ты не должен был его видеть. Из-за твоей самодеятельности нам в последнюю минуту пришлось все переиграть.
— Но вы его уже отпустили?
— Ты, Кевин, давай рассказывай дальше. Этот мальчик не имеет к тебе никакого отношения, так что забудь о нем. Скажи мне лучше, почему ты сделал то, о чем тебя не просили?
Признаться, Кевину было непросто все это объяснить. Он не имел ни малейшего представления, что произойдет после того, как он выполнит данное ему поручение. Между тем сразу же после этого застрочили пулеметы и он страшно испугался. Но одновременно им овладело сильнейшее любопытство; ему захотелось взглянуть на то, что он сотворил. Ведь ничего подобного он не ожидал. Вроде того как бросал с моста камни в проезжающие внизу автомобили: хочешь только попугать водителей, а потом, к своему удивлению и ужасу, обнаруживаешь пятьдесят исковерканных машин и кучу мертвецов. Короче говоря, вместо того чтобы поскорее сматываться с этого места, Кевин решил заглянуть во двор. Непрерывно грохотавшие пулеметы напугали его не так сильно, как он ожидал. Они, как и лежавшие во дворе окровавленные трупы, странным образом притягивали его к себе, заманивали в глубь двора.
— А потом этот человек на меня наорал, — сказал Кевин. Господи, как же он испугался, когда один из мертвецов поднял голову и крикнул ему, чтобы он не входил во двор и оставался в аллее!
Сообщив это, Кевин посмотрел на мужчину, который задавал ему вопросы. Он сделал то, что велел ему этот человек, по древнейшей в мире причине — из-за денег. Чтобы помочь бабушке и Джерому переехать в квартиру получше. Кевину, кроме того, было важно получить эти деньги, чтобы почувствовать себя человеком, который не сидит на шее у своих родственников, а, напротив, сам о них заботится. Надо сказать, бабушка и Джером говорили ему, чтобы он не соблазнялся легкими деньгами и не поддавался на уговоры подозрительных типов, потому что это могло привести к беде. Многие приятели Кевина, клюнувшие на подобную приманку, умерли, остались на всю жизнь калеками или попали в тюрьму для несовершеннолетних. Теперь жертвой так называемых легких денег стал он, Кевин, хотя ему исполнилось всего десять лет.
— А потом ты услышал, что по аллее в сторону двора идут люди, — сказал похититель, как бы продолжая развивать мысль Кевина.
Кевин, вспомнив, как обстояло дело, согласно кивнул. Положение у него тогда было почти безнадежное. Впереди били пулеметы, а сзади по аллее шли вооруженные люди, отрезая ему пути отхода. Чтобы скрыться, ему оставалось одно: пересечь простреливаемый насквозь двор. Но лежавший во дворе человек остановил его и тем самым спас ему жизнь. Этот парень помог ему, хотя видел его впервые в жизни. Такого с Кевином еще никогда не случалось.
— Как звали того человека? — спросил он.
— Веб Лондон, — ответил похититель Кевина. — Должен тебе признаться, что этот человек меня очень интересует.
— Я сразу сказал ему, что не сделал ничего плохого, — повторил Кевин в надежде, что, если будет твердить одно и то же, этот человек потеряет к нему интерес и уйдет и он снова сможет заняться рисованием. — А он ответил, что если я попытаюсь пересечь двор, то меня убьют. Потом он показал мне свою окровавленную руку, которую задело пулей. Я хотел убежать от него по аллее, но он крикнул, что находящиеся там люди сразу же меня пристрелят. Вот тогда-то он и дал мне свою бейсболку и записку. Потом выстрелил из ракетницы и велел мне идти, но ни в коем случае не бежать. Ну я и пошел.
— Хорошо, что у нас был другой парень, который тебя сменил. Ты слишком многое пережил и был на пределе.
Кевин почему-то подумал, что эта подмена ничего хорошего второму мальчику не сулила.
— А куда пошел этот Лондон? Вернулся во двор?
Кевин кивнул.
— Я еще раз оглянулся на него. Он шел туда и тащил свою здоровенную винтовку. А потом послышались выстрелы. Больше я не оглядывался, потому что шел очень быстро. — Он действительно шел очень быстро, но потом из подъезда вышли какие-то люди и схватили его. Тогда Кевин увидел незнакомого мальчика примерно одного с ним возраста и роста. Вид у него был такой же испуганный, как у Кевина. Один из мужчин быстро прочитал записку, спросил у Кевина, что случилось, после чего отдал бейсболку и записку незнакомому мальчику и велел ему доставить послание по назначению.
— Зачем вам все-таки понадобился второй мальчик? — еще раз спросил Кевин. — Почему вы послали с запиской его, а не меня?
Мужчина словно бы не слышал этого вопроса.
— Как тебе показался этот Лондон? Было похоже, что он не в себе, что мысли у него путаются?
— Он приказал мне, что делать, и соображал при этом вполне нормально.
Мужчина глубоко вздохнул, покачал головой и с минуту обдумывал слова Кевина. Потом посмотрел на него и улыбнулся. — Тебе, малыш, не понять, до какой степени все это невероятно. Чтобы сделать то, что сделал Веб Лондон, недостаточно быть обычным человеком.
— Вы еще не говорили, что все так обернется.
Мужчина продолжал растягивать губы в улыбке.
— Потому и не говорили, что тебе, Кевин, этого знать было не нужно.
— А где тот другой мальчик? Как он оказался с вашими людьми? — снова спросил он.
— Осуществить задуманное можно только в том случае, если предусмотреть любую возможность.
— Скажите, тот мальчик умер?
Мужчина поднялся на ноги.
— Если тебе что-нибудь понадобится, скажи. Ты получишь все, что нужно.
Кевин решил попробовать напугать своего тюремщика.
— Мой старший брат, должно быть, повсюду меня ищет. — Прежде он никогда не говорил о брате, хотя постоянно о нем думал. Все знали Фрэнсиса и очень его боялись. Вполне возможно, что этот человек тоже его опасается. В следующую секунду сердце у него упало: по лицу своего похитителя он понял, что страха перед Фрэнсисом Вестбруком он не испытывает. Похоже, этот человек не боялся никого и ничего.
— Думаю, тебе пора отдохнуть, Кевин. — Он посмотрел несколько его рисунков. — У тебя, знаешь ли, большой талант! Как знать? Если бы судьба тебе улыбнулась, твоя жизнь могла бы сложиться по-другому. Не так, как у твоего брата. — С этими словами он вышел из комнаты и запер за собой дверь.
Кевин пытался сдержать слезы, но не смог — они хлынули ручьем и стали капать на одеяло. Он попытался вытереть глаза кулаком, но слезы полились еще сильнее. Тогда Кевин забился в угол и зарыдал так, что у него то и дело перехватывало дыхание. Выплакавшись, он натянул на голову одеяло и долго лежал в абсолютной темноте.
17
Веб вел свой «краун-вик» по улице, на которой еще совсем недавно жила его мать. Когда-то это был отдаленный район, еще тридцать лет назад он относился к сельской местности. Сегодня же в результате бесконечного разрастания мегаполиса он превратился в центр одного из крупнейших столичных пригородов, где пробки на дорогах были такими, что местным жителям, работавшим в центре города, приходилось вставать в четыре часа утра, чтобы успеть в свои офисы к восьми. Можно было не сомневаться, что лет через пять застройщики скупят оставшиеся здесь старые домики, сровняют их бульдозерами с землей и возведут на их месте другие — более красивые и комфортабельные, но гораздо более дорогие.
Веб вылез из «краун-вика» и огляделся. Шарлотта Лондон была одной из старейших жительниц этого района, и ее дом, несмотря на все старания Веба, казался таким же запущенным, как и прочие. Окружавший дом металлический забор проржавел насквозь и, казалось, вот-вот завалится. Застарелую грязь и ржавые потеки на крыше и навесе над гаражом нельзя было вывести никакими средствами. Одинокий засохший клен перед домом шуршал на ветру мертвыми, коричневыми листьями. Пыльная трава на лужайке перед домом не была подстрижена, поскольку Веб довольно долго не объявлялся в этих краях. В свое время он старался поддерживать дом в приличном состоянии, но потом махнул на это рукой, тем более что мать вид собственного жилища нисколько не волновал. Теперь, когда мать умерла, Веб думал, что дом лучше всего продать. Другое дело, что ему нисколько не хотелось этим заниматься. Ни сейчас, ни в будущем.
Веб вошел в дом и окинул взглядом прихожую и гостиную. Он приезжал сюда сразу же после смерти матери. Тогда здесь был чудовищный беспорядок — точно такой же, как при ее жизни. Он потратил на уборку весь день и к вечеру вынес на помойку десять огромных мешков с мусором. Правда, отключать электричество, воду и отопление он не стал. Не то чтобы он собирался когда-нибудь здесь жить, просто что-то помешало ему это сделать. Теперь он обошел комнаты, которые, если не считать висевшей по углам паутины да покрывавшей мебель пыли, можно было назвать чистыми, потом посмотрел на часы, плюхнулся на диван и включил телевизор — как раз в тот момент, когда очередной сериал был прерван из-за специального выпуска новостей. Это была та самая пресс-конференция ФБР, о которой упоминал Бейтс. Веб наклонился вперед, подрегулировал изображение и увеличил звук.
Показывали Перси Бейтса. «А куда, к чертям, подевался Бак Уинтерс?» — подумал Веб. Он послушал рассказ Бейтса о его, Веба Лондона, выдающейся карьере в ФБР и посмотрел видеофильм, показывавший, как руководство Бюро и лично президент вручали ему государственные награды. Потом Бейтс рассказал о творившемся во дворе кошмаре и о том, как храбро вел себя Веб, в одиночку уничтоживший восемь пулеметов-роботов.
После этого показали фотографию Веба, сделанную в госпитале, — ту, где у него было наполовину забинтовано лицо. Веб машинально коснулся своих старых ран. В этот момент он почувствовал гордость и одновременно унижение. Ему вдруг захотелось, чтобы Бейтс не говорил об этом его ранении и не показывал эту фотографию. По мнению Веба, этот пиаровский ход вряд ли мог изменить мнение о нем широкой публики. Как ни крути, это была самая настоящая оборонительная мера. Журналисты все равно не перестанут на него нападать; кроме того, у них появится шанс обвинить Бюро в том, что, покрывая его, оно пытается спасти свой собственный имидж. В определенном смысле это соответствовало действительности. Веб скрипнул зубами. Он знал, что все будет плохо, но не подозревал насколько. Выключив телевизор, он некоторое время сидел с закрытыми глазами. Потом ему показалось, что кто-то положил руку ему на плечо, хотя в доме никого не было. Это происходило с ним всякий раз, когда он сюда приезжал: здесь до сих пор незримо присутствовала его мать.
Шарлотта Лондон до самого последнего дня носила волосы до плеч, которые в молодости были золотистыми и выглядели очень сексуально, а с годами приобрели элегантный серебристый оттенок. На ее белой коже почти не было морщин, так как у нее была аллергия на солнечный свет и она всю жизнь носила шляпы с широкими полями и длинные платья, закрывавшие ее от солнца. Шея у нее была длинная и гладкая, с сильными мышцами. Время от времени Веб задавался вопросом, скольких мужчин соблазнила эта ее нежная, но сильная шея. Когда Веб был подростком, молодая красивая мать являлась ему в эротических снах, и он до сих пор этого стыдился.
Несмотря на любовь к алкоголю и нездоровой пище, его мать за сорок лет не набрала ни одной лишней унции и в преклонном возрасте имела примерно те же очертания фигуры, что и в молодости. Когда Шарлотта подкрашивалась и надевала красивое платье, она и в пятьдесят девять была еще очень даже ничего. Ее подвела печень. Все остальные ее органы могли функционировать еще очень долго.
Хотя она была хороша собой, людей больше привлекал ее ум. Тем не менее общения у матери с сыном не получалось. Мать не любила смотреть телевизор. «Недаром эту штуку называют ящиком для идиотов, — часто говорила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105