Питт принес несколько одеял и укутал замерзшую женщину. Затем он осторожно поднял ее на руки и без видимых усилий понес по проходу. Но окоченевшие ноги все же дали о себе знать, и он несколько раз споткнулся.
– С вами все в порядке? – с тревогой спросила Гала.
– Ничего такого, что не мог бы излечить хороший глоток виски «Джек Дэниелс».
– Вернувшись домой, я пошлю вам целый ящик.
– А где ваш дом?
– В данный момент в Нью-Йорке.
– Когда я в следующий раз буду в городе, обязательно приглашу вас поужинать со мной.
– Почту за честь, мистер Питт.
– Я тоже, мисс Камиль.
Брови Галы удивленно поднялись.
– Неужели вы узнали меня даже в таком ужасном виде?
– Скажу правду: я узнал вас только после того, как вы привели лицо в порядок.
– Прошу вас, простите за то, что из-за меня вы оказались втянутым в этот кошмар. Ваши ноги уже, наверное, совсем замерзли.
– Ну это не слишком большая плата за право держать в своих объятиях Генерального секретаря Организации Объединенных Наций.
Как забавно порой складывается жизнь, подумал Питт. Или сегодня день особенный. Встретить трех женщин, причем очень привлекательных, в безлюдной ледяной пустыне в двух тысячах миль от цивилизации всего лишь за каких-то полчаса – это своеобразный рекорд. Это даже лучше, во всяком случае, приятнее, чем обнаружить на дне океана русскую субмарину.
* * *
Через пятнадцать минут, когда Гала, Рабин и стюардесса были с максимальными удобствами устроены в вертолете, Питт махнул рукой Джордино. Тот поднял вверх большой палец, показывая, что все в порядке, и вертолет взлетел в воздух, подняв за собой снежное облако. Выполнив поворот на 180°, он взял курс к «Полярному исследователю».
Питт поспешил к обогревателю. Он стащил пропитавшиеся ледяной водой высокие ботинки и носки и вытянул ноги, подставив их теплому воздуху. Он с наслаждением впитывал тепло и с радостью принял боль, которая всегда сопровождает восстановление кровообращения. Питт расслабился и не сразу заметил подошедшего Симона.
Тот остановился и еще раз взглянул на потерпевший крушение самолет. Он больше не казался жалким и заброшенным. Сознание того, что там находится более пяти десятков мертвых тел, придало ему вид некой усыпальницы или мавзолея.
– Все они были делегатами ООН? – спросил Симон.
– Некоторые были членами Генеральной Ассамблеи, – задумчиво ответил Питт, – остальные – директора и сотрудники специализированных агентств ООН. По словам Камиль, все они возвращались из совместной поездки.
– Кому потребовалось их убивать?
Питт тщательно выжал мокрые носки и положил их на трубу обогревателя.
– Понятия не имею.
– Может быть, это ближневосточные террористы? – настаивал Симон.
– Никогда не слышал, чтобы они использовали яд.
– Как твои ноги?
– По-моему, постепенно оттаивают. А твои?
– На флоте нас обеспечивают непромокаемыми ботинками. Так что мои сухие и теплые.
– Аплодирую заботливым адмиралам, – усмехнулся Питт.
– Думаю, один из троих уцелевших сделал эту грязную работу.
Питт с сожалением покачал головой:
– Если это действительно окажется яд, скорее всего, он был добавлен в пиу еще до того, как продукты питания поступили на борт самолета.
– Но главный стюард или любая из стюардесс могли сделать то же самое уже на борту.
– Слишком сложно отравить пятьдесят порций еды на кухне самолета так, чтобы никто не заметил.
– А напитки? – не отставал Симон.
– В упорстве тебе не откажешь, – усмехнулся Питт.
– Мы можем строить любые гипотезы. Все равно больше делать нечего, пока нас отсюда не вывезут.
Питт потрогал носки. Они все еще были влажными.
– Вообще-то напитки – это возможный вариант, в первую очередь чай и кофе.
Симон улыбнулся. Очевидно, ему было приятно, что хотя бы одна из его теорий признана правдоподобной.
– Ну хорошо, и какой же из троих уцелевших людей кажется тебе наиболее вероятным кандидатом в отравители?
– Ни один.
– Ты хочешь сказать, что преступник добровольно принял яд и совершил самоубийство?
– Нет. Я только хочу сказать, что был еще четвертый уцелевший.
– Я насчитал только троих.
– После катастрофы. До нее было четыре.
– Ты имеешь в виду маленького мексиканца в кресле второго пилота?
– Да.
Не нужно было обладать слишком развитой наблюдательностью, чтобы заметить выражение скептицизма, появившееся на физиономии Симона.
– И как же ты пришел к столь блестящему логическому умозаключению?
– Элементарно, – усмехнулся Питт, – Убийца, согласно лучшим традициям детективов, всегда вызывает меньше всего подозрений.
11
– Кто же это сдавал, а?
Юлиус Шиллер, заместитель секретаря по политическим вопросам, внимательно изучая свои карты, состроил добродушную гримасу. Зажав в зубах незажженную сигару, он переводил с одного игрока на другого взгляд умных голубых глаз.
За покерным столом сидело еще четыре человека. Никто не курил, и Шиллер тоже не стал зажигать сигару. Несколько кедровых поленьев уютно потрескивали в старинной матросской печурке, не давая игрокам почувствовать прохладу ранней осени. Горящий кедр распространял приятный аромат по отделанному тиковыми панелями салону яхты Шиллера. Изящная тридцатипятиметровая моторно-парусная яхта стояла на якоре на реке Потомак. Судно находилось у Южного острова как раз напротив города Александрия, штат Виргиния.
Заместитель главы советской миссии Алексей Короленко, широкоплечий, коренастый мужчина, был, как обычно, весел и оживлен. Всегдашняя жизнерадостность стала его визитной карточкой в деловых кругах Вашингтона.
– Жаль, что мы не в Москве, – сказан он суровым тоном, пряча усмешку. – Я знаю прекрасное место в Сибири для такого сдающего.
– Я поддерживаю предложение, – заявил Шиллер и повернулся к мужчине, сдававшему карты, – В следующий раз, Дейл, потрудись перетасовать их.
– Если все так плохо, – проворчал Дейл Николс, специальный помощник президента, – сбрасывайте.
Сенатор Джордж Питт, возглавлявший сенатский комитет по международным отношениям, встал и снял темно-красную спортивную куртку. Небрежно бросив ее на спинку стула, он обратился к Юрию Выховскому:
– Не понимаю, на что жалуются эти парни. Мы уже неплохо выиграли.
Специальный советник советского посольства по американским делам кивнул:
– С тех пор как мы составили компанию пять лет назад, меня все устраивает.
Вечерние игры в покер по четвергам на яхте Шиллера действительно начались в 1986 году. Причем они были не просто карточными играми в кругу друзей, желавших раз в неделю развеяться вечерком. Первоначально они задумывались как маленькая брешь в стене, разделявшей две супердержавы. Присутствующие были вне досягаемости средств массовой информации. Они могли не придерживаться протокола и свободно высказывать свои мысли. Здесь обменивались идеями и делились информацией, что нередко сказывалось на советско-американских отношениях.
– Я открываюсь за пятьдесят центов, – объявил Шиллер.
– Поднимаю до доллара, – сказал Короленко.
– И они еще не понимают, почему мы им не доверяем, – простонал Николс.
Не глядя на Короленко, сенатор спросил:
– Каковы ваши прогнозы относительно открытого восстания в Египте, Алексей?
– Я даю президенту Хасану не больше тридцати дней, прежде чем его правительство будет свергнуто Ахмедом Язидом.
– Вы играете, сенатор? – спросил Николс.
– Я продолжаю.
– Юрий?
Выховский бросил на стол три монеты по пятьдесят центов.
– С тех пор как Хасан принял дела после отставки Мубарака, – сказал Шиллер, – ему удалось добиться относительной стабильности. Мне кажется, он продержится.
– Вы говорили то же самое о шахе Ирана, – съязвил Короленко.
– Людям свойственно ошибаться, – пробормотал Шиллер и скинул втемную несколько карт. – Мне две, пожалуйста.
Короленко поднял один палец и получил карту.
– Ваша помощь все равно пропадет как в бездонном колодце. Египтяне живут на грани голода. Такая ситуация питает религиозный фанатизм, который захлестнул большую часть страны. У вас так же мало шансов остановить Язида, как и Хомейни.
– А какова позиция Кремля? – спросил сенатор Питт.
– Мы ждем, – бесстрастно ответил Короленко. – Ждем, пока осядет пыль.
Шиллер еще раз посмотрел свои карты и открыл их:
– Здесь никто не выиграет.
– Это точно. Мы все проиграем. Вы можете быть сатаной в глазах исламских фундаменталистов, но коммунистов, являющихся атеистами, тоже не любят. Думаю, нет смысла говорить, что главным проигравшим будет Израиль. С более чем возможным поражением Ирака в войне с Ираном и падением Саддама Хусейна для Ирана и Сирии откроется возможность силой заставить умеренных арабов объединиться для массированного трехстороннего удара по Израилю. И тогда Израиль наверняка потерпит поражение.
Сенатор с сомнением покачал головой:
– У израильтян самая боеспособная армия на Ближнем Востоке, которая уже не раз побеждала, и я не вижу причин, почему бы ей не сделать этого снова.
– Никто не сможет устоять против атаки «человеческой волны», состоящей из двух миллионов арабов, – сказал Выховский. – Силы Хафеза Асада направятся на юг, а египтяне Язида – на север через Синай, как они делали в шестьдесят седьмом и семьдесят третьем. Только в этот раз иранская армия пройдет по Саудовской Аравии и Иордании и пересечет реку Иордан с запада. Несмотря на свою боеспособность и передовые технологии, израильтяне будут сломлены.
– Когда же бойня закончится, – с нажимом добавил Короленко, – запад окажется в состоянии глубочайшей экономической депрессии, поскольку объединенное мусульманское правительство, контролирующее пятьдесят пять процентов мировых запасов «черного золота», поднимет цены на нефть на астрономическую высоту. А они это обязательно сделают.
– Ваше слово, – сказал Николс Шиллеру.
– Два бакса.
– Поднимайте вы, – сказал Короленко.
Выховский бросил карты на стол:
– Это бесполезно.
Сенатор мгновение помедлил:
– Четыре и еще четыре.
– Акулы плавают кругами, – с напряженной улыбкой заметил Николс. – Меня можно исключить.
– Давайте не будем обманывать сами себя, – сказал сенатор. – Уже давно не секрет, что израильтяне обладают небольшим арсеналом ядерного оружия. Проиграв все, они не колеблясь пустят его в ход.
Шиллер глубоко вздохнул:
– Я не хочу даже думать о последствиях. – Он сделал паузу и вопросительно взглянул на капитана яхты, который, нерешительно постучавшись, вошел в салон.
– Извините, что помешал, мистер Шиллер, но... важный звонок.
Шиллер подтолкнул свои карты Николсу.
– С такими картами нет смысла продлевать агонию. Извините меня, господа.
Одним из основных правил еженедельных встреч по четвергам было отсутствие любых телефонных звонков, за исключением, разумеется, жизненно необходимых и касающихся всех сидящих за столом. Игра продолжалась, но мужчины играли автоматически, любопытство было сильнее карточных страстей.
– Ваша очередь, Алексей, – сказал сенатор.
– Еще четыре доллара к вашим.
– Принимаю.
Короленко пожал плечами и безропотно открыл карты. У него оказалась только пара четверок.
Сенатор криво усмехнулся и тоже открыл карты. Он выиграл с двумя шестерками.
– Боже правый, – простонал Николс. – Я вышел с парой королей.
– Похоже, ты проиграл деньги, которые тебе дали на обед, Алексей, – рассмеялся Выховский.
– Итак, это был обоюдный блеф, – подвел итог Короленко. – Теперь я точно знаю, почему никогда не куплю подержанную машину у американского политика.
Сенатор откинулся на спинку кресла и пригладил рукой посеребренную сединой шевелюру.
– Между прочим, я оплачивал свою учебу в школе права, продавая машины. Прекрасный тренинг для работы в сенате.
Шиллер вернулся в комнату и сел за стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85