Вскоре после обнаружения затопленной субмарины наш корабль сошел с намеченного курса и принял участие в спасательной операции на месте крушения самолета с делегацией ООН. Получилась превосходная дымовая завеса. Наши агенты в ВМФ России подтверждают, что там все спокойно. Фотографии флота русских в Северной Атлантике, сделанные со спутника, подтверждают, что ни один корабль не изменил курс и не пошел в район поиска.
– Странно, – задумчиво протянул Броган, – почему они не послали свой корабль по следу «Полярного исследователя».
– Они послали, – объяснил Шоу. – И вообще они довольно внимательно следили за нашими операциями. Они не мешали, справедливо считая, что наши более совершенные подводные поисковые технологии помогут нам справиться там, где они потерпели бы неудачу. Кроме того, они рассчитывали, что, обнаружив субмарину, наши моряки как-нибудь себя выдадут.
– Но они этого не сделали.
– Нет, – уверенно заявил Шоу. – Правила безопасности соблюдались самым строгим образом. Об истинной цели поиска знал только капитан и два специалиста из НУМА, которые непосредственно вели поиск. Остальные члены команды были уверены, что цель исследований – перемещение айсбергов и геология дна. Доклад об успешном завершении поисков был доставлен мне лично помощником капитана «Полярного исследователя», так что у русских не было возможности прослушать наши линии связи.
– Хорошо. Что мы теперь будем делать? – спросил Броган. – Не сомневаюсь, что русские не допустят повторения инцидента с «Гломар эксплорер». И район, где исчезла субмарина, будет постоянно патрулироваться их кораблями.
– Мы думаем о подводной спасательной операции, – сказал Шоу.
– Когда?
– Если мы начнем подготовку немедленно и произведем некоторую модификацию существующего подводного оборудования, сможем приступить к операции через десять месяцев.
– Итак, пока мы игнорируем субмарину?
– Совершенно верно, – ответил Шоу. – Кстати, произошло еще одно событие, которое поможет нам запутать Советы. И здесь флоту необходима ваша помощь.
– Слушаю.
– Во время спасательных операций и расследования причин авиакатастрофы люди из НУМА, участвовавшие в поисковых работах, неожиданно наткнулись на затонувшее судно, которое вполне может оказаться древним римским кораблем, которому уже более десяти веков.
Броган покосился на Шоу с изрядной долей скептицизма.
– В Гренландии?
Шоу кивнул.
– По предварительным заключениям экспертов это действительно так.
– Что же может сделать ЦРУ, чтобы помочь флоту разобраться с обломками древнего корабля?
– Организовать небольшую дезинформацию. Было бы очень кстати, если в русские поверили, что «Полярный исследователь» был занят поисками именно этого корабля.
Броган заметил на своем интеркоме мигающую лампочку.
– Неплохая идея. Будем разбрасывать крошки хлеба по ложной дорожке и в то же время готовиться захватить их новейшую субмарину.
– Что-то вроде этого.
– А что вы будете делать с римскими обломками?
– Начнем разработку нового археологического проекта, который станет прикрытием действительной операции. «Полярный исследователь» останется на месте раскопок, и команда примет в них непосредственное участие.
– Субмарина находится близко к этому месту?
– Около десяти миль.
– Есть данные о ее состоянии?
– Обнаружены некоторые механические повреждения, вызванные столкновением с возвышением на дне, но в основном она цела.
– А римское судно?
– Наши люди утверждают, что нашли отлично сохранившиеся тела экипажа.
Броган встал из-за стола и проводил Шоу к двери.
– Невероятно, – восхищенно пробормотал он, после чего задорно усмехнулся. – Интересно, там обнаружатся какие-нибудь древние государственные секреты?
Шоу тоже вежливо улыбнулся.
– Лучше бы тайник с сокровищами.
Собеседники еще не знали, что в течение ближайших сорока восьми часов им предстоит вспомнить эти шутливые фразы, которыми они обменялись напоследок.
20
Команда «Полярного исследователя» под руководством археологов прорубала дорогу к попавшему в ледяной плен судну. Слой за слоем они убирали лед, и вскоре верхняя палуба оказалась очищенной от форштевня до ахтерштевня.
Всех работавших на льду фьорда неодолимое любопытство влекло к месту раскопок. Только Питт и Лили не участвовали в работах. Они оставались на борту ледокола и занимались изучением вощеных дощечек.
Моряки и археологи, летчики и следователи, изучавшие причины авиакатастрофы, подходя к месту раскопок, поневоле замолкали. Люди смотрели на частично очищенное ото льда судно, испытывая почтительное благоговение перед хранимыми им тайнами веков.
Хоскинс и Грэхем измерили корпус. Длина судна составляла около двадцати метров, ширина – восемь метров. От мачты остался обломок в два метра от основания, и верхняя часть пока не была найдена. Остатки бегучего такелажа змеились по палубе, словно были сброшены с высоты. От некогда больших парусов остались только обрывки полотна.
Покрытие палубы было проверено на прочность. Оказалось, что оно осталось таким же прочным, как в тот день, когда судно покинуло уже давно забытую древнюю средиземноморскую судоверфь. Артефакты, находившиеся на палубе, были осмотрены, сфотографированы, затем осторожно подняты и перевезены на борт «Полярного исследователя» для полной очистки и составления каталога. После обработки все найденные предметы были уложены в холодильные камеры, чтобы не допустить их разрушения до ввоза в страну, которой еще не существовало, когда древнее торговое судно вышло в свой последний рейс.
Гронквист, Хоскинс и Грэхем не разбирали то, что осталось от рубки, и не заглядывали в камбуз. Очень медленно, пожалуй, даже нежно, они приоткрыли крышку люка, ведущего в грузовой трюм. Гронквист лег на живот и просунул голову и плечи в образовавшееся отверстие. Он сползал вниз до тех пор, пока балки перекрытия не перестали загораживать ему обзор.
– Они там? – взволнованно спросил Грэхем. – Они именно такие, как описывал Питт?
Гронквист долго смотрел на ужасные белые лица, превратившиеся в посмертные маски. Ему на секунду показалось, что, если он спустится вниз, соскребет лед и как следует встряхнет этих людей, они откроют глаза и вернутся к жизни.
Он немного помедлил, прежде чем ответить. Дневной свет позволял ему хорошо видеть весь трюм, и он заметил две фигуры, прижавшиеся друг к другу в самом дальнем углу, которых не видел Питт.
– Они именно такие, как говорил Питт, – хрипло проговорил он. – Только здесь есть еще девочка и собака.
* * *
Питт стоял возле палубного крана и наблюдал, как Джордино разворачивает вертолет НУМА над кормой «Полярного исследователя». Спустя пятнадцать секунд шасси коснулось нарисованного на палубе центра посадки, рев турбин стих, и винты мало-помалу остановились.
Правая дверца открылась, и на палубу спрыгнул очень высокий человек в коричневой вельветовой куртке, брюках такого же цвета и ботинках. Куртка была расстегнута на груди, открывая высокий ворот зеленого свитера. Человек огляделся, словно не сразу понял, где находится, потом заметил Питта, помахал ему рукой и пошел навстречу. Он двигался мягкой кошачьей походкой, съежившись и глубоко засунув руки в карманы. Судя по всему, он не был привычен к арктическому холоду.
Питт сделал шаг навстречу гостю и сразу провел его в теплую каюту.
– Доктор Редферн?
– А вы Дирк Питт?
– Совершенно верно, я Питт.
– Наслышан о ваших подвигах.
– Благодарю за то, что выкроили время приехать сюда. Я знаю, насколько вы загружены работой.
– Смеетесь? – расхохотался Редферн, глядя на Питта горящими энтузиазмом глазами. – Да я не задумываясь бросил все свои дела! Не существует археолога, который не отдал бы все на свете, чтобы очутиться на моем месте. Когда я смогу взглянуть на ваши находки?
– Через десять минут стемнеет. Думаю, будет лучше, если вы пока побеседуете с доктором Гронквистом, археологом, который руководит раскопками. Он покажет вам предметы, найденные на верхней палубе. А завтра с первыми лучами солнца вы сможете увидеть все своими глазами.
– Звучит заманчиво.
– У вас есть багаж? – спросил Питт.
– Предпочитаю путешествовать налегке. У меня с собой только портфель и небольшая сумка.
– Ал Джордино...
– Пилот вертолета?
– Да. Он проследит, чтобы ваши веши отнесли в комнату, где вы будете жить. А сейчас, если вы последуете за мной, я обеспечу вас какой-нибудь согревающей жидкостью и пищей для ума.
Доктор Мел Редферн был человеком очень высокого роста. Он заметно возвышался над Питтом и был вынужден согнуться чуть ли не вдвое, чтобы пройти через низкий дверной проем. Его светлые волосы начали редеть и росли на лбу треугольным выступом, за стеклами очков в тонкой оправе живо поблескивали внимательные серо-голубые глаза. Его длинное тело было достаточно подтянутым для человека, которому перевалило за сорок, но небольшой живот уже был заметен даже при не слишком внимательном взгляде.
В прошлом звезда баскетбольной команды колледжа, он потом стал играть за профессионалов. Получив степень доктора антропологии, Редферн обнаружил незаурядный талант в области подводных исследований и со временем стал одним из ведущих экспертов в классической подводной археологии. Его имя было известно во всем мире.
– Как прошел перелет из Афин в Рейкьявик? – поинтересовался Питт.
– Превосходно. Я в основном спал, – бодро ответил Редферн. – А вот пока военный самолет летел от Исландии до эскимосского поселения, расположенного в сотне миль отсюда, я едва не превратился в ледышку. Надеюсь, здесь можно будет раздобыть теплую одежду? У меня с собой ничего нет! Я собирался на теплые греческие острова и не планировал оказаться за полярным кругом.
– Командир нашего корабля Байрон Найт обо всем позаботится, – заверил гостя Питт. – Если не секрет, над чем вы работали в Греции?
– Греческое судно второго века до нашей эры, затонувшее с грузом мраморных скульптур, – ответил Редферн и, не в силах больше сдерживать одолевавшее его любопытство, приступил к расспросам: – Кстати, в радиограмме не было указано, какой груз перевозило ваше судно.
– В трюме я обнаружил только членов экипажа, никакого груза там не было.
– Жаль, конечно, но ничего не поделаешь, – философски заметил Реферн. – Нельзя получить все и сразу, но ведь хочется... Но вы сказали, что оно в основном целое?
– Совершенно верно. Заделать небольшую пробоину, восстановить мачту и такелаж, заменить весла – и можно отправляться в нью-йоркскую гавань.
– Это потрясающе! Доктор Гронквист сумел отнести его к определенному периоду?
– Да, по найденным монетам. Их чеканили примерно в триста девяностом году нашей эры. Мы знаем и название. «Серапис». Оно было написано по-гречески на ахтерштевне.
– Не могу поверить! Полностью сохранившееся византийское торговое судно четвертого столетия! – в восхищении пробормотал Редферн. – Это будет археологическое открытие века! Не могу дождаться, чтобы увидеть все собственными глазами.
Питт привел Редферна в офицерскую кают-компанию, где за столом сидела Лили и копировала надписи с вощеных табличек на бумагу. Питт представил археологов друг другу:
– Доктор Лили Шарп, доктор Мел Редферн.
Лили встала и протянула руку гостю:
– Это для меня большая честь, доктор. Хотя моя специализация – сухопутная археология, я была вашей страстной поклонницей и с интересом следила за вашими подводными работами с тех самых пор, как окончила школу.
– Очень рад нашему знакомству, – вежливо ответил Редферн. – Давайте отбросим церемонии и сразу перейдем на «ты».
– Чем тебя угостить? – спросил Питт.
– Тарелка супа и галлон горячего шоколада оказались бы сейчас весьма кстати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Странно, – задумчиво протянул Броган, – почему они не послали свой корабль по следу «Полярного исследователя».
– Они послали, – объяснил Шоу. – И вообще они довольно внимательно следили за нашими операциями. Они не мешали, справедливо считая, что наши более совершенные подводные поисковые технологии помогут нам справиться там, где они потерпели бы неудачу. Кроме того, они рассчитывали, что, обнаружив субмарину, наши моряки как-нибудь себя выдадут.
– Но они этого не сделали.
– Нет, – уверенно заявил Шоу. – Правила безопасности соблюдались самым строгим образом. Об истинной цели поиска знал только капитан и два специалиста из НУМА, которые непосредственно вели поиск. Остальные члены команды были уверены, что цель исследований – перемещение айсбергов и геология дна. Доклад об успешном завершении поисков был доставлен мне лично помощником капитана «Полярного исследователя», так что у русских не было возможности прослушать наши линии связи.
– Хорошо. Что мы теперь будем делать? – спросил Броган. – Не сомневаюсь, что русские не допустят повторения инцидента с «Гломар эксплорер». И район, где исчезла субмарина, будет постоянно патрулироваться их кораблями.
– Мы думаем о подводной спасательной операции, – сказал Шоу.
– Когда?
– Если мы начнем подготовку немедленно и произведем некоторую модификацию существующего подводного оборудования, сможем приступить к операции через десять месяцев.
– Итак, пока мы игнорируем субмарину?
– Совершенно верно, – ответил Шоу. – Кстати, произошло еще одно событие, которое поможет нам запутать Советы. И здесь флоту необходима ваша помощь.
– Слушаю.
– Во время спасательных операций и расследования причин авиакатастрофы люди из НУМА, участвовавшие в поисковых работах, неожиданно наткнулись на затонувшее судно, которое вполне может оказаться древним римским кораблем, которому уже более десяти веков.
Броган покосился на Шоу с изрядной долей скептицизма.
– В Гренландии?
Шоу кивнул.
– По предварительным заключениям экспертов это действительно так.
– Что же может сделать ЦРУ, чтобы помочь флоту разобраться с обломками древнего корабля?
– Организовать небольшую дезинформацию. Было бы очень кстати, если в русские поверили, что «Полярный исследователь» был занят поисками именно этого корабля.
Броган заметил на своем интеркоме мигающую лампочку.
– Неплохая идея. Будем разбрасывать крошки хлеба по ложной дорожке и в то же время готовиться захватить их новейшую субмарину.
– Что-то вроде этого.
– А что вы будете делать с римскими обломками?
– Начнем разработку нового археологического проекта, который станет прикрытием действительной операции. «Полярный исследователь» останется на месте раскопок, и команда примет в них непосредственное участие.
– Субмарина находится близко к этому месту?
– Около десяти миль.
– Есть данные о ее состоянии?
– Обнаружены некоторые механические повреждения, вызванные столкновением с возвышением на дне, но в основном она цела.
– А римское судно?
– Наши люди утверждают, что нашли отлично сохранившиеся тела экипажа.
Броган встал из-за стола и проводил Шоу к двери.
– Невероятно, – восхищенно пробормотал он, после чего задорно усмехнулся. – Интересно, там обнаружатся какие-нибудь древние государственные секреты?
Шоу тоже вежливо улыбнулся.
– Лучше бы тайник с сокровищами.
Собеседники еще не знали, что в течение ближайших сорока восьми часов им предстоит вспомнить эти шутливые фразы, которыми они обменялись напоследок.
20
Команда «Полярного исследователя» под руководством археологов прорубала дорогу к попавшему в ледяной плен судну. Слой за слоем они убирали лед, и вскоре верхняя палуба оказалась очищенной от форштевня до ахтерштевня.
Всех работавших на льду фьорда неодолимое любопытство влекло к месту раскопок. Только Питт и Лили не участвовали в работах. Они оставались на борту ледокола и занимались изучением вощеных дощечек.
Моряки и археологи, летчики и следователи, изучавшие причины авиакатастрофы, подходя к месту раскопок, поневоле замолкали. Люди смотрели на частично очищенное ото льда судно, испытывая почтительное благоговение перед хранимыми им тайнами веков.
Хоскинс и Грэхем измерили корпус. Длина судна составляла около двадцати метров, ширина – восемь метров. От мачты остался обломок в два метра от основания, и верхняя часть пока не была найдена. Остатки бегучего такелажа змеились по палубе, словно были сброшены с высоты. От некогда больших парусов остались только обрывки полотна.
Покрытие палубы было проверено на прочность. Оказалось, что оно осталось таким же прочным, как в тот день, когда судно покинуло уже давно забытую древнюю средиземноморскую судоверфь. Артефакты, находившиеся на палубе, были осмотрены, сфотографированы, затем осторожно подняты и перевезены на борт «Полярного исследователя» для полной очистки и составления каталога. После обработки все найденные предметы были уложены в холодильные камеры, чтобы не допустить их разрушения до ввоза в страну, которой еще не существовало, когда древнее торговое судно вышло в свой последний рейс.
Гронквист, Хоскинс и Грэхем не разбирали то, что осталось от рубки, и не заглядывали в камбуз. Очень медленно, пожалуй, даже нежно, они приоткрыли крышку люка, ведущего в грузовой трюм. Гронквист лег на живот и просунул голову и плечи в образовавшееся отверстие. Он сползал вниз до тех пор, пока балки перекрытия не перестали загораживать ему обзор.
– Они там? – взволнованно спросил Грэхем. – Они именно такие, как описывал Питт?
Гронквист долго смотрел на ужасные белые лица, превратившиеся в посмертные маски. Ему на секунду показалось, что, если он спустится вниз, соскребет лед и как следует встряхнет этих людей, они откроют глаза и вернутся к жизни.
Он немного помедлил, прежде чем ответить. Дневной свет позволял ему хорошо видеть весь трюм, и он заметил две фигуры, прижавшиеся друг к другу в самом дальнем углу, которых не видел Питт.
– Они именно такие, как говорил Питт, – хрипло проговорил он. – Только здесь есть еще девочка и собака.
* * *
Питт стоял возле палубного крана и наблюдал, как Джордино разворачивает вертолет НУМА над кормой «Полярного исследователя». Спустя пятнадцать секунд шасси коснулось нарисованного на палубе центра посадки, рев турбин стих, и винты мало-помалу остановились.
Правая дверца открылась, и на палубу спрыгнул очень высокий человек в коричневой вельветовой куртке, брюках такого же цвета и ботинках. Куртка была расстегнута на груди, открывая высокий ворот зеленого свитера. Человек огляделся, словно не сразу понял, где находится, потом заметил Питта, помахал ему рукой и пошел навстречу. Он двигался мягкой кошачьей походкой, съежившись и глубоко засунув руки в карманы. Судя по всему, он не был привычен к арктическому холоду.
Питт сделал шаг навстречу гостю и сразу провел его в теплую каюту.
– Доктор Редферн?
– А вы Дирк Питт?
– Совершенно верно, я Питт.
– Наслышан о ваших подвигах.
– Благодарю за то, что выкроили время приехать сюда. Я знаю, насколько вы загружены работой.
– Смеетесь? – расхохотался Редферн, глядя на Питта горящими энтузиазмом глазами. – Да я не задумываясь бросил все свои дела! Не существует археолога, который не отдал бы все на свете, чтобы очутиться на моем месте. Когда я смогу взглянуть на ваши находки?
– Через десять минут стемнеет. Думаю, будет лучше, если вы пока побеседуете с доктором Гронквистом, археологом, который руководит раскопками. Он покажет вам предметы, найденные на верхней палубе. А завтра с первыми лучами солнца вы сможете увидеть все своими глазами.
– Звучит заманчиво.
– У вас есть багаж? – спросил Питт.
– Предпочитаю путешествовать налегке. У меня с собой только портфель и небольшая сумка.
– Ал Джордино...
– Пилот вертолета?
– Да. Он проследит, чтобы ваши веши отнесли в комнату, где вы будете жить. А сейчас, если вы последуете за мной, я обеспечу вас какой-нибудь согревающей жидкостью и пищей для ума.
Доктор Мел Редферн был человеком очень высокого роста. Он заметно возвышался над Питтом и был вынужден согнуться чуть ли не вдвое, чтобы пройти через низкий дверной проем. Его светлые волосы начали редеть и росли на лбу треугольным выступом, за стеклами очков в тонкой оправе живо поблескивали внимательные серо-голубые глаза. Его длинное тело было достаточно подтянутым для человека, которому перевалило за сорок, но небольшой живот уже был заметен даже при не слишком внимательном взгляде.
В прошлом звезда баскетбольной команды колледжа, он потом стал играть за профессионалов. Получив степень доктора антропологии, Редферн обнаружил незаурядный талант в области подводных исследований и со временем стал одним из ведущих экспертов в классической подводной археологии. Его имя было известно во всем мире.
– Как прошел перелет из Афин в Рейкьявик? – поинтересовался Питт.
– Превосходно. Я в основном спал, – бодро ответил Редферн. – А вот пока военный самолет летел от Исландии до эскимосского поселения, расположенного в сотне миль отсюда, я едва не превратился в ледышку. Надеюсь, здесь можно будет раздобыть теплую одежду? У меня с собой ничего нет! Я собирался на теплые греческие острова и не планировал оказаться за полярным кругом.
– Командир нашего корабля Байрон Найт обо всем позаботится, – заверил гостя Питт. – Если не секрет, над чем вы работали в Греции?
– Греческое судно второго века до нашей эры, затонувшее с грузом мраморных скульптур, – ответил Редферн и, не в силах больше сдерживать одолевавшее его любопытство, приступил к расспросам: – Кстати, в радиограмме не было указано, какой груз перевозило ваше судно.
– В трюме я обнаружил только членов экипажа, никакого груза там не было.
– Жаль, конечно, но ничего не поделаешь, – философски заметил Реферн. – Нельзя получить все и сразу, но ведь хочется... Но вы сказали, что оно в основном целое?
– Совершенно верно. Заделать небольшую пробоину, восстановить мачту и такелаж, заменить весла – и можно отправляться в нью-йоркскую гавань.
– Это потрясающе! Доктор Гронквист сумел отнести его к определенному периоду?
– Да, по найденным монетам. Их чеканили примерно в триста девяностом году нашей эры. Мы знаем и название. «Серапис». Оно было написано по-гречески на ахтерштевне.
– Не могу поверить! Полностью сохранившееся византийское торговое судно четвертого столетия! – в восхищении пробормотал Редферн. – Это будет археологическое открытие века! Не могу дождаться, чтобы увидеть все собственными глазами.
Питт привел Редферна в офицерскую кают-компанию, где за столом сидела Лили и копировала надписи с вощеных табличек на бумагу. Питт представил археологов друг другу:
– Доктор Лили Шарп, доктор Мел Редферн.
Лили встала и протянула руку гостю:
– Это для меня большая честь, доктор. Хотя моя специализация – сухопутная археология, я была вашей страстной поклонницей и с интересом следила за вашими подводными работами с тех самых пор, как окончила школу.
– Очень рад нашему знакомству, – вежливо ответил Редферн. – Давайте отбросим церемонии и сразу перейдем на «ты».
– Чем тебя угостить? – спросил Питт.
– Тарелка супа и галлон горячего шоколада оказались бы сейчас весьма кстати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85