Ну а как долю получать, тут он первый.
— Саранцев тоже, поди, на кресло старика косится?
— А то как же. Он сейчас готов старику горло перегрызть, только пообещай ему звездочку на погоны.
— Ничего, мы и ему дело найдем.
Водка была разлита по стаканам, выпита, а рукава обнюханы. В спешке генерал забыл купить кильки — фирменная закуска местного бара с памятником вместо стойки.
— Пора завязывать с рэкетом, Гриша. Пришел твой час на серьезные дела идти. Мы взяли одного киллера. Работал в группе, но даже сам об этом не знает. Пустышка. Но по ходу другого дела проглядывает сквозь туман верхушка. В деле завязан целый синдикат. Огромная машина. Пока это мое предположение, но, судя по делам последнего полугодия, очень похоже, что стреляют ребята из одного угла. Наша задача заключается в следующем: мы не будем ломать отлаженный механизм, а заменим в нем несколько звеньев и повернем стволы в нужную нам сторону. Ты представляешь, Ефимов, скольких сволочей мы сможем уничтожить одним росчерком пера! Я уверен, что эта операция нам под силу. Десяток ублюдков в месяц — это сто лет следствий, поисков улик, доказательств, решений судов и в итоге — свобода! Ходят суки и зубы скалят! Железом выжигать гадов!
Ефимов слышал, как заскрипели генеральские зубы. Ефимов не разделял точку зрения большого начальника. Каждый по-своему с ума сходил.
Генерал — одержимый мститель. Ну и Бог с ним. Ефимову мстить некому, и не за что. У него свои заморочки.
— А главное, что все киллеры будут под нашим контролем. Тут я тебе точно погоны поменяю, если ты, Гриша, это дело провернешь с честью. Но мы и свои заказы через эту контору проводить сможем. У меня уже есть на примете один заказчик. Старый плут. Большие деньги платит за шкуры своих врагов. Стоит его достойно обслужить, как он начнет рекомендовать наше агентство остальным паукам, которые жрут друг друга в стеклянной банке. Чем меньше этой швали ползает, тем чище воздух на земле. Их место там!
Генерал ткнул пальцем в могилу. От водки у него раскраснелось лицо и в сумерках сверкали глаза необычным красноватым блеском.
— Как проникнуть в это гнездо? — оборвал пыл Боровского Ефимов.
— Трудно, Гриша. Тут надо все обдумать, обсудить. Плечом такую дверь не выбьешь. Время, терпение, методичность и напор. Им отступать некуда.
База стационарная, это не цирк шапито, взял, сложился и уехал. Нам есть что терять, они не уйдут с насиженных мест. Наше дело влезть в узкую щель и занять твердую позицию.
— Долгая история. Ну а как же заказчик? Ждать будет или, может, помочь ему, если речь идет о больших деньгах.
Боровский встрепенулся, словно его разбудили, и внимательно посмотрел на Ефимова, будто впервые видел его. Пауза длилась слишком долго, и Ефимов понимал, что в мыслях генерала где-то срабатывают весы, и он решил, что лишний довод не помешает.
— Надежней меня вы никого не найдете, Денис Спиридоныч. Я готов уничтожать сорняки с корнем в любую секунду.
— А ты прав, Ефимов. Я звонил тебе и думал об этом задании, но когда пришел на кладбище, все в голове спуталось. Ты прав, Гриша. Ты надежен, но если попадешься, то тебе крышка. Тут я тебе не помощник. Помни это.
— Буду помнить, если вознаграждение солидное.
— И ты туда же?
— Но, товарищ генерал, деньги — это стимул и азарт, а борьба за идею остается в сердце.
Боровский налил себе полный стакан водки и выпил его залпом, забыв предложить горячительный напиток сотруднику.
— Ладно, Григорий, обижен не будешь. Готовь себя к новому поприщу. Приведи себя в форму. Разжирел на рэкете.
— Я свою руку знаю. Не промахнусь.
— Закончим на этом. Точка. Главное твое задание будет заключаться в захвате эстафетной палочки киллеров в свои руки. Не брезгуй Саранцевым. Пусть его шпана на стреме постоит. Короче, так. Есть сведения, будто бы в казино «Орион» идет бойкая торговля наркотой и пригрелся штаб по координации и разработке операций на уничтожение всякой нечисти. Пусть уничтожают. Но хочу, чтобы руководство штабом исходило от меня, а значит, тебе придется взять подряд на отстрел в свои руки. В казино верховодит Корин. По нашим каналам за ним ничего не числится. Либо слишком хитер, либо подставной. Второе хуже. Тебя уберут раньше, чем ты скажешь «мама». Подумай о прикрытии.
— Если я пойду нахрапом, то меня остановят ребята из райотдела. В моем районе «Ориона» нет.
— Я тебе дам «зеленую улицу». Мы возьмем какого-нибудь наркомана из твоего района, и ты откроешь на него дело. В его показаниях должен будет фигурировать «Орион». Мне этого хватит, чтобы остановить любое препятствие на твоем пути.
— Если у меня развязаны руки, то я подберусь к кому угодно.
Ефимов не преувеличивал. Он подобрался ко всем, кто его интересовал. В его стратегии главную роль играли натиск, обескураживающее самомнение и наглость. Он мог плюнуть в лицо человеку, который целился ему в лоб. Он мог и безвинного за решетку посадить. У подполковника не существовало границ. Он всю жизнь во что-то играл. Победа! Это важно, а что за ней стоит — чушь собачья!
Ефимов возвращался домой довольный. Наконец что-то животрепещущее появилось на горизонте. Будет чем душу отвести.
***
Глядя на перрон станции. Белый сказал:
— Если нас ищут, то по всем законам здравого смысла они это делают здесь. Одно утешает: никому в голову не придет шарить в купейном вагоне пассажирского поезда, прибывшего с востока. Но если они здесь все обшарили, то где еще нас искать?
— В волчьем брюхе. Сколько здесь стоит поезд?
Чижов положил обрез рядом на сиденье и накинул сверху шинель.
— Не больше десяти минут.
Белый выложил на стол стальную черную трубку и вставил в один конец длинную иглу с засохшим шариком из черного хлеба.
— Ловко ты с этой штучкой обращаешься. Видел я твою иголочку в глазу охотника.
— Бог не наделил меня силой. Хлюпиком с детства хожу, ничего не поделаешь — природа.
— Кто надоумил?
— Черт его знает. Летом в тайге хорошую шишку с орехами приметил.
Палкой сбить не удалось. Обломал трубку, набил рот бузиной и начал палить по ветке. С первого выстрела сбил. Повезло. Ну а потом стрелял по мишеням. Тут один шнырь и говорит: «А ты иголку в рябину вставь, тогда видно будет, куда попадаешь». Санитары в больничке достали мне коробку медицинских игл. И точно, игла впивалась в стену, на которой я почему-то нарисовал глаз. Вот тут мне пахан совет дельный дал: «А ты, дружок, закачай в иглу страшного зелья и пульни своему недругу в глотку. От удара яд уйдет и в крови растворится. А замазывать свой конец надо оконной шпаклевкой либо пластилином». Ну, яда у меня нет, а цель я поражать научился за пять лет тренировок.
— Хорошая идея. И не подумаешь, что обычная трубка, похожая на мундштук, может стать страшнее ножа.
Дверь купе резко распахнулась. На пороге стоял прапорщик с повязкой «Патруль», а за его спиной двое солдат. Из-за плеча торчал приклад автомата. Беглецы даже не шелохнулись. Белый по петлицам определил, что патруль не зоновский. Ракетные войска. Такие ребята мало что смыслят в беглых.
— Шикарно живем, бойцы! По купе разъезжаем. А где коньяк с икрой?
— Ладно, ты не шурши, кусок, в шнурки не выскочишь, — резким тоном заговорил Чижов. — Хватит с нас вашей баланды. Комиссованные мы, из госпиталя едем.
— Где расположена часть? — со злостью прохрипел прапорщик.
— Военная тайна!
— Документы давай. Живо!
— А живо ты по своей жене скакать будешь! Мне торопиться некуда.
Чиж полез в нагрудный карман, наблюдая, как за спиной командира хихикают солдаты. Им нравилось, когда «кусков» носом в дерьмо макали.
Белый тоже полез за военным билетом. Внезапно поезд дернулся, но остался на месте.
Два коротких гудка известили о том, что включен зеленый семафор.
Чиж вынул документы и положил их на стол. Прапорщику оставалось переступить порог и войти в купе, но что-то его смущало. То ли возраст солдат, то ли несоответствие размеров формы.
Белый положил документы рядом.
— Глянь-ка, а наш микрогенерал устав нарушает, — подал голос Белый. — Номерной значок патруля где-то потерял.
— Он думает, что на салобонов из клозета нарвался, — подпел Чижов.
Состав дернулся второй раз, и вагоны тронулись с места. Прапорщик все еще не решался перейти порог. Глаза его налились кровью, но он понимал свое бессилие.
Дверь купе захлопнулась, патруль поспешил к выходу, поезд набирал скорость.
— Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от тебя, серый волк, ушел! — весело пропел Чижов.
— Да, колобок, но если вспомнить сказку, то лиса его все-таки сожрала. Лису обхитрить трудно.
— У нас впереди перегон в сотню километров. Кого тут бояться?
— Братва тоже нас пасет. Пахан не позволит, чтобы его развенчали.
Блатные уже дали сигнал, и не одна малява ушла за колючку. У нас пол-Сибири на пути, Урал. Где-нибудь они нас вычислят. Да и Москва нам не принесет покоя. Я свое дело сделаю, а вот тебе уцелеть непросто.
— Ну это мы еще увидим. Я не из пугливых. Коли дорога предстоит нам дальняя и связала она нас в одну упряжку, то есть у меня к тебе вопросик, Сергей Белый… Вот ты трубочку свою на стол выложил. Хорошо. Но у тебя в заднем кармане «ТТ» лежит, а у меня под рукой карабин. Пистолет имеет не одну иголку для глаза, а семь свинцовых орешков. Как тебя понимать?
Белый смотрел в окно с ледяным равнодушием. Словно пытался сосчитать, сколько столбов они проехали.
— Все просто, паломник. Я не могу убить человека без очень веской причины.
У Чижова отвалилась челюсть, он глотал воздух и не мог подобрать нужных слов.
— Черт! Чего ты лопочешь, Черный? А сидел ты за что? У нас одна статья. Ты чего, в религию ударился или крыша поехала?
— Восемь лет назад я был студентом пятого курса медицинского института. Мечтал стать врачом. Моя мать тоже мечтала стать врачом. Времена тогда были тяжелые, учиться не пришлось, и осталась она медсестрой до самой пенсии. Мы жили в коммуналке в центре Москвы. Моя стипендия и ее пенсия.
Выкручивались как могли. И было у меня двое друзей. На одном курсе учились.
Васька Кузьмов на год моложе, мы его звали Занудой, а Женька Симаков на год старше. Тоже имел погонялу — Фасон. Одевался с иголочки. У Васьки отец работал в Главном аптечном управлении то ли Москвы а может, и Советского Союза. И был он начальником Главка. Большая шишка. Кузя в институт по ковровой дорожке вошел. У Фасона отца не было, но мать за двоих выступала. Отличный хирург, золотые руки. В Склифе она по пять операций в день делала. С такой практикой и таким талантом врачей на щитах носят. Короче говоря, дружки мои были мальчиками обеспеченными и избалованными, а держались они за меня, потому что к экзаменам я их готовил. Мне учеба легче давалась, и лени меньше было. Все шло своим путем. С третьего курса начиналась практика. Трупы в морге потрошили. Все через это прошли. Ну а мы в Склифе пристроились, мать Фасона постаралась.
Все произошло случайно, в один из обычных серых денечков ранней весной. Разгружали мы машину с медикаментами. Это мужское дело. Девчонки полы в палатах мыли. Нормальный процесс. И тут Фасон взял одну коробку и вместо подвала, где склад находился, за дверь котельной ее положил. Разумеется, если бы старик кладовщик заметил недостачу, то мы отдали бы коробку. Кончилось все просто, дверь склада захлопнулась, и старик ушел. Ни я, ни Кузя не знали тогда, что в коробке находится сто ампул с морфием. Фасон тоже прикинулся, будто бы это случайность, но теперь я понимаю, что таких случайностей не бывает.
Через день мы достали коробку и привезли ко мне домой. Мы всегда встречались у меня. И вот вдруг Фасон заявляет, что есть у него на примете человечек, который мог бы купить товар. Коробку оставили у меня, чтобы у Фасона ничего не нашли в случае провала. Надо сказать, Фасон был парнем головастым.
Клиент пришел к нему домой и принес деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76