Полковник хотел подняться со своего места, но президент рукой дал отмашку — мол, сиди, докладывай без лишних церемоний.
И Платонов рассказал о своих личных впечатлениях от инспекционной поездки по городам, в которых наиболее высок риск террористических вылазок. Больше всего он посвятил времени Воронежу, а точнее, Нововоронежской АЭС, на которой он побывал.
— Скажите, товарищ Платонов, вам известны прецеденты нападения на атомные станции? Я имею в виду не только наш регион, но вообще в мире…
— Только киноверсии.
— Но они тоже поучительны. Например, «Китайский синдром» , в котором, по-моему, весьма убедительно высвечена проблема безопасности подобных объектов.
— Я согласен с вами, но в этом фильме станцию защищали не от террористов, а от журналистов, а это две большие разницы.
Кто-то бросил реплику:
— Террорист с журналистом одного поля ягода.
Путин повел глазами — хотел засечь смельчака, который, надо полагать, холуйски пытался ему потрафить. Накануне в газете «Московский комсомолец» появилась грязная статья об окружении президента, в которой недвусмысленно намекалось, что «король достоин своих царедворцев».
— Мы сейчас не обсуждаем тему гласности или журналистской этики, — отрезал президент. — Я хочу быть уверенным, что завтра наши СМИ не объявят на весь свет сенсацию года: что-де в таком-то городе России кучка бандитов захватила АЭС и просит взамен все содержимое нашего Центрального банка. Или голову президента страны вместе с головами депутатов Госдумы…
Платонов, с сильным характером человек, спокойно и здраво смотрящий на вещи и потому президентские слова пропустил мимо ушей. Это для него был «овощной салат» и не более. Но вместе с тем он понимал, что президент, как профессионал, знает, чем могут кончиться игры с захватом АЭС и тут в справедливости его слов не откажешь.
— Товарищ президент, смею вас заверить, недоступность той же Нововоронежской АЭС весьма высока, хотя я бы не стал уверять вас, что такой захват в принципе невозможен. Заверив вас в этом, я бы совершил должностное преступление.
Маршал Сергеев от таких слов аж окаменел. Он сидел с открытым ртом, на макушке поднялся мальчишеский хохолок седых волос. Директор ФСБ Патрушев тоже потерял дар речи, хотя готовился выступить сразу за Платоновым. Секретарь Совета безопасности Иванов, не сумев скрыть улыбки, сделал вид, что чешет лоб. Он едва сдерживался, чтобы не разразится гомерическим смехом.
— Ну, приехали, — откинувшись на спинку кресла, произнес Путин. Его глаза, видимо, в соответствии со стилистикой выступления Платонова, засветились голубовато-стальным отливом. — Как же вас понимать, Вадим Николаевич? Если вы не можете гарантировать безопасности, то кто это сделает?
— Разрешите, товарищ президент, разъяснить мою позицию.
— Будьте любезны, я думаю, всем будет интересно вас послушать.
— Во-первых, наш Центр не один озабочен антитеррористической деятельностью… Мы работаем рука об руку и со Службой контрразведки, и с МВД, и Министерством обороны, и военной разведкой, и минюстом. Силы вроде бы огромные, но они разобщены… Да, номинально наш Центр является координирующим органом, но на деле это не так. Я был в Волгограде и видел на месте, что там РУБОП сам по себе, УФСБ само по себе. Так же и в Воронеже. Нужен единый штаб со своей разведкой и контрразведкой и со своим спецназом, своей броней и своими крыльями…
— Вы предлагаете создать еще один род войск? — спросил президент.
— Если угодно, да. Смотрите, что сейчас происходит в Средней Азии, в той же Киргизии и Узбекистане — течет мощный поток боевиков и это надо уже сейчас осознать. В Чечне тоже идет колоссальная подпитка из Афганистана. Это по сути новый поход орд Тамерлана.
Сергеев поднял руку.
— Разрешите слово, товарищ Верховный главнокомандующий! — хитрый маршал знает, чем купить своего президента.
— Говорите, Игорь Дмитриевич.
— Платонов прав. Мы боксируем сейчас с тенью. Эмир выделил огромные деньги, чтобы с помощью террористов, а точнее, рыцарей талибана, отсечь от нас все среднеазиатское подбрюшье, а заодно отвоевать и Кавказ. Вы можете поинтересоваться у Юрия Алексеевича, у него на этот счет более точные данные.
Юрий Алексеевич Затонов — глава Службы разведки. Рука потянулась к мочке уха. Президент смотрит на него, и потому надо реагировать, хотя и неохота. А неохота Затонову потому, что слишком серьезные вещи придется говорить принародно. А будет ли толк — неизвестно. Однако высказался:
— То, что сообщают СМИ Узбекистана и Киргизии насчет проникновения на их территорию отдельных групп боевиков в количестве 100 человек, это, мягко говоря, неправда. По нашим данным, сейчас на территориях этих государств орудует более шести тысяч боевиков, очень хорошо вооруженных и очень воинственных. Эти люди уже воюют более десяти лет, они ничем другим, кроме как стрелять, заниматься не могут… Я не хочу быть пророком, но если этим группам сейчас ничего не противопоставить, завтра и Узбекистан и Киргизия падут… А послезавтра придет очередь Кавказа…
— Согласен, — сказал Сергеев. — И повторю то, о чем я уже говорил не раз — надо закрыть границу с Грузией… Пока мы этого не сделаем, банды будут ходить в Чечню, как к себе домой…
— Поддерживаю, — проговорил Платонов. — И нужно сосредоточить управление антитеррористической операцией в одном ведомстве… Это может быть и наш Центр, и ФСБ, разведка…
— Над тем, что сказали мои коллеги, действительно есть смысл подумать — нейтрально сказал Патрушев. — Ведь известно же, что в северокавказском узле завязаны интересы очень многих государств, начиная с США и кончая Турцией.
— С этим спорить трудно, но так всегда было, каждый шаг со стороны какого-нибудь государства по защите своих национальных интересов, всегда задевает геополитические интересы других стран, — Путин опять положил ладонь на ладонь, в его голосе слышались напряженные нотки.
Глава федеральной Службы разведки, кивнув в знак согласия головой, развил мысль президента.
— Да, то, что сейчас происходит в Узбекистане и Киргизии, косвенно отражается на России, в частности, на Кавказе. Вылазки боевиков в средней Азии идут по тропкам, которые им проложил Эмир и которые ведут в Чечню. Для нас сейчас как никогда важно обрубить этот «шелковый путь» между Эмиром и Барсом. Если мы будем находиться в роли наблюдателей, все кончится тем, что по этим тропам пойдут не боевики с легким стрелковым оружием, а бронетехника, боевые вертолеты и все, что может стрелять и уничтожать живую силу и материальные ценности.
— Что вы предлагаете? — спросил Путин у Затонова.
Тот несколько секунд молчал. Теребил мочку уха. Все смотрели на главного разведчика страны. Это опытный военачальник, человек, уважение к которому возникает как бы без причины.
— У нас в военной доктрине сказано, что мы, в случае реальной угрозы нашим государственным интересом, можем наносить локальные ядерные удары по базам и местам скопления террористов и вообще по тем, кто такую угрозу представляет. Американцы могут себе позволить быть волевыми и последовательными, мы же пока выжидаем. Нужна политическая воля и, я уверен, что такая воля в нашем руководстве сейчас есть.
За столом наступило затишье. Сергеев был явно доволен таким поворотом в разговоре, ибо в одной из своих бесед с президентом он предлагал такой же вариант, но тогда его молча проигнорировали.
— Но для того, чтобы нанести такой удар, нам надо точно знать месторасположение тех сил, которых мы хотим уничтожить. Если мы будем просто бросаться атомными бомбами, от нас отвернуться даже наши друзья, — у Путина во время этой реплики кожа на скулах натянулась до барабанной упругости. — Я думаю, американцы тоже озабочены, чтобы найти и уничтожить Эмира, но у них это почему-то не получается.
— Все это игра! — Затонов позволил себе оспорить точку зрения главнокомандующего. — Им этот Эмир нужен, чтобы с его подачи все время подливать масла в горячие точки, находящиеся на территории России. Им не выгоден мир в Средней Азии. И на Кавказе… С уничтожением главного террориста планеты падет Барс и заглохнет война в Чечне, а это в свою очередь даст России материальную передышку и подымет ее политическое влияние. А это для американцев хуже горькой редьки. Во всяком случае таково мнение моих внешнеполитических экспертов..
Все, конечно, понимали, кого Затонов под словом «эксперты» подразумевает — ясно же, что речь идет о его разведке, об аналитических доносах его резидентуры.
— Разрешите узнать, а нашей разведке известно местонахождение Эмира? — спросил секретарь Совета безопасности Иванов, — Если известно, то за чем же тогда дело, если нет — то тем хуже для нас и, в частности, для вашего ведомства…
Это был вызова и Затонов его принял.
— Если такое решение будет принято руководством страны, за нами дело не станет. Но для этого нужно политическое решение, подкрепленное надлежащим финансированием. Разведка стоит недешево, но без разведки все на порядок дороже и последствия, как правило, бывают тоже на порядок пагубнее.
— Но можно ведь разрубить этот, как вы выразились «шелковый путь» , с нашего, то есть с чеченского конца, и прежде всего, с устранения Барса и его приближенных террористов? — при этих словах глаза Путина оживились. — И это не помешает вести поиск и самого Эмира. Но все дело в том, что мы у себя дома не можем справиться с Барсом, чего уж говорить об Эмире…
— Это не так, товарищ президент, — голос Затонова стал глуше, однако, оставаясь столь же ясным и безапелляционным. — Мы знаем, где сидит Барс и его банда, но туда по объективным причинам пока не сунуться. Бывают такие укрепрайоны, которые ни хитростью, ни военной выучкой с ходу не возьмешь. Мы упустили тот момент, когда сепаратисты закупили у американцев электронную систему обнаружения, которой сейчас окружена база боевиков. Я предупреждал начальника Генштаба, но тот ответил в том духе, что такая система стоит миллиард долларов и что, дескать, она не по карману Барсу. А вот оказалось, что по карману… Сейчас это гнездо можно уничтожить только ваакумной или атомной бомбами. Скалы…
— В чем дело, товарищ Сергеев? — похолодевший взгляд Путина лег на министра обороны.
Лицо маршала опять покрыла опасная краснота.
— Да я о такой системе впервые слышу!
Неловкое молчание, разрядил Патрушев.
— Я тоже докладывал Квашнину на сей предмет. Министр обороны в это время находился в Брюсселе в связи с конфликтом в Косово.
— И что же он вам ответил?
— Примерно то же самое, что Юрию Алексеевичу.
Путин поднялся. Сложил папку с листками тезисов и, не глядя на собеседников, сухо проронил:
— Так мы не только Эмира не достанем, мы мухи у себя на лбу не прихлопнем. Прошу остаться разведку, Патрушева, Платонова и вас, Игорь Дмитриевич. Остальные могут быть свободны…
* * *
Дальнейшая работа продолжалась над крупномасштабной картой Северного Кавказа. Но президент завел разговор о так называемом «Красном квадрате» или «квадрате Е-9» , который проходил по официальным сводкам и был отображен на карте.
Путин положил указательный палец на означенную на карте точку и, не спуская с нее взгляда, спросил, но так, что все почувствовали — вопрос задан не кому-то одному, а всем, кто присутствовал в кабинете президента.
— Как по-вашему, база Барса, Тайпана, Гараева, то бишь Мегаладона, и других главарей сепаратистов по-прежнему находится в этом месте? Насколько свежи данные разведки относительно вот этих координат?
Затонов понял, что на этот вопрос обязан отвечать он.
— Во-первых, об этом говорит радиоперехват, хотя боевики стараются общаться на переменных частотах, что порой затрудняет их пеленгацию, да и разговоры ведутся в кратчайшем режиме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67