Машина еще не успела остановиться как из трех ее дверей стали выскакивать люди в камуфляже. Впереди шел поджарый высокий человек, с размашистым движением рук. Он был более чем решительно настроен. Подойдя, представился:
— Полковник КГБ Агеев… Что здесь за бардак? Почему на поле посторонние? — Вид людей в штатском как будто вызвал в нем дополнительный импульс недовольства. — По какому праву, черт возьми, на военной базе посторонние люди? Ваши документы? — человек в камуфляже вплотную приблизился к Путину и создавалось впечатление, что еще мгновение и он пойдет на физический контакт.
— Не будем спешить. Сначала вы предъявите свои документы, — Путин оставался невозмутимым. Взглядом он оценивал подошедшего: на вид лет тридцать пять-сорок, в глазах деланная взвинченность и еще что-то такое, что бывает у людей, побывавших со смертью на коротке. С такими субъектами шутки плохи, но проявлять слабину перед ними тоже нельзя.
Агеев обернулся к шедшему за ним военному:
— Лейтенант, вызывай сюда группу, будем этих брать, — тяжелый взгляд лег на переносицу Путина.
Лейтенант поднес к губам «моторолу» и, назвавшись пятым номером, отдал команду. Со стороны КПП аэродрома послышалось жужжание и вскоре в августовской мгле появился силуэт армейского уазика. Он шел с включенными подфарниками, оставляя позади себя белесое облачко дыма. Уазик объехал «волгу» и с визгом затормозил. Из него стали выгружаться вооруженные люди. Их было пятеро — молодых, нахрапистых, видимо, привыкших действовать в неоспоримых условиях, полагаясь на силу и аргумент стволов. Один из них подошел к полковнику Агееву, который стоял ближе всех к Путину, и от которого, видимо, ждал дальнейших указаний.
— Этих? — он кивнул головой в сторону штатских и, не дожидаясь ответа, резко схватил Путина за руку. — Идем, парень, и ты, — взгляд на Татьяну, — тоже следуй за нами.
Путин крутанул рукой и на шаг отступил от агрессивного офицера.
В «рафике» что-то шерохнулось, тихо щелкнуло и одно из затемненных стекол съехало в сторону. Из открывшегося провала раздался глухой голос Шторма:
— Володя, тебе нужна помощь?
— Нет, все нормально, — не поворачивая головы ответил Путин. — Мы тут сами разберемся с этими орлами… Как насчет того, чтобы КГБ мирно разойтись с ГРУ? — обратился он к Агееву.
— ГРУ? При чем тут ГРУ? — лицо полковника вдруг слиняло, теряя вместе с колером и тевтонскую решимость.
— Да, ГРУ, — Путин двумя пальцами приподнял из нагрудного кармана удостоверение. — По просьбе президента России встречаем его самолет, с дальнейшим сопровождением в резиденцию. Будут еще вопросы? — Путин опустил удостоверение в карман.
— Почему именно ГРУ? У Ельцина своя охрана…
— Потому что это воля президента и я с ней, во что бы то ни стало, буду считаться.
Произошла переглядка. Лейтенант отступил, отступил и тот, кто хватал Путина за руку. Татьяна открыла сумочку и достала из нее носовой платок. От нервности ее трясло, она беззвучно плакала.
— Таня, перестаньте волноваться, — Путин взял ее за руку. — Это всего лишь рабочий эпизод.
Люди в камуфляже отошли к машинам, однако убираться не спешили. Агеев, прижав к уху трубку, с кем-то вел переговоры.
Со стороны радара послышался тяжелый рокот приближающегося самолет. Путин, взяв Татьяну за руку, потянул ее за собой. Они обошли «рафик» и залезли в открывшуюся дверь. В машине было накурено и темно.
«Волга» и армейский уазик, в которые уже забрались люди в камуфляжной форме, все еще стояли на месте, словно раздумывая — куда направить свои капоты…
— Отъедем за диспетчерскую, — сказал Путин и «рафик» медленно стронулся с места. Он обогнул круглую башню и остановился на самом краю запасной посадочной полосы.
Слева показались перемигивающиеся навигационные огни Ту-154, который широким брюхом опадал на аэродром.
— Вот он наш красавец, — Шторм положил руку на плечо водителя. — Коля, давай жми на газ и дуй на всех скоростях вперед. — Он поднес к губам микрофон и тихо кому-то сказал: — Отсеки, пожалуйста, от нас «волжанку» , а то она нарывается на скандал…
Путин сквозь стекла видел, как «волга» , тронувшись с места, тоже устремилась за приземлявшимся самолетом. Какое-то время они шли вровень с ней, но постепенно «рафик» , у которого обычный двигатель был заменен на роторный, вырвался вперед и начал сокращать расстояние между собой и тормозящим самолетом.
От замершего лайнера исходил пар, его металлические бока дышали зноем и керосиновым перегаром. Несколько минут он стоял без признаков жизни, словно давая своему неутомимому сердцу передохнуть.
Из «рафика» вышли Путин с Татьяной. Они обогнули машину и встали так, чтобы их могли заметить из самолета. Путин посмотрел назад: в метрах двухстах цепочка спецназовцев из родного ГРУ перегородила «волге» дорогу.
Наконец задняя дверь самолета монолитно отслоилась от фюзеляжа, в проеме показался человек в форме гражданской авиации и вскоре на землю опустился аварийный трап. И когда в дверях самолета появилась внушительная фигура Ельцина, Путин почувствовал смешанное чувство беспокойства и отчетливо заявившего о себе облегчения. Он покосился на Татьяну, та стояла в каком-то скукоженном виде, прижав к дрожащим губам платок. «Папа, — женщина вдруг сорвалась с места, и устремилась в сторону самолета. — Папа, я здесь, осторожно спускайся, лестница очень крутая…»
Путин подошел к Шторму.
— Я поеду в одной машине с Ельциными и его женщинами.
— А охрану его куда? — Шторм глядел на спускавшегося с трапа Ельцина.
— Коржаков с помощником президента пусть едут с вами, а орлов из охранения посади в другую машину. Они из той же конторы, что и те, кто спит и видит президента в гробу… И присмотри, Андрей Алексеевич, чтобы на хвосте у нас большой толпы не было.
— Это не проблема, осилим.
Движения президента были неуверенные, он двумя руками держался за поручень и медленно, чем-то напоминая ленивца, преодолевал ступеньку за ступенькой. Наверху, в проеме, появилась Наина Иосифовна, в бежевом платье. Она пытался помочь Борису Николаевичу спускаться, но не могла сразу к нему подступиться.
Подъехал еще один «рафик». Путин, махнув Шторму рукой, развернулся и пошел навстречу Ельцину. Тот, прижав к себе Татьяну, медленно направлялся в сторону полосы. Рядом с ними шла Наина Иосифовна.
Они встретились как раз на середине запасной полосы. Татьяна высвободилась из рук отца и, обернувшись в сторону Путина, дрожащим голосом произнесла: «Папа, вот этот человек хочет тебе помочь… Он тебе все сам расскажет…» «Здесь не место для разговоров, — голос президента загустел и напоминал ворчание потревоженного медведя. — Подумать только, президенту великой Руси надо прятаться… Как вас зовут? — вопрос явно адресовался Путину» «Подполковник Путин… Владимир… Имею честь засвидетельствовать вам мое уважение и вместе с тем доложить, что действую по приказу генерала Федорова…» «Путин, говоришь… Ну что ж, пути Путина неисповедимы… Веди, только помни, что про всю здешнюю возню я уже знаю… И про свиней знаю, которые своими рылами подрывают корневище государства и про мосек разных знаю… На чем поедем? На этих консервных банках? — Ельцин трехпалой рукой указал на „рафики“. — Мне, брат, не привыкать, я и на двухколесной тачке поеду, а если надо, и тебя в ней повезу… Мы не гордые. Верно, Танюша?»
С аэродрома они мчались по ночным улицам Москвы, которые были пустынны и лишь группки патрулей в военной форме как бы предвосхищали предстоящие события.
Путин, сидящий рядом с Ельциным, наклонился к нему и тихо сказал: «Борис Николаевич, вам домой ехать нельзя, не советую, осталось очень мало времени…» «Едем в мою резиденцию, куда же еще, — президент взглянул на Татьяну. — Таня, дочь, где твой Алешка? Надо его с собой забрать и детей…» «Лена с детьми уже в Архангельском, я волнуюсь за Лешу…» — Татьяна уже вполне пришла в себя и говорила твердым уверенным тоном.
Они припарковались на 2-й Тверской-Ямской, за два квартала от дома ? 54, где жили Ельцины. Путин достал из кармана трубку и передал Татьяне: «Таня, вам надо переговорить с мужем… Мы сейчас за ним заедем. Может, вы хотите ему сказать, чтобы он взял с собой какие-то вещи…»
Телефон долго не отвечал. Татьяна нервничала, а Ельцин, повернувшись к ней вполоборота, ворчал: «Паразиты, из-за них мы должны объезжать свой дом… Ничего, они у меня еще попляшут казачка…»
Наконец трубка откликнулась и Татьяна тихо, чтобы, наверное, не волновать мужа, велела ему собираться и взять на «всякий случай» пару белья, теплые вещи и пирог, который она оставила на холодильнике…
В дом Путин отправился с двумя спецназовцами. В фойе их встретили не два, а шесть человек — два милиционера и четверо в гражданской форме. Двое из них бросились к Путину и загородили дорогу, однако вошедшие вслед за ним два автоматчика в камуфляже несколько охладили их порыв. Подошедший милиционер, который недавно уже нарывался на конфликт и заметно поумневший, довольно сдержанно поинтересовался — куда и по какому делу они направляются?
— Валера, объясни товарищам, какую задачу мы выполняем, — бросил Путин одному из сопровождавших его, а сам побежал вверх по лестнице, в 26-ю квартиру.
В Архангельское они прибыли далеко за полночь. На крыльце их встречали старшая дочь Лена с детьми.
Лена бросилась к Ельцину и прильнула к его груди. Путин слышал, как она сквозь слезы говорила: «Я так волновалась, а тут разные звонки… Кто-то позвонил и сказал, что твой самолет сбили над Казахстаном…» «Да перестань, ты же видишь, мы все в кучке и ни хрена с нами не случится» , — Ельцин гладил дочь по волосам, а сам думал о другом — где и что делает президент Горбачев?
Лена подошла к матери и тоже ее обняла, и тут же — Татьяна, и три женщины, прильнув головами друг к другу, не стесняясь посторонних людей, разрыдались…
— Вишь, как куры, раскудахтались, — Ельцин кивнул головой на свое «женское счастье» и тяжело начал подниматься на крыльцо. Затем оборотился и нашел глазами Путина. — Подполковник, идите за мной, надо переговрить…
Все пятьдесят два спецназовца, которые сопровождали главу государства России в Архангельское, остались на территории резиденции. Они заняли позицию по всему ее периметру и вскоре все, кто был в доме, принялись для них готовить «спецужин» — яичницу из трехсот яиц с беконом.
Путин набрал номер адъютанта Федорова и доложил о ситуации. Вскоре ему перезвонил сам генерал и в его голосе отчетливо слышалась надсадная горечь: «Кантимировская и Таманская дивизии уже разогревают моторы… Не знаю, что будет, но сейчас очень многое зависит от твердости Ельцина… А как у тебя, Володя, силенок в случае чего хватит?» «Не знаю, насколько круто заваривается вся эта каша, но не помешали бы лишние люди и лишние стволы…» «Я выслал пару бронетранспортеров, резервную радиостанцию и сорок человек… это все, чем могу помочь… А сейчас соедини меня с Ельциным, у нас есть о чем с ним потолковать»…
Было уже три часа ночи, когда Путин в сопровождении охраны и Шторма, вывез из резиденции Ельцина всех его женщин: Наину Иосифовну, дочерей и внуков. Это было сделано «на всякий случай» , если события готовящегося переворота приобретут реакционный характер. Их отвезли за город, в Измайлово, на улицу Парковая, где под густыми кронами прятался уютный особнячок, принадлежащий ГРУ. И в ту же ночь, когда в Москву уже входили первые танки, Путин возвратился в Архангельское, а час спустя, вместе с Ельциным, на его бронированном ЗИЛе, несся в центр столицы. И на протяжении всего пути его не покидало ощущение, что он участвует в какой-то дьявольской гонке с уходящим временем. Время лязгало железом, чадило сгоревшей соляркой и текло по магистралям и проспектам аморфной стальной гусеницей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Полковник КГБ Агеев… Что здесь за бардак? Почему на поле посторонние? — Вид людей в штатском как будто вызвал в нем дополнительный импульс недовольства. — По какому праву, черт возьми, на военной базе посторонние люди? Ваши документы? — человек в камуфляже вплотную приблизился к Путину и создавалось впечатление, что еще мгновение и он пойдет на физический контакт.
— Не будем спешить. Сначала вы предъявите свои документы, — Путин оставался невозмутимым. Взглядом он оценивал подошедшего: на вид лет тридцать пять-сорок, в глазах деланная взвинченность и еще что-то такое, что бывает у людей, побывавших со смертью на коротке. С такими субъектами шутки плохи, но проявлять слабину перед ними тоже нельзя.
Агеев обернулся к шедшему за ним военному:
— Лейтенант, вызывай сюда группу, будем этих брать, — тяжелый взгляд лег на переносицу Путина.
Лейтенант поднес к губам «моторолу» и, назвавшись пятым номером, отдал команду. Со стороны КПП аэродрома послышалось жужжание и вскоре в августовской мгле появился силуэт армейского уазика. Он шел с включенными подфарниками, оставляя позади себя белесое облачко дыма. Уазик объехал «волгу» и с визгом затормозил. Из него стали выгружаться вооруженные люди. Их было пятеро — молодых, нахрапистых, видимо, привыкших действовать в неоспоримых условиях, полагаясь на силу и аргумент стволов. Один из них подошел к полковнику Агееву, который стоял ближе всех к Путину, и от которого, видимо, ждал дальнейших указаний.
— Этих? — он кивнул головой в сторону штатских и, не дожидаясь ответа, резко схватил Путина за руку. — Идем, парень, и ты, — взгляд на Татьяну, — тоже следуй за нами.
Путин крутанул рукой и на шаг отступил от агрессивного офицера.
В «рафике» что-то шерохнулось, тихо щелкнуло и одно из затемненных стекол съехало в сторону. Из открывшегося провала раздался глухой голос Шторма:
— Володя, тебе нужна помощь?
— Нет, все нормально, — не поворачивая головы ответил Путин. — Мы тут сами разберемся с этими орлами… Как насчет того, чтобы КГБ мирно разойтись с ГРУ? — обратился он к Агееву.
— ГРУ? При чем тут ГРУ? — лицо полковника вдруг слиняло, теряя вместе с колером и тевтонскую решимость.
— Да, ГРУ, — Путин двумя пальцами приподнял из нагрудного кармана удостоверение. — По просьбе президента России встречаем его самолет, с дальнейшим сопровождением в резиденцию. Будут еще вопросы? — Путин опустил удостоверение в карман.
— Почему именно ГРУ? У Ельцина своя охрана…
— Потому что это воля президента и я с ней, во что бы то ни стало, буду считаться.
Произошла переглядка. Лейтенант отступил, отступил и тот, кто хватал Путина за руку. Татьяна открыла сумочку и достала из нее носовой платок. От нервности ее трясло, она беззвучно плакала.
— Таня, перестаньте волноваться, — Путин взял ее за руку. — Это всего лишь рабочий эпизод.
Люди в камуфляже отошли к машинам, однако убираться не спешили. Агеев, прижав к уху трубку, с кем-то вел переговоры.
Со стороны радара послышался тяжелый рокот приближающегося самолет. Путин, взяв Татьяну за руку, потянул ее за собой. Они обошли «рафик» и залезли в открывшуюся дверь. В машине было накурено и темно.
«Волга» и армейский уазик, в которые уже забрались люди в камуфляжной форме, все еще стояли на месте, словно раздумывая — куда направить свои капоты…
— Отъедем за диспетчерскую, — сказал Путин и «рафик» медленно стронулся с места. Он обогнул круглую башню и остановился на самом краю запасной посадочной полосы.
Слева показались перемигивающиеся навигационные огни Ту-154, который широким брюхом опадал на аэродром.
— Вот он наш красавец, — Шторм положил руку на плечо водителя. — Коля, давай жми на газ и дуй на всех скоростях вперед. — Он поднес к губам микрофон и тихо кому-то сказал: — Отсеки, пожалуйста, от нас «волжанку» , а то она нарывается на скандал…
Путин сквозь стекла видел, как «волга» , тронувшись с места, тоже устремилась за приземлявшимся самолетом. Какое-то время они шли вровень с ней, но постепенно «рафик» , у которого обычный двигатель был заменен на роторный, вырвался вперед и начал сокращать расстояние между собой и тормозящим самолетом.
От замершего лайнера исходил пар, его металлические бока дышали зноем и керосиновым перегаром. Несколько минут он стоял без признаков жизни, словно давая своему неутомимому сердцу передохнуть.
Из «рафика» вышли Путин с Татьяной. Они обогнули машину и встали так, чтобы их могли заметить из самолета. Путин посмотрел назад: в метрах двухстах цепочка спецназовцев из родного ГРУ перегородила «волге» дорогу.
Наконец задняя дверь самолета монолитно отслоилась от фюзеляжа, в проеме показался человек в форме гражданской авиации и вскоре на землю опустился аварийный трап. И когда в дверях самолета появилась внушительная фигура Ельцина, Путин почувствовал смешанное чувство беспокойства и отчетливо заявившего о себе облегчения. Он покосился на Татьяну, та стояла в каком-то скукоженном виде, прижав к дрожащим губам платок. «Папа, — женщина вдруг сорвалась с места, и устремилась в сторону самолета. — Папа, я здесь, осторожно спускайся, лестница очень крутая…»
Путин подошел к Шторму.
— Я поеду в одной машине с Ельциными и его женщинами.
— А охрану его куда? — Шторм глядел на спускавшегося с трапа Ельцина.
— Коржаков с помощником президента пусть едут с вами, а орлов из охранения посади в другую машину. Они из той же конторы, что и те, кто спит и видит президента в гробу… И присмотри, Андрей Алексеевич, чтобы на хвосте у нас большой толпы не было.
— Это не проблема, осилим.
Движения президента были неуверенные, он двумя руками держался за поручень и медленно, чем-то напоминая ленивца, преодолевал ступеньку за ступенькой. Наверху, в проеме, появилась Наина Иосифовна, в бежевом платье. Она пытался помочь Борису Николаевичу спускаться, но не могла сразу к нему подступиться.
Подъехал еще один «рафик». Путин, махнув Шторму рукой, развернулся и пошел навстречу Ельцину. Тот, прижав к себе Татьяну, медленно направлялся в сторону полосы. Рядом с ними шла Наина Иосифовна.
Они встретились как раз на середине запасной полосы. Татьяна высвободилась из рук отца и, обернувшись в сторону Путина, дрожащим голосом произнесла: «Папа, вот этот человек хочет тебе помочь… Он тебе все сам расскажет…» «Здесь не место для разговоров, — голос президента загустел и напоминал ворчание потревоженного медведя. — Подумать только, президенту великой Руси надо прятаться… Как вас зовут? — вопрос явно адресовался Путину» «Подполковник Путин… Владимир… Имею честь засвидетельствовать вам мое уважение и вместе с тем доложить, что действую по приказу генерала Федорова…» «Путин, говоришь… Ну что ж, пути Путина неисповедимы… Веди, только помни, что про всю здешнюю возню я уже знаю… И про свиней знаю, которые своими рылами подрывают корневище государства и про мосек разных знаю… На чем поедем? На этих консервных банках? — Ельцин трехпалой рукой указал на „рафики“. — Мне, брат, не привыкать, я и на двухколесной тачке поеду, а если надо, и тебя в ней повезу… Мы не гордые. Верно, Танюша?»
С аэродрома они мчались по ночным улицам Москвы, которые были пустынны и лишь группки патрулей в военной форме как бы предвосхищали предстоящие события.
Путин, сидящий рядом с Ельциным, наклонился к нему и тихо сказал: «Борис Николаевич, вам домой ехать нельзя, не советую, осталось очень мало времени…» «Едем в мою резиденцию, куда же еще, — президент взглянул на Татьяну. — Таня, дочь, где твой Алешка? Надо его с собой забрать и детей…» «Лена с детьми уже в Архангельском, я волнуюсь за Лешу…» — Татьяна уже вполне пришла в себя и говорила твердым уверенным тоном.
Они припарковались на 2-й Тверской-Ямской, за два квартала от дома ? 54, где жили Ельцины. Путин достал из кармана трубку и передал Татьяне: «Таня, вам надо переговорить с мужем… Мы сейчас за ним заедем. Может, вы хотите ему сказать, чтобы он взял с собой какие-то вещи…»
Телефон долго не отвечал. Татьяна нервничала, а Ельцин, повернувшись к ней вполоборота, ворчал: «Паразиты, из-за них мы должны объезжать свой дом… Ничего, они у меня еще попляшут казачка…»
Наконец трубка откликнулась и Татьяна тихо, чтобы, наверное, не волновать мужа, велела ему собираться и взять на «всякий случай» пару белья, теплые вещи и пирог, который она оставила на холодильнике…
В дом Путин отправился с двумя спецназовцами. В фойе их встретили не два, а шесть человек — два милиционера и четверо в гражданской форме. Двое из них бросились к Путину и загородили дорогу, однако вошедшие вслед за ним два автоматчика в камуфляже несколько охладили их порыв. Подошедший милиционер, который недавно уже нарывался на конфликт и заметно поумневший, довольно сдержанно поинтересовался — куда и по какому делу они направляются?
— Валера, объясни товарищам, какую задачу мы выполняем, — бросил Путин одному из сопровождавших его, а сам побежал вверх по лестнице, в 26-ю квартиру.
В Архангельское они прибыли далеко за полночь. На крыльце их встречали старшая дочь Лена с детьми.
Лена бросилась к Ельцину и прильнула к его груди. Путин слышал, как она сквозь слезы говорила: «Я так волновалась, а тут разные звонки… Кто-то позвонил и сказал, что твой самолет сбили над Казахстаном…» «Да перестань, ты же видишь, мы все в кучке и ни хрена с нами не случится» , — Ельцин гладил дочь по волосам, а сам думал о другом — где и что делает президент Горбачев?
Лена подошла к матери и тоже ее обняла, и тут же — Татьяна, и три женщины, прильнув головами друг к другу, не стесняясь посторонних людей, разрыдались…
— Вишь, как куры, раскудахтались, — Ельцин кивнул головой на свое «женское счастье» и тяжело начал подниматься на крыльцо. Затем оборотился и нашел глазами Путина. — Подполковник, идите за мной, надо переговрить…
Все пятьдесят два спецназовца, которые сопровождали главу государства России в Архангельское, остались на территории резиденции. Они заняли позицию по всему ее периметру и вскоре все, кто был в доме, принялись для них готовить «спецужин» — яичницу из трехсот яиц с беконом.
Путин набрал номер адъютанта Федорова и доложил о ситуации. Вскоре ему перезвонил сам генерал и в его голосе отчетливо слышалась надсадная горечь: «Кантимировская и Таманская дивизии уже разогревают моторы… Не знаю, что будет, но сейчас очень многое зависит от твердости Ельцина… А как у тебя, Володя, силенок в случае чего хватит?» «Не знаю, насколько круто заваривается вся эта каша, но не помешали бы лишние люди и лишние стволы…» «Я выслал пару бронетранспортеров, резервную радиостанцию и сорок человек… это все, чем могу помочь… А сейчас соедини меня с Ельциным, у нас есть о чем с ним потолковать»…
Было уже три часа ночи, когда Путин в сопровождении охраны и Шторма, вывез из резиденции Ельцина всех его женщин: Наину Иосифовну, дочерей и внуков. Это было сделано «на всякий случай» , если события готовящегося переворота приобретут реакционный характер. Их отвезли за город, в Измайлово, на улицу Парковая, где под густыми кронами прятался уютный особнячок, принадлежащий ГРУ. И в ту же ночь, когда в Москву уже входили первые танки, Путин возвратился в Архангельское, а час спустя, вместе с Ельциным, на его бронированном ЗИЛе, несся в центр столицы. И на протяжении всего пути его не покидало ощущение, что он участвует в какой-то дьявольской гонке с уходящим временем. Время лязгало железом, чадило сгоревшей соляркой и текло по магистралям и проспектам аморфной стальной гусеницей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67