Болан понимал, что ему не суждено встретить лже-Андерсона, прогуливающегося по набережной Мексиканского залива с газетой в руках. Тайной оставалось и то, что он будет делать, когда, наконец, выследит диверсанта. Все это требовало долгих размышлений, но главное, что он должен был сделать немедленно, чтобы освободиться от статуса марионетки, это подтянуться на ниточках и побольнее укусить коварного кукловода.
Окно Болана выходило на улицу, вдоль которой теснились различные конторы и мелкие магазинчики. Он стоял у окна при включенном свете и силился понять, куда подевался пресловутый вид на Миссисипи, столь ненавязчиво сквозивший в названии отеля. И только взглянув поверх крыш домов, он с трудом различил вдали какое-то голубоватое свечение. Это была даже не сама великая река, а полупрозрачная пустота над ней, населенная чайками. Болан машинально провел аналогию между Миссисипи, скрытой от его взора грядой рукотворных скал, и событиями последних дней.
Он задернул шторы, отгородившись от ночи, медленно окутывавшей город, и тяжело опустился на кровать. Глядя на серый потолок, Болан прокручивал на нем, словно на киноэкране, события последних трех дней. Друг за другом, все быстрее и быстрее, перед его глазами проходили сцены, одна ярче другой. Так бывает, когда человек тонет, и Болан, похоже, тоже начинал тонуть. Он погружался в пучину, но не было никого, кто мог бы подать ему руку.
Снова и снова он мысленно возвращался к аварии, случившейся по пути из аэропорта, и все больше сомневался в причастности людей в "олдсмобиле" к его делу. Как-то они не вписывались в сценарий, насколько он мог об этом судить. Кем бы они ни были, но к КГБ — Болан был в этом уверен — они не имели никакого отношения. Телефонный звонок прервал его размышления.
Решив, что его старания скрыться не увенчались успехом, Болан поднял трубку и, не сказав ни слова, положил её обратно на аппарат. Он подождал, не повторится ли звонок. Этого не случилось, и он снова уставился в потолок.
Однако через три минуты послышался стук в дверь. Схватив "Беретту", Болан лег на пол и залез под кровать. Стук в дверь становился все настойчивей. На персонал гостиницы это было уже не похоже.
Удары продолжались еще полминуты. Затем в коридоре послышались голоса, следовательно, за дверью были, как минимум, двое... Раздался скрежет ключа, и дверь отворилась. На полу обозначился квадрат света, проникшего из коридора, но через секунду исчез: кто-то включил в номере лампу.
Их было трое. Из своего укрытия Болан мог видеть три пары ботинок, одна из которых, похоже, совсем не была знакома с сапожной щеткой. Другой вошедший, обутый в легкие, украшенные кисточками, ботинки, был служащим отеля. Палач понял это по форменным брюкам, нижнюю часть которых он хорошо видел.
— Болан, вы здесь?
Голос был незнакомым. Вопрос прозвучал снова, но Болан не шевельнулся.
— Но вы же сказали, что он ответил на ваш звонок, — сказал все тот же голос.
— Он просто снял трубку и сразу же её положил, — ответил служащий.
— Ну, ладно, вы знаете, как нас найти. Если он появится, передайте ему это и немедленно позвоните нам, — повелительно сказал первый голос.
— Да, сэр, я все понял, — ответил служащий.
Болан не мог увидеть, что было передано коридорному, но он собирался взглянуть на это при первой же возможности.
Ботинки прошуршали к выходу, и в номере опять стало темно. Долгое время Болан прислушивался, не решаясь покинуть свое укрытие. Он выбрался из-под кровати только тогда, когда в коридоре воцарилась полная тишина. Итак, он уже ухватился за ниточку, ведущую к цели. Теперь, подтягиваясь на руках, нужно было забраться на самый верх.
Пристегнув "Беретту" и "Большой Гром", Болан надел куртку и на цыпочках подкрался к двери. Прислушавшись, он не заметил по ту сторону двери ничего подозрительного и осторожно повернул ручку. Выход из номера был самым опасным этапом в его действиях. Его противникам ничего не стоило снять номер напротив и по очереди наблюдать в замочную скважину, когда он покинет свое логово. Такой способ охоты был довольно распространен.
Прикрыв "Беретту" ладонью, Болан толкнул дверь, одновременно прижавшись всем телом к стене. Он мысленно сосчитал до пяти. В коридоре все было тихо. Тогда он выскользнул из номера и быстро закрыл за собой дверь. С обоих концов этажа были лестницы, но Болан знал, что кто-нибудь мог поджидать его и на ступенях.
Остановившись перед лифтом, он нажал кнопку со стрелкой "вверх" и отступил в углубление в стене, укрывшись за автоматом кока-колы. Лифт приехал быстро, и Мак поднялся тремя этажами выше.
Быстрым шагом он подошел к двери и, аккуратно открыв её, оказался на лестничной площадке. Если кто-то ждал его на лестнице, то теперь он был ниже Болана, и Мак перегнулся через перила, направив свой взгляд вниз.
Спиральная лестница была освещена бледным голубым светом флюоресцентных ламп. Одним лестничным маршем выше того этажа, на котором находился номер Болана, опершись на перила, стоял человек и наблюдал за дверью, ведущей в коридор.
Сняв ботинки, Болан прислонил их стоймя к двери в качестве импровизированной сигнализации и начал спускаться, не отрывая глаз от человека внизу и держа "Беретту" стволом вверх. Несколько поворотов лестницы, и он оказался за спиной наблюдателя. Оставалось несколько ступенек. Затаив дыхание, Болан сделал пару шагов, но человек, вероятно, почувствовав что-то неладное, стал медленно поворачиваться. Прыгнув через три ступеньки, Болан обхватил его, прижав его руки к туловищу. Сцепившись, оба скатились по ступенькам и очутились на лестничной площадке.
Противник Болана оказался довольно сильным парнем. Он извивался до тех пор, пока не повернулся лицом к Болану, стараясь освободить руки. Болан на мгновение ослабил свои стальные объятия, и его противник получил возможность перейти в наступление. Но не успел — рукоятка "Беретты" стремительно ударила его в переносицу, с хрустом проломив кость. Тело его обмякло — он потерял сознание. Обыскав поверженного противника, Болан нашел бумажник. В бумажнике было около трехсот долларов, несколько семейных фото и удостоверение сотрудника ЦРУ.
Итак, Мак Болан преодолел еще один отрезок нити, ведущей вверх. Теперь нужно было найти коридорного. Оставив распростертое тело на площадке, он поднялся наверх и надел свои ботинки. Затем он спустился на лифте в холл отеля и, купив пару свежих газет и погрузившись в кресло, стал ждать...
13
Получив от коридорного конверт, Болан вскрыл его и прочитал записку. На его лице появилось недоумение, и он заново перечитал текст:
"Взломщик из мотеля сломался. Имя человека, выдающего себя за Дэвида Андерсона, — Юрий Кущенко. Он снимает квартиру на улице Буонапарте, 3 12. Удачи! Элбрайт."
Болан улыбнулся. Автор послания, видимо, не знал о том, что арестованный взломщик покончил с собой, не сказав ничего, что могло бы пригодиться. И, поскольку Элбрайт должен был об этом знать, он не стал бы компрометировать себя такой грубой ошибкой. Значит, записку написал кто-то другой.
Однако то, что говорилось в записке, могло быть правдой.
Болан прочел послание три раза и сжег его в пепельнице. Схватив свое снаряжение, он поспешил в гараж. Вытащив из багажника "дипломат" с "Уэзерби", Болан бросил его на заднее сиденье и вскочил в машину. Окинув взглядом карту города, он нашел на ней улицу Буонапарте. Она была в двух кварталах от реки и изобиловала множеством дешевых гостиниц, пивных и ночлежек.
Болан завел мотор, и тяжелый "бьюик" взревел, выбираясь из подземного гаража. Как только машина выехала на улицу, на лобовом стекле появились капли дождя. Болан включил дворники, фары, и через пару секунд его машина исчезла за поворотом. Путешествие не должно было быть долгим, но промедление могло все испортить. Болан подозревал, что эта ночь многое решит. Он ждал встречи с Кущенко...
За последние несколько дней произошло множество событий, требующих объяснения. Кущенко мог и не знать всего, что интересовало Болана, но тем не менее являлся ключом ко многим загадкам. Наемные террористы, вроде Юрия Кущенко, как правило, не знают ничего о тех высоких начальниках, которые отдают им приказы. Но живой он все же стоил больше, чем мертвый.
На полпути дождь хлынул как из ведра. Улицы опустели — непогода загнала ночных гуляк в бары и пивные, чьи окна были ярко освещены, свидетельствуя о том, что веселье достигло самого разгара.
Флюоресцирующие стрелки наручных часов Болана показывали четверть одиннадцатого. Вечер был довольно прохладным для Нового Орлеана, и ветер, гонявший мусор по пустынным улицам, делал это местечко совсем неуютным. Болан находился на дне города, в районе, где всегда происходит что-то странное и порой зловещее.
Свернув на улицу Буонапарте, Болан снизил скорость и поехал вдоль тротуара, рассматривая номера домов. Триста двенадцатый находился двумя кварталами дальше. Это был ветхий пансион, куда, похоже, давно не заходили маляры и штукатуры, зато часто наведывалась полиция. Проехав мимо здания, Болан стал искать место, где бы он мог оставить свой "бьюик". Палач хотел обойти окрестности пешком, прежде чем начинать штурм. Проехав еще один квартал, Болан увидел узенький бульварчик, уходящий вправо от главной улицы. Вдоль бульвара теснились обшарпанные гаражи и мелкие оптовые склады с ржавыми железными воротами; асфальт был иссечен глубокими трещинами и усеян выбоинами. Рядом с перекрестком, в стене углового дома, имелась ниша, подходящая по размерам для широкого "бьюика". Болан, не раздумывая, направил автомобиль к нише.
Припарковав машину, Болан выбрался наружу, вспугнув стайку крыс, которые бросились за стоявший рядом контейнер с мусором, шурша рваной бумагой...
Быстрым шагом Болан направился к номеру триста двенадцать.
Улица Буонапарте уходила куда-то вдаль. Тусклый свет фонарей отражался от мокрого асфальта, и она казалась усыпанной призрачными огоньками. Болан уже промок насквозь, но дождь не прекращался. Казалось даже, что он становится все сильнее и сильнее с каждой минутой, настолько остервенело его капли барабанили по крышам домов и кузовам автомашин, выстроившихся вдоль панели.
Дом номер триста двенадцать был сложен из серого, потускневшего от времени камня. Почти во всех окнах четырех этажей горел свет. Цементные ступени главного входа были наполовину стерты башмаками постояльцев.
Боясь оступиться, Болан осторожно поднялся и вошел в дверь. В прихожей, если так можно было назвать маленькое помещение, освещенное тусклым светом, с полом, усыпанным окурками и пустыми пивными банками, никого не было. На одной из стен рядком висели почтовые ящики, половина из которых была сломана, а другая, видимо, давно уже не использовалась по назначению. По крайней мере, среди трех-четырех фамилий, написанных на ящиках, фамилии Кущенко не оказалось.
Подсознание Болана подсказывало ему, что все это могло быть подстроено и никакого Андерсона-Кущенко здесь нет и в помине. Присутствие людей из ЦРУ в отеле "Ривервью" еще ничего не доказывало. В конце концов, записка-то была не от Элбрайта. Но очевидно было одно: кто-то ждал Мака Болана на улице Буонапарте, 312. И Палач не мог уйти отсюда, так и не узнав, кто это был.
Начать поиски Болан решил с последнего, четвертого этажа. Такой метод предохранял от неожиданностей. Если он вспугнет добычу и та попытается спастись бегством, то так легче будет преследовать. И, наоборот, нарваться на засаду, поднимаясь по лестнице, значило оказаться в невыгодном положении — случай в отеле, произошедший час назад, наглядно показал преимущества нападения сверху.
Болан поднялся по лестнице. На последней площадке было маленькое оконце, выходившее во двор здания. Взглянув вниз, он увидел, что два нижних этажа выдавались во двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35