Живоглот приподнял Лычкина, схватил его за грудки и сильным ударом кулака в челюсть отправил в гостиную. Михаил полетел на пол гостиной, роняя стулья на своём пути. Живоглот подбежал к нему и сильно ударил его в солнечное сплетение своим замшевым ботинком на толстой подошве.
Скрючившись, Михаил оглядел комнату — Гнедого не было. Ничего, это в его вкусе. Сейчас его отметелят, как собаку, а потом войдёт и о н весь в белом, как в анекдоте…
Но Живоглот продолжал метелить, мрачно, молча, а Гнедой так и не появлялся.
— За что? — хрипел, извиваясь на полу, Михаил, теряясь в догадках по поводу происходящего.
— За что, говоришь? — тяжело дыша, прохрипел Живоглот, устав и садясь на стул. Закурил, пустил дым в лицо валявшемуся на полу Михаилу. В дверях стоял Игорь, молча, с ужасом смотрел на жестокое избиение своего школьного друга.
— Да, за что, спрашиваю? — приподнялся с пола на локтях Михаил, сплюнул на пол кровь из разбитого рта, попробовал языком, не выбиты ли зубы. Вроде целы.
— Чего плюёшь, сучара, в моей квартире? Сейчас языком заставлю вылизывать, падло, — шипел озлобленный Живоглот.
— За что? — встал с пола Михаил, вдруг почувствовав некий прилив сил. Он твёрдо знал — ни в чем серьёзном перед братвой он не виноват и будет стоять на этом до конца. И это будет единственно верным поведением в данной странной и опасной ситуации.
— Ты тачку в сервис гонял? — спросил Живоглот.
— Ну, гонял, Гена её о дорожный знак шарахнул. А что, нельзя её чинить? — пристально поглядел на Живоглота Михаил.
— Чинить-то можно, — усмехнулся Живоглот. — Нужно даже… Только смотря, что у тебя в тачке в багажнике лежит… А ну-ка, расскажи поподробнее о сегодняшнем утре…
И он пристально, жутким немигающим взглядом посмотрел на стоявшего перед ним Михаила. Михаил, припоминая подробности, рассказал все — от выезда с дачи до того, как они с Геной отогнали машину в автосервис. И только он успел закончить своё повествование, как в дверь позвонили и в комнату влетел от сильного удара ничего не понимающий шофёр Гена.
— Да вы что, братаны? Озверели, что ли?
— Молчи! — крикнул Живоглот Лычкину. — А ты говори, рассказывай поподробнее, как машину грохнули и что у вас в машине было…
Гена подробно рассказал о прошедшем утре, с того момента, как они проснулись, сели в машину и поехали в Москву, как пошёл дождь, как их машину занесло, как Лычкин на него ругался и как они поехали в автосервис. Все полностью совпало с рассказом Михаила.
— А что у тебя, мил человек, в багажнике было, когда ты намылился везти своего хозяина в Москву? — спросил его, гнусно улыбаясь, Живоглот.
— Как что? — вытаращил глаза Гена. — Как положено — запаска, аптечка, ключи там всякие, ну ещё — пара бутылочек пивка на всякий пожарный, пара бутылочек минералки, и все вроде бы… Я лишнего в багажнике не вожу, порядок люблю…
Братки переглянулись.
— Да уж, порядочек у тебя — просто атас, — мрачно глядя на Гену, процедил сквозь зубы Живоглот. — Такой порядочек, что дальше некуда…
— Да чего такое случилось, Коляка? — не выдержал Игорь. — Чего творишь? Объясни, что за базар…
— Соплив ты ещё, чтобы меня спрашивать, Игоряха, — зловеще улыбнулся Живоглот, хотя по его лицу было видно, что он поверил словам Гены. А раз Гена ничего не знает о трупе, вряд ли виноват и Михаил, не стал бы он класть труп в багажник, зная, что шофёр может в любой момент его открыть. И рассказы их полностью совпадали… А козла отпущения им искать ни к чему, тут дело серьёзное и разбираться тоже надо серьёзно.
Однако решил напоследок попугать Михаила основательно.
— Тащите его, хлопцы, в мою тачку. Отвезём за город и шлёпнем там, как приблудного пса. Нечего тут с ним ля-ля разводить, не хочет говорить, пусть подыхает… Даже пули тратить не станем, плеснём бензинчиком и чиркнем спичкой. И все… А управляющим казино другого назначим, вот Игоряху, например, чем не управляющий? Ничуть не хуже нашего Мишеля.
Но Игорь не хотел с такими жертвами стать управляющим.
— Охренел ты, что ли, Коляка? — Игорь вдруг осмелел и стал наступать на старшего брата. — Мало нам Миха добра сделал, путёвки мамаше доставал, лекарства, и для дела он тоже постарался не хуже других, прибыли сколько для общака сделал. А ты что гонишь, что темнишь? Объясни, говорю…
Живоглот снисходительно улыбнулся и подмигнул браткам, смотрите, мол, какой вояка вырос.
— А то что? — спросил он младшего брата.
— А то вырублю ща, не погляжу, что ты бугор…
Живоглот расхохотался и хлопнул брата по плечу.
— Не вырубишь, это я тебя, твоего школьного кореша и нашего другана Гену ща вырублю тем, что скажу. Только не обделайся со страха, управляющий гребаный… То, что было, — это цветочки, ягодки только начинаются… Темнить не стану, остальные в курсе… Короче, Мишель, в багажнике твоей машины, сданной в сервис к Жиклёру и Кардану, — труп. Сильно обгоревший причём…
— Труп? — хором воскликнули Михаил и Гена. Игорь же просто раскрыл свой большой рот и никак не мог закрыть.
— Труп, труп, хлопчики, — ядовито улыбался Живоглот. — Закрой рот, братишка, муха влетит… Но и это ещё цветочки… Сильно обгоревший, но не настолько, чтобы его не узнать. И Жиклёр и Кардан узнали его…
— Так кто же это? — снова одновременно спросили Михаил и Гена. Но Михаил как-то неуверенно, потому что он понял, ч е й это труп. Он почувствовал, как немеют у него руки и ноги, он пожалел, что родился на свет, пожалел, что польстился на шальные деньги, лучше бы ему было прозябать в нищете, чем дожить до такой страшной минуты…
— Ты что, коленки-то у тебя как задрожали? — спросил Живоглот. — Понял, что ли?
— Кажется, да, — преодолевая дробь, которую отбивали его зубы, произнёс Михаил. И тут же спасительная мысль пришла ему в голову, и он добавил: — Зря только ты меня молотил, Живоглот. Кабы я тут был при чем, разве бы я повёз машину в сервис?
— Не повёз бы, — мрачно согласился Живоглот. — Только давай объясняй, как такое могло получиться?
— А чей труп-то? — спросил с вытаращенными глазами Гена, и все непроизвольно расхохотались.
— Прабабки твоей тёти Моти, — ответил Игорь, который понял все одновременно с Михаилом, и хохот раздался снова.
Михаил же, видя, что ему наконец поверили, присел на стул и закурил. Задумался. Ему по-своему было жаль Гнедого, который так или иначе стал для него крёстным отцом и действительно много для него сделал, хоть и подвергал порой изощрённым издевательствам. К тому же он понял, что без поддержки человека, знавшего и уважавшего его покойного отца, он стал в этом суровом мире никем и ничем и что теперь ему несдобровать, если он не придумает чего-нибудь нового, что снова поднимет его так сильно пошатнувшийся авторитет.
— О чем призадумался, Мишель? — усмехнулся Живоглот. — Впрочем, Мишелем тебя звал покойник, царство ему небесное. А у нас для тебя есть иное погоняло, мы так тебя между собой и кличем — Лыко. Как, нормальное погоняло? А то Мишель для нас, лаптежников, слишком сложно…
— Как хотите, так и называйте, — глядя в пол, произнёс Лычкин. — Дело не в этом. Кто мог это сделать, вот в чем вопрос…
Раздался телефонный звонок. Живоглот схватил трубку и стал напряжённо слушать, что говорят на том конце провода.
— Да, да, да, — повторял он одно и то же. — Где? Ага… Кто? Ага… Да… Да… Да… Пока…
Живоглот закурил и присел на диван.
— Нашли его «мерс», — тихо сказал он. — Взорванный. В нем его шофёр и двое ребят обгорелых… А накануне ночью к ним участковый мент приходил, какой-то Трынкин, которого и в помине нет… Другой у них участковый, Виктюшкин, был и есть… А базарил этот самый Трынкин о каком-то найденном в посёлке трупе… Которого тоже в помине не было, а Виктюшкин этот всю ночь продрых мёртвым сном… И свет вырубили как раз, когда этот Трынкин с Гнедым беседовал. Значит, кто-то в тот момент на участок пробрался и к днищу взрывное устройство присобачил…
— А потом взорвал машину, взял труп и отвёз ко мне на дачу, благо там рядом, — добавил Михаил. — Ключи от калитки и гаража подобрал заранее. И труп засунул в багажник…
— Так что, Гнедого того? — наконец догадался Гена, и поражённые его тупостью братки снова оглушительно захохотали.
— До жирафа быстрее доходит, — фыркнул Игорь.
Но тут же Гена проявил сообразительность.
— Позавчера к нам какой-то работяга пришёл, длинный такой, мосластый, предлагал свои услуги, говорил, что может по плотницкому, по слесарному делу, починить проводку, что угодно. Я один дома был, пустил его, надо было доски перенести на другой конец участка, там Михаил Гаврилыч беседку собирался строить. А мне лень было. Я его и пустил… Ханыжный такой, но трезвый, нормальным мужиком показался… А теперь я вспоминаю, когда я ему бутылку из дома вынес, он около гаража крутился и около ворот. Слепок, короче, снял…
— Так-то вот, а говорите, тупой наш Генашка, — усмехнулся Живоглот. — Смотри, как въехал в дело — да он же ума палата. Спать только надо не так крепко, когда тебе серьёзное дело поручено, — заметил он.
Михаил же продолжал сидеть и смотреть в пол.
— Я знаю, кто сделал это, — наконец произнёс он, подняв голову и пристально посмотрев на Живоглота.
— Ну? — насторожился Живоглот.
Михаил подошёл к нему и шепнул что-то на ухо. Тот вздрогнул и встал с места.
— Идите вниз, хлопцы, — скомандовал он братве. — Базар есть… Все идите. А ты, Лыко, останься…
Когда все вышли, он набрал номер телефона.
— Алло, здорово, Сыч, — сказал он. — Узнай-ка мне, братан, вот что… Не освободился ли из колонии такой господин Кондратьев Алексей Николаевич? Узнай и перезвони…
Он подошёл к бару и вытащил из него бутылку коньяка.
— Давай, Лыко, помянем… Извиняться я перед тобой не буду — ты лох и ротозей, суперфосфат ты… Баловал тебя хозяин, но кончились твои золотые денёчки. Отрабатывать будешь сполна свои баксы… А помянуть не грех усопшего друга… Давай…
Он налил две полные рюмки коньяка, встал и выпил свою до дна. То же сделал и Михаил. Потом они долго сидели, цедя коньяк и обмениваясь незначительными репликами. А через час раздался звонок.
— Так… Так… Понял… Спасибо, браток… Что бы я без тебя делал?
Положил трубку, пристально поглядел на Лычкина и произнёс:
— Прошляпили мы с тобой, Лыко, нашего общего друга. Предвариловка-то в зачёт идёт, и семерик его истёк… Он уже третий месяц на воле… Странно даже, что только сейчас нарисовался…
Лычкин молчал, чувствуя, что ему по-настоящему страшно. Он оказался между двух огней и не знал, кого ему бояться больше, братвы или мести Кондратьева. Только теперь он понял, что тот готовил ему страшный сюрприз, подложив труп Гнедого в багажник его машины. И лишь авария спасла его от этого сюрприза.
— Чуешь, Лыко, что надо делать? — спросил Живоглот.
— Чую, — тихо ответил Михаил.
Кондратьева надо было немедленно убирать. И сделать это должен был он. Этим бы он одним выстрелом убил двух зайцев — устранил своего врага и избавился от мести братвы. И тогда бы снова зажил спокойно…
— То-то, — сказал Живоглот. — И делать это надо немедленно, братан. Даю тебе на это дело три дня. Иначе ты труп… Все. Поехали, надо выяснять подробности…
Они вышли из подъезда, сели по машинам и поехали по Рублево-Успенскому шоссе на дачу к Гнедому.
Глава 10
— Женечка, Женечка!!! — истошным голосом кричала полуголая Лера и рвала на себе волосы. — Какой кошмар! Какой кошмар, за что мне такая горькая жизнь?! Первый раз в жизни я свою птицу счастья за хвост ухватила, а она тут же от меня и улетела!!! Знали бы вы, как он меня любил! Он сказал, что, как только вернётся из Нью-Йорка, несколько шуб мне подарит и мы с ним поедем отдыхать на Багамские острова… Какой человек, эрудированный, внимательный, добрый!!! — продолжала голосить она.
«Добрый, дальше некуда», — подумал Живоглот, а вслух произнёс:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Скрючившись, Михаил оглядел комнату — Гнедого не было. Ничего, это в его вкусе. Сейчас его отметелят, как собаку, а потом войдёт и о н весь в белом, как в анекдоте…
Но Живоглот продолжал метелить, мрачно, молча, а Гнедой так и не появлялся.
— За что? — хрипел, извиваясь на полу, Михаил, теряясь в догадках по поводу происходящего.
— За что, говоришь? — тяжело дыша, прохрипел Живоглот, устав и садясь на стул. Закурил, пустил дым в лицо валявшемуся на полу Михаилу. В дверях стоял Игорь, молча, с ужасом смотрел на жестокое избиение своего школьного друга.
— Да, за что, спрашиваю? — приподнялся с пола на локтях Михаил, сплюнул на пол кровь из разбитого рта, попробовал языком, не выбиты ли зубы. Вроде целы.
— Чего плюёшь, сучара, в моей квартире? Сейчас языком заставлю вылизывать, падло, — шипел озлобленный Живоглот.
— За что? — встал с пола Михаил, вдруг почувствовав некий прилив сил. Он твёрдо знал — ни в чем серьёзном перед братвой он не виноват и будет стоять на этом до конца. И это будет единственно верным поведением в данной странной и опасной ситуации.
— Ты тачку в сервис гонял? — спросил Живоглот.
— Ну, гонял, Гена её о дорожный знак шарахнул. А что, нельзя её чинить? — пристально поглядел на Живоглота Михаил.
— Чинить-то можно, — усмехнулся Живоглот. — Нужно даже… Только смотря, что у тебя в тачке в багажнике лежит… А ну-ка, расскажи поподробнее о сегодняшнем утре…
И он пристально, жутким немигающим взглядом посмотрел на стоявшего перед ним Михаила. Михаил, припоминая подробности, рассказал все — от выезда с дачи до того, как они с Геной отогнали машину в автосервис. И только он успел закончить своё повествование, как в дверь позвонили и в комнату влетел от сильного удара ничего не понимающий шофёр Гена.
— Да вы что, братаны? Озверели, что ли?
— Молчи! — крикнул Живоглот Лычкину. — А ты говори, рассказывай поподробнее, как машину грохнули и что у вас в машине было…
Гена подробно рассказал о прошедшем утре, с того момента, как они проснулись, сели в машину и поехали в Москву, как пошёл дождь, как их машину занесло, как Лычкин на него ругался и как они поехали в автосервис. Все полностью совпало с рассказом Михаила.
— А что у тебя, мил человек, в багажнике было, когда ты намылился везти своего хозяина в Москву? — спросил его, гнусно улыбаясь, Живоглот.
— Как что? — вытаращил глаза Гена. — Как положено — запаска, аптечка, ключи там всякие, ну ещё — пара бутылочек пивка на всякий пожарный, пара бутылочек минералки, и все вроде бы… Я лишнего в багажнике не вожу, порядок люблю…
Братки переглянулись.
— Да уж, порядочек у тебя — просто атас, — мрачно глядя на Гену, процедил сквозь зубы Живоглот. — Такой порядочек, что дальше некуда…
— Да чего такое случилось, Коляка? — не выдержал Игорь. — Чего творишь? Объясни, что за базар…
— Соплив ты ещё, чтобы меня спрашивать, Игоряха, — зловеще улыбнулся Живоглот, хотя по его лицу было видно, что он поверил словам Гены. А раз Гена ничего не знает о трупе, вряд ли виноват и Михаил, не стал бы он класть труп в багажник, зная, что шофёр может в любой момент его открыть. И рассказы их полностью совпадали… А козла отпущения им искать ни к чему, тут дело серьёзное и разбираться тоже надо серьёзно.
Однако решил напоследок попугать Михаила основательно.
— Тащите его, хлопцы, в мою тачку. Отвезём за город и шлёпнем там, как приблудного пса. Нечего тут с ним ля-ля разводить, не хочет говорить, пусть подыхает… Даже пули тратить не станем, плеснём бензинчиком и чиркнем спичкой. И все… А управляющим казино другого назначим, вот Игоряху, например, чем не управляющий? Ничуть не хуже нашего Мишеля.
Но Игорь не хотел с такими жертвами стать управляющим.
— Охренел ты, что ли, Коляка? — Игорь вдруг осмелел и стал наступать на старшего брата. — Мало нам Миха добра сделал, путёвки мамаше доставал, лекарства, и для дела он тоже постарался не хуже других, прибыли сколько для общака сделал. А ты что гонишь, что темнишь? Объясни, говорю…
Живоглот снисходительно улыбнулся и подмигнул браткам, смотрите, мол, какой вояка вырос.
— А то что? — спросил он младшего брата.
— А то вырублю ща, не погляжу, что ты бугор…
Живоглот расхохотался и хлопнул брата по плечу.
— Не вырубишь, это я тебя, твоего школьного кореша и нашего другана Гену ща вырублю тем, что скажу. Только не обделайся со страха, управляющий гребаный… То, что было, — это цветочки, ягодки только начинаются… Темнить не стану, остальные в курсе… Короче, Мишель, в багажнике твоей машины, сданной в сервис к Жиклёру и Кардану, — труп. Сильно обгоревший причём…
— Труп? — хором воскликнули Михаил и Гена. Игорь же просто раскрыл свой большой рот и никак не мог закрыть.
— Труп, труп, хлопчики, — ядовито улыбался Живоглот. — Закрой рот, братишка, муха влетит… Но и это ещё цветочки… Сильно обгоревший, но не настолько, чтобы его не узнать. И Жиклёр и Кардан узнали его…
— Так кто же это? — снова одновременно спросили Михаил и Гена. Но Михаил как-то неуверенно, потому что он понял, ч е й это труп. Он почувствовал, как немеют у него руки и ноги, он пожалел, что родился на свет, пожалел, что польстился на шальные деньги, лучше бы ему было прозябать в нищете, чем дожить до такой страшной минуты…
— Ты что, коленки-то у тебя как задрожали? — спросил Живоглот. — Понял, что ли?
— Кажется, да, — преодолевая дробь, которую отбивали его зубы, произнёс Михаил. И тут же спасительная мысль пришла ему в голову, и он добавил: — Зря только ты меня молотил, Живоглот. Кабы я тут был при чем, разве бы я повёз машину в сервис?
— Не повёз бы, — мрачно согласился Живоглот. — Только давай объясняй, как такое могло получиться?
— А чей труп-то? — спросил с вытаращенными глазами Гена, и все непроизвольно расхохотались.
— Прабабки твоей тёти Моти, — ответил Игорь, который понял все одновременно с Михаилом, и хохот раздался снова.
Михаил же, видя, что ему наконец поверили, присел на стул и закурил. Задумался. Ему по-своему было жаль Гнедого, который так или иначе стал для него крёстным отцом и действительно много для него сделал, хоть и подвергал порой изощрённым издевательствам. К тому же он понял, что без поддержки человека, знавшего и уважавшего его покойного отца, он стал в этом суровом мире никем и ничем и что теперь ему несдобровать, если он не придумает чего-нибудь нового, что снова поднимет его так сильно пошатнувшийся авторитет.
— О чем призадумался, Мишель? — усмехнулся Живоглот. — Впрочем, Мишелем тебя звал покойник, царство ему небесное. А у нас для тебя есть иное погоняло, мы так тебя между собой и кличем — Лыко. Как, нормальное погоняло? А то Мишель для нас, лаптежников, слишком сложно…
— Как хотите, так и называйте, — глядя в пол, произнёс Лычкин. — Дело не в этом. Кто мог это сделать, вот в чем вопрос…
Раздался телефонный звонок. Живоглот схватил трубку и стал напряжённо слушать, что говорят на том конце провода.
— Да, да, да, — повторял он одно и то же. — Где? Ага… Кто? Ага… Да… Да… Да… Пока…
Живоглот закурил и присел на диван.
— Нашли его «мерс», — тихо сказал он. — Взорванный. В нем его шофёр и двое ребят обгорелых… А накануне ночью к ним участковый мент приходил, какой-то Трынкин, которого и в помине нет… Другой у них участковый, Виктюшкин, был и есть… А базарил этот самый Трынкин о каком-то найденном в посёлке трупе… Которого тоже в помине не было, а Виктюшкин этот всю ночь продрых мёртвым сном… И свет вырубили как раз, когда этот Трынкин с Гнедым беседовал. Значит, кто-то в тот момент на участок пробрался и к днищу взрывное устройство присобачил…
— А потом взорвал машину, взял труп и отвёз ко мне на дачу, благо там рядом, — добавил Михаил. — Ключи от калитки и гаража подобрал заранее. И труп засунул в багажник…
— Так что, Гнедого того? — наконец догадался Гена, и поражённые его тупостью братки снова оглушительно захохотали.
— До жирафа быстрее доходит, — фыркнул Игорь.
Но тут же Гена проявил сообразительность.
— Позавчера к нам какой-то работяга пришёл, длинный такой, мосластый, предлагал свои услуги, говорил, что может по плотницкому, по слесарному делу, починить проводку, что угодно. Я один дома был, пустил его, надо было доски перенести на другой конец участка, там Михаил Гаврилыч беседку собирался строить. А мне лень было. Я его и пустил… Ханыжный такой, но трезвый, нормальным мужиком показался… А теперь я вспоминаю, когда я ему бутылку из дома вынес, он около гаража крутился и около ворот. Слепок, короче, снял…
— Так-то вот, а говорите, тупой наш Генашка, — усмехнулся Живоглот. — Смотри, как въехал в дело — да он же ума палата. Спать только надо не так крепко, когда тебе серьёзное дело поручено, — заметил он.
Михаил же продолжал сидеть и смотреть в пол.
— Я знаю, кто сделал это, — наконец произнёс он, подняв голову и пристально посмотрев на Живоглота.
— Ну? — насторожился Живоглот.
Михаил подошёл к нему и шепнул что-то на ухо. Тот вздрогнул и встал с места.
— Идите вниз, хлопцы, — скомандовал он братве. — Базар есть… Все идите. А ты, Лыко, останься…
Когда все вышли, он набрал номер телефона.
— Алло, здорово, Сыч, — сказал он. — Узнай-ка мне, братан, вот что… Не освободился ли из колонии такой господин Кондратьев Алексей Николаевич? Узнай и перезвони…
Он подошёл к бару и вытащил из него бутылку коньяка.
— Давай, Лыко, помянем… Извиняться я перед тобой не буду — ты лох и ротозей, суперфосфат ты… Баловал тебя хозяин, но кончились твои золотые денёчки. Отрабатывать будешь сполна свои баксы… А помянуть не грех усопшего друга… Давай…
Он налил две полные рюмки коньяка, встал и выпил свою до дна. То же сделал и Михаил. Потом они долго сидели, цедя коньяк и обмениваясь незначительными репликами. А через час раздался звонок.
— Так… Так… Понял… Спасибо, браток… Что бы я без тебя делал?
Положил трубку, пристально поглядел на Лычкина и произнёс:
— Прошляпили мы с тобой, Лыко, нашего общего друга. Предвариловка-то в зачёт идёт, и семерик его истёк… Он уже третий месяц на воле… Странно даже, что только сейчас нарисовался…
Лычкин молчал, чувствуя, что ему по-настоящему страшно. Он оказался между двух огней и не знал, кого ему бояться больше, братвы или мести Кондратьева. Только теперь он понял, что тот готовил ему страшный сюрприз, подложив труп Гнедого в багажник его машины. И лишь авария спасла его от этого сюрприза.
— Чуешь, Лыко, что надо делать? — спросил Живоглот.
— Чую, — тихо ответил Михаил.
Кондратьева надо было немедленно убирать. И сделать это должен был он. Этим бы он одним выстрелом убил двух зайцев — устранил своего врага и избавился от мести братвы. И тогда бы снова зажил спокойно…
— То-то, — сказал Живоглот. — И делать это надо немедленно, братан. Даю тебе на это дело три дня. Иначе ты труп… Все. Поехали, надо выяснять подробности…
Они вышли из подъезда, сели по машинам и поехали по Рублево-Успенскому шоссе на дачу к Гнедому.
Глава 10
— Женечка, Женечка!!! — истошным голосом кричала полуголая Лера и рвала на себе волосы. — Какой кошмар! Какой кошмар, за что мне такая горькая жизнь?! Первый раз в жизни я свою птицу счастья за хвост ухватила, а она тут же от меня и улетела!!! Знали бы вы, как он меня любил! Он сказал, что, как только вернётся из Нью-Йорка, несколько шуб мне подарит и мы с ним поедем отдыхать на Багамские острова… Какой человек, эрудированный, внимательный, добрый!!! — продолжала голосить она.
«Добрый, дальше некуда», — подумал Живоглот, а вслух произнёс:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58