— Инна-то в безопасности, а вот Нина… Пожалуй, это надо сделать сегодня…
— Пожалуй, — согласился Барон. — И теперь пора вступать в игру мне. Как и договаривались…
— Вместе поедем, — предложил Алексей. — Я побуду в машине.
Барон вывел из гаража свою довольно грязную «восьмёрку» серого неприметного цвета, и они поехали на дачу к Гнедому.
Был четвёртый час дня. Барон остановил машину в укромном месте, и они стали наблюдать за дачей Гнедого. Они видели, как оттуда выехало несколько дорогих иномарок во главе с белым «БМВ». Алексей пригнулся и стал внимательно глядеть на машину, благо стекла именно у этой машины, как ни странно, тонированными не были.
— Лычкин, — прошептал он, сжимая кулаки. — Рядом с водителем сидит Михаил Лычкин.
— А на заднем сиденье уютно примостился бригадир Гнедого Живоглот.
— Понятненько… Именно про него и сообщил Палёный. Они меня заказали, именно они — Живоглот и Лычкин по кличке Мишель.
— Так… — произнёс через несколько минут Барон. — Теперь менты туда поехали… Ещё обождём…
Опергруппа пробыла в особняке совсем недолго, около получаса. И вот… они выехали на трассу…
— Поехали? — спросил Барона Кондратьев.
— Поехали-то поехали… Только вижу я, там вдалеке торчит какая-то богомерзкая чёрная тачка, вон, в лесочке примостилась. Видать, пасут они особняк… И не дадут никому просто так отсюда выехать. Если только Нина не уехала с милицией. Но, мне кажется, вряд ли. Вообще, полагаю, следствие будет чисто формальным, а настоящее следствие будут проводить совсем другие люди. Живоглот, например, или ещё какая-нибудь сволочь из окружения Гнедого… И просто так эту Нину из этого места не выпустят… Однако надо идти в дом… А вы сидите здесь и в случае чего звоните на мой номер. И без особой нужды не дёргайтесь… Поняли меня?
Барон вышел из машины и быстрым шагом направился к воротам особняка. И тут же из чёрной машины, припаркованной в лесочке, выскочили трое мордоворотов и бросились к нему. Кондратьев насторожился, но вылезать из машины не стал, помня слова Ба-рона.
— Куда следуешь? — спросил один из мордоворотов Барона.
— Туда, — спокойно ответил он. — К Евгению Петровичу… А что, нельзя?
— А кто ты такой, чтобы туда идти?
— Я Барон. Ты что, про меня не слышал?
Тот окинул взглядом приятелей, те пожали плечами.
— Никто про тебя не слышал, — усмехнулся первый. — Проходи, однако… Войти-то можно… Выйти сложнее будет…
Барон ничего не ответил и спокойным уверенным шагом пошёл к воротам. Позвонил в дверь. Ему открыл телохранитель Гнедого. Трое мордоворотов стояли сзади, напряжённо держа руки в карманах.
— Здравствуйте, — приветствовал Барона телохранитель, явно узнав его.
— Ну что, ждёт меня Евгений Петрович? — улыбался Барон.
— Но… Разве вы не знаете?
— Что такое? Случилось что-нибудь?
— Случилось… Погиб сегодня утром Евгений Петрович…
— Погиб?!
— Да… — изобразил на своём лице телохранитель вселенскую скорбь. — Взорвали его утром. Ещё трое ребят погибло.
Барон приложил руку к лицу и стоял так несколько минут.
— Какой ужас! — произнёс он наконец. — Какое ужасное время. Гибнут лучшие люди…
Лица мордоворотов несколько посветлели. Однако ослаблять бдительность они не собирались. Живоглот поручил им строго следить за всеми, кто будет посещать особняк покойного хозяина.
— А где Лерка? — неожиданно спросил Барон.
— Здесь. Дома. А что?
— Зови её сюда. Поедет со мной.
Телохранитель вошёл в дом и вскоре вышел в сопровождении бледной, но пытающейся держать себя в руках Нины Туманович. Только что, после того, как её чуть не увезли с собой Живоглот и Лычкин, она давала показания следователю. Её обещали вызвать на допрос в районное управление. Но из дома её не выпускали, и она находилась в состоянии, близком к отчаянию. Барона она знала по описаниям Кондратьева, был такой запасной вариант, что в крайнем случае за ней приедет высокий седой бородатый человек лет пятидесяти. И, увидев его, она воспряла духом, но не подала виду и продолжала играть роль, на сей раз провинившейся неверной любовницы. Она потупила глаза, иногда бросая виноватые взгляды на своего спасителя.
— Поехали, — Барон резко дёрнул её за руку. — Нечего тебе тут больше делать, раз такие дела… Это Дашка Карелова её порекомендовала Жене, сволочуга, все, чтобы мне насолить, все за моей спиной… — доверительно сообщил он стоящим сзади мордоворотам. — Знала ведь прекрасно, чья она бикса, — добавил он. — Такие ведь на дороге не валяются, сами видите, — подмигнул он им.
Те снова нахмурились, один стал о чем-то шептаться с телохранителем.
— Барон, — едва слышно шепнул телохранитель. — Авторитет. Бывал у хозяина.
Барон действительно пару раз бывал у Гнедого на толковище, и хотя к числу его друзей никак не мог принадлежать, телохранители видели, что хозяин разговаривает с ним почтительно.
Он сильно взял под руку Нину и повёл её к выходу. Открыл калитку и вышел с ней.
— Посоветоваться надо кое с кем, — вдруг встал перед ним мордоворот.
— Ты с кем говоришь, падаль? — побледнел Барон и сделал угрожающую стойку.
Мордоворот было схватился за мобильный телефон, но Барон ударом ноги выбил у него аппарат, а потом ударил противника в солнечное сплетение. Затем в его руке появился воронёный «байярд». Барон передёрнул затвор и направил дуло пистолета на оторопевших от неожиданности противников.
— А ну, разойдись, грязь, — процедил он и, пропустив Нину вперёд, задом попятился к своей машине, держа палец на курке. Ошалевшая от страха Нина еле передвигала ноги, такого оборота событий она все же не ожидала.
Так они и дошли до машины. Алексей, пригнувшись, вылез из «восьмёрки». Когда Нина подошла, он пропустил её на заднее сиденье и забрался следом. Тут же Барон выстрелил в воздух поверх голов приготовившихся к броску мордоворотов, сел в машину и резко тронул её с места. Она уже была заранее заведена Алексеем. Мордовороты кинулись к своей машине, но она стояла довольно далеко, и когда они сели в неё и рванули её с места, «восьмёрка» скрылась за поворотом. Они поехали на трассу, но «восьмёрки» уже и след простыл. И только когда машина с мордоворотами умчалась на почтительное расстояние, Барон аккуратно выехал из маленького тупичка и потихоньку повёл машину в сторону Москвы.
— Спасибо вам, — прошептала Нина Туманович, дрожа от страха. Теперь, вне обиталища покойного садиста, она могла дать волю этому страху.
— За что спасибо? — сказал ей Алексей. — Это тебе спасибо, да какое ещё спасибо за то, что ты пошла на такое… И так мне помогла…
— Я отомстила за подругу, — разрыдалась Нина. — Я знаю, на что шла… И, однако, как же все это было мерзко и ужасно… Как я была счастлива, что этой твари уже нет на свете, боялась себя выдать…
— Похоже на то, что пятнадцатое мая скоро будет объявлено всенародным праздником, — заметил Барон. — Сколько людей самого разнообразного рода занятий выражают своё удовольствие по поводу безвременной кончины господина Шервуда Евгения Петровича. И, полагаю, это ещё не последняя восторженная реакция на это примечательное событие за сегодняшний день…
Нину отвезли домой, а затем поехали на дачу к Барону. Алексей уже два часа назад позвонил Инне и предупредил, что не приедет к ней, а также о том, что, возможно, за ней и её домом будет слежка. И сообщил, как бы между прочим, что один из его преследователей, главный организатор всего происшедшего, уже почил в бозе нынешним утром. Инна вскрикнула от радости и обещала быть бдительной и предельно внимательной.
— Точно, не последняя реакция, — сообщил Барону Алексей. — Ещё одна огромная радость на том конце провода…
— Да, славно пожил на свете Евгений Петрович, — заметил Барон. — Раз столько людей не могут скрыть своего ликования от его безвременной кончины. Я имею в виду то, что она должна была произойти лет на двадцать-тридцать, а то и сорок, сколько ему там было, раньше… В чреве матери, например…
Когда они уже приехали, смертельно усталые, на дачу к Барону, Инна позвонила туда и сообщила, что около её дома стоит красный «Пежо-405», в котором она заметила Михаила Лычкина.
— Следит, точно следит, — побледнел Алексей. — Этого и следовало ожидать.
— Следить-то следит, — согласился Барон. — Но он не знает, что вы снова близки. А может быть, вам глубоко наплевать на её судьбу, если они, допустим, похитят её. Никто ведь не видел вас вместе после вашего освобождения…
— Не знаю, не знаю, на душе все равно очень неспокойно, Кирилл Игнатьевич. Надо бы её куда-нибудь эвакуировать…
— Надо бы… Только ко мне небезопасно. На свой страх и риск я вытащил оттуда Нину Туманович, не маскируясь, явившись туда под своим именем. И в этом ничего страшного нет — кто такая эта «Лера», откуда она появилась, никто не знал. Гнедой не докладывал своей челяди о том, откуда появляются его новые любовницы… Если кто-нибудь знал, что их познакомила Карелова, так я это подтвердил… Что с того, что старый вор вроде меня вывез с дачи своего приятеля любовницу, которую тот отбил? Но за моей дачей вполне могут следить, ни для кого не секрет, что я обитаю здесь, отошедши от лихих дел. А вот если здесь заметят и вас, и Инну, то поймут, что мы с вами в сговоре, и вполне может быть осада… И мои бедные собачки нас не спасут…
— Значит, и мне тут быть опасно?
— Вполне возможно… Завтра вам надо перекочевать куда-нибудь в другое место, например, к вашей сестре в Сергиев Посад или ещё куда-нибудь. Вы затеяли хоть и благородную, но очень опасную игру, Капитан, и при такой игре надо быть предельно мобильным и не допускать никаких промахов. Неужели вы полагали, что братва простит смерть Гнедого? Ещё не начался настоящий шухер. Повторяю, большой босс разъезжает по Европам, а этот гнилой Гнедой играл при нем очень важную роль, именно за этим трусливым позёром он, как ни странно, и мог оставаться в тени и делать большие дела. Знал его только Гнедой и не выдал бы его ни при каких обстоятельствах. А выдал бы, никто бы ему не поверил, слишком уж огромными деньгами ворочает Мехоношин, да и людьми умеет играть, как марионетками. Оказался вполне способен натравить на оборзевшего от ощущения своей безнаказанности Славку Цвета Гнедого, который написал на него в правоохранительные органы донос, а мог поступить и наоборот и отдать Гнедого на растерзание лютому Цвету, который расправился бы с ним иными методами. Тем и живёт припеваючи… А из-за гибели Гнедого он способен поднять большую бучу… Или совсем не обратить на неё внимания, будто ничего вообще не произошло. Такое тоже вполне допустимо, слишком он высоко сидит, этот Ферзь. Но вообще-то, я в такой вариант верю слабо — не потерпит он, чтобы его верных людей взрывали в собственных машинах неподалёку от собственных особняков. Такое позволено лишь ему самому.
Но Алексей слушал не очень внимательно. Помыслы его были только о безопасности Инны.
— Завтра она пойдёт на работу, — сказал он. — Это в центре, на Сивцевом Вражке. И я должен как-то незаметно от следящих забрать её оттуда и вывезти в безопасное место.
— Попробуйте. Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Эх, Кирилл Игнатьевич, вы уже и так мне помогли, мне нескольких жизней не хватит с вами рассчитаться. Да и не должны вы рисковать, вы совершенно правы — увидят нас с вами вместе, разделаются поодиночке. Никто из них не должен знать, что мы с вами знакомы…
— Согласен. В таком случае я ещё смогу быть вам полезен. А вот мёртвый… вряд ли…
Алексей знал и из письма покойного Сергея, и от самой Инны, что работает она теперь под началом Олега Никифорова, его бывшего заместителя в многострадальном «Гермесе». Олег был человеком всегда бодрым и мобильным, готовым прийти на помощь другу. И хоть тогда, семь лет назад, они находились в чисто деловых отношениях, он всегда симпатизировал ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Пожалуй, — согласился Барон. — И теперь пора вступать в игру мне. Как и договаривались…
— Вместе поедем, — предложил Алексей. — Я побуду в машине.
Барон вывел из гаража свою довольно грязную «восьмёрку» серого неприметного цвета, и они поехали на дачу к Гнедому.
Был четвёртый час дня. Барон остановил машину в укромном месте, и они стали наблюдать за дачей Гнедого. Они видели, как оттуда выехало несколько дорогих иномарок во главе с белым «БМВ». Алексей пригнулся и стал внимательно глядеть на машину, благо стекла именно у этой машины, как ни странно, тонированными не были.
— Лычкин, — прошептал он, сжимая кулаки. — Рядом с водителем сидит Михаил Лычкин.
— А на заднем сиденье уютно примостился бригадир Гнедого Живоглот.
— Понятненько… Именно про него и сообщил Палёный. Они меня заказали, именно они — Живоглот и Лычкин по кличке Мишель.
— Так… — произнёс через несколько минут Барон. — Теперь менты туда поехали… Ещё обождём…
Опергруппа пробыла в особняке совсем недолго, около получаса. И вот… они выехали на трассу…
— Поехали? — спросил Барона Кондратьев.
— Поехали-то поехали… Только вижу я, там вдалеке торчит какая-то богомерзкая чёрная тачка, вон, в лесочке примостилась. Видать, пасут они особняк… И не дадут никому просто так отсюда выехать. Если только Нина не уехала с милицией. Но, мне кажется, вряд ли. Вообще, полагаю, следствие будет чисто формальным, а настоящее следствие будут проводить совсем другие люди. Живоглот, например, или ещё какая-нибудь сволочь из окружения Гнедого… И просто так эту Нину из этого места не выпустят… Однако надо идти в дом… А вы сидите здесь и в случае чего звоните на мой номер. И без особой нужды не дёргайтесь… Поняли меня?
Барон вышел из машины и быстрым шагом направился к воротам особняка. И тут же из чёрной машины, припаркованной в лесочке, выскочили трое мордоворотов и бросились к нему. Кондратьев насторожился, но вылезать из машины не стал, помня слова Ба-рона.
— Куда следуешь? — спросил один из мордоворотов Барона.
— Туда, — спокойно ответил он. — К Евгению Петровичу… А что, нельзя?
— А кто ты такой, чтобы туда идти?
— Я Барон. Ты что, про меня не слышал?
Тот окинул взглядом приятелей, те пожали плечами.
— Никто про тебя не слышал, — усмехнулся первый. — Проходи, однако… Войти-то можно… Выйти сложнее будет…
Барон ничего не ответил и спокойным уверенным шагом пошёл к воротам. Позвонил в дверь. Ему открыл телохранитель Гнедого. Трое мордоворотов стояли сзади, напряжённо держа руки в карманах.
— Здравствуйте, — приветствовал Барона телохранитель, явно узнав его.
— Ну что, ждёт меня Евгений Петрович? — улыбался Барон.
— Но… Разве вы не знаете?
— Что такое? Случилось что-нибудь?
— Случилось… Погиб сегодня утром Евгений Петрович…
— Погиб?!
— Да… — изобразил на своём лице телохранитель вселенскую скорбь. — Взорвали его утром. Ещё трое ребят погибло.
Барон приложил руку к лицу и стоял так несколько минут.
— Какой ужас! — произнёс он наконец. — Какое ужасное время. Гибнут лучшие люди…
Лица мордоворотов несколько посветлели. Однако ослаблять бдительность они не собирались. Живоглот поручил им строго следить за всеми, кто будет посещать особняк покойного хозяина.
— А где Лерка? — неожиданно спросил Барон.
— Здесь. Дома. А что?
— Зови её сюда. Поедет со мной.
Телохранитель вошёл в дом и вскоре вышел в сопровождении бледной, но пытающейся держать себя в руках Нины Туманович. Только что, после того, как её чуть не увезли с собой Живоглот и Лычкин, она давала показания следователю. Её обещали вызвать на допрос в районное управление. Но из дома её не выпускали, и она находилась в состоянии, близком к отчаянию. Барона она знала по описаниям Кондратьева, был такой запасной вариант, что в крайнем случае за ней приедет высокий седой бородатый человек лет пятидесяти. И, увидев его, она воспряла духом, но не подала виду и продолжала играть роль, на сей раз провинившейся неверной любовницы. Она потупила глаза, иногда бросая виноватые взгляды на своего спасителя.
— Поехали, — Барон резко дёрнул её за руку. — Нечего тебе тут больше делать, раз такие дела… Это Дашка Карелова её порекомендовала Жене, сволочуга, все, чтобы мне насолить, все за моей спиной… — доверительно сообщил он стоящим сзади мордоворотам. — Знала ведь прекрасно, чья она бикса, — добавил он. — Такие ведь на дороге не валяются, сами видите, — подмигнул он им.
Те снова нахмурились, один стал о чем-то шептаться с телохранителем.
— Барон, — едва слышно шепнул телохранитель. — Авторитет. Бывал у хозяина.
Барон действительно пару раз бывал у Гнедого на толковище, и хотя к числу его друзей никак не мог принадлежать, телохранители видели, что хозяин разговаривает с ним почтительно.
Он сильно взял под руку Нину и повёл её к выходу. Открыл калитку и вышел с ней.
— Посоветоваться надо кое с кем, — вдруг встал перед ним мордоворот.
— Ты с кем говоришь, падаль? — побледнел Барон и сделал угрожающую стойку.
Мордоворот было схватился за мобильный телефон, но Барон ударом ноги выбил у него аппарат, а потом ударил противника в солнечное сплетение. Затем в его руке появился воронёный «байярд». Барон передёрнул затвор и направил дуло пистолета на оторопевших от неожиданности противников.
— А ну, разойдись, грязь, — процедил он и, пропустив Нину вперёд, задом попятился к своей машине, держа палец на курке. Ошалевшая от страха Нина еле передвигала ноги, такого оборота событий она все же не ожидала.
Так они и дошли до машины. Алексей, пригнувшись, вылез из «восьмёрки». Когда Нина подошла, он пропустил её на заднее сиденье и забрался следом. Тут же Барон выстрелил в воздух поверх голов приготовившихся к броску мордоворотов, сел в машину и резко тронул её с места. Она уже была заранее заведена Алексеем. Мордовороты кинулись к своей машине, но она стояла довольно далеко, и когда они сели в неё и рванули её с места, «восьмёрка» скрылась за поворотом. Они поехали на трассу, но «восьмёрки» уже и след простыл. И только когда машина с мордоворотами умчалась на почтительное расстояние, Барон аккуратно выехал из маленького тупичка и потихоньку повёл машину в сторону Москвы.
— Спасибо вам, — прошептала Нина Туманович, дрожа от страха. Теперь, вне обиталища покойного садиста, она могла дать волю этому страху.
— За что спасибо? — сказал ей Алексей. — Это тебе спасибо, да какое ещё спасибо за то, что ты пошла на такое… И так мне помогла…
— Я отомстила за подругу, — разрыдалась Нина. — Я знаю, на что шла… И, однако, как же все это было мерзко и ужасно… Как я была счастлива, что этой твари уже нет на свете, боялась себя выдать…
— Похоже на то, что пятнадцатое мая скоро будет объявлено всенародным праздником, — заметил Барон. — Сколько людей самого разнообразного рода занятий выражают своё удовольствие по поводу безвременной кончины господина Шервуда Евгения Петровича. И, полагаю, это ещё не последняя восторженная реакция на это примечательное событие за сегодняшний день…
Нину отвезли домой, а затем поехали на дачу к Барону. Алексей уже два часа назад позвонил Инне и предупредил, что не приедет к ней, а также о том, что, возможно, за ней и её домом будет слежка. И сообщил, как бы между прочим, что один из его преследователей, главный организатор всего происшедшего, уже почил в бозе нынешним утром. Инна вскрикнула от радости и обещала быть бдительной и предельно внимательной.
— Точно, не последняя реакция, — сообщил Барону Алексей. — Ещё одна огромная радость на том конце провода…
— Да, славно пожил на свете Евгений Петрович, — заметил Барон. — Раз столько людей не могут скрыть своего ликования от его безвременной кончины. Я имею в виду то, что она должна была произойти лет на двадцать-тридцать, а то и сорок, сколько ему там было, раньше… В чреве матери, например…
Когда они уже приехали, смертельно усталые, на дачу к Барону, Инна позвонила туда и сообщила, что около её дома стоит красный «Пежо-405», в котором она заметила Михаила Лычкина.
— Следит, точно следит, — побледнел Алексей. — Этого и следовало ожидать.
— Следить-то следит, — согласился Барон. — Но он не знает, что вы снова близки. А может быть, вам глубоко наплевать на её судьбу, если они, допустим, похитят её. Никто ведь не видел вас вместе после вашего освобождения…
— Не знаю, не знаю, на душе все равно очень неспокойно, Кирилл Игнатьевич. Надо бы её куда-нибудь эвакуировать…
— Надо бы… Только ко мне небезопасно. На свой страх и риск я вытащил оттуда Нину Туманович, не маскируясь, явившись туда под своим именем. И в этом ничего страшного нет — кто такая эта «Лера», откуда она появилась, никто не знал. Гнедой не докладывал своей челяди о том, откуда появляются его новые любовницы… Если кто-нибудь знал, что их познакомила Карелова, так я это подтвердил… Что с того, что старый вор вроде меня вывез с дачи своего приятеля любовницу, которую тот отбил? Но за моей дачей вполне могут следить, ни для кого не секрет, что я обитаю здесь, отошедши от лихих дел. А вот если здесь заметят и вас, и Инну, то поймут, что мы с вами в сговоре, и вполне может быть осада… И мои бедные собачки нас не спасут…
— Значит, и мне тут быть опасно?
— Вполне возможно… Завтра вам надо перекочевать куда-нибудь в другое место, например, к вашей сестре в Сергиев Посад или ещё куда-нибудь. Вы затеяли хоть и благородную, но очень опасную игру, Капитан, и при такой игре надо быть предельно мобильным и не допускать никаких промахов. Неужели вы полагали, что братва простит смерть Гнедого? Ещё не начался настоящий шухер. Повторяю, большой босс разъезжает по Европам, а этот гнилой Гнедой играл при нем очень важную роль, именно за этим трусливым позёром он, как ни странно, и мог оставаться в тени и делать большие дела. Знал его только Гнедой и не выдал бы его ни при каких обстоятельствах. А выдал бы, никто бы ему не поверил, слишком уж огромными деньгами ворочает Мехоношин, да и людьми умеет играть, как марионетками. Оказался вполне способен натравить на оборзевшего от ощущения своей безнаказанности Славку Цвета Гнедого, который написал на него в правоохранительные органы донос, а мог поступить и наоборот и отдать Гнедого на растерзание лютому Цвету, который расправился бы с ним иными методами. Тем и живёт припеваючи… А из-за гибели Гнедого он способен поднять большую бучу… Или совсем не обратить на неё внимания, будто ничего вообще не произошло. Такое тоже вполне допустимо, слишком он высоко сидит, этот Ферзь. Но вообще-то, я в такой вариант верю слабо — не потерпит он, чтобы его верных людей взрывали в собственных машинах неподалёку от собственных особняков. Такое позволено лишь ему самому.
Но Алексей слушал не очень внимательно. Помыслы его были только о безопасности Инны.
— Завтра она пойдёт на работу, — сказал он. — Это в центре, на Сивцевом Вражке. И я должен как-то незаметно от следящих забрать её оттуда и вывезти в безопасное место.
— Попробуйте. Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Эх, Кирилл Игнатьевич, вы уже и так мне помогли, мне нескольких жизней не хватит с вами рассчитаться. Да и не должны вы рисковать, вы совершенно правы — увидят нас с вами вместе, разделаются поодиночке. Никто из них не должен знать, что мы с вами знакомы…
— Согласен. В таком случае я ещё смогу быть вам полезен. А вот мёртвый… вряд ли…
Алексей знал и из письма покойного Сергея, и от самой Инны, что работает она теперь под началом Олега Никифорова, его бывшего заместителя в многострадальном «Гермесе». Олег был человеком всегда бодрым и мобильным, готовым прийти на помощь другу. И хоть тогда, семь лет назад, они находились в чисто деловых отношениях, он всегда симпатизировал ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58