— Что тебя интересует?
— Почему наша контора занялась этим убийством? Убийства — епархия угрозыска.
— Убийство явно заказное.
— Ну и что?
Балабин помолчал. Потом сказал:
— Помнишь, мы занимались перекидкой валютных средств в офшорные зоны за последние три года?
— Помню. Была перспективная информация.
— В этой афере светилась компания «КТВ».
— Где работал Константин Гурьянов?
— Точно.
— И разбор шел из-за тех денег?
— Тех или не тех. Похоже, это многоступенчатая система. Одним из колесиков была «КТВ».
— И Константин к этому делу привязан?
— Как небольшой передаточный механизм. Но лишь предположительно.
Влад задумчиво промолчал, потом осведомился:
— Что есть в деле по убийству?
— Описания бандитов. Составлены по свидетельским показаниям.
— Хорошие описания?
— Вот, — Балабин вытащил из кармана сложенную в несколько раз бумажку, на которой было три физиономии.
— И кого можно по этому фотороботу опознать? — скривился Влад.
— Не знаю. Может, и можно… Машину, на которой приезжали убийцы, нашли брошенной. Ее украли день назад, перекинули номера. Били из автоматов Калашникова.
— Опрос окрестных жителей, соседей?
— Несколько дней бились. Вчера я разговорил соседей по лестничной площадке. Старуха пялилась в глазок. Где-то за тридцать минут до выстрелов из квартиры убитых вышла девушка. Соседка видела в глазок. Но описать толком ее не смогла.
— Вообще не описывает?
— Говорит, та была в темном платье. И с папкой под мышкой.
— Что еще?
— Ничего… Пока ничего.
— Как думаешь, сыщик, это чистый глухарь?
— Да, дело глуховатое… Что твой приятель говорит? Он с нами был не особенно откровенен.
— Ничего он не может сказать. Он вообще ничего не знает про дела брата.
— Понятно… Влад, честно. Ты что, надеешься раскрутить это дело?
— Хотя бы разобраться.
— И что потом?
— А потом расскажу все тебе. И ты получишь орден.
— Сутулова третьей степени. С закруткой на спине…
— Тогда медаль… Вы записные книжки изъяли в квартире покойного?
— Изъяли.
— Была там такая Вика?
Балабин вынул свой толстый ежедневник, наполовину исписанный мелким, неразборчивым почерком, куда записывал план своих действий и основную информацию, которую необходимо отработать. Там был список телефонов из записной книжки Константина, которые он должен был проверить.
— Была, — он пролистнул книжку. — Вот. Виктория. Телефон 333-44-56.
— Вы ее проверяли?
— Нет. Не успели. Я адрес пробил, но по нему никого не было. В книжке — восемьдесят семь лиц.
— Адрес какой? Балабин помялся.
— Ну, Николя, не томи. И так уже все тайны, которые мог, выдал. Давай.
— Зачем она тебе?
— Так, хочу словечком перекинуться…
— Записывай…
Влад потянулся к прилепленной на пружинящем проводе к лобовому стеклу записной книжке с авторучкой. Балабин продиктовал адрес.
— Вы сколько раз осматривали квартиру? — поинтересовался Влад.
— Один.
— Точно?
— Точно. А что?
— Не могли еще следователь или муровцы наведаться?
— Нет. Сто процентов — не было никого.
Влад задумался. Гурьянов уверен, что в квартире кто-то был после осмотра. Полковнику можно не верить? Нельзя. Этого человека столько лет учили не забывать ничего и улавливать детали, тут никакой сыщик в подметки ему не годится. Так что если сказал — значит, так оно и есть. Значит, в квартиру кто-то заглядывал.
— Ключ у кого от квартиры был? — спросил Влад.
— У следака прокурорского.
— У следака, — кивнул Влад.
— Еще есть вопросы?
— Нет.
— Ну, я пошел?
— Давай. Только не говори никому о нашей встрече…
— Что я, похож на идиота? — пожал плечами старший лейтенант.
— Не похож.
— Пока, — Балабин вышел из машины. Влад видел, что его бывший сослуживец раздосадован. Он ощущал, что его выжали как губку. Ничего. Переживет.
Балабин по переходу перешел на другую сторону улицы, и Влад видел, как он садится в «Ниссан-Максиму». Машина была новая, тысяч за пятнадцать долларов.
«Хорошо живет», — подумал Влад, вид новой машины оперативника неприятно отозвался в нем. Опер не должен иметь дорогих машин. Но… У РУБОПа своя специфика, притом специфика эта не радовала Влада.
Ну что же, надо раскручивать клубок дальше. Ниточка потянулась. Встреча была не бесполезной, можно считать, прошла удачно.
Влад вытащил сотовый телефон. В свое время ему подарил и до последнего времени оплачивал его один из спонсоров. Ничего не попишешь, куда рубоповцу без спонсоров? Настучав номер Гурьянова, он произнес:
— Никита, я узнал, кто такая Вика. Она одна в книжке Кости.
— Кто?
— Фамилии не знаю. А телефон и адрес можешь записать. Живет недалеко от метро «Перово», — он продиктовал адрес. И Гурьянов воскликнул:
— Хорошо! Я к ней!
— Что ты собираешься делать?
— Присмотрюсь к адресу. Вечером мы встретимся и решим, как работать с ней.
— Давай.
Эх, если бы Влад только мог знать, куда посылает своего друга.
История была нередкая. Очередной дырявый шлюп потерпел катастрофу в море бизнеса. Коммерсант закупил большую партию сигарет, предварительно получив под это дело кредит. Его кинули, а липовая фирма тут же прекратила свое существование. Что с банкрота взять? Калькулятор, письменный стол и два компьютера.
Выходов у коммерсанта имелось несколько. Например, присмотреть по сходной цене веревку покрепче и повеситься в ванной. Можно еще было застрелиться. Или утопиться, отравиться, сбежать в Латинскую Америку… Или обратиться к бандитам.
Сумма была приличная — несколько десятков тысяч зелени. По тем временам просто гигантская. Хоше предложили за работу пятнадцать.
Команда взялась за работу. Сначала вежливо подкатили к должнику в офис, естественно, уже другой, такой же подставной фирмы. Мол, нехорошо ведешь себя, так жить — здоровью вредить. Кидала был из молодых, да ранний. Он посоветовал катиться к чертовой матери. А если что-то не нравится — обращайтесь к крыше.
Видимо, он считал, что крыша у него бетонная.
— Какая такая крыша, ты, фуфлыжник?! — взбесился Хоша.
— Саид. «Аккумуляторы», — сказал кидала.
— Кто-кто?
— Саид.
Самое смешное — с Саидом Хоша сидел в следственном изоляторе. Тот уже выходил.
Саид был главарем шпаны из Шилшинского района, где раскинулся аккумуляторный завод. Большой силы за ними не стояло, но была немереная наглость. Его поддерживал кое-кто из блатных авторитетов. И он самонадеянно полагал, что страшнее его и «аккумуляторов» зверей в сельве нет.
— Саид, твой фуфлыжник кинул хорошего человека, — сказал Хоша, набрав номер телефона, который дал ему фирмач.
— Среди моих корешей фуфлыжников не водится, — нахально ответил Саид.
Переговоров не получалось.
— Не нравится? — спросил Саид. — С каких это пор ты работать людям запрещаешь? Ну, кинул. Так это его право.
— Теперь уже нет, — сказал Хоша.
— Стрелку забиваем, там обсудим! — крикнул в трубку неожиданно взбесившийся Саид. — Перетрем слегонца!
— Перетрем так перетрем, — сказал Хоша. — Назначай место. Саид.
Место по обоюдному согласию определили у Бровинских болот — они раскинулись на север от города на десятки километров и пользовались дурной славой. Место было гнилое, запущенное и прекрасно подходило для разговоров с глазу на глаз.
Позже Бровинские болота стали излюбленным местом руднянской команды. Сколько с ними еще будет связано…
— Как с ними разбор чинить будем? — Хоша нервничал. Это было первое серьезное столкновение. И от него зависело очень много. Если они дадут слабину, то прощай светлое будущее. Расползутся поганые слухи, и о них будут говорить не иначе: «А, Рудня? Те, кого „аккумуляторы“ крапивой отстегали».
— Как? С пролетарской ненавистью, — Художник облизнул губы. — Предложение простое и доступное…
Хоша выслушал, покачал головой и неуверенно спросил:
— Ты всерьез, брателло?
— Всерьез. Только договорились, — я делаю все. Вы страхуете.
— Себя от холода страхуя, — привычно побалагурил Хоша, но без былой радости. — Ладно.
«Аккумуляторы» приехали на двух «Жигулях» и — закачаешься — мотоцикле «Урал» с коляской. «Быдло», — решил про себя Художник, разглядывая Саида, как экспонат в кунсткамере. Тот был весь в золоте, в вошедшем в ту пору в моду малиновом пиджаке. И пятеро его помощников под стать — на шеях цепи, руки в золоте, сами — в красных пиджаках или спорткостюмах. Пальцы, конечно, веером, челюсти, понятное дело, вперед выдвинуты, брови, естественно, сдвинуты и глазенки меряют собеседника недобрым прищуром — и все это, чтобы казаться круче. Обычно этими атрибутами прикрывается неуверенность и страх. Это как боевая раскраска дикарей, которые своим угрожающим видом хотят отпугнуть одних духов и притянуть внимание других, а заодно до смерти застращать врага.
При всей своей карикатурности — хоть сейчас на съемки фильма об отечественном рэкете — они были опасны, и Художник осознавал это.
Художник был в скромной просторной болоньевой курточке. Хоша, правда, принарядился тоже в зеленый пиджак, Блин натянул майку, обтягивающую рельефные мышцы, и накинул на плечи ветровку. Брюс бил по ладони сложенными нунчаками и метал молнии в сторону недругов. Армен скучал, сидя за рулем. Все это был маскарад, продуманный заранее.
Итак, «аккумуляторов» было шестеро. Руднянских — четверо. Саид рассчитывал на разговор.
— Ну чего, братаны, — крикнул он. — Некрасиво получается. Ведь…
Что «ведь» — так и осталось тайной.
Художник выдернул из-под курточки купленный три дня назад за полторы тысячи долларов у азербайджанца Надира и опробованный в лесочке укороченный «калаш»…
Он видел безмерное удивление на лице Саида, который считал, что дела так не делаются. Всегда было так — сперва базар, а если не договорятся — то стрельба. Иначе было не по правилам.
Один из «аккумуляторов» попытался выхватить заткнутый сзади за пояс пистолет «ТТ» — бандиты всегда так носили оружие, чтобы быстрее извлечь его. Он не успел. По ногам ему прошлась очередь, и он покатился по земле.
Второй «аккумулятор» отпрыгнул в сторону, выдернул обрез. Получил пулю и завизжал так, что кровь застыла в жилах, упал, начал скрести пальцами землю. Еще двое бросились в лес, и Художник хладнокровно расстрелял их.
Последний так и замер с разинутым ртом на заднем сиденье «жигуля», глядя на убийцу.
— Ну что, не привыкли так? — Художник махнул автоматом. Выщелкнул магазин. Прищелкнул другой. В это время Хоша и Блин целились в водителя. — На колени.
Последний «аккумулятор» выбрался из-за руля и послушно упал на колени.
— Брат, прости… Я ничего никому не скажу…
— Правильно. Это ты молодец, — Художник закинул на плечо автомат. Наклонился над парнем, похлопал его по щеке. Взял за волосы. — Не бойся.
Парень с надеждой, заискивающе улыбнулся.
В пальцах Художника возникла финка.
Это был его клык. Орудие настоящих мужчин.
— Получи, — лезвие прочертило шею. Художник оттолкнул от себя задергавшееся тело. Глаза парня стали мутными.
Художник огляделся на своих подельников. Те все остолбенели, кроме Армена. Тот сочувствующе усмехнулся.
Художник посмотрел на своих корешей. Протянул автомат Блину, переставив на одиночные выстрелы.
— Добивать надо, — сказал он.
Заставил каждого высадить хотя бы по пуле. Мертвый или не мертвый — кто потом разберется. Главное, что все стреляли. Все кровью повязаны. И не водкой с кровью, а кровью настоящей. Никто не скажет потом, что случайно попал в эту компанию и не знал, что они убивать будут..
Хоша подошел, пнул безжизненного Саида.
— Вот так, бля, будет со всеми! Победно взмыл его кулак вверх…
Шестнадцатиэтажный дом был скучно стандартный, обыденно серый, в мокрых потеках, с неопрятно заляпанными швами между плитами, с сушащимся на балконах бельем и самостройными, уродливыми конструкциями лоджий — возможность отвоевать так не хватающие русскому гражданину вожделенные квадратные метры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Почему наша контора занялась этим убийством? Убийства — епархия угрозыска.
— Убийство явно заказное.
— Ну и что?
Балабин помолчал. Потом сказал:
— Помнишь, мы занимались перекидкой валютных средств в офшорные зоны за последние три года?
— Помню. Была перспективная информация.
— В этой афере светилась компания «КТВ».
— Где работал Константин Гурьянов?
— Точно.
— И разбор шел из-за тех денег?
— Тех или не тех. Похоже, это многоступенчатая система. Одним из колесиков была «КТВ».
— И Константин к этому делу привязан?
— Как небольшой передаточный механизм. Но лишь предположительно.
Влад задумчиво промолчал, потом осведомился:
— Что есть в деле по убийству?
— Описания бандитов. Составлены по свидетельским показаниям.
— Хорошие описания?
— Вот, — Балабин вытащил из кармана сложенную в несколько раз бумажку, на которой было три физиономии.
— И кого можно по этому фотороботу опознать? — скривился Влад.
— Не знаю. Может, и можно… Машину, на которой приезжали убийцы, нашли брошенной. Ее украли день назад, перекинули номера. Били из автоматов Калашникова.
— Опрос окрестных жителей, соседей?
— Несколько дней бились. Вчера я разговорил соседей по лестничной площадке. Старуха пялилась в глазок. Где-то за тридцать минут до выстрелов из квартиры убитых вышла девушка. Соседка видела в глазок. Но описать толком ее не смогла.
— Вообще не описывает?
— Говорит, та была в темном платье. И с папкой под мышкой.
— Что еще?
— Ничего… Пока ничего.
— Как думаешь, сыщик, это чистый глухарь?
— Да, дело глуховатое… Что твой приятель говорит? Он с нами был не особенно откровенен.
— Ничего он не может сказать. Он вообще ничего не знает про дела брата.
— Понятно… Влад, честно. Ты что, надеешься раскрутить это дело?
— Хотя бы разобраться.
— И что потом?
— А потом расскажу все тебе. И ты получишь орден.
— Сутулова третьей степени. С закруткой на спине…
— Тогда медаль… Вы записные книжки изъяли в квартире покойного?
— Изъяли.
— Была там такая Вика?
Балабин вынул свой толстый ежедневник, наполовину исписанный мелким, неразборчивым почерком, куда записывал план своих действий и основную информацию, которую необходимо отработать. Там был список телефонов из записной книжки Константина, которые он должен был проверить.
— Была, — он пролистнул книжку. — Вот. Виктория. Телефон 333-44-56.
— Вы ее проверяли?
— Нет. Не успели. Я адрес пробил, но по нему никого не было. В книжке — восемьдесят семь лиц.
— Адрес какой? Балабин помялся.
— Ну, Николя, не томи. И так уже все тайны, которые мог, выдал. Давай.
— Зачем она тебе?
— Так, хочу словечком перекинуться…
— Записывай…
Влад потянулся к прилепленной на пружинящем проводе к лобовому стеклу записной книжке с авторучкой. Балабин продиктовал адрес.
— Вы сколько раз осматривали квартиру? — поинтересовался Влад.
— Один.
— Точно?
— Точно. А что?
— Не могли еще следователь или муровцы наведаться?
— Нет. Сто процентов — не было никого.
Влад задумался. Гурьянов уверен, что в квартире кто-то был после осмотра. Полковнику можно не верить? Нельзя. Этого человека столько лет учили не забывать ничего и улавливать детали, тут никакой сыщик в подметки ему не годится. Так что если сказал — значит, так оно и есть. Значит, в квартиру кто-то заглядывал.
— Ключ у кого от квартиры был? — спросил Влад.
— У следака прокурорского.
— У следака, — кивнул Влад.
— Еще есть вопросы?
— Нет.
— Ну, я пошел?
— Давай. Только не говори никому о нашей встрече…
— Что я, похож на идиота? — пожал плечами старший лейтенант.
— Не похож.
— Пока, — Балабин вышел из машины. Влад видел, что его бывший сослуживец раздосадован. Он ощущал, что его выжали как губку. Ничего. Переживет.
Балабин по переходу перешел на другую сторону улицы, и Влад видел, как он садится в «Ниссан-Максиму». Машина была новая, тысяч за пятнадцать долларов.
«Хорошо живет», — подумал Влад, вид новой машины оперативника неприятно отозвался в нем. Опер не должен иметь дорогих машин. Но… У РУБОПа своя специфика, притом специфика эта не радовала Влада.
Ну что же, надо раскручивать клубок дальше. Ниточка потянулась. Встреча была не бесполезной, можно считать, прошла удачно.
Влад вытащил сотовый телефон. В свое время ему подарил и до последнего времени оплачивал его один из спонсоров. Ничего не попишешь, куда рубоповцу без спонсоров? Настучав номер Гурьянова, он произнес:
— Никита, я узнал, кто такая Вика. Она одна в книжке Кости.
— Кто?
— Фамилии не знаю. А телефон и адрес можешь записать. Живет недалеко от метро «Перово», — он продиктовал адрес. И Гурьянов воскликнул:
— Хорошо! Я к ней!
— Что ты собираешься делать?
— Присмотрюсь к адресу. Вечером мы встретимся и решим, как работать с ней.
— Давай.
Эх, если бы Влад только мог знать, куда посылает своего друга.
История была нередкая. Очередной дырявый шлюп потерпел катастрофу в море бизнеса. Коммерсант закупил большую партию сигарет, предварительно получив под это дело кредит. Его кинули, а липовая фирма тут же прекратила свое существование. Что с банкрота взять? Калькулятор, письменный стол и два компьютера.
Выходов у коммерсанта имелось несколько. Например, присмотреть по сходной цене веревку покрепче и повеситься в ванной. Можно еще было застрелиться. Или утопиться, отравиться, сбежать в Латинскую Америку… Или обратиться к бандитам.
Сумма была приличная — несколько десятков тысяч зелени. По тем временам просто гигантская. Хоше предложили за работу пятнадцать.
Команда взялась за работу. Сначала вежливо подкатили к должнику в офис, естественно, уже другой, такой же подставной фирмы. Мол, нехорошо ведешь себя, так жить — здоровью вредить. Кидала был из молодых, да ранний. Он посоветовал катиться к чертовой матери. А если что-то не нравится — обращайтесь к крыше.
Видимо, он считал, что крыша у него бетонная.
— Какая такая крыша, ты, фуфлыжник?! — взбесился Хоша.
— Саид. «Аккумуляторы», — сказал кидала.
— Кто-кто?
— Саид.
Самое смешное — с Саидом Хоша сидел в следственном изоляторе. Тот уже выходил.
Саид был главарем шпаны из Шилшинского района, где раскинулся аккумуляторный завод. Большой силы за ними не стояло, но была немереная наглость. Его поддерживал кое-кто из блатных авторитетов. И он самонадеянно полагал, что страшнее его и «аккумуляторов» зверей в сельве нет.
— Саид, твой фуфлыжник кинул хорошего человека, — сказал Хоша, набрав номер телефона, который дал ему фирмач.
— Среди моих корешей фуфлыжников не водится, — нахально ответил Саид.
Переговоров не получалось.
— Не нравится? — спросил Саид. — С каких это пор ты работать людям запрещаешь? Ну, кинул. Так это его право.
— Теперь уже нет, — сказал Хоша.
— Стрелку забиваем, там обсудим! — крикнул в трубку неожиданно взбесившийся Саид. — Перетрем слегонца!
— Перетрем так перетрем, — сказал Хоша. — Назначай место. Саид.
Место по обоюдному согласию определили у Бровинских болот — они раскинулись на север от города на десятки километров и пользовались дурной славой. Место было гнилое, запущенное и прекрасно подходило для разговоров с глазу на глаз.
Позже Бровинские болота стали излюбленным местом руднянской команды. Сколько с ними еще будет связано…
— Как с ними разбор чинить будем? — Хоша нервничал. Это было первое серьезное столкновение. И от него зависело очень много. Если они дадут слабину, то прощай светлое будущее. Расползутся поганые слухи, и о них будут говорить не иначе: «А, Рудня? Те, кого „аккумуляторы“ крапивой отстегали».
— Как? С пролетарской ненавистью, — Художник облизнул губы. — Предложение простое и доступное…
Хоша выслушал, покачал головой и неуверенно спросил:
— Ты всерьез, брателло?
— Всерьез. Только договорились, — я делаю все. Вы страхуете.
— Себя от холода страхуя, — привычно побалагурил Хоша, но без былой радости. — Ладно.
«Аккумуляторы» приехали на двух «Жигулях» и — закачаешься — мотоцикле «Урал» с коляской. «Быдло», — решил про себя Художник, разглядывая Саида, как экспонат в кунсткамере. Тот был весь в золоте, в вошедшем в ту пору в моду малиновом пиджаке. И пятеро его помощников под стать — на шеях цепи, руки в золоте, сами — в красных пиджаках или спорткостюмах. Пальцы, конечно, веером, челюсти, понятное дело, вперед выдвинуты, брови, естественно, сдвинуты и глазенки меряют собеседника недобрым прищуром — и все это, чтобы казаться круче. Обычно этими атрибутами прикрывается неуверенность и страх. Это как боевая раскраска дикарей, которые своим угрожающим видом хотят отпугнуть одних духов и притянуть внимание других, а заодно до смерти застращать врага.
При всей своей карикатурности — хоть сейчас на съемки фильма об отечественном рэкете — они были опасны, и Художник осознавал это.
Художник был в скромной просторной болоньевой курточке. Хоша, правда, принарядился тоже в зеленый пиджак, Блин натянул майку, обтягивающую рельефные мышцы, и накинул на плечи ветровку. Брюс бил по ладони сложенными нунчаками и метал молнии в сторону недругов. Армен скучал, сидя за рулем. Все это был маскарад, продуманный заранее.
Итак, «аккумуляторов» было шестеро. Руднянских — четверо. Саид рассчитывал на разговор.
— Ну чего, братаны, — крикнул он. — Некрасиво получается. Ведь…
Что «ведь» — так и осталось тайной.
Художник выдернул из-под курточки купленный три дня назад за полторы тысячи долларов у азербайджанца Надира и опробованный в лесочке укороченный «калаш»…
Он видел безмерное удивление на лице Саида, который считал, что дела так не делаются. Всегда было так — сперва базар, а если не договорятся — то стрельба. Иначе было не по правилам.
Один из «аккумуляторов» попытался выхватить заткнутый сзади за пояс пистолет «ТТ» — бандиты всегда так носили оружие, чтобы быстрее извлечь его. Он не успел. По ногам ему прошлась очередь, и он покатился по земле.
Второй «аккумулятор» отпрыгнул в сторону, выдернул обрез. Получил пулю и завизжал так, что кровь застыла в жилах, упал, начал скрести пальцами землю. Еще двое бросились в лес, и Художник хладнокровно расстрелял их.
Последний так и замер с разинутым ртом на заднем сиденье «жигуля», глядя на убийцу.
— Ну что, не привыкли так? — Художник махнул автоматом. Выщелкнул магазин. Прищелкнул другой. В это время Хоша и Блин целились в водителя. — На колени.
Последний «аккумулятор» выбрался из-за руля и послушно упал на колени.
— Брат, прости… Я ничего никому не скажу…
— Правильно. Это ты молодец, — Художник закинул на плечо автомат. Наклонился над парнем, похлопал его по щеке. Взял за волосы. — Не бойся.
Парень с надеждой, заискивающе улыбнулся.
В пальцах Художника возникла финка.
Это был его клык. Орудие настоящих мужчин.
— Получи, — лезвие прочертило шею. Художник оттолкнул от себя задергавшееся тело. Глаза парня стали мутными.
Художник огляделся на своих подельников. Те все остолбенели, кроме Армена. Тот сочувствующе усмехнулся.
Художник посмотрел на своих корешей. Протянул автомат Блину, переставив на одиночные выстрелы.
— Добивать надо, — сказал он.
Заставил каждого высадить хотя бы по пуле. Мертвый или не мертвый — кто потом разберется. Главное, что все стреляли. Все кровью повязаны. И не водкой с кровью, а кровью настоящей. Никто не скажет потом, что случайно попал в эту компанию и не знал, что они убивать будут..
Хоша подошел, пнул безжизненного Саида.
— Вот так, бля, будет со всеми! Победно взмыл его кулак вверх…
Шестнадцатиэтажный дом был скучно стандартный, обыденно серый, в мокрых потеках, с неопрятно заляпанными швами между плитами, с сушащимся на балконах бельем и самостройными, уродливыми конструкциями лоджий — возможность отвоевать так не хватающие русскому гражданину вожделенные квадратные метры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44