, . Ну, работал на них, потому что не мог оставить «чучело». Ты не представляешь. Оно — это дело всей моей жизни. Между нами будто какая-то связь, и мы неразрывны. Что, глупо звучит, да? Ничуть. Между человеком и предметом возникает мистическая связь. А между таким, в который столько вложено…
— И ты решил…
— Ну, решил… Решил. Знаешь, они думают, что у них все схвачено. Им кажется, что они купили не только заводы и государство. Им кажется, что они купили наши души. Бесам ведь больше всего нужны души. Они наслаждаются покорством душ, ан нет! Душа моя при мне!
— И что ты сделал?
— Ты прав. Действительно, лабораторию проблематично захватить снаружи. А изнутри?.. Короче, я запрограммировал «чучело». Оно выбиралось само!
— Само?
— Да. Программа позволяла выполнять достаточно сложные действия. Например, выбраться из бункера.
— А газ?
— Газ я заранее приготовил. Сунул радиоуправляемые газовые капсулы в вентиляционную систему. И нажатием кнопки активизировал его.
— А на тебя он что, не подействовал?
— У меня был противогаз, приберег заранее. Припае я пару газовых закладок и для помещения охраны. Охранники у въезда на территорию сидят в помещении безвылазно. Еще одно нажатие кнопки — и все… Отрубились.
— Где ты взял сонный газ?
— 34-XZ? Так трудно? Что, зря я столько лет убил на работу с контрразведкой? Пойми, в прошлые времена я мог все, И были кое-какие запасы.
— Ясно.
— Потом сунул «чучелу» противогаз, вывел из строя видеозаписывающую аппаратуру. Ликвидировал все следы. Вывел «чучело» с территории. Лег и наглотался газа.
— А «чучело» ?
— Прошло на пеленг по маяку. Я заранее приискал убежище в двух километрах от «Березовой рощи», в самом лесу. Соорудил его в то время, когда ко мне еще не приставили машину с человекообразными охранниками. Потом, когда эти бешеные абреки пытались меня захватить, я сбежал от всех и навестил «чучело».
— Где оно сейчас?
— Дезактивированное сидит в сарае. У меня есть пятистенок на самой окраине деревеньки.
— Представляешь, что будет, если кто из соседей залезет к тебе в сарай и найдет тело президента.
— Там не найдут, — заверил он меня, сладко зевнув.
Все ясно. Инженеру надо было повидать «чучело». Желание было настолько сильно, настолько врезалось в его сознание, что даже во сне оно включило какие-то странные механизмы, и Инженер, как лунатик, отправился в свой пятистенок вызволять любимца.
— Поехали.
— Куда?
— За «чучелом».
— Зачем оно тебе? — спросил он, зевая еще шире.
— Пригодится…
— Я не могу его отдать, — не особенно уверенно произнес Инженер. И глаза у него стали грустные.
— Не можешь. Но отдашь, — заверил я его.
— Ты мне руки выворачиваешь, — обиженно произнес он и опять зевнул, поняв, что с шашкой против танка не попрешь.
— Я? Тебе? Ты не представляешь, что это такое — когда выворачивают руки.
— Да, — он глубоко вздохнул…
Телевизор, который я включил на всю мощь, чтобы облегчить пробуждение Инженера, продолжал работать. Показывали дневной выпуск «Времища».
— Новости, — зачирикала телеведущая, ерзая в кресле и копаясь в бумагах, не глядя в зрачок видеокамеры. Нашла, что нужно, и сказала. — У нас прямой эфир. Уважаемые телезрители, мы ждем ваших сообщений.
Дзинь, дзинь.
— Вы в эфире, — улыбнулась телеведущая.
— Я правда в эфире? — послышался коряво грубый мужской голос.
— Правда.
— Не верю.
— Слушайте, включите телевизор и убедитесь.
— Ах, я правда в эфире, — наконец дошло до телезрителя. — Ну тогда слушайте.
— Ну тогда говорите.
— Я из ближнего Подмосковья. Поселок Правдинский. У нас на прошлой неделе был конкурс двойников. Со всей России съехались. Ленин, Сталин, Алина Булычева… Ой, какие похожие.
— Материал о конкурсе был в эфире.
— Вы не перебивайте. Я стесняюсь! — гаркнул телезритель. — Так вот. Один двойник сбежал. И шатается по лесу.
— Двойник кого?
— Нашего президента… Я его сам видел полчаса назад около свинофермы в Калачевке. Он по дороге на Москву шел. А на меня — ноль внимания.
— Мне кажется, это перепады погоды. Галлюцинации, — очаровательно улыбнулась телеведущая.
— Я что, врать буду?
— Вам в поселок давно водку завозили?…
Я повернулся к Инженеру.
— Это что?
— Калачевка, — у него моментально пропала зевота, и он смотрел на телевизор, как на тарантула. — Около Калачевки мой дом. «Чучело» самоактивизировалось.
— И что?
— И теперь прется к Москве.
— Почему к Москве?
— Запрограммировано на определенный диапазон частот. Или на импульсный радиопередатчик, или на Останкинскую башню. Сейчас оно пойдет в Останкино.
Я схватил компьютер, сдернул за шиворот Инженера.
— Поехали!.. Шевелись, маньяк ученый! Шевелись!
Глава двадцать седьмая
Кто ж спорит с тем, что есть высшие силы, которые руководят всем этим хороводом, именуемым судьбой. Случайность — это лишь порождение ущербного ума материалистов. Нет случайностей. Все предопределен но. Все расписано в необъятном бесконечном Гроссбухе, в котором каждому указано, кто что делает и что получает за это.
И так уж там обозначено было Главным Бухгалтером, что в одной точке для взаиморасчета сошлись все — «чучело», боевики Олигарха Всея Руси, горные бандиты, Мы с Инженером подоспели, когда расчет уже начинался.
Скорее всего, и те, и другие слушали «Времище» или им сообщил кто-то из источников о появлении «чучела». Это мне неведомо и нет интереса узнавать. Маршрут же движения куклы просчитать было несложно — компьютерные мозги выдадут направление на Москву.
И вот теперь обе враждующие стороны на раздолбанном перекрестке двух проселочных дорог били друг друга почем зря из автоматов, скрываясь от пуль за развалинами свинофермы и за своими автомашинами.
В последний раз здесь были такие бои, когда немцы рвались к Москве, и их тяжелые танки накатывали на ежи, а на них шли обвязанные гранатами замерзшие, измученные, но не сломленные люди. Здесь, на этом перекрестке, где стоит на пьедестале противотанковая пушка, те люди отдавали свою Жизнь за Родину, за будущее всех, зная, что отступать некуда, что позади Москва. Больше чем через полсотни лет здесь же их потомки убивали друг друга в порыве веселого наваждения бесовской злобы. Понимали, что им тоже некуда отступать, что за их спиной чьи-то счета в банках, виллы, яхты. Они умирали за чьи-то деньги, за чьи-то интересы, за то, чтобы самим жрать в два горла, менять тачки, как перчатки, и учить своих детишек в забугорных университетах — прежде всего науке ненавидеть и презирать свою страну. То есть, по большому счету, умирали они ни за что.
На обочине намертво замерли прошитые очередями, со спущенными шинами «БМВ», «Исудзу-труппер». Самое интересное, что в этой мясорубке стоял поодаль бронированный, девятиметровый черный представительский «Линкольн» с холодильником, двумя телевизорами, видеомагнитофоном, баром, кожаными сиденьями, спутниковой связью. Его багажник был разворочен гранатометом.
Сам Олигарх Всея Руси валялся в канаве и, кажется, поскуливал. Хотя невозможно было услышать с такого расстояния, да еще под грохот очередей, но я будто наяву услышал его скулеж.
— У-йя! — прошипел Инженер, когда выпущенные из автомата пули прошили кустарник над нашими головами. Он вдруг попытался приподняться, чтобы, как обычно, вприпрыжку рвануть прочь.
Я вдавил его морду во влажную землю:
— Лежи, болван!
Инженера била мелкая дрожь. Он пытался отвести глаза, спрятаться от всего, но глаза были прикованы к происходящему — к развороченным машинам, к телам, безжизненно лежащим около них и лишь едва вздрагивающим, когда по ним врежет шальная пуля.
— Бесы, гады… — шептал Инженер, — бесы… Он начал неистово креститься.
— А ну тихо, — прошипел я, вкладывая в шипение как можно больше угрозы. Подействовало. Инженер заткнулся, А я в бинокль начал обозревать битву.
Мы подоспели к моменту, когда охрана Путанина и горные орлы Баши Бадаева практически извели друг друга. Из-за каменной кладки врезала последняя очередь, после чего пославший ее горец встал, сжимая автомат, подержался за грудь рукой и упал лицом в траву.
Все. Игра почти закончена. Счет равный. Осталось две действующие фигуры.
Из-за джипа шатаясь вышел, сжимая пистолет, сам Баши Бадаев — хилое телом воплощение ненависти ко всему живому. Эдакий демон зла.
Второй демон хоронился в сточной канаве. Увидев приближающегося Бадаева, он вскочил и, подпрыгнув, бросился бежать. Под мышкой он зачем-то сжимал кожаную папку.
— Ай-я-а! — зычно ликующе завопил ичкер, прицелился в Путанина из пистолета и нажал на спусковой крючок.
Я уже попрощался с Олигархом. Прогрохотал выстрел,
Путанин мчался прочь как ни в чем не бывало. Свинцовые пули его не берут, что ли? Нет, скорее всего Баши Бадаев просто промахнулся.
— Ай-я! — этот крик, вырвавшийся из горла Баши Бадаев, а был криком разочарования. Горец отбросил от себя пистолет с заклинившим в крайнем положении затвором, вытащил из-за пояса внушительных размеров нож и устремился следом за Олигархом.
Я с интересом наблюдал за происходящим. Мешать вампирам биться друг с другом в мои планы не входило.
Горец быстро настиг Путанина, сшиб ударом в спину с ног, наступил на него и победно завопил:
— У, шлюха! Башка резать буду!
Он занес свой нож. Путанин взвизгнул по-свинячьи.
— Эх, — крякнул бандит, опуская с размаху нож.
Баши Бадаева бросило вперед. Нож опустился как раз над головой поверженного Олигарха Всея Руси.
Над лесом прогремел выстрел.
Один из охранников Олигарха с трудом приподнялся. Он был контужен и стоял, покачиваясь. В его руке дымился АПС Стечкина.
Олигарх поднялся и отскочил от поверженного Баши Бадаева. Ноги зацепились, он упал на землю.
Горец неимоверным усилием воли приподнялся и, держа впереди себя кинжал, пополз к Олигарху по грязи.
А тот по этой же луже, лишившись последних сил, падая лицом в грязь и снова поднимаясь, отползал прочь.
Охранник оперся о багажник автомашины, чтобы не потерять равновесие и не рухнуть. Дрожащими руками он поднял «стечкина». Прицелился.
Баши Бадаев опять занес нож.
Охранник встряхнул головой и нажал на спусковой крючок.
Баши Бадаев уткнулся в грязь.
Покачиваясь, спаситель Олигарха побрел к нему.
Олигарх всея Руси сидел в грязи, похожий на нашедшего долгожданную лужу борова. Попробовал приподняться, снова упал. Потом все-таки поднялся. Даже с такого расстояния я видел, что он дрожит как осиновый лист.
Охранник приблизился к нему, нагнулся, обессиленно припал на колено, но поднялся и помог встать Олигарху.
Неожиданно Путанин истерично рассмеялся. Подпрыгнул и пихнул ногой тело Баши Бадаева. Потом еще раз.. И еще раз… И еще много раз…
Охранник не мешал ему. Он напряженно оглядывался по сторонам, пытаясь заприметить оставшихся в живых врагов и уложить их из своего двадцатизарядного автоматического пистолета,
Тем временем на ноги поднялись еще двое охранников Путанина. Один был тем самым офицером госбезопасности, «погонщиком слонов» с недобрыми глазами, который срисовал меня в телецентре. Он добрел до ближайшего горца и выстрелил в тело из пистолета, Потом послышались еще выстрелы.
— Где «кукла» ? — вдруг заорал на «погонщика слонов» Путанин.
Тот не ответил, только пожал плечами,
Тут и появилось «чучело»!
Оно размеренно, широко шагало по дороге — мимо трухлявой, оставленной лет двадцать назад избы, мимо развалин здания свинофермы. Оно целеустремленно двигалось на Москву. Его электронные глаза собирали информацию, и суперсовершенный квантовый процессор высчитывал каждое движение этого искусственного, но кажущегося таким настоящим, тела.
Олигарх засмеялся — на этот раз смех его был веселым, и неторопливо, смакуя этот миг, пошел навстречу «чучелу».
Они остановились в двух шагах друг от друга — лицом к лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— И ты решил…
— Ну, решил… Решил. Знаешь, они думают, что у них все схвачено. Им кажется, что они купили не только заводы и государство. Им кажется, что они купили наши души. Бесам ведь больше всего нужны души. Они наслаждаются покорством душ, ан нет! Душа моя при мне!
— И что ты сделал?
— Ты прав. Действительно, лабораторию проблематично захватить снаружи. А изнутри?.. Короче, я запрограммировал «чучело». Оно выбиралось само!
— Само?
— Да. Программа позволяла выполнять достаточно сложные действия. Например, выбраться из бункера.
— А газ?
— Газ я заранее приготовил. Сунул радиоуправляемые газовые капсулы в вентиляционную систему. И нажатием кнопки активизировал его.
— А на тебя он что, не подействовал?
— У меня был противогаз, приберег заранее. Припае я пару газовых закладок и для помещения охраны. Охранники у въезда на территорию сидят в помещении безвылазно. Еще одно нажатие кнопки — и все… Отрубились.
— Где ты взял сонный газ?
— 34-XZ? Так трудно? Что, зря я столько лет убил на работу с контрразведкой? Пойми, в прошлые времена я мог все, И были кое-какие запасы.
— Ясно.
— Потом сунул «чучелу» противогаз, вывел из строя видеозаписывающую аппаратуру. Ликвидировал все следы. Вывел «чучело» с территории. Лег и наглотался газа.
— А «чучело» ?
— Прошло на пеленг по маяку. Я заранее приискал убежище в двух километрах от «Березовой рощи», в самом лесу. Соорудил его в то время, когда ко мне еще не приставили машину с человекообразными охранниками. Потом, когда эти бешеные абреки пытались меня захватить, я сбежал от всех и навестил «чучело».
— Где оно сейчас?
— Дезактивированное сидит в сарае. У меня есть пятистенок на самой окраине деревеньки.
— Представляешь, что будет, если кто из соседей залезет к тебе в сарай и найдет тело президента.
— Там не найдут, — заверил он меня, сладко зевнув.
Все ясно. Инженеру надо было повидать «чучело». Желание было настолько сильно, настолько врезалось в его сознание, что даже во сне оно включило какие-то странные механизмы, и Инженер, как лунатик, отправился в свой пятистенок вызволять любимца.
— Поехали.
— Куда?
— За «чучелом».
— Зачем оно тебе? — спросил он, зевая еще шире.
— Пригодится…
— Я не могу его отдать, — не особенно уверенно произнес Инженер. И глаза у него стали грустные.
— Не можешь. Но отдашь, — заверил я его.
— Ты мне руки выворачиваешь, — обиженно произнес он и опять зевнул, поняв, что с шашкой против танка не попрешь.
— Я? Тебе? Ты не представляешь, что это такое — когда выворачивают руки.
— Да, — он глубоко вздохнул…
Телевизор, который я включил на всю мощь, чтобы облегчить пробуждение Инженера, продолжал работать. Показывали дневной выпуск «Времища».
— Новости, — зачирикала телеведущая, ерзая в кресле и копаясь в бумагах, не глядя в зрачок видеокамеры. Нашла, что нужно, и сказала. — У нас прямой эфир. Уважаемые телезрители, мы ждем ваших сообщений.
Дзинь, дзинь.
— Вы в эфире, — улыбнулась телеведущая.
— Я правда в эфире? — послышался коряво грубый мужской голос.
— Правда.
— Не верю.
— Слушайте, включите телевизор и убедитесь.
— Ах, я правда в эфире, — наконец дошло до телезрителя. — Ну тогда слушайте.
— Ну тогда говорите.
— Я из ближнего Подмосковья. Поселок Правдинский. У нас на прошлой неделе был конкурс двойников. Со всей России съехались. Ленин, Сталин, Алина Булычева… Ой, какие похожие.
— Материал о конкурсе был в эфире.
— Вы не перебивайте. Я стесняюсь! — гаркнул телезритель. — Так вот. Один двойник сбежал. И шатается по лесу.
— Двойник кого?
— Нашего президента… Я его сам видел полчаса назад около свинофермы в Калачевке. Он по дороге на Москву шел. А на меня — ноль внимания.
— Мне кажется, это перепады погоды. Галлюцинации, — очаровательно улыбнулась телеведущая.
— Я что, врать буду?
— Вам в поселок давно водку завозили?…
Я повернулся к Инженеру.
— Это что?
— Калачевка, — у него моментально пропала зевота, и он смотрел на телевизор, как на тарантула. — Около Калачевки мой дом. «Чучело» самоактивизировалось.
— И что?
— И теперь прется к Москве.
— Почему к Москве?
— Запрограммировано на определенный диапазон частот. Или на импульсный радиопередатчик, или на Останкинскую башню. Сейчас оно пойдет в Останкино.
Я схватил компьютер, сдернул за шиворот Инженера.
— Поехали!.. Шевелись, маньяк ученый! Шевелись!
Глава двадцать седьмая
Кто ж спорит с тем, что есть высшие силы, которые руководят всем этим хороводом, именуемым судьбой. Случайность — это лишь порождение ущербного ума материалистов. Нет случайностей. Все предопределен но. Все расписано в необъятном бесконечном Гроссбухе, в котором каждому указано, кто что делает и что получает за это.
И так уж там обозначено было Главным Бухгалтером, что в одной точке для взаиморасчета сошлись все — «чучело», боевики Олигарха Всея Руси, горные бандиты, Мы с Инженером подоспели, когда расчет уже начинался.
Скорее всего, и те, и другие слушали «Времище» или им сообщил кто-то из источников о появлении «чучела». Это мне неведомо и нет интереса узнавать. Маршрут же движения куклы просчитать было несложно — компьютерные мозги выдадут направление на Москву.
И вот теперь обе враждующие стороны на раздолбанном перекрестке двух проселочных дорог били друг друга почем зря из автоматов, скрываясь от пуль за развалинами свинофермы и за своими автомашинами.
В последний раз здесь были такие бои, когда немцы рвались к Москве, и их тяжелые танки накатывали на ежи, а на них шли обвязанные гранатами замерзшие, измученные, но не сломленные люди. Здесь, на этом перекрестке, где стоит на пьедестале противотанковая пушка, те люди отдавали свою Жизнь за Родину, за будущее всех, зная, что отступать некуда, что позади Москва. Больше чем через полсотни лет здесь же их потомки убивали друг друга в порыве веселого наваждения бесовской злобы. Понимали, что им тоже некуда отступать, что за их спиной чьи-то счета в банках, виллы, яхты. Они умирали за чьи-то деньги, за чьи-то интересы, за то, чтобы самим жрать в два горла, менять тачки, как перчатки, и учить своих детишек в забугорных университетах — прежде всего науке ненавидеть и презирать свою страну. То есть, по большому счету, умирали они ни за что.
На обочине намертво замерли прошитые очередями, со спущенными шинами «БМВ», «Исудзу-труппер». Самое интересное, что в этой мясорубке стоял поодаль бронированный, девятиметровый черный представительский «Линкольн» с холодильником, двумя телевизорами, видеомагнитофоном, баром, кожаными сиденьями, спутниковой связью. Его багажник был разворочен гранатометом.
Сам Олигарх Всея Руси валялся в канаве и, кажется, поскуливал. Хотя невозможно было услышать с такого расстояния, да еще под грохот очередей, но я будто наяву услышал его скулеж.
— У-йя! — прошипел Инженер, когда выпущенные из автомата пули прошили кустарник над нашими головами. Он вдруг попытался приподняться, чтобы, как обычно, вприпрыжку рвануть прочь.
Я вдавил его морду во влажную землю:
— Лежи, болван!
Инженера била мелкая дрожь. Он пытался отвести глаза, спрятаться от всего, но глаза были прикованы к происходящему — к развороченным машинам, к телам, безжизненно лежащим около них и лишь едва вздрагивающим, когда по ним врежет шальная пуля.
— Бесы, гады… — шептал Инженер, — бесы… Он начал неистово креститься.
— А ну тихо, — прошипел я, вкладывая в шипение как можно больше угрозы. Подействовало. Инженер заткнулся, А я в бинокль начал обозревать битву.
Мы подоспели к моменту, когда охрана Путанина и горные орлы Баши Бадаева практически извели друг друга. Из-за каменной кладки врезала последняя очередь, после чего пославший ее горец встал, сжимая автомат, подержался за грудь рукой и упал лицом в траву.
Все. Игра почти закончена. Счет равный. Осталось две действующие фигуры.
Из-за джипа шатаясь вышел, сжимая пистолет, сам Баши Бадаев — хилое телом воплощение ненависти ко всему живому. Эдакий демон зла.
Второй демон хоронился в сточной канаве. Увидев приближающегося Бадаева, он вскочил и, подпрыгнув, бросился бежать. Под мышкой он зачем-то сжимал кожаную папку.
— Ай-я-а! — зычно ликующе завопил ичкер, прицелился в Путанина из пистолета и нажал на спусковой крючок.
Я уже попрощался с Олигархом. Прогрохотал выстрел,
Путанин мчался прочь как ни в чем не бывало. Свинцовые пули его не берут, что ли? Нет, скорее всего Баши Бадаев просто промахнулся.
— Ай-я! — этот крик, вырвавшийся из горла Баши Бадаев, а был криком разочарования. Горец отбросил от себя пистолет с заклинившим в крайнем положении затвором, вытащил из-за пояса внушительных размеров нож и устремился следом за Олигархом.
Я с интересом наблюдал за происходящим. Мешать вампирам биться друг с другом в мои планы не входило.
Горец быстро настиг Путанина, сшиб ударом в спину с ног, наступил на него и победно завопил:
— У, шлюха! Башка резать буду!
Он занес свой нож. Путанин взвизгнул по-свинячьи.
— Эх, — крякнул бандит, опуская с размаху нож.
Баши Бадаева бросило вперед. Нож опустился как раз над головой поверженного Олигарха Всея Руси.
Над лесом прогремел выстрел.
Один из охранников Олигарха с трудом приподнялся. Он был контужен и стоял, покачиваясь. В его руке дымился АПС Стечкина.
Олигарх поднялся и отскочил от поверженного Баши Бадаева. Ноги зацепились, он упал на землю.
Горец неимоверным усилием воли приподнялся и, держа впереди себя кинжал, пополз к Олигарху по грязи.
А тот по этой же луже, лишившись последних сил, падая лицом в грязь и снова поднимаясь, отползал прочь.
Охранник оперся о багажник автомашины, чтобы не потерять равновесие и не рухнуть. Дрожащими руками он поднял «стечкина». Прицелился.
Баши Бадаев опять занес нож.
Охранник встряхнул головой и нажал на спусковой крючок.
Баши Бадаев уткнулся в грязь.
Покачиваясь, спаситель Олигарха побрел к нему.
Олигарх всея Руси сидел в грязи, похожий на нашедшего долгожданную лужу борова. Попробовал приподняться, снова упал. Потом все-таки поднялся. Даже с такого расстояния я видел, что он дрожит как осиновый лист.
Охранник приблизился к нему, нагнулся, обессиленно припал на колено, но поднялся и помог встать Олигарху.
Неожиданно Путанин истерично рассмеялся. Подпрыгнул и пихнул ногой тело Баши Бадаева. Потом еще раз.. И еще раз… И еще много раз…
Охранник не мешал ему. Он напряженно оглядывался по сторонам, пытаясь заприметить оставшихся в живых врагов и уложить их из своего двадцатизарядного автоматического пистолета,
Тем временем на ноги поднялись еще двое охранников Путанина. Один был тем самым офицером госбезопасности, «погонщиком слонов» с недобрыми глазами, который срисовал меня в телецентре. Он добрел до ближайшего горца и выстрелил в тело из пистолета, Потом послышались еще выстрелы.
— Где «кукла» ? — вдруг заорал на «погонщика слонов» Путанин.
Тот не ответил, только пожал плечами,
Тут и появилось «чучело»!
Оно размеренно, широко шагало по дороге — мимо трухлявой, оставленной лет двадцать назад избы, мимо развалин здания свинофермы. Оно целеустремленно двигалось на Москву. Его электронные глаза собирали информацию, и суперсовершенный квантовый процессор высчитывал каждое движение этого искусственного, но кажущегося таким настоящим, тела.
Олигарх засмеялся — на этот раз смех его был веселым, и неторопливо, смакуя этот миг, пошел навстречу «чучелу».
Они остановились в двух шагах друг от друга — лицом к лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42