приказал он Артисту. - Подпусти ближе.
- Зачем? - спросил Артист, но скорость сбавил. Так уж у нас повелось: если кто-то приказывает, значит, он знает, что делает.
- Опусти крышу! - продолжал командовать Муха и нагнулся, зашуршал пакетами.
- Зачем? Холодно! - запротестовал Артист. Я уже понял замысел Мухи и подкрепил его команду своим авторитетом:
- Делай что сказано!
Крыша уползла назад. В салон ворвался сырой ветер, обжег лица, сразу пронизал до костей. Между нами и "Нивой" было всего метров десять. Грохнул еще выстрел.
- Сейчас согреемся. Сейчас у меня кое-кто хорошо согреется! - пообещал Муха.
В руках у него появилась бутылка. Он примерился и метнул ее в "Ниву", как гранату из окопа. Лобовое стекло "Нивы" разлетелось, она вильнула и вмазалась в бетонный столб ограждения. От удара задок занесло в кювет, "Нива" кувыркнулась и встала на крышу.
- Недурно! - похвалил себя Муха. - А сейчас они будут греться!
Но взрыва не последовало.
- Они же курили! А почему не горят? - с недоумением проговорил Муха.
Крыша надвинулась и встала на место. Артист прибавил газу. Муха включил в салоне свет и снова нагнулся, зашуршал пакетами. Он извлек какую-то бутылку, посмотрел на этикетку и заорал:
- Фитиль, твою мать! Твое пьянство до добра не доведет! Я тебе точно говорю: не доведет!
- Странно. Почему они не загорелись? - спросил я, оглядываясь на быстро удалявшуюся от нас "Ниву".
- Потому! Потому что этот мудак водку везде насовал!
Муха ткнул мне в руки бутылку. На этикетке стояло: "Бензин авиационный, очищенный".
- Ты бросил в них мою водку? - поразился Томас. - А почему ты не бросил бензин? Он гораздо дешевле! И горит. А водка не горит.
- Еще слово, и этим бензином получишь по башке! - пообещал Муха. Почему, почему! А чем я штаны буду чистить?
- Показывай дорогу, - одернул Томаса Артист. - Уходим на окружную?
Томас послушал переговоры полиции и сказал:
- Нет. Прямо, в город. Они уже нашли "Ниву". Вызывают "скорую"... Приказ всем машинам: блокировать красную "мазератти". Оружие не применять. Это они заботятся обо мне... Теперь налево... Прямо... На светофоре направо... А теперь в эту арку...
Надо отдать ему должное: свой город он знал. Подчиняясь его командам, Артист гнал тачку по каким-то переулкам, проходным дворам, мелькали то крепостная стена, то решетка набережной. К нашему счастью, наступил вечерний "пик", машин было полно, и даже на центральных улицах, расцвеченных мигалками полицейских "мазд" и военных "лендроверов", нам удавалось оставаться незамеченными. Наконец въехали в какой-то темный двор, Томас велел втиснуться между стоящими в глубине двора машинами, выскочил из тачки и начал поспешно стаскивать с одной из машин прорезиненный тент.
- Помогите! - скомандовал он. Под тентом оказался белый "жигуленок" пикап "ВАЗ-2102".
- Это моя машина, - объяснил Томас. - Дальше поедем на ней.
- Молоток, Фитиль! У тебя котелок варит! - одобрил Муха.
- Да, иногда немножко варит, - признался Томас. - Когда заднице становится горячо.
Мы натянули тент на "мазератти", Томас перетащил в "двушку" свои бутылки и сел за руль.
- Ты же поддатый! - запротестовал я.
- Нормально, - возразил он. - Я уже весь переволновался. Если остановят, все равно заберут. А вам нужно спрятаться и сидеть, пока не скажу. Ищут четверых на "мазератти", а одного на "Жигулях" не ищут. Нам из города выехать, а там будет тип-топ.
Довод был убедительный. Муха сжался в комок спереди, я с Артистом распластался в просторном багажнике пикапа. Заднее сиденье было разложено, так что места хватило. Томас прикрыл нас сверху каким-то полиэтиленом, и мы начали новый этап путешествия. На этот раз - по Таллину.
Красивый, говорят, город, много достопримечательностей.
...Пару раз "двушку" Томаса притормаживали, но тут же отпускали.
- Им не до нас, - объяснил он. - Я чувствую себя очень значительным. Меня ловит вся полиция Таллина.
- И все вооруженные силы Эстонии, - из-под полиэтилена добавил я.
- Да? - удивился Томас. - Кажется, ты прав. Если я когда-нибудь об этом расскажу, мне никто не поверит... Последний пост, - предупредил он. - Очень тихо лежите. Я сейчас остановлюсь и спрошу, по какой дороге лучше ехать на Маарду. Это такой поселок на побережье.
- А сам дорогу не знаешь? - подал голос Муха.
- Хорошо знаю. Но если я буду ехать, меня остановят. А если я остановлюсь сам, они скажут, чтобы я уезжал и не мешал им ловить меня.
Скрипнули тормоза, послышались голоса. Вежливо-просительный - Томаса, лающий - полицейского. Машина тронулась.
- Вот теперь уже порядок, - сообщил Томас. - Но вы еще немножко полежите.
Минут через двадцать он разрешил нам подняться. Машина шла по темной дороге, проложенной, как просека, среди сосен. Здесь еще держался снег. Далеко позади стоял отсвет городских огней. Проехали какой-то малолюдный поселок, снова углубились в лес. Еще через полчаса "двушка" остановилась возле просторной избы на краю садово-огородного кооператива - скопища дачек-скворечников. Нигде не было ни огонька.
- Все, приехали, - сказал Томас. - Здесь хорошо.
Он поднялся на крыльцо, нашарил за наличником ключ и отпер дверь. Щелкнул выключателем. Голая лампочка под потолком осветила довольно большую захламленную комнату с бревенчатыми стенами. Из мебели в ней были топчан, пара табуреток и стол, да на тумбочке стоял древний телевизор "Юность". И все углы были уставлены пустыми бутылками.
- Чего же здесь хорошего? - спросил Артист, брезгливо осматриваясь.
- Здесь нас не будут искать. Я прожил тут целый месяц. И весь месяц был очень свободным человеком. Очень. Он сбегал во двор, принес охапку дров, кабил ими печку, на конфорку поставил закопченный алюминиевый чайник. Дрова были сырые, но тут пригодился купленный Мухой бензин. В топке загудело пламя, затрещали поленья. Стало уютней. Из чулана Томас приволок несколько старых матрацев, овчинный тулуп, какое-то тряпье, лишь отдаленно напоминающее одеяла. Все это он расстелил на полу и сообщил:
- Здесь будем спать. Здесь будем сидеть. Пить чай. Смотреть телевизор. Чем плохо?
- И сколько же мы будем здесь сидеть? - задал риторический вопрос Муха.
- А вот этого я не знаю, - ответил Томас.
Ну, не привыкать. Приходилось жить и не в таком комфорте. Мы навели в комнате порядок, вымыли кружки, разложили остатки колбасы и хлеба, налили чаю и устроились за столом дружной артелью. Эдакие работяги, хорошо сделавшие свое дело. Но вот что это за дело и каким боком оно еще выйдет это был очень большой вопрос.
Томас включил телевизор и довольно потер руки:
- А теперь можно спокойно выпить.
Что он и сделал, вежливо предложив налить и нам, но не очень огорчившись отказом.
Телевизор разогрелся и сообщил:
- Как мы передавали, пресс-секретарь премьер-министра заявил сегодня, что правительство намерено обсудить и, возможно, принять решение о перевозке в Эстонию останков командира 20-й дивизии СС штандартенфюрера СС Альфонса Ребане для торжественного перезахоронения на мемориальном кладбище Таллина. Он мотивировал это тем, что правительство не может выступать против воли значительной части эстонских избирателей, возмущенных наглой провокацией русских экстремистов и срывом съемок патриотического фильма...
- Неужели решатся? - поразился Муха. - Торжественно хоронить эсэсовца да они что, озверели?!
- Могут, - отозвался Томас. - Заявление пресс-секретаря - пробный шар. Посмотреть на реакцию, стравить пар. А потом можно и принимать решение. Под давлением общественности.
- Суки, - сказал Артист.
- Политики, - согласился Томас.
- Это заявление вызвало резкую реакцию Объединенной народной партии Эстонии, - продолжал диктор. - В заявлении правления ОНПЭ отмечается, что придание статуса национального героя человеку, носившему мундир организации, повинной в гибели миллионов людей, является кощунством. Правление ОНПЭ потребовало от правительства Эстонии не принимать этого решения, чреватого обострением внутриполитической ситуации в республике и подрывом международного авторитета Эстонии. "В случае игнорирования этого требования ОНПЭ оставляет за собой право на организацию акций протеста против фашизации Эстонии", - подчеркнуло правление Объединенной народной партии Эстонии в своем заявлении...
Диктора на экране сменил телекорреспондент "Новостей":
- Все жители Эстонии обратили сегодня внимание на необычную активность полиции и вооруженных сил. Полеты военных вертолетов, патрулирование дорог мобильными группами спецподразделения "Эст", необычно строгий пропускной режим на границах. Чем это вызвано? С этим вопросом мы обратились к командующему Силами обороны генерал-лейтенанту Кейту.
В кадре появился хорошо знакомый нам и особенно Артисту генерал-лейтенант. Вид у него был несколько помятый, как у человека, не спавшего пару ночей.
- Нет никаких причин для беспокойства, - объяснил генерал. - Проводятся плановые учения спецподразделения "Эст" для отработки взаимодействия Сил обороны и полиции в операциях антитеррористического характера.
- Связано ли это со взрывом на съемочной площадке? - спросил корреспондент.
- Нет, это всего лишь учения.
- Правление Объединенной народной партии Эстонии открытым текстом заявило сегодня о своем намерении организовать акции протеста в случае решения правительства о торжественном перезахоронении праха эсэсовского офицера Альфонса Ребане. Не являются ли эти учения предупреждением экстремистам?
- Я не раз говорил и готов повторить: Силы обороны Эстонии вне политики. Они призваны защищать конституционный строй. Все наши мероприятия преследуют только эту цель.
- Сколько времени продлятся учения?
- До тех пор пока не будет достигнут положительный результат. Пока трое условных террористов, условно проникших на территорию республики, не будут обнаружены и обезврежены.
- Вы хотите сказать, господин генерал, что за целый день этого сделать не удалось? - удивился корреспондент. - Все наши вооруженные силы и полиция не смогли найти и обезвредить всего трех человек?
- В этом главная трудность борьбы с террористами, - разъяснил генерал-лейтенант. - Если бы на территорию республики проник батальон, задача давно была бы решена. Чем меньше диверсионная группа, тем трудней с ней бороться. Мы не намерены играть в поддавки. На роль условных террористов были выбраны очень опытные диверсанты. Но они будут задержаны в самое ближайшее время.
- Вы не могли бы сказать, где и когда это произойдет?
- Разумеется, нет. Я не исключаю, что они сейчас смотрят эту передачу. С моей стороны было бы неразумно сообщать им о наших планах.
- Спасибо, господин генерал. На вопросы корреспондента "Новостей" отвечал командующий Силами обороны генерал-лейтенант Кейт.
- Сейчас пойдет эстонский выпуск, - сказал Томас и выключил телевизор.
- Условные диверсанты - это он про нас? - спросил Муха. - И мы будем задержаны в ближайшее время?
- Туфтярщик, - прокомментировал Артист.
- Что такое туфтярщик? - заинтересовался Томас.
- Это то же самое, что понтярщик, - объяснил Муха. - А понтярщик - то же, что мудозвон. А мудозвон - это все равно что...
- Это я знаю, - сказал Томас. - Туфтярщик. Очень красивое слово. Нужно запомнить.
Но генерал-лейтенант Кейт не был туфтярщиком. Едва мы расположились на тюфяках и выключили свет, как глубокую, до звона в ушах, тишину заполнил гул двигателей, в окно ударили слепящие прожектора и по окрестным лесам разнесся громоподобный мужской голос:
- Говорит командующий Силами обороны генерал-лейтенант Кейт. Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Предлагаю освободить заложника, сложить оружие и сдаться. В этом случае я гарантирую вам безопасность.
Мы повскакивали с матрацев. На улице было светло, как на стадионе во время футбольного матча. На избу было направлено не меньше десятка автомобильных фар и фар-искателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57