Впервые за много лет Марина пожалела о своей старательно уничтоженной красоте. Если бы она только знала, что когда-либо встретит Богдана… Но она была уверена, что Синдбад исчез из ее жизни навсегда.
Все получилось до ужаса неправильно. Синдбад должен был встретить не старую, озлобившуюся на весь мир, опустившуюся толстуху, а стройную и элегантную даму, умную, успешную, счастливую и уверенную в себе. Может быть, тогда…
«Он преступник, — мысленно напомнила себе Червячук. — Преступник и убийца».
Жуя подаренные полковником бутерброды, погруженная в свои мысли Марина бездумно двигалась по улицам, не замечая ни витрин, ни пешеходов, ни проносящихся мимо машин. Немного постояв у ворот Александровского сада, Червячук вошла внутрь и присела на скамейку. Ветер тихо шелестел листвой над ее головой, голуби дрались за рассыпанные по асфальту добросердечной старушкой хлебные крошки. Между гигантами-голубями, громко щебеча, сновали юркие воробьи, нагло уводя добычу прямо у них из-под носа.
Усталая Марина прикрыла глаза, погружаясь в тревожное полусонное забытье. Звуки внешнего мира постепенно затихали. Перед глазами проплывали цветовые пятна, какие-то неясные картины.
Вот она смотрится в зеркало в комнате для допросов. Она прекрасна, как никогда. Время словно не коснулось ее. Стройность тела подчеркивается элегантным деловым костюмом. Длинные вьющиеся волосы уложены в безупречную прическу. Тонкий аромат дорогих духов. Легкий макияж, оттеняющий глубину ее глаз…
Марина становится лицом к окну, спиной к дверному проему. Она слышит, как отворяется дверь. «Арестованный Богдан Пасюк», — докладывает конвоир. Приковав Богдана наручниками к стулу, конвоир уходит. Марина прислушивается к его затихающим в глубине коридора шагам.
Потом она медленно поворачивается и с торжествующей улыбкой смотрит в распахнувшиеся от удивления глаза Синдбада…
— Тебе здесь нравится? — спросил Денис.
— Очень, — кивнула Катя.
Изящная китаянка деревянными щипчиками подала им горячие влажные салфетки для протирания рук.
Смуглый юноша в белоснежной ливрее поставил на стол канделябр с витыми ярко-красными свечами и, щелкнув зажигалкой, зажег их.
— Здорово, — восхитилась Катя. — Вот это сервис.
— Это наш первый ужин вдвоем, — сказал Денис. — Забавно. Я волнуюсь, как школьник на первом свидании.
— Только не заказывай салат с медузой, — подмигнула ему дрессировщица. — Тогда все будет хорошо.
Марину разбудил громкий собачий лай. Миниатюрный японский хин, хрипя от врезающегося ему в горло ошейника, отчаянно рвался с поводка, делая вид, что собирается атаковать лениво обнюхивающую газон кавказскую овчарку. Кавказец, не обращая ни малейшего внимания на беснующегося карлика, задрал лапу и, обозначая свою территорию, деловито пометил мочой фонарный столб.
«Сколько же я здесь просидела?» — подумала Червячук.
Небо полыхало последними отблесками заката. Жара сменилась приятной вечерней прохладой.
При мысли о возвращении домой Марине стало нехорошо.
«Пройдусь-ка я по набережной Москва-реки», — решила она.
Оставив свой «шевроле-камаро» в нескольких кварталах от ресторана «Пурпурный Дракон», Богдан взглянул на часы. До встречи с Сы оставалось около двадцати минут. Времени было более, чем достаточно, и Богдан решил сделать небольшой крюк, прогулявшись вдоль реки.
Марина замедлила шаги, вглядываясь в фигуру поворачивающего с Москворецкой набережной в Китайский проезд мужчины. Сгущающиеся сумерки не позволяли разглядеть черты его лица.
«Прекрати наконец видеть Синдбада в каждом пешеходе! — отводя глаза, одернула себя Червячук. — Полковник Обрыдлов совершенно прав. Я должна перестать думать о нем, иначе я действительно сойду с ума!»
Когда Марина вновь посмотрела на перекресток Москворецкой набережной и Китайского проезда, напомнившего ей Синдбада мужчины там уже не было.
К принадлежащему Шанхайской группировке особняку Богдан подошел со служебного входа. Вытащив из кармана сотовый телефон, он набрал номер и, сказав пару слов на путунхуа, дал отбой. Через минуту дверь отворилась, и миловидная китаянка с вежливым поклоном предложила Богдану последовать за собой.
«Глупости, это не может быть он», — уговаривала себя Марина.
«А если это все-таки он?» — вкрадчиво вопрошал внутренний голос.
Вдруг это действительно был он? Что, если она упускает свой последний шанс?
Со стремительно бьющимся сердцем Червячук быстрым шагом двинулась вслед за похожим на Синдбада мужчиной.
Оказавшись на углу Китайского проезда, Марина увидела, как он свернул у небольшого двухэтажного особняка и снова исчез.
«Пурпурный дракон» — ускорив шаг, прочитала Червячук украшающую фасад особняка вывеску. Над дверью висели расписанные иероглифами большие красные фонари. Китайский ресторан.
Обогнув особняк, Марина снова заметила этого человека. Стоя на крыльце перед дверью, он говорил по сотовому телефону. Потом он сунул телефон в карман, дверь распахнулась, и свет упал на его лицо. Это действительно был Синдбад.
На мгновение Марина застыла, все еще не веря своим глазам, не в силах сдвинуться с места. Когда она пришла в себя и рванулась к Богдану, дверь уже захлопнулась за его спиной.
— Нет, только не это! — простонала Червячук.
Взбежав на крыльцо, она внимательно оглядела дверь. Ни звонка, ни таблички, ни глазка — ничего. Марина подергала ручку. Заперто.
«Так вот почему он звонил по телефону, — сообразила она. — Он просил, чтобы ему открыли. Любопытное местечко».
Разумом Червячук понимала, что лучше подождать Синдбада на улице, чем вламываться за ним неизсестно куда, но нетерпение, подстегиваемое профессиональным азартом сыщика, подталкивало ее к действиям. Прежде всего она милиционер, и она не должна забывать о том, что Богдан — преступник и убийца. А что, если он выйдет через другой вход и снова исчезнет?
«Интересно, чем Богдан может здесь заниматься? — подумала Марина. — Рядом находится китайский ресторан. Не исключено, что в этой части особняка располагается нечто вроде подпольного массажного салона, а точнее — китайский бордель. Именно поэтому дверь заперта, около нее нет звонка, а чтобы попасть внутрь, надо предварительно позвонить по телефону. Очень даже логично».
Представив, как Синдбада раздевают миниатюрные и соблазнительные массажистки, как они прикасаются к его коже, тоненькими птичьими голосами отпуская ему комплименты, Марина яростно стиснула зубы. Богдан преспокойно наслаждался жизнью все эти пятнадцать лет, пока ее душа разрывалась от боли, пока она медленно и мучительно умирала. Возможно, за все эти годы он вообще ни разу не вспомнил о ней, или, еще хуже, смеясь, рассказывал друзьям, как глупая студентка юридического факультета, как ненормальная, гонялась за ним и вешалась ему на шею.
Записанное на автоответчик сообщение, ласковые интонации, звучавшие в его голосе, были лишь уловкой, очередным трюком. Богдан убил коммерсанта, но на прокурора надавили, и он был отпущен за недостаточностью улик. Вовсе не факт, что Красномырдикова зарубила Лада Воронец. Это вполне мог быть и Синдбад. До каких пор все будет сходить ему с рук?
Червячук сунула руку в сумочку и нащупала в ней пистолет, с которым она в последние дни не расставалась. Там же лежала и универсальная отмычка. Марина знала, как ей пользоваться.
Два относительно несложных замка открылись на удивление легко. Стараясь двигаться бесшумно, Червячук пересекла небольшой холл и, завернув за угол, оказалась в коридоре.
Из-за ближайшей двери доносились звуки разговора. Марина сразу же узнала голос Богдана, что-то произносящий с непривычными, режущими слух интонациями. Он беседовал с мужчиной. Значит, это все-таки не был сеанс эротического массажа. Неожиданно Червячук поняла, что Синдбад говорит по-китайски. Она понятия не имела, что Богдан владеет китайским языком. Сколько же еще она о нем не знает!
По телу Марины пробежал холодок. Вздрогнув от мучительно-тревожного предчувствия, она провела рукой по лицу и глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.
«Что я здесь делаю? — подумала Марина. — Что я скажу Синдбаду, оказавшись с ним лицом к лицу? Что он арестован? Но у меня нет ордера на его арест, и никто никогда мне не выпишет такой ордер. Что мне надо с ним поговорить? Но это просто смешно. Так чего же я хочу на самом деле? Убить его? Чтобы он убил меня? Это уже полный бред. Нет, все совсем не так. Все, что мне нужно — это посмотреть ему в глаза и задать один-единственный вопрос: „Почему?“ Я ждала ответа на этот вопрос целых пятнадцать лет, и наконец я его получу».
Теперь Марину била нервная дрожь. К глазам подступили слезы.
Так нельзя. Она должна быть сильной и уверенной в себе. Он не увидит ее слез. Червячук до крови закусила нижнюю губу, пытаясь взять себя в руки. Она не может появиться перед Синдбадом в таком состоянии.
Неожиданно Марина поняла, что жалеет, что у нее нет с собой зеркала и расчески. Надо бы привести в порядок волосы, подкрасить губы. Она же выглядит совершенной лахудрой. Второй раз за этот день Червячук пожалела о свой утраченной красоте. Если он увидит ее такой, то подумает, что правильно сделал, бросив ее. Какому нормальному мужчине пришло бы в голову жениться на подобном страшилище?
«Господи, о чем я думаю! — мысленно одернула себя Марина. — Это же полный маразм! Какая еще женитьба? Какая разница, буду я причесанной или растрепанной, бледной или накрашенной? Он все для себя решил пятнадцать лет назад. Мне надо просто открыть дверь и войти внутрь. Я слишком долго ждала этого момента, чтобы теперь отступить».
Взяв пистолет наизготовку, Марина толчком распахнула дверь и влетела в комнату.
В низком кожаном кресле, закинув ноги на инкрустированный перламутром овальный столик, сидел молодой китаец в дорогом темно-сером костюме. В его галстуке сверкала крупная золотая булавка с выгравированным на ней драконом. Напротив него, прислонившись к стене, стоял Синдбад.
Сделав несколько стремительных шагов, Марина застыла с пистолетом в руке, не сразу сообразив, в кого целиться — в Богдана или в китайца.
— Что ты здесь делаешь? — резко спросил Пасюк.
На мгновение Червячук растерялась. Поглощенная своими переживаниями, она совсем позабыла о том, что Синдбад в комнате не один. Не будет же она выяснять отношения в присутствии этого китаезы. Надо увести Богдана куда-либо, где им никто не помешает.
— Ты арестован. Ты пойдешь со мной.
Марина нацелила пистолет в грудь Богдана. Пытаясь замаскировать свою растерянность, она постаралась, чтобы ее голос звучал нарочито грубо.
— Немедленно убирайся отсюда, — яростно рявкнул Синдбад.
— Ты что, приказываешь мне?
Рука Сы плавно поднялась вверх, прикоснувшись к галстучной булавке. Встроенный в булавку радиопередатчик исправно сработал, посылая сигнал тревоги.
— Не двигаться! — перевела на него пистолет Марина.
В коридоре послышался топот ног. В кабинет вбежали трое китайцев. Ни у кого из них не было ни огнестрельного, ни холодного оружия. На территории России Триады предпочитали вести себя осторожно. «Китайская культурная ассоциация» не нуждалась в обрезах и автоматах. Да и вообще, зачем профессионалу пистолеты, кастеты и ножи? Убить человека можно даже зубочисткой, если, конечно, знать, как это делать.
Легким движением бровей Сы дал знак своим людям не предпринимать никаких действий без его сигнала.
— У вас есть ордер на арест? — поинтересовался китаец.
— Мне не нужен ордер, — отрезала Марина. — Пока я лишь задерживаю этого человека для дачи показаний.
Богдан быстро заговорил на путунхуа.
— По-русски. Только по-русски, — приказала ему Марина.
— Я всего лишь пытаюсь объяснить, что это наше личное дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47