— Слушаюсь. Только, где же я вам его найду, Аркадий Михалыч? Я последнего живого медвежатника видел год назад и то мельком. Теперь таким грязным делом мало кто занимается.
— Неужели? — искренне удивился Самохин.
— Сами знаете, какие сейчас времена. Теперь все занимаются более чистой работой. Морды бьют, головы отстреливают, утюгами жгут, машины взрывают. А тут работа нужна неторопливая, тонкая. А в результате ещё неизвестно… Может, в ящике пусто.
Полковник разочарованно хмыкнул. Ну, ничего ребята сами сообразить не могут. Вечно им приходится подсказывать, куда идти и что делать. Проще самому организовать, чем долго объяснять подчиненным, что именно от них требуется. Костя хоть и сообразительный парень, но иногда все-таки вызывает удивление своей наивностью. И Самохин начал набрасывать возможные пути для поиска.
— Ну, водопроводчика какого-нибудь из РЭУ пригласи. Взрывника из воинской части. Сварщика со стройки. Наших экспертов попроси. Кто-то должен суметь…
Костя подумал и ответил с неохотой.
— Ладно, попробую. Но не обещаю.
Полковник недовольно кашлянул.
— Ладно, я тоже попробую сделать тебя майором. Но не обещаю.
— Я понял, — быстро сказал Костя. — Сделаем.
Самохин положил трубку и принялся изучать записную книжку Кизлякова, найденную во внутреннем кармане убитого. В ней была записана масса фамилий, но хоть бы одна из них оказалась знакомой. Таких фамилий, к сожалению, не наблюдалось. Знакомые бизнесмена входили несколько в иной круг, нежели знакомые полковника. Но это дела не меняло. Завтра кому-нибудь из опергруппы предстоит обзвонить хотя бы часть этих знакомых, выпытывая и расспрашивая, чтобы нащупать хоть какую-нибудь зацепку. Возможно, кто-нибудь из них знает что-то такое, чего ещё не знают они. Или сможет дать наводку на того, кто может пролить свет на это дело. В общем, сейчас нужно только одно — луч света в темном деле, как сказал какой-то классик, фамилию которого Самохин давно забыл.
Глава 5
Ни свет, ни заря Кирю с Димоном разбудил Тихий. Он сказал, что мужик выйдет погулять с собакой примерно через час, и к этому времени они должны быть на огневой позиции. Это подхлестнуло обоих, и через десять минут они были готовы на все. Ранняя стадия похмелья самая эффективная для активных действий. Человек уже все соображает и контролирует свои действия, но ещё находится в состоянии легкого опьянения, когда любое возникающее препятствие и даже опасность представляется пустяком. Только через пару часов начинается ломка и жуткая лень. Если успеть в этот промежуток, можно горы свернуть.
— Все готово! — сказал Тихий и положил на тумбочку два «макара» с глушаками. — Вот стволы. Прошу грязными пальцами не лапать. И чистыми тоже.
— А тачка? — поинтересовался Киря.
— Уже стоит. Вас ждет. Ночью угнал. Номера перевесил. Бензина полный бак. Сел и поехал.
— Какая хоть тачка? — на сей раз поинтересовался Димон.
— «Шестера».
— А получше не мог выбрать. Хотя бы «восьмерку» пригнал, как вчера. Она маневренней.
— Тебе не ралли крутить, а отъехать на сотню метров! Зато «шестера» самая неприметная. Таких тачек миллионы. Полгода искать будут, не найдут.
Тихий даже возмутился. Все им на подносе принеси, накорми, напои, машину подгони, стволы проверь, а они только на спусковой крючок нажимают. И ещё высказывают недовольные замечания о качестве подготовки. Вот за что, за что, а за подготовку он ответит перед другими. Перед теми, кто дает им работу. Если какая накладка произойдет, прораб по шапке получит, не они.
— На чем скажут, на том и поедешь, понял! — рявкнул он. — Еще вопросы есть?
— Только один. — Киря накинул наплечную кобуру, застегнул ремешки на груди, всунул в неё «макар» с глушителем, надел сверху короткую кожаную куртку, свистнул молнией. — Кому прическу делать?
— Мужику в спортивном костюме. Перепил, что ли? Вчера обсуждали.
— Так я его даже в глаза никогда не видел.
— Поэтому сегодня «парикмахер» — Димон. — Тихий повернулся к его напарнику. — Ты его запомнил, надеюсь?
Димон тоже нацепил кобуру со стволом, упаковался в куртку, надел кроссовки, плотно завязал шнурки.
— Запомнил, — проворчал он. — Как причесывать будем?
— Под бобрик! — бросил Тихий и вытолкал обоих из квартиры.
Они сели в машину прораба и поехали на место. Не доезжая двух кварталов, Тихий зарулил под эстакаду, въехал на крытую стоянку, тормознул рядом с темно-зеленой «шестеркой».
— Пересаживайтесь и вперед! — сказал он. — Провода соединил и поехал!
Киря вылез из машины, пересел за руль «шестерки». Сегодня была его очередь крутить баранку. Ехать недалеко, утро ранее, машин немного, значит, на дороге никаких проблем быть не должно. Димон плюхнулся рядом с ним на сиденье, поправил ствол под левой мышкой. Наплечная кобура сделана специально под «макара» с глушаком и позволяет выхватывать его за долю секунды. На крайний случай может стрелять и Киря, но сегодня он отдыхает. Вчера поработал хорошо, причесал клиента меньше чем за минуту. Вот если бы не свидетель…
Киря включил зажигание, тронул машину.
— Поехали, — сказал он и важно помахал Тихому рукой. Ну, чем не Гагарин?
Во дворе было тихо и пусто. Семь часов утра — не время для активного шевеления жильцов. Лишь изредка проскакивали работяги, спеша на первую смену. Киря припарковался чуть ли не на вчерашнем месте, отсоединил проводки зажигания, выключил движок и стал ждать. Скоро появится вчерашний мужик с собакой. Димон должен его легко узнать. И особенно собаку — здоровенную немецкую овчарку.
И он появился. Через полчаса. В своем неизменном спортивном костюме вышел из подъезда и направился мимо автостоянки на детскую площадку. Впереди рвалась на поводке овчарка, у которой, видно, мочевой пузырь совсем прихватил. Она пристала к первому же фонарному столбу и, задрав ногу, обдала его мощной струей.
Киря уже закемарил, и Димону пришлось толкнуть его в бок. Водила слабо вскрикнул и зашевелился. Димон закрыл ему рот рукой с тряпочной перчатке и щелкнул дверцей. Она слегка приоткрылась. Достаточно для того, чтобы высунуть руку со стволом и плюнуть свинцом в мужика с собакой, благо, тот торчит недалеко. Но это было бы слишком легко. Да и напрасно. Вероятность попадания нулевая. Сидя вполоборота, хорошо не прицелишься, а стрелять навскидку, все равно, что из рогатки по воробьям.
— Я пошел, — тихо сказал Димон и, открыв дверцу побольше, вывалился из машины.
Киря соединил проводки, завел движок и мысленно поблагодарил Тихого. Он выбрал не самую плохую тачку. Движок тихо заурчал, не привлекая к себе внимания посторонних. Не привлек он внимания и Чекмарева. Одна минута на все про все и можно ехать. Вроде бы никаких посторонних помех не наблюдается.
Врач следил за резвящейся собакой и не смотрел по сторонам. Овчарка прыгала в кустах, разыскивая метки своих собратьев и оставляя свои. По ходу дела изучала собачьи сообщения. Она обежала круг и пошла на второй. Врач подобрал палку и швырнул на полсотню метров вдоль кустов.
— Взять!
Овчарка радостно бросилась за деревяшкой, словно это была мозговая кость, схватила зубами чуть ли не на лету, притащила обратно, сунула ему в руку. Чекмарев швырнул ещё раз.
— Взять!
Овчарка понеслась за палкой. Чекмарев смотрел ей вслед и вдруг услышал за спиной приглушенный кашель и хриплый голос.
— Дядя, закурить не найдется?
Врач обернулся и наткнулся на хмурый взгляд молодого парня в кожаной куртке, стоящего в двух шагах от него. Парень спокойно ждал, когда тот обернется. На его лице никакого выражения, обычная заспанная харя вечного пропойцы. Видно, после вчерашнего никак не отойдет. Наверное, все, что ему нужно сейчас от жизни, это сигарета. Чекмарев помотал головой.
— Не курю. И вам не советую.
— Зря.
Димон быстро сунул руку в щель расстегнутой куртки, мгновенно выхватил ствол и выстрелил ему в живот. Чекмарев покачнулся и стал оседать на землю, успев крикнуть:
— Взять!
Димон шагнул к лежащему телу и хотел выстрелить ещё раз, целясь в голову. Но не успел. С диким рычанием овчарка прыгнула откуда-то сбоку, и её мощная челюсть впилась в протянутую руку с пистолетом. Димон вскрикнул и, выпустив из руки ствол, упал на колени. Превозмогая дикую боль, стал отбиваться от собаки. Но, похоже, она схватила руку намертво. Убей, не отпустит. Он огрел свободной левой её по голове, но она только сильней сжала челюсти. Острые зубы прокусили куртку и воткнулись в мясо. Димон взвыл от боли и начал терять сознание. Выстрел прекратил его мучения. Конечно, это был выстрел в собаку.
Подоспевший Киря выстрелил ей в голову, обдав кровью напарника. Овчарка хрипнула и затихла. Димон с трудом вытащил руку из её пасти, разодрав рукав в клочья. Кровь толчками стекала с его прокусанной руки на грязную истоптанную землю. Киря оглянулся на мужика.
Чекмарев смотрел на них испуганно, медленно отползая к кустам. На его спортивной куртке расползалось кровавое пятно.
— Гнида! — прошипел Киря и, прыгнув к нему, выстрелил в голову.
Врач дернулся и замер. Его остекленевшие глаза продолжали смотреть на убийцу. Киря брезгливо поморщился. Без размаха ударил кулаком по лицу. Голова врача повернулась вбок. Главное, не видеть этих глаз — они потом будут сниться. Они всегда снятся, заставляя просыпаться в ужасном кошмаре. Поэтому Киря терпеть не мог, когда убитый смотрел ему в глаза.
Он схватил Димона за шиворот, другой рукой подобрал лежащий на земле ствол. Потащил напарника к машине. Димон, воя от боли, заковылял следом, припадая на колено и поливая землю густой кровью. Кое-как Киря дотащил его до стоянки, с трудом затолкал на переднее сиденье, хлопнул дверцей. Димон упал головой на боковое стекло, видно, уже терял сознание от боли и потери крови. Киря швырнул оба пистолета на заднее сиденье, прыгнул за руль. Машина рявкнула движком на весь двор и унеслась прочь.
Рядом с детской площадкой остались лежать два трупа — врача Чекмарева и его собаки.
В спортзале качались парни с мощными потными торсами. Они тягали стальные пластины, закрепленные на шарнирах, и отжимали штанги с тяжелыми блинами. В углу коротышка боксер колотил перчатками по груше, словно намеревался её убить. Груша поскрипывала на пружинах и посвистывала при ударе, но не сдавалась.
Илья прошел через зал. Он в кожаной куртке, шерстяной шапочке и с папкой под мышкой. Он затормозил, покосился на боксера, заинтересовавшись окончанием схватки. Через минуту ему надоело смотреть за однообразными движениями боксера, и он спросил:
— Скажите, а где у вас тут сауна?
— Там, — махнул перчаткой боксер, и с такой силой ударил по груше, что после этого удара она уж точно испустила дух.
В раздевалке никого не было. Стояли удобные кресла, вокруг небольшого столика, предназначенного скорее для выпивона, чем для журналов, рядом велотренажер для сгона лишнего жирка, лежала парочка гантелей и пудовая гиря. Занимайся, не хочу. В шкафчике висела чья-то одежда.
— Эй, кто тут есть? — позвал Илья, но услышал в ответ только жужжание кондиционера и шум забытого кем-то душа. Он шагнул в предбанник, выскочил на берег обширного бассейна с голубой водой и увидел сбоку маленькую дверцу, обшитую деревом. Не долго думая, дернул её на себя. На него дыхнуло жаром. В полутемном пространстве маячили два голых тела. Кажется, одно из них было женским.
— Тебе чего? — проворчал мужской голос.
— Любопытный какой, — пискнул женский.
— Федор здесь? — быстро спросил Илья.
— Здесь, здесь, раздевайся, заходи, — ответил мужской.
Илья закрыл дверцу и пошел обратно в раздевалку, скинул куртку, рубашку, брюки. Оставшись в чем мать родила: в плавках и шерстяной шапочке, двинулся обратно в предбанник, прихватив для солидности папку. Дернув дверь, он вздохнул и сиганул внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68